Читать книгу Уголовное право России. Общая часть - Коллектив авторов, Ю. Д. Земенков, Koostaja: Ajakiri New Scientist - Страница 17

Статья 14 УК РФ в качестве признаков преступного деяния называет: 1) общественную опасность; 2) уголовную противоправность; 3) виновность; 4) наказуемость.

В определении понятия преступления общественная опасность – характеризующий его признак; в преступлении как социальном явлении – неотъемлемое свойство, его определяющее качество. Преступление причиняет вред обществу, посягает на такие социальные ценности, как права и свободы человека и гражданина, общественный порядок, общественная безопасность и др., которые жизненно важны для его нормального существования. Общественная опасность, как и любое явление, имеет свою сущность и содержание. Сущность преступного посягательства заключается в том, что каждое преступление всегда нарушает естественный порядок отношений между людьми в обществе, иначе говоря, нарушает общественные отношения. Содержание общественной опасности воплощено во всем том вреде, который причиняется преступлением.

Именно в посягательстве человека на существующий в обществе порядок отношений между людьми, в нарушении этого порядка заключена социальная сущность преступления. Общественные отношения – это устойчивые связи между людьми, складывающиеся в масштабах общества в процессе их социальной деятельности. В литературе справедливо отмечалось, что «те, от кого охраняются общест венные отношения, не являются какими-то посторонними для этих отношений лицами. Они являются носителями указанных общественных отношений, их творцами и участниками».[48] Действуя, человек включается в связи с другими людьми, действуя, он участвует в создании общественных отношений, укрепляет и развивает эти отношения, и только действуя, он вступает в конфликт с этими отношениями. Поэтому общественные отношения являются объектом преступления.

Таким образом, следует сделать вывод о том, что неизбежным последствием каждого преступления является то, что лицо – участник определенной сферы общественной жизни выходит за рамки нормального функционирования, разрывает общественно-необходимую связь, соединяющую его с другими людьми. Преступление – это конфликт между человеком и обществом. Общество представлено в этом конфликте общественными отношениями. В этом заключается сущность преступления, сущность его общественной опасности.

Содержание общественной опасности преступления складывается из многих компонентов. Прежде всего, в ее основании лежит объективное свойство причинять вред. Закон рассматривает общественную опасность преступления именно как объективную категорию, стоящую в одном ряду с виной, мотивами, вменяемостью и свойствами, характеризующими субъекта преступления. Вина – это психическое отношение субъекта к его общественно опасному деянию и наступившим последствиям. Невиновное причинение вреда (ст. 28 УК) не исключает общественной опасности деяния, оно также остается общественно опасным, если совершено невменяемым лицом (ст. 21 УК). Поэтому следует возразить против попытки связать общественную опасность только с виновной деятельностью деликтоспособного лица.[49] Общественная опасность – объективная категория, так как ее природа не зависит от произвольной оценки законодателя или суда. Законодатель не выдумывает преступление, а, исследуя жизнь общества, открывает общественную опасность тех или иных поступков людей как объективную реальность (или исходит из предположения, что она может возникнуть), оценивает ее характер и масштаб и, наконец, принимает решение о целесообразности борьбы с ними уголовно-правовыми средствами. Деяния запрещаются потому, что они общественно опасны, но не становятся опасными тогда, когда запрещаются. Оценка законодателя и его решение означают придание общественно опасному деянию качества запрещенного, а нарушению запрета – противоправности. Общественная опасность приобретает свою правовую форму и становится свойством преступления. «Преступление, – писал Н. Д. Дурманов, – есть констатированное законодательством вредоносное посягательство на жизненные условия общества».[50] Каждое преступление дезорганизует общественную жизнь и причиняет иной вред. Встречающееся в литературе утверждение, что преступление – это посягательство на его объект, которое либо причиняет ему ущерб, либо создает угрозу ущерба, не может быть признано правильным. Безвредных преступлений не существует. Тот, кто, желая убить, стрелял, но промахнулся, разумеется, создал лишь угрозу для жизни предполагаемой жертвы, но реально нарушил естественный для общества порядок отношений между людьми, устанавливающий, что жизнь каждого человека неприкосновенна. Он будет наказан не за то, что мог сделать, а за то, что сделал. Утверждение о существовании деяний, не причиняющих ущерба объекту посягательства, противоречит реальному отношению между деянием и его объектом и основывается на подмене понятия объекта преступления его предметом. Как бы ни был сконструирован состав соответствующего преступления (материальный, формальный, усеченный), его конструкция определяет лишь момент юридического окончания преступления. Свойство же преступления – нарушать определенную область общественных отношений – объединяет все формы преступной деятельности в единую социальную и правовую категорию.

