Читать книгу Публичная речь и ее просодический строй - Группа авторов - Страница 8

Очевидно, что способы и формы реализации убеждения как «сверхзадачи» риторической коммуникации существенно варьируются в различных жанрах и видах публичной речи в связи со спецификой риторических задач. Со времен Аристотеля способы реализации убеждения рассматриваются в рамках категорий «этос», «пафос» и «логос». В сфере этоса убеждение достигается за счет формирования оптимального образа оратора. Пафос включает средства эмоционального воздействия на слушателей. Логос выражает рациональное начало риторической деятельности. Сочетание и баланс трех универсальных компонентов убеждения определяется многими факторами, главным из которых является цель публичного выступления. Например, в публичных выступлениях информирующего типа (по типологии Брайанта и Уоллеса) превалируют способы убеждения, относящиеся к сфере логоса, в то время как в риторическом дискурсе убеждающего типа пафос может играть весьма существенную роль.

Поскольку в центре данной работы находится академическая публичная речь, в которой преобладает рациональное воздействие, необходимо уделить особое внимание категории «логос».

Логос является одним из центральных понятий риторики. Начиная с античных времен в сферу логоса принято включать вербальную составляющую аргументации, или «слова и связи между ними в связи с их способностью убеждать» [Sloane, 2001: 456]. Уже в греческой риторической традиции сложилось два подхода, определивших дальнейшее понимание логоса: логос рассматривают как использование языковых средств в дискурсе для реализации замысла автора (широкое толкование) и как логическое рассуждение, аргументацию (узкое толкование). Первое толкование, безусловно, связано с самим значением слова «логос». А. А. Брудный отмечает: «если учесть, что Логос и есть «слово», которое, согласно четвертому евангелисту, пребывает в начале, то разом решается и проблема смысла Термин «смысл» встречается в русских письменных источниках, начиная с 11 века, как один из возможных переводов греческого «логос» [1998: 115]. Логос, таким образом, трактуется как семантическая категория, способность слова, или языка, выражать смыслы.

Данное понимание логоса ярко выражено в риторической теории Ю. В. Рождественского, в которой логос определяется как «словесные средства, использованные создателем речи в данной речи при реализации замысла речи» [Рождественский, 1998: 70]. Логос отождествляется со всей совокупностью языковых средств в тексте. При этом подчеркивается его двойственная природа: с одной стороны, он предназначен для реализации замысла говорящего, с другой стороны, он обеспечивает восприятие и понимание сообщения слушающими. «Логос требует, помимо воплощения замысла, использовать такие словесные средства, понимание которых было бы доступно получателю речи» [там же].

Второе толкование восходит к идеям Аристотеля о логосе как средстве рационального воздействия. Логос связывают с апелляцией к разуму, к логическому мышлению слушателей. По мнению Н. А. Безменовой, например, логос – это «форма рассуждения, имеющая целью из известных положений вывести новое» [Безменова, 1991: 25]. Данный подход в большей степени характерен для современной риторической теории. Он позволяет несколько сузить предмет изучения, поскольку речь идет уже не о смысле текста вообще, а лишь об оптимальных способах рационального воздействия. В рамках данного подхода обсуждается целый ряд логико-философских, риторических и лингвистических проблем: критерии истинности, система общих мест, взаимоотношения формальной и риторической логики, проблемы аргументации.

Указанные два подхода отнюдь не исчерпывают всего многообразия трактовок категории логос. Дополнительную сложность создает тот факт, что разные научные дисциплины (философия, эстетика, литературоведение, риторика, герменевтика) вкладывают в это понятие разный смысл. В данной работе в сферу рассмотрения будут включены лишь те аспекты логоса, которые имеют непосредственное отношение к проблемам публичной речи. Представляется, что на уровне изучения конкретного речевого произведения – звучащего публичного монолога актуальными являются такие вопросы, принадлежащие к сфере логоса, как логичность речи, ее логико-структурные и композиционные особенности, а также риторическая аргументация.

Исходным положением для рассмотрения проблемы реализации логоса в публичной речи является идея о его двойной подчиненности: логос обусловлен замыслом и направлен на его реализацию, но соотнесен с возможностями конкретной аудитории к его пониманию и интерпретации. Есть еще и третья составляющая – объективные законы логики, существующие вне зависимости от воли участников коммуникации.

