Читать книгу И только море запомнит - - Страница 9

Бентлей сжимает кулаки, а в горле встает неприятный ком. Да, Кеннет был свидетелем, был тем, кто подписывал или приказывал наказать, казнить. Но чтобы самому пачкать руки… Предпочитает отдавать грязную работу Спарксу, не брезгающему не то, что её выполнением, но и получением от неё своеобразного садистского удовольствия. Бентлей разворачивается, окидывая взглядом каждого из солдат. Он не может позволить выскочке дать возможность заставить матросов «Приговаривающего» и верных людей усомниться в нем. Моргана провоцирует, это ясно по её мрачному лицу. Если бы ярость была чем-то на подобие раскалённого металла, то вены О`Райли бы вспухли. Беспрецедентно, как ей удаётся держаться. Унизительно, как самому Бентлею приходится прогибаться.

– Прошу.

Кеннет указывает ладонью. И она проходит с такой гордостью, что можно позавидовать. Люди Кеннета держат её, но самому Бентлею кажется – она будет уверенно стоять и без них. В крепкой, но всё же женской фигуре есть то, чего не хватало ему самому когда-то, – статусность. Если королева встаёт на колени, то она делает с высоко поднятой головой. Моргана похожа на королеву. Кеннет молча берет плеть в руки, рассматривает ее. Надо же, раньше он никогда так близко не видел «капитанскую дочку», особенно у себя в руках. Большим пальцем обводит по оплётке.

– Пять ударов плетью…

Лорд делает несколько шагов ближе, замах, мгновение мужчина мешкает… хлесткий удар. Он сам это делает? Внутри что-то неприятно сжимается. Он слышит этот удар извне, кажется, будто испытывает на собственной шкуре.

Удар.

Так чувствуют себя палачи, одно движение рукой способно принести столько боли? Рука дрожит, Кеннет сильнее сжимает рукоять, чувствует, как что-то теплое стекает по ладони. То его кровь, порез от… видимо, чего-то на острого. А ей хоть бы что.

Замах.

Глаза не могут оторваться от спины Морганы, испещрённой целым рисунком, состоящим из старых шрамов, Кеннет будто добавляет на картину новые мазки. Художник из него паршивый.

Удар.

Раскрасневшаяся вспоротая кожа. Лорд больше не в состоянии исполнить собственный приговор. С гневом он бросает плеть подальше от себя, словно это раскаленный железный прут. Он приходит в ярость, лично отталкивая от Морганы солдат. Что за мужчина станет держать девушку? Тем более так… И по его жестокому приказу.

Бентлей смотрит на то, как по спине Морганы стекают капли крови. Он уже было тянется к ней, чтобы помочь встать, но в момент отдергивает руку. Ладонь дрожит, с кулака капает тёплая жидкость. На пути Спаркс, которому мало добычи, мало кровавых страданий, нужно больше и больше, чтобы весь мир утонул в крови, захлебнулся ей, тогда он будет глодать подгнившее мясо с костей, отрывать его, ошмётки поглощать даже не вилкой – руками.

Не хватает лишь одного последнего слова.

– Слабак.

Он слышит. Хорошо слышит. И это, больнее, чем режущий слух звук плети. Мужчина на секунду останавливается. Чувства, заставившие его уничтожить корабль Эдварда Айртона, сначала переросли в сожаление, но Моргана заставляет их стать новой волной гнева. И он не будет его подавлять. Чаша наполнена до краёв. Последняя капля. Столы перевёрнуты, на пол со звоном летит равновесие.

Уже на палубе «Приговаривающего» ладонью он останавливает офицера, будто по привычке сжимает галстук на шее подчиненного, не смотря даже в глаза. Когда-то он был другим – холодным, амбициозным, просто расчётливым и высокомерным, подобно многим молодым людям, добившимся хоть чего-то в короткий срок, однако всё переменилось, он стал мощью с которой заставил считаться всех, кроме какой-то самодовольной ирландской сумасшедшей девицы, подрывающей его авторитет не просто выходками, а одним видом.

Слабак.

– Командор Лоусон. Когда мы найдем сферу… я желаю, чтобы «Авантюра» пошла на дно. Вместе с ней, – Кеннет поправляет чужой галстук, пачкая тот кровью. – Приведите себя в порядок.

