Читать книгу Публичная речь и ее просодический строй - Группа авторов - Страница 9

Глава 1. Публичная речь как риторический дискурс
1.3. Убеждение как ключевая функция риторики
1.3.2. Аргументация как способ убеждения

Оглавление

Аргументация как способ рационального воздействия является воплощением риторического логоса. Две проблемы, освещаемые в современной теории аргументации, имеют принципиальное значение для изучения публичной речи: проблема выбора оптимальных видов и форм аргументации и их адаптации к требованиям конкретной риторической ситуации и проблема разграничения логической и риторической аргументации. Обе они непосредственно связаны с идеей об основополагающей роли этоса в риторическом дискурсе.

Риторическая теория, как классическая, так и современная, отводит значительное место вопросам аргументации. При всем многоообразии подходов, аргументация в риторическом понимании связывается с обоснованием идей, точек зрения, суждений в процессе коммуникации с целью воздействия на интеллектуальную и на эмоционально-волевую сферу коммуникантов.

Общепризнанным является тот факт, что эффективность публичного выступления в значительной степени зависит от характера аргументации, т. е. от того, насколько убедительны аргументы, выдвигаемые оратором в поддержку его точки зрения. Именно техника аргументации обеспечивает такие необходимые качества публичной речи, как ясность и однозначность (это особенно важно в научном дискурсе). На всех этапах развития риторики аргументация связывалась, с одной стороны, с вербальной структурой аргументов и убеждающим потенциалом слова, а с другой стороны, с более широким логико-философским контекстом, в котором обсуждались вопросы об истинности, достоверности, ценностных характеристиках и т. п.

Аргументация находится в точке пересечения интересов логики, диалектики и риторики. Эта особенность прослеживается уже в трудах Аристотеля, заложившего основы риторики и формальной логики, а вместе с ними и теории аргументации. По мнению Х. Перельмана, идея Аристотеля о двух типах умозаключений – аналитическом и диалектическом («Органон») имела принципиальное значение для дальнейшего развития теории аргументации. В рамках системы Аристотеля аналитические суждения, для которых определяющим критерием является истина (а истинность заключения строго зависит от истинности посылок), легли в основу логического доказательства. Диалектические суждения, для которых определяющим является мнение (а посылки должны быть правдоподобны и приняты большинством мнений), составляли основу «неформального» доказательства. Именно неформальные доказательства, направленные на убеждение других в необходимости принять определенную точку зрения на основании мнения об истинности выдвинутого оратором утверждения, Аристотель относил к сфере риторики, точнее, риторической аргументации. Таким образом, аргументация становилась важнейшим элементом ораторского мастерства.

Как известно, риторическая система Квинтилиана, провозгласившая приоритет красноречия, или «искусства говорить хорошо», продемонстрировала отход от теории и практики аргументации, что впоследствии привело «к окончательному распаду синкретичности логоса: познание (мысль) и выражение (язык) начинают свое раздельное существование» [Безменова, 1990: 155]. Эта тенденция нашла свое проявление в том, что в эпоху Средневековья и Нового времени теория аргументации все больше теряла связь с риторикой и в конечном итоге стала частью формальной логики. Аргументация как формально-логическая теория доказательств использовалась преимущественно в научном дискурсе.

Безусловно, вопросы аргументации затрагивались в риторической теории, однако делалось это в парадигме традиционной формальной логики, а базовой моделью аргументации признавался силлогизм. Именно с критики силлогизма и началась новая эпоха в изучении и применении аргументации в ХХ веке. В свою очередь, особый интерес к проблемам аргументации и включение их в контекст риторических и лингвистических исследований являются характерными особенностями «новой риторики». Всестороннее изучение вербальной коммуникации, начавшееся в ХХ веке, побудило логиков к разработке логических основ речевого общения. Однако ученым не удалось применить формально-логические процедуры и методы к изучению естественного языка. Они «довольно быстро оказались в тупике, столкнувшись с необходимостью описания таких явлений, как полисемия, контекст и многих других факторов, характеризующих функционирование естественного языка» [Авеличев, 1986: 15]. Стало очевидно, что для анализа аргументации в живом человеческом общении необходимы иные подходы, лежащие за пределами понятийной сферы традиционной логики, что и привело к разработке современной теории аргументации.

«Теория аргументации исследует многообразные способы убеждения аудитории с помощью речевого воздействия. Она анализирует и объясняет скрытые механизмы «незаметного искусства» речевого воздействия в рамках самых разных коммуникативных систем – от научных доказательств до политической пропаганды, художественного языка и торговой рекламы» [Ивин, 1997: 6]. Действительно, сфера научных интересов и практического применения теории аргументации достаточно широка: от конкретных видов дискурса до коммуникации вообще. При этом многие вопросы остаются дискуссионными, в частности, вопрос о базовых характеристиках аргументации как процесса, единице анализа аргументации и т. д.