Представляется, что эта тройственная природа логоса и является причиной дискуссий и противоречий в понимании логического и риторического компонентов дискурса, в разграничении логической и риторической аргументации и т. д. Не вдаваясь в рассмотрение дискуссионных вопросов, которые обсуждаются со времен софистов до наших дней, отметим, что логичность речи и ее аргументированность являются важнейшими требованиями, предъявляемыми к публичной речи. Логичность публичной речи предполагает четкость композиционной и структурной организации, последовательность и непротиворечивость изложения, наличие логических переходов между отдельными частями речи и т. д. Как отмечает М. Р. Львов, «законы и правила логики в речевом акте, а следовательно, и в риторике, призваны обеспечить правильность мыслительных и языковых конструкций, т. е. предложений, сферхфразовых построений, сложных синтаксических целых, компонентов текста, наконец, целого текста» [Львов, 2003: 71].

Действительно, общепризнанным является тот факт, что мышление человека подчиняется логическим законам и протекает в логических формах, и в процессе овладения языком человек усваивает и общие логические структуры, или модели. «Если логика речи соответствует этим моделям, звучит с ними в лад, мы соглашаемся с оратором, признаем истинность и обоснованность его суждений. Наоборот, бессвязность, сбивчивость в изложении вызывает негативные эмоции, досаду, резко снижает авторитет говорящего, дискредитирует его выступление» [Ножин, 1989: 78]. Интересно, что, подчеркивая важность соблюдения принципа логичности в публичной речи, ученые и практики, занимающиеся риторикой, в то же время настаивают на необходимости разграничения логики и риторики. Большинство авторов современных монографий и учебников риторики более или менее подробно останавливаются на фундаментальных законах логики (закон тождества, закон непротиворечия, закон исключенного третьего, закон достаточного основания) и указывают на необходимость соблюдать их (Е. Н. Зарецкая, А. К. Михальская, М. Р. Львов, Г. Г. Хазагеров и другие). При этом обязательно делаются оговорки относительно опасностей, которые связаны с излишним пиететом к логике и превалированием логического начала над риторическим.

Так, Е. Н. Зарецкая предостерегает: «риторика и логика – разные науки. Безупречная в логическом отношении речь не всегда речь хорошая. Риторика опирается на логику, но делает это не всегда последовательно» [Зарецкая, 1998]. Те же идеи высказывает и Н. А. Безменова: «логическая аргументация характеризуется закрытостью и исчерпываемостью, риторическая – открытостью и неопределенностью Чисто логический подход ведет к чрезмерной схематизации и универсализации языкового материала; наибольший методический просчет – пренебрежение контекстными условиями, конкретным окружением и факторами лингвистической относительности» [Безменова, 1991: 67–68].

Представляется, что суть такого противоречивого отношения к логике заключается в следующем: законы формальной логики находятся за пределами сферы этоса, они объективны и не подвержены влиянию внешних факторов (культурно-исторических условий или непосредственной ситуации общения). Иными словами, они не подчинены «условиям этоса», поэтому собственно логический компонент речи, действительно, оказывается за пределами риторической парадигмы.

Противоречивость отношения риторики к формальной логике проявляется и в отношении к силлогизму как ее базовой единице. «Требование логичности вовсе не означает, что оратор должен высказываться исключительно силлогизмами. Речь хорошего оратора носит по преимуществу энтимематический характер, а логические структуры не имеют ярко выраженного вида» [Логика. Логические основы общения, 1994: 283]. Н. А. Безменова подчеркивает, что «базовый элемент риторической аргументации – энтимема, или вероятностное утверждение, в котором толкование посылки неоднозначно и предполагает возможность различных выводов» [Безменова, 1991: 68]. Как мы видим, в противопоставлении жесткой и однозначной структуры силлогизма и гибкой, открытой структуры энтимемы лежит приоритет креативности, свойственной риторике, над жесткостью и догматичностью логики. Это противопоставление прослеживается и в различных теориях риторической аргументации, которые будут рассмотрены ниже.

Следует еще раз подчеркнуть, что при всей дискуссионности вопросов, связанных с категорией логоса, ее универсальный характер является общепризнанным в риторической теории и практике. В современной теории риторики логос связывают, прежде всего, с убеждающим потенциалом аргументации.