Общественная опасность преступления определяется не только нарушением связей, объединяющих участников общественных отношений, но причинением и иного ущерба, лежащего в различных сферах общественной жизни. В качестве компонентов, участвующих в формировании общественной опасности преступления, выступают все его элементы: объект и объективная сторона, субъект и субъективная сторона. Общественная опасность определяется прежде всего значением для общества тех объектов, на которые посягает преступник: убийство, разумеется, опаснее кражи – посягательства на имущественные отношения. Общественная опасность зависит от особенностей объективной (внешней) стороны преступления: от формы преступного деяния, от характера и тяжести последствий и средств, употребленных при совершении преступления. Форма (способ) совершения преступления влияет на общественную опасность преступления в тех случаях, когда преступления, нарушающие одну и ту же область общественных отношений, различны по своим внешним признакам: грабеж (открытое завладение чужим имуществом) опаснее кражи (тайного завладения); умышленное уничтожение чужого имущества становится более опасным, если осуществлено путем поджога, взрыва или иными общеопасными способами, умышленное убийство – если оно совершено с особой жестокостью или общеопасным способом. Последствия преступления – это чувственно воспринимаемый и, как правило, количественно определяемый, указанный в норме уголовного права ущерб, причиняемый охраняемым уголовным законом социальным ценностям. Это материальные, физические, нравственные и другие утраты, которые несут люди, общество и государство. В законе они определяются по-разному: либо путем однозначного указания (например, «тяжкий вред здоровью, опасный для жизни человека»), либо в виде общего указания на тяжкие последствия («крупный ущерб», «тяжкие последствия», «существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства» (ст. 285 УК)).

Вопрос о влиянии личных качеств человека, совершившего преступление, на его общественную опасность относится к числу дискуссионных. Так, по мнению Р. Р. Галиакбарова, мера общественной опасности деяния определяется «свойствами, характеризующими лиц, учиняющих опасные поступки».[51] А. В. Корнеева полагает, что на общественную опасность преступления влияют признаки субъекта преступления.[52] Н. Ф. Кузнецова отводит указанную роль только признакам специального субъекта преступления.[53] Прежде всего следует различать личность преступника, с одной стороны, и субъект преступления – с другой. Личность преступника – это человек во всем многообразии характеризующих его свойств (социальных, нравственных и т. п.). Преступник, совершая преступление, тем самым «декларирует» свою опасность, измеряемую тем, что он сделал, и оцениваемую путем прогноза того, что он может сделать в будущем. Субъект преступления – это физическое лицо, вменяемое и достигшее установленного уголовным законом возраста, – таковы его общие признаки. Специальный субъект – это субъект, наделенный законом какими-либо дополнительными признаками. Это лицо, выполняющее особую роль в определенной области общественных отношений. Поэтому только такой субъект может непосредственно нарушать данные отношения. В этом заключается его отличие от общего субъекта.

Опасность личности преступника и опасность совершенного им преступления находятся в разных плоскостях, но взаимообусловливают друг друга. Человек проявляется в своих действиях. Криминалообразующими признаками преступления являются не только признаки, характеризующие специального субъекта. При решении вопроса, по достижении какого возраста – 14, 16 или 18 лет – должна наступать уголовная ответственность за совершение общественно опасных деяний, должны учитываться особенности субъекта преступления. Н. Ф. Кузнецова справедливо отмечает, что «специальный субъект включен в деяние, автором которого он является»,[54] однако в свое деяние включен каждый субъект. Личные особенности специального субъекта могут выступать в качестве квалифицирующих обстоятельств, т. е. в силу прямого указания закона повышать общественную опасность совершенного деяния. Такими особенностями обладают, например, родители или педагоги, вовлекавшие несовершеннолетнего в совершение преступления или антиобщественных действий (ч. 2 ст. 150, ч. 2 ст. 151 УК), или должностное лицо, занимающее государственную должность РФ, виновное в получении взятки (ч. 4 ст. 290 УК).

