Читать книгу Поэтический форум. Антология современной петербургской поэзии. Том 1 - Коллектив авторов - Страница 15

То ли косвенно, то ли прямо

Род веду я из тьмы времён

От Давида и Авраама,

А отца зовут Соломон.

Из-под стен Иерусалима

Пращур мой покидал страну,

Чтобы от легионов Рима

Уберечь детей и жену.

То-то ржали солдаты Тита

И плевались через плечо,

Если предок мой на иврите

Крыл их матом. А чем ещё?..

А потом, не в шелка одеты,

Часто битые по лицу,

Мои прадеды жили в гетто

И жевали свою мацу.

Запираясь в подвале дома

И скрываясь на чердаках,

Чудом выжили при погромах

И детей спасли на руках.

А в войну, соседи сказали,

Неодетыми, на ветру,

Деда с бабушкой расстреляли

В нашем местном Бабьем Яру.

Был в степи я, в пустыне, в море,

На семи был продут ветрах,

Но как дует ветер Истории,

Я не чувствовал, вертопрах.

Лишь порою от лиц еврейских,

На которых морщин не счесть,

Вдруг повеет чем-то библейским.

Может быть, это он и есть?

Я руку протяну отцу,

А тот протянет руку деду,

Тот прадеду, а тот к лицу

Того, кто мне совсем неведом.

Поймать пытаясь связь времён,

Склонюсь со страстью неофитной

Над тёмной пропастью имён,

Дна у которой мне не видно.

Там есть расстрелянные в лоб,

Там есть убитые в погромах

И просто загнанные в гроб

Судьбой, жестокой, как саркома.

Там есть улыбки и цветы,

Ремёсел много и умений,

И дивной женской красоты,

И противоположных мнений.

Я разгадать их не берусь,

Но, вдруг устав в борьбе с собою,

Из глубины ловлю «Не трусь!

Мы все с тобой на поле боя!»

Пускай их время истекло,

Но часто чувствую плечами

От них идущее тепло

Инфранездешними лучами.

И мне б суметь – рука к руке

Жизнь передать как эстафету,

Как чувство, сжатое в строке,

Поэт передаёт поэту.

Оно мертво. Мертвее не бывает.

Не плещется солёная волна,

И теплоход нигде не завывает,

Лишь соль и камни на ладони дна.

Как поплавок, моё лежало тело,

С водой затеяв бесполезный спор,

И вечность снисходительно глядела

На наши игры с иорданских гор.

Ты помнишь – мы идём по дну разлома,

Бредём почти по донышку земли,

В немыслимой дали от всех и дома,

И ноги наши в вековой пыли.

На склоне справа – домик бедуинов,

К шесту привязан бедуинский конь,

И солнцем обезвоженная глина

Ступни нам обжигает, как огонь.

Кто брёл до нас по этой каменистой

Тропе, ведущей не поймёшь куда?

Быть может, Павел, тёмен и неистов,

Глаголом покоряя города?

А до него племён живые реки

Текли покорно из конца в конец,

Измученные жаждой человеки

С детьми и жёнами под блеянье овец…

Из глаз моих, сужаясь в перспективе,

Разлом уходит, превращаясь в щель,

И я ему не то чтобы противен,

Но чужд, как в амфору случайно вползший червь.

Похоже, здесь одно из русел Леты,

А пыль – осадок высушенных слёз,

И эхо – это отзвуки ответов

На миллионами повторенный вопрос,

Терзавший каждого, кто грешен и безгрешен,

От первых слов до выпавших седин:

Откуда мы и камо мы грядеши,

И я, и ты, и этот бедуин.

Как мало изменился мир!

И драмы те же и заботы.

Да, если б нынче жил Шекспир,

Он не скучал бы без работы.

Задень соседа невзначай,

И в нём тотчас проснётся Яго,

А утром с Лиром пил я чай,

Детьми обманутым беднягой.

Отеллы душат Дездемон,

Не столь руками, сколько бытом,

Фальстаф не удивит умом,

Но пьян, как прежде, и упитан.

Нет, мной и Гамлет не забыт,

Но не встречал, такая жалость, —

Ведь нынче каждый хочет «быть»,

А чтоб «не быть» другим досталось.