Читать книгу Зеленый луч №2 2017 - Коллектив авторов - Страница 5

Поймали ветер в парус. Слава, Отче!

Закинем сети в море. Боже, дай нам!

Чем меньше предстоит нам ожиданий,

тем больше уготовано пророчеств.

Как это сложно – по полету птицы

сказать, что будет день, и будет пища…

Во внутренностях рыбы что-то ищем…

Бросаем в воду, чтобы откупиться

от бед любую мелочь – ржавый ключик,

сухие крошки, мелкие монеты…

И понимаем, что по всем приметам,

по верным знакам завтра будет лучше.

Взметнется чайка. Вскрикнет буревестник.

Качнется лодка, сонно клюнув носом.

И мы поймем, что мы сюда вернемся.

И мы поверим, что вернемся вместе.

Едва только время стопчет все стрелки

и резко замедлит шаг.

Потянется вечер, тоненькой струйкой

Прольется моя душа.

Послышится шепот сбивчивый, странный

о маленьком доме, где

бездарный художник с ветром в кармане

и парусом на холсте,

где воздуха мало, времени мало,

и комнаты так тесны,

что мало надежды выкроить место

для женщины рядом с ним…

Закончится вечер. Шепот прервется.

Заметит ли кто-нибудь,

что время тяжелой поступью снова

отправилось в дальний путь?..

Я помню хрупкий голос твой

с едва заметной трещиной.

Ты медленно унес его

на край земли. И там

ты робко опустил его

к ногам прекрасной женщины,

чем заслужил согласие

и кофе по утрам.

Пока вся пыль уляжется

во впадины хрустальные…

Пока весь свет нацедится

в фарфоровую тьму…

Пройдет так много времени,

что все обиды старые,

что все обиды глупые

не вспомнить никому…

Мне снился сон. Над медленной рекой

стоял туман. И тишина стояла.

И даже одержимый расстояньем,

уставший ветер стих. Вдоль берегов

шел частый дождь. И там, где пелена

редела, бледно проступали дали,

виднелся силуэт. Я угадала,

что это ты уходишь от меня.

Утонувшие в памяти разные города…

Домики, садики, вялотекущее время…

Долгота – словно трещина. Будто бы шов – широта.

Чашечка кофе на завтрак. К ужину пончики с кремом.

Вечереет. На площади светятся фонари…

Тесная лавочка, где и напишется повесть

о далекой провинции, где каждый день до зари

долго на шумном вокзале ждет нас какой-нибудь поезд…

В ковре утопает босая нога.

Во тьме города утопают.

Плывущие мимо ветра иногда

пески оставляют на память.

Еще в Самарканде не ночь, но уже

так тихо, спокойно, пустынно.

И так непривычно светло на душе

при виде привычной картины.

Астральный орнамент, майолика, синь

и золото, звездная россыпь.

Стекаются в город вчерашние сны

и нового зрителя просят.

Впускают их в дом свой радушно, тепло

всегда полусонные сарты.

Предложат на ужин шербет с пастилой.

Попросят остаться до завтра.

Обычная ночь – ни любви, ни тоски,

ни сна. И опять до восхода

с горячим дыханием ветра пески

скрывают ушедшие годы.

Весна кончалась. Дождь быстрее шел

по городу. И ветер резче рвался

слететь с горы. Смелее звуки вальса

из окон выплывали. Хорошо

знакомая тоска скрывалась там,

где были слаще запахи сирени,

акации, катальпы, где сильнее

стучало сердце, таяли цвета.

Весь Пятигорск закутался в туман,

был еле различим с большого тракта.

Два путника в лиловом полумраке

спешили, чтоб добраться дотемна.

За сто рублей разменным серебром

был снят турлучный дом с покатой кровлей.

И Лермонтов, забыв про нездоровье,

берется за гусиное перо.

И пишет, пишет, пишет он пока

за окнами вершины гор светлеют,

стекаются волнистые аллеи,

слетаются крутые облака.

Неловко погасив его звезду,

в испуге ветер плачет и небрежно

на стол бросает лепестки черешни,

предчувствуя какую-то беду.

Пески. Руины города. Тоска…

Прекрасный повод пригубить арак…

И знать, что время – самый сильный враг

любой тоски, что можно из песка

построить новый город вдалеке

от всех дорог, от суеты вдали,

что ветер улетает налегке,

свою тоску со мною разделив.

Придешь домой. Опять часы пойдут

тебе навстречу. Вечер будет длинным,

добыча – скромной (лишь один невинный

короткий поцелуй). Опять по ту,

другую сторону экрана будут знать

как прожит день, но знать гораздо хуже,

чем знаешь ты. Опять остынет ужин.

И будет брошен беглый взгляд назад.

Где дом, где ветер, плачущий в трубе,

сирень у дома, лодка у причала…

То место, где берет свое начало

то время, что отпущено тебе…

Не плачь, муэдзин. Не проси на рассвете

у солнца тепла и у ветра тревоги

о чахлых деревьях, что, сбившись с дороги,

свернули в пустыню, где утренний ветер

песок, как свое непосильное бремя,

роняет на кроны дерев постепенно.

Как будто в песочных часах у Вселенной

кончается время… Кончается время…