Закон говорит о личности преступника в связи с индивидуализацией назначаемого наказания или освобождением от наказания (ст. 60-61, 63, 81¹, 82 УК). Социально-психологические особенности личности субъекта не оказывают влияния на наличие и степень общественной опасности деяния: характеристика личности – положительная или отрицательная – не может проводить грань, отделяющую преступление от непреступного поведения, иное означало бы нарушение конституционного принципа равенства всех перед законом.

Общественная опасность преступления зависит, наконец, от его субъективной стороны – внутренней, психической стороны деяния, складывающейся из вины, мотива и цели. Вина – умысел или неосторожность – характеризует психическое отношение лица к своему общественно опасному деянию и его общественно опасным последствиям. Именно вина, связывая поступок и его автора, обосновывает упречность деяния и осуждение субъекта преступления. Умышленные преступления опаснее аналогичных по наступившим последствиям неосторожных преступлений. На общественную опасность влияют мотивы преступлений – осознанные побуждения, вызыва ющие решимость действовать, и цели – субъективные представления о желаемых результатах деяния. Мотивы и цели могут быть обязательными признаками преступления (корысть при краже) либо квалифицирующими обстоятельствами (кровная месть при убийстве), либо обстоятельствами, смягчающими или отягчающими наказание (сострадание, желание скрыть другое преступление).

Законодательная оценка общественной опасности определенного вида преступлений – результат обобщения типичных свойств группы преступлений; судебная оценка распространяется на конкретный поступок человека. Они соотносятся как общее и частное. Конкретное преступление принадлежит целому и не может не нести на себе проявления его свойств. Поэтому, решая вопрос о криминализации, т. е. о запрете определенных деяний под угрозой уголовного наказания, законодатель в числе многих факторов, определяющих целесообразность запрета и размера наказания, учитывает распространенность тех или иных общественно опасных деяний. Именно поэтому за кражу, одно из наиболее распространенных преступлений, уголовная ответственность установлена с 14-летнего возраста, а за ряд особо опасных преступлений (например, за бандитизм) – с 16 лет. Произошедшее в последнее время увеличение числа преступлений террористической направленности потребовало повышения наказания за их совершение до пожизненного лишения свободы.

Общественная опасность преступления характеризуется с качественной и количественной стороны. Характер преступления определяет его качество. Преступления, посягающие на одну и ту же группу общественных отношений, тождественны или близки по своему характеру. Количественный признак характеризует степень общественной опасности преступления. Степень общественной опасности, оцениваемая законодателем, находит свое выражение в санкциях конкретных норм Особенной части УК. Категоризация преступлений (ст. 15 УК) осуществляется в зависимости от характера и степени их общественной опасности. Суд, назначая наказание, должен оценить конкретную опасность индивидуально определенного деяния. Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении от 11 июня 1999 г. № 40 «О практике назначения судами уголовного наказания», разъясняя содержание ст. 6 УК РФ, указал, что «при учете характера и степени общественной опасности преступления надлежит исходить из того, что характер общественной опасности преступления зависит от установленных судом объекта посягательства, формы вины и отнесения Уголовным кодексом преступного деяния к соответствующей категории преступлений (ст. 15 УК РФ), а степень общественной опасности преступления определяется обстоятельствами содеянного, например, степенью осуществления преступного намерения, способом совершения преступления, размерами вреда или тяжестью наступивших последствий, ролью подсудимого при совершении преступления в соучастии».[55] Конкретное преступление всегда обладает многими индивидуализирующими его обстоятельствами. Закон требует учитывать эти обстоятельства при назначении наказания именно потому, что они не только характеризуют личность виновного, но и существенно влияют на общественную опасность совершенного им преступления, выступая в качестве смягчающих или отягчающих обстоятельств (ст. 61 и 63 УК). По мнению Н. Ф. Кузнецовой, «общественная опасность деяния формулируется из объективных и субъективных элементов его состава. Смягчающие же и отягчающие наказание обстоятельства не относятся к составу, лежат за его пределами, принадлежат институту наказания».[56] Состав преступления – это законодательное описание признаков преступления определенного вида, и чаще всего наряду с основным составом законодатель указывает также и на обстоятельства, повышающие его общественную опасность. Такие обстоятельства именуются квалифицирующими.