Как отмечалось выше, в основе современного понимания аргументации лежит отказ от формально-логических подходов и методов и критика силлогизма как базовой модели аргументации. Несостоятельность силлогизма была обоснована философами С. Тулминым и Х. Перельманом и логиками С. Хэмблиным и Д. Уолтоном. Подчеркивая закрытый характер аргументации, основанной на силлогизме, они показали ее неприемлимость для живого человеческого общения. С. Тулмин, например, предложил систему аргументации, основанную на вероятности, а не на точности и однозначности, показав, что она в большей степени соответствует реальному процессу коммуникации (“The Uses of Argument”, 1958). С. Хэмблин (“Fallacies”, 1970) и Д. Уолтон (“A Pragmatic Theory of Fallacy”, 1995) на основании анализа образцов аргументации, которые формальная логика оценивает как ошибочные, показали зависимость аргументации от контекста, речевой ситуации, опыта коммуникантов.

Важным представляется тот факт, что в основе теоретических разработок ученых ХХ века лежали наблюдения над особенностями аргументации в естественной речи, которая не вписывалась в рамки жестких логических структур, а лежала скорее в области прагмадиалектики. Возвращение аргументации в контекст риторики и теории коммуникации создало и более благоприятные условия для ее лингвистического анализа, что было затруднено в рамках чисто логического подхода. По мнению Н. А. Безменовой, логический подход «ведет к чрезмерной схематизации и универсализации языкового материала; наибольший методический просчет – пренебрежение контекстными условиями и фактами лингвистической относительности» [Безменова, 1991: 68].

Как известно, теория аргументации сыграла значительную роль в возрождении и развитии современной риторики, не случайно само понятие «неориторика» восходит к теории аргументации, созданной бельгийскими учеными Х. Перельманом и Л. Ольбрехт-Тытекой («Новая риторика: трактат об аргументации»). Развивая идеи Аристотеля о различиях между аналитическими и диалектическими умозаключениями, авторы подробно описывают технику диалектического рассуждения для убеждения аудитории. Принципиальное значение имеет понятие ценностного суждения, на основании которого принимаются или отвергаются мнения. Авторы убедительно демонстрируют, что многие доказательства, применяемые как в профессиональной сфере (юриспруденция, политика), так и в повседневном общении, не подчиняются правилам формальной логики.

Пожалуй, наиболее значительным для развития современной риторической теории и практики можно считать выдвинутый бельгийскими учеными тезис о приоритете аудитории как факторе, определяющем характер аргументации. В контексте теории аргументации аудитория рассматривается в двух взаимодополняющих ракурсах: во-первых, именно аудитория влияет на выбор аргументативных стратегий и процедур, во-вторых, она является критерием эффективности коммуникации. Из этого следует еще одно важное положение – основной целью аргументации является присоединение аудитории к точке зрения оратора [Perelman, 1970: 282]. По мнению автора, присоединение является добровольным актом и предполагает выбор, основанный на согласии (консенсусе). Следует отметить, что эти идеи давно вышли за пределы теории аргументации и стали основополагающими принципами современной риторической теории и практики.

Неориторика предложила новый подход к риторическому дискурсу, как в плане его порождения, так и в плане его изучения. Применительно к публичной речи, значение вклада Х. Перельмана очень точно сформулировано А. А. Волковым: «Реально влиятельной неориторику делает практическая ценность результатов: как теория аргументации она вооружает техникой изобретения и анализа публичной речи» [Волков, 1987: 46].

Тем не менее, вопрос о соотношении и разграничении логической и риторической аргументации остается дискуссионным. Это особенно ярко проявляется в современных отечественных учебных пособиях и монографиях по риторике. Как правило, в них содержатся сведения об основных законах логики, единицах и процедурах логической аргументации, видах логической демонстрации, наиболее распространенных логических ошибках (см. например, Е. Н. Зарецкая, Л. А. Введенская и Л. Г. Павлова, М. Р. Львов, Д. Н. Александров и другие). При этом авторы отмечают, что сфера риторической аргументации помимо чисто логического компонента включает иные виды доказательств (дополнительные виды демонстрации по Е. Н. Зарецкой, контекстуальные аргументы по А. А. Ивину): аргументы к традиции, авторитету, вере, моде, вкусу и т. д. В практическом смысле логическая и риторическая аргументация успешно и бесконфликтно сосуществуют в реальных публичных выступлениях. Однако теоретики продолжают противопоставлять формальные и неформальные доказательства, логическую и риторическую аргументацию.


Конец ознакомительного фрагмента. Купить книгу
Публичная речь и ее просодический строй

Подняться наверх