Лорд Ост-Индской Торговой компании направляется к каюте, с треском захлопывает дверь за собой.

Бентлей окидывает помещение взглядом. То, что произошло сегодня, будет иметь последствия. Для Кеннета в особенности. Даже угроза со стороны О`Райли не так страшна, как скребущее чувство вины. Злость и вина.

Можно сколько угодно успокаивать себя тем, что он всего лишь наказал взбунтовавшегося подчинённого. Но она женщина… И это многое меняет, ставит его в неудобное и крайне щекотливое положение. Мужья бьют своих жен, отцы – дочерей. Но Моргана ему не супруга и не дочь, а принцип – не поднимать на женщину руку только что был нарушен.

Вместо чая, Кеннет сразу решает начать с бренди. Опустошает стакан. Ещё. Он, наконец, замечает рану.

– Проклятье…

***

До самого вечера Кеннет сидит над письмами и книгами. Вновь и вновь переписывает цифры, пересматривает и перепроверяет счета и накладные. Не столько чтобы убедиться в их правильность, сколько забыть о произошедшем. Ничто так хорошо не отвлекает, как работа и складывание чисел. Математика – главенствует над всеми науками, она приводит ум в порядок. Нормализует, систематизирует, заставляет сконцентрироваться над тем, что под носом, а не на мыслях.

Около часа ночи Кеннет поднимается из кресла. Открывает окно нараспашку, чтобы избавиться от духоты в каюте. Лорд предпочитает спать в прохладе, когда ветер обдувает, помогает держать в тонусе. Он разворачивается, подходит к небольшому столику, чтобы снять хрустального графина аккуратную крышку и положить её рядом.

– Знаете, что случилось с Эттвудом? Помните, что я делаю с теми, кто посмел пытать меня? – её тихий голос издевательски медленный. И волосы на затылке Кеннета шевелятся, а мурашки проходятся вдоль позвоночника. Окно. Моргана проскользнула подобно тени. Сколько времени она поджидала, когда он откроет ставни? Острый кончик хорошо заточенного клинка замирает у его горла, всего в половине дюйма от яремной впадины.

Кеннет застывает неподвижно, чувствуя, как сталь не то ласково, не то безразлично почти касается шеи. Легкое ощущение страха пропитывает воздух. И Моргана шумно втягивает его носом. Она вздыхает.

– А я думал, что вы не появитесь, Мисс О`Райли. Уже начал разочаровываться, – Бентлей слабо ухмыляется, за вечер он перебрал, от чего чувство самосохранения будто отходит на второй план. Было почти предсказуемо, что она не оставит всё просто так. Целеустремленность и жажда мести почти завораживают, когда разговор идёт о Моргане. В детстве у него была книжка с байками о пиратах. В одной из историй тоже была женщина – отчаянно невыносимая. Тогда это казалось чем-то глупы. Но теперь он чувствует подрагивающее нетерпение подобной женщины спиной. С другой стороны, умирать от рук знакомого человека даже приятно, грубая насильственная смерть от незнакомца – хуже и мучительнее.

– Выпьете? – лорд берёт в руки уже открытый графин, не глядя наполняет пока, по его мнению, не хватит, ставит обратно на стол. Звякает стекло.

– Только после вас.

Два пальца придвигают бокал ближе к его руке кончики касаются янтарной жидкости, и мелкие ранки неприятно пощипывает.

– Эттвуд не был так доволен моим появлением, – Моргана отзывается сердито и грубо, нож так никуда и не девается от горла Бентлея. – Знаете в чем разница между мясником и убийцей, лорд Кеннет?

Её горячее дыхание опаляет шею.

– Полагаю, вы сейчас мне расскажете? – тихо, дабы не напороться на острие, усмехается Кеннет.

Подносит бокал к губам и делает глоток. Алкоголь превращает даже самого добропорядочного и честного человека в животное, однако, он же анестезия, помогающая лучше перенести операцию под названием «жизнь». Бренди разливается приятным теплом в груди.

– Именно. Мясник убивает, потому что ему нужно, а я – потому что хочу.

Кадык нервно дергается.

– Думаю, вы все так же догадываетесь, что я не прощаю обид, лорд Кеннет. Никто, слышите, никто и никогда не смеет мной командовать. Я не подчиняюсь вам. Особенно, я не подчиняюсь мужчинам, похожим на вас.