Уголовная противоправность деяния означает нарушение требования уголовного закона. Уголовная противоправность – свойство преступления, его необходимое качество. Каким бы общественно опасным ни был поступок человека, он не может рассматриваться в качестве преступления, пока он не запрещен соответствующей нормой уголовного закона под страхом уголовного наказания.

Перечень общественно опасных деяний в действующем законодательстве имеет исчерпывающий характер, принцип nullum crimen sine lege положен в основу УК РФ. Как уже упоминалось, Уголовные кодексы РСФСР 1922 и 1926 гг. давали лишь материальное определение понятия преступления и разрешали применять уголовный закон по аналогии. Аналогия уголовного закона означала предоставление законодателем права суду выполнять, по существу, законодательные функции, восполняя пробелы в уголовном законодательстве. УК РСФСР 1926 г., например, содержал следующую формулировку: «Если то или иное общественно опасное действие прямо не предусмотрено настоящим кодексом, то основание и пределы ответственности за него определяются применительно к тем статьям кодекса, которые предусматривают наиболее сходные по виду преступления» (ст. 16). Необходимость аналогии мотивировалась обычно невозможностью создать беспробельный кодекс или необходимостью быстро откликаться на происходящие изменения в общественной опасности тех или иных деяний. Так, ст. 59-3-в УК РСФСР 1926 г. преду сматривала уголовную ответственность за посягательства на работу железнодорожного, водного и воздушного транспорта. Судебная практика, а затем и Пленум Верховного Суда СССР в Постановлении от 15 снтября 1950 г. «О квалификации преступлений, связанных с нарушением правил движения на автотранспорте»,[57] восполняя пробел, распространяли действие указанной статьи на работников автотранспорта, если нарушение правил движения повлекло за собой «несчастные случаи с людьми или иные тяжкие последствия».

Применение аналогии открывало возможность произвола, и поэтому оно не только защищалось, но и на протяжении всей ее истории отвергалось в теории уголовного права. Ее противники указывали, что аналогия подрывает стабильность законов, расшатывает единство законодательства, что при появлении новых форм преступлений законодатель всегда имеет возможность быстро реагировать изданием соответствующего уголовного закона.[58] Хотя применение аналогии требовало соблюдения жесткого правила – деяние должно отсутствовать в перечне преступлений, содержащемся в действующем уголовном законодательстве – сама возможность применения аналогии толкала на его нарушение под девизом поиска целесообразности в случаях так называемого «перерастания» общественной опасности за рамки имеющихся в законе статей. Чаще всего по аналогии без каких-либо оснований использовалась статья о бандитизме: при особо злостном хулиганстве, групповом изнасиловании, кражах, совершенных из квартир эвакуированных граждан, при так называемом «лагерном бандитизме». С принятием в 1958 г. Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик, определивших преступление как деяние не только общественно опасное, но и противоправное, аналогия ушла в прошлое (УК РСФСР 1960 г.).

В теории уголовного права вопрос о соотношении общественной опасности и уголовной противоправности преступления остается дискуссионным. Традиционный взгляд заключается в утверждении, согласно которому общественная опасность является материальной характеристикой (свойством), а уголовная противоправность – юридическим ее выражением. Итак, содержание и форма. Содержание преступления, его общественная опасность – первичны, противоправность, его правовая оболочка – вторичны. Оба свойства преступления равно необходимы: преступление не существует вне правовой формы, так же как бессодержательная форма не образует преступления.

