Читать книгу Поэтический форум. Антология современной петербургской поэзии. Том 1 - Коллектив авторов - Страница 13

Кто не плакал в кайму её шали?

Не искал её глаз оберёг?

Если слёзы молитвой упали,

Тут же к ней прикасается Бог…

Ворожа временами и далью,

В чём-то пёстром с подбоем ветров,

Сном чудная, булатная сталью,

Русь моя на развилке веков.

За тропою ловцов синекуры,

Незабудкой в обрывном песке,

Набухающей жилкой Амура

На открытом восточном виске…

А цвет значенья не имеет:

Не верю в заданность кровей.

И чья душа порок лелеет —

То по делам оно видней.

Что мне до расы, рода, веры

Того, кто спину мне прикрыл,

Кто отдаёт последней мерой

И кровь, и пот, и хлеб, и пыл.

И прилагательное «русский» —

Не орден Родины моей,

Не буковки на бланке хрустком:

Скорее – это род людей.

Кто в ссадинах её запёкся

И вмёрз душой в её снега;

Своих истоков не отрёкся,

Но в ней – увидел берега.

В ней, что огромными крылами

Закат цепляя и восход,

За перелётными клинами

Не может двинуться в исход:

Где Азия с Европой сшиты

Уральским складчатым рубцом —

Растят её детей и жито,

И сто наречий под венцом.

Пусть падать камнем на Тунгуске,

Но в длань её. И «даждь нам днесь».

Я не широкий и не узкий.

Я русский. Я проросший здесь.

Если чёрная ночь на пороге

Или камнем на душу рассвет, —

Выхожу по разбитой дороге

На причалы усталых побед.

Там, за пирсом, где бранью чугунной

Прогремит быстротечная цепь,

Где швартовы капеллою струнной,

Ксилофоном – древесная крепь,

Где танцуют отважные крачки,

Тенорок проверяет буксир,

И тромбонами трубы, а мачты

В пальцах бриза – подобием лир,

Где русалочьим всхлипом у донца

Шлюпки с волнами вторят куплет —

Там оранжевым парусом солнце

В этот час завершит кругосвет.

В городе из «Линий» и каналов,

Из надгробий, арок, тополей

И закрытых каменных пеналов,

И открытых водяных полей…

Где мосты парят чугунной стаей,

Крылья разминая по ночам;

Где рассвет, в закате прорастая,

Не оставит времени свечам…

Очертанья римских геометрий

В русский возведённые предел,

В островах, не знающих безветрий, —

Вечности назначенный удел…[2]

Бились «белые» и «красные»,

Словно кровью были разные;

За серёдку, за околицу,

И за веру, и за вольницу,

Кто за долю, кто за вотчину…

Кто: «Да будет!»; кто: «Всё кончено…»

И землице, чёрной вдовушке,

Подменили росы кровушкой…

А теперь – ищите правого,

Да без пятнышка кровавого.

В хоромах грома

На краю краёв,

Где шорох громок

Снеговых роёв

И ветер тесен

От напрасных слов,

Никчёмных песен

И бездарных снов,

Презрев вершины

Утончённых строф,

Поют кувшины

На губах ветров.

И мантрой чистой

Там дундук времён,

А в травах истин —

Шелуха имён…

Снова скрипки в душе. Снова холод.

Я – игла под копной тишины

У дороги, которою Воланд

Мчал избранников в вечные сны.

Я – жемчужина в смеженных створках

Во глубинах морского царя,

Под трухой удалённых задворков,

Где померкшая тонет заря.

Я – медяк, что сверкающей решкой

В мир глядит через дырку в полу,

Между шашек – забытая пешка,

Шорох книг, обращённых в золу.

Словно семя в оттаявшей почве:

Не проклюнусь – в земле растворюсь.

Словно куст в примороженных почках:

Не зацвёл – на костре разгорюсь.

Тают скрипки в душе: брызги оземь!

Тает пепел, – возможно, весна.

Вероятно, я просто не озимь…

Запах света. Скорлупка – тесна.

Не ищи в глазах моих пророчества:

Муза там…

Недорого возьмёт…

Неизбывны —

смерть и одиночество,

Остальное —

радужный налёт.

Не читай в ладони:

«Что ж там пройдено?» —

Я ни в чём не дам себе зарок.

Мне даны навеки Мать и Родина;

Прочее —

в прокат, на краткий срок…