Читать книгу Великолепная десятка: Сборник современной прозы и поэзии - Коллектив авторов - Страница 4

Flavius

Это не опыт, а школа смотреть вовне.

То есть не возраст, а медного стиля сила.

Дальше – густая слава и жизнь, в длине

чуть не достигшая Ноя с Мафусаилом.

Молод еще, он недавно решил свою,

названную в честь него самого задачу,

смысл которой – видеть, как раздают

шансы с виной и т.д. и т.п. в придачу.

И убеждает собственный плоский меч,

между позором и превосходной твердью

выбравший неоднозначность, дабы сберечь

что-то, звучащее громче уместной смерти.

Песок

Небо, должно быть, темнело, пока

он обдумывал варианты своей обиды,

предпосылки для светской мести,

сваренные вкрутую, вышедшие из стиля,

сваленные в одно замечания.

История скверная: история про умы,

видящие в пристрастиях почерк, а в счастье – шутку

и не туда попавшие. Что там обычно

говорят в таких случаях: хвост играет лисой?

Но не зима, и не замерзла прорубь —

слева приметы моря, справа земли приметы,

Сланцевая поверхность трескается под ногами;

хочется пить. Нечто вроде пустыни.

Двигаться лень. Духота. Вдали как будто верблюды,

но скорее мираж. Песок переносит песок

по песку. Становятся неразличимы

чувства: что с той любви, когда

песчаная фауна растаскивает по колодцам

море, и небо, и сложенные в преграды

кости ящеров? И что с этой скуки, если

жертвуешь связностью

ради дорожки к цели?

Достоверность – приятное свойство,

присущее некоторым людям и некоторым предметам.

Нет превращений, никаких тебе превращений,

только непостоянство. Одна забота – беречь

это непостоянство.

***

Как мастерам невидимых изменений

нам, вероятно, видно, что впереди.

Гордость растет, старательно временея

и превращаясь в нечто без перспектив.

Нам угрожает ветер. Ветер шумит поверху.

Ждут минералы. Копится похвала.

Ты представляешь сущее – опись веток

или прожилок, с фоном из барахла?

Страхи описаны нам постольку-поскольку.

Сходят с пустого места как, например,

и с человека. Необъяснимо долго.

Но остаются – в том числе и в уме.

То есть вцепиться в то, что еще осталось

и ученически скалиться, видя дым,

то, как себя рисуя, трясутся скалы

или чужую карту большой беды.