В последние годы традиционное представление о соотношении и взаимосвязи признаков преступления некоторыми авторами подвергается сомнению. «Необходимо, – полагает А. В. Наумов, – отказаться от принятой трактовки взаимосвязи этих признаков, когда в основу определения кладется материальный признак (общественная опасность), а формальный признак… объявляется произвольным от него. Видимо, в правовом государстве первое место должен занять признак противоправности».[59] По мнению Ю. А. Красикова, тезис о необходимости приоритета признака противоправности в определении понятия преступления более соответствовал бы правовому характеру государства, «чем современное определение понятия преступления».[60] Правовая природа государства требует лишь одного: исключения из жизни общества любого произвола, защиты людей – членов общества, обеспечения социальной справедливости и равенства всех перед законом. Утверждение, что в понимании противоправности в уголовном праве отражаются две тенденции: отказ от признака противоправности и его признание и что, несмотря на их несовместимость, «такой подход к пониманию понятия преступления сохраняется в уголовном законодательстве, в полной мере он был отражен в ст. 14 УК»,[61] трудно признавать правильным. Порядок определения признаков преступления в ст. 14 УК может быть изменен, но это ничего не изменит в его понятии и ни на шаг не приблизит нас к правовому государству.

Диалектика соотношения содержания и формы исключает рассмотрение уголовной противоправности как чего-то внешнего, формального по отношению к общественной опасности. Общественная опасность вообще объективна, она имеет социальную природу, и это ее свойство лежит «впереди» преступления. Она, естественно, всегда остается социальным явлением, но с признанием общественно опасного деяния преступлением становится правовым явлением и, следовательно, правовым признаком понятия преступления. Иначе говоря, только уголовная противоправность придает общественной опасности деяния свойство общественной опасности преступления. Поэтому преступление причиняет ущерб не только тем общественным отношениям, на которые посягает, и не только тем социальным ценностям, которые охраняет уголовный закон, – столь же естественным результатом преступления является нарушение режима законности. Таким образом, общественная опасность и уголовная противоправность – равно необходимые признаки понятия преступления, они несамостоя тельны по отношению друг к другу, их единство взаимообусловлено.

Определяя задачи УК РФ, законодатель, в частности, установил, что «настоящий Кодекс… определяет, какие опасные для личности, общества или государства деяния признаются преступлениями» (ч. 2 ст. 2). Запрет совершать общественно опасные деяния – преступления формулируется только в уголовно-правовых нормах. Диспозиция уголовно-правовой нормы содержит требование выполнить определенные действия (или воздержаться от их выполнения); гипотеза определяет условия, при которых действует диспозиция; санкция содержит угрозу уголовной ответственностью и наказанием тем, кто нарушит требование нормы. Таким образом, уголовно-правовая норма содержит запрет совершать указанные в ней общественно опасные деяния под угрозой применения санкции. Норма уголовного права адресована всем: людям и государственным органам. Для человека норма – приказ, властно указывающий на то, что надлежит делать и чего делать нельзя, для государственных органов – требование возлагать ответственность только на лиц, виновных в совершении преступления.

В теории уголовного права существует и иной взгляд на понятие противоправности преступления. Утверждается, что уголовно-правовая норма ничего сама по себе не запрещает, что запрет лежит в иных отраслях права, в нормах морали и т. д., а уголовное право, имея своим адресатом государственные органы, вступает в действие лишь с момента совершения преступления, как санкция за нарушение указанных запретов. В основе такой позиции лежит нормативная теория К. Биндинга, нашедшая своих сторонников и в дореволюционной России, и в настоящее время. «Уголовный закон, – писал, например, Н. Д. Сергеевский, – или правоположение, на основании которого преступник наказывается, существенно рознится от того правоположения, которое он, совершая преступное деяние, нарушает. Мы не можем сказать, что преступник нарушает уголовный закон. Из текста статей Уложения ясно видно, что преступник, совершая убийство, кражу или поджог, этих статей вовсе не нарушает. Преступник нарушает известные запреты, на которые в уголовном законе заключается как бы ссылка, и которые являются для него необходимым предположением».[62] Н. Д. Дурманов справедливо отметил, что ни К. Биндинг, ни его последователи не могли назвать таких норм в других отраслях права, которые предусматривали бы запрет множества деяний, наказуемых по уголовному закону.[63] Столь же бесспорно, что, как правило, многие области общественной жизни регулируются и охраняются комплексом норм, принадлежащих к разным отраслям права. Действует общий конституционный принцип: «Никто не может нести ответственности за деяние, которое в момент его совершения не признавалось правонарушением» (ч. 2 ст. 54 Конституции РФ). Конституция гарантирует право собственности. Имущественные отношения – предмет регулирования не только гражданского, но и других отраслей права: трудового, семейного, административного и т. п.; преступления в сфере экономики, как правило, предполагают совершение деяний, нарушающих предписания, регулирующие предпринимательскую, банковскую, налоговую и другие сферы деятельности. Регулирование осуществляется, разумеется, в рамках каждой отрасти права, в том числе путем применения санкций: недействительность сделки, пени, штрафные санкции и т. п. «Для чего, – спрашивает Г. П. Новоселов, – нужно при установлении уголовной ответственности запрещать деяния, которые уже были и без того запрещены?»[64] «Наказуемое деяние, – продолжает автор, – должно считаться преступным не тогда, когда оно противоречит содержанию уголовного закона, а, наоборот, если оно находится в точном соответствии с ним».[65] «Появление уголовно-правовой нормы – это возложение обязанности на правоприменителя, он должен уважать и чтить предписания закона, привлекая к ответственности виновного». По мнению автора, например, «хищение не нарушает уголовно-правового запрета», таким образом, «нельзя поддерживать позицию законодателя в той части УК РФ, в которой преступление определяется как деяние, “запрещенное настоящим Кодексом под угрозой наказания”».[66]

Отрицание существования запрета, содержащегося в уголовно-правовой норме, его поиски в «запрещенности в широком смысле» нельзя признать обоснованными. Оно объясняется односторонним прочтением статей Особенной части уголовного законодательства, внешняя форма выражения которых традиционно заключается в требовании применить определенное наказание за совершение обрисованного в норме деяния. Уголовно-правовой запрет нужен для того, чтобы силой угрозы, заключенной именно в уголовно-правовой норме, добиться того, что не смогли обеспечить нормы иных отраслей права, нравственности и т. п. Любое хищение (кража, грабеж и т. п.) – разумеется, гражданско-правовой деликт, и потерпевший имеет право на возмещение вреда. Но такой деликт одновременно является преступлением – нарушением уголовно-правовой нормы. Нормы уголовного права берут под свою охрану наиболее важные для общества социальные ценности. Особенная часть УК в определенном смысле отображает структуру общественной жизни: каждый ее раздел и каждая глава дублируют отраслевое регулирование; иначе говоря, уголовно-правовой запрет включается в общую систему правового регулирования. Появление уголовно-правовой нормы – это действительно возложение обязанности на правоприменителя, обязанности не привлекать лицо к уголовной ответственности, если им не совершено преступление, но это, разумеется, и возложение обязанности не совершать то, что объявляется противоправным уголовно-правовой нормой.[67]

Часть 2 ст. 1 УК устанавливает, что «настоящий Кодекс основывается на Конституции Российской Федерации и общепризнанных принципах и нормах международного права». Нормы конституционного права адресованы законодателю. Они, как и нормы международного права, инкорпорируются в уголовное законодательство РФ и в его рамках приобретают уголовно-правовое содержание. Таким образом, «преступность деяния, а также его наказуемость и иные уголовно-правовые последствия определяются только настоящим Кодексом» (ст. 3 УК РФ, формулирующая принцип законности). Складывающиеся в практике применения уголовно-правовых норм прецеденты, разъяснения, содержащиеся в постановлениях Верховного Суда РФ, решения Конституционного Суда не создают новых уголовно-правовых норм, а лишь основываются на них. Обнаруживающиеся в правоприменительной деятельности недостатки и пробелы в уголовном законодательстве могут быть устранены только законодательным путем.

Преступление – это деяние, совершенное виновно. Принцип вины, сформулированный в ст. 5 УК, гласит: лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина. Объективное вменение, т. е. уголовная ответственность за невиновное причинение вреда, не допускается.

Вина – родовое понятие умысла и неосторожности, она заключается в психическом отношении лица к своему деянию и его последствиям. Любое деяние совершается под контролем сознания и воли – преступное деяние виновно потому, что сознание и воля проецируются на общественно опасное деяние и его общественно опасные последствия. Вина обладает содержанием и формой. Формы вины – два вида умысла – прямой и косвенный (эвентуальный) и два вида неосторожности – легкомыслие и небрежность (ст. 24 УК). Содержание вины образует осознание фактического характера и социальной природы (общественной опасности) того, что делает человек при умысле и легкомыслии и желании, допущении последствий или ошибочном расчете на их предотвращение. При небрежности лицо не проявляет необходимой внимательности и поэтому не предвидит возможность наступления общественно опасных последствий. Это означает, например, что вина при краже и убийстве из ревности тождественна по форме (прямой умысел) и различна по содержанию (вина и ее формы; см. гл. 9 «Субъективная сторона преступления»).

Закон называет вину в качестве одного из признаков понятия преступления наряду с его общественной опасностью, противоправностью и наказуемостью. В теории уголовного права вопрос о виновности как признаке преступления был и остается дискуссионным. Напомним, что УК РСФСР 1960 г. в определении понятия преступления не использовал признак виновности. Некоторые авторы выступали против включения признака виновности в понятие преступления. Так, Н. Д. Дурманов писал: «Признак виновности содержится в признаке уголовной противоправности, находящей свое выражение в наказуемости. Иными словами, наказуемость деяния предполагает его виновность… Таким образом, виновность при наличии других, более широких признаков, не является необходимым признаком общего понятия преступления».[68] По мнению С. А. Домахина, «нет никаких оснований рассматривать виновность в качестве самостоятельного признака преступления. Уголовная противоправность включает в себя и виновность, ибо уголовный закон признает преступными только виновные деяния».[69] Следует обратить внимание на то, что отрицание виновности как признака преступления никогда и никем не интерпретировалось как требование исключить вину из понятия преступления и обосновать возможность уголовной ответственности за невиновное причинение вреда. Речь шла о другом: следует ли в определении преступления указывать на вину, или такое указание избыточно? Действительно, рассуждение построено по схеме: вина – признак субъективной стороны преступления; отсутствие вины означает отсутствие необходимого элемента состава преступления; отсутствие состава преступления исключает противоправность; следовательно, всякое преступление предполагает виновность деяния. Таким образом, вполне обоснованно доказывалось, что законодательное определение преступления путем указания лишь на общественную опасность и противоправность предполагает виновность. Вина – свойство преступления, и именно поэтому в законодательном определении используется этот признак. Утверждение, что «виновность – необходимое свойство противоправности деяний, которые относятся к преступлениям, но это не самостоятельный признак преступления»,[70] алогично. Если противоправность – свойство преступления, а виновность – свойство противоправности, то очевидно, что деяние является и противоправным, и виновным одновременно: оно противоправно потому, что виновно, и виновно потому, что противоправно. Следует обратить внимание и на то, что вина не просто пассивно отражает в сознании действующего лица общественную опасность как объективно сущест вующую реальность, но и активно участвует в ее формировании: общественная опасность умышленного убийства и неосторожного лишения жизни человека различны, и это различие задано именно характером вины. То же следует сказать и о таких неразрывно связанных с умышленной виной субъективных признаках преступления, как мотивы и цели преступной деятельности. Неосторожность может быть грубой или, напротив, приближаться к случайному (невиновному – ст. 25 УК) причинению вреда, что также скажется на степени общественной опасности совершенного преступления.

Таким образом, вина – неотъемлемое свойство преступления, органическая часть единого человеческого поступка, где все взаимосвязано в неразрывном единстве объективного и субъективного. Вина связывает человека и его дело. В той мере, в какой человек осознанно и волимо совершает свои поступки, заключена возможность внешней оценки этих поступков. Именно вина обосновывает осуждение и деяния, и его автора. Без вины уголовная ответственность и наказание бессмысленны и несправедливы.

Поскольку преступление – это деяние, запрещенное уголовно-правовой нормой, сила запрета обеспечивается санкцией нормы. Санкция предупреждает, угрожая наказанием. Угроза наказания не равнозначна самому наказанию за то или иное преступление, наказание – это реализованная угроза. Преступление не утрачивает свою природу, если оно остается нераскрытым, как и тогда, когда в соответствии с законом лицо, совершившее преступление, освобождается от уголовной ответственности или наказания. Это значит, что наказуемость деяния, установленную законом, нельзя рассматривать как субстанциональной признак – свойство преступления наряду с общественной опасностью, противоправностью и виновностью. Наказание – следствие совершения преступления. Преступление совершает преступник, наказывает – государство. Совершенное преступление порождает не ответственность и наказание, а основание ответственности и наказания, т. е. является юридическим фактом, порождающим уголовно-правовые отношения.