Читать книгу Мои Каракумы. Записки гидростроителя - - Страница 7

По закоулкам проток и озер

Через пару недель лагерь снялся и перебазировался к Час-Каку, а мне эти дамбы остались памятны как место первой рационализации, или «рацухи», как мы называли. Дело в том, что по проекту следовало построить одну дамбу и на правобережной стороне. А как через воду гнать технику? Если в обход, – это десятки километров своим ходом до моста, а потом работать на том берегу за водой.

Мы с Вадимом осмотрели место и сообразили, что если дамбу вообще не делать, то вода все равно не уйдет вправо, а заполнит ограниченное понижение, замкнутое барханами. Начальство одобрило, дали команду скреперы перебазировать своим ходом на Час-Как, а мне надо было выполнить геодезическую съемку, подтверждающую нашу правоту.

У ребят быламалюсенькая лодочка-плоскодонка, но она казалась настолько хлюпкой, что решили весь груз – нивелир, теодолит, рейки, колышки поместить на плот из «шпальной вырезки», то есть не просмоленных заготовок шпал, и буксировать его лодкой. Там же на плоту должен был находиться и второй член «экспедиции». Так и сделали. Течение в протоке, на берегу которой мы базировались, было довольно энергичное, ничто не вызывало сомнений.

Со мной отправился Балыш Тойлиев, или Боря – веселый крепыш, смуглый и удивительно кучерявый. Если он не был обрит наголо, то красовался прямо-таки папуасской шевелюрой. За плечами у него был детдом, 10 классов школы и даже один год в сельхозинституте, где он и познакомился с геодезией. Лучшего помощника было не найти.

Под веселые напутствия провожающих взгромоздились мы на свои плавсредства и двинулись! В самый последний момент сунули нам два здоровенных куска сахара, у нас была буханка хлеба – вот и всё продовольствие: ведь мы рассчитывали за один день справиться. В качестве компенсации за услугу по перегону его лодки, хозяин этой посудины дал нам в дорогу свое ружье и штук пять патронов.

Сразу по протоке нас понесло так лихо, что приходилось заботиться не о движении, а о торможении и следить, как бы плот не ударил лодку. Было тепло, солнечно, мимо проплывали песчаные обрывистые берега узкой протоки, вода сама несла нас по всем извилинам и поворотам. Благодать! Нигде ни живой души и полная свобода! Ну, как тут было не запеть во все горло! Балыш подозрительно косился на меня: что за чудак?

Здесь пройдет Канал

Но быстрая протока привела нас к большому разливу, кругом все заросло высоким камышом, определенного русла нет и течения не заметно. Пришлось подналечь на весла. Тут выяснилось, что наш гибрид плота и лодки обладает не лучшими мореходными качествами. От хорошего гребка лодочку бросало вперед, но в этот момент натягивался буксир и на нашу посудину обрушивался рывок сзади. Было такое впечатление, что мы больше двигаемся назад, чем вперед. Много сил и сноровки пришлось ухлопать, чтобы хоть как-нибудь справиться с этим необъезженным «тяни-толкаем». Но, главное – куда же плыть? Сунулись в одно-два места и уперлись в берег. Где выход из озера? Пришлось выбраться на ближайший высокий бархан и с него убедиться, что выход из озера отнюдь не напротив входа в него. Еще несколько километров по протоке – и мы опять оказались в западне. Долго бы нам досталось блуждать в нем, если бы мы не использовали уже освоенный метод «берегового дозора»: это оказалось озеро непроточное, образованное заполнением береговой котловины. Здесь стояла тогда артель рыбаков. Только с большого бархана мы увидели, что забрались в тупик. Теперь уж мы определенно разделили обязанности – я на веслах, а Балыш с берега выглядывает направление.

Позже Вадька рассказывал, что именно с этого места слышал, как я где-то далеко горланил нашу «фирменную»:

Берег, принимай обломки,

Черепа морских бродяг!

Но до меня, как до тетерева на току, докричаться было невозможно.

Свидание с дамой из юрты

В обед съели полбуханки хлеба и половину сахара и только к концу дня добрались до места съемок. Здесь на пологом левом берегу стояла юрта. Балыш пошел и выяснил, что это пастухи казахи пасут в этих местах верблюдов. Сейчас мужчин никого нет, скоро будут. На хозяйстве осталась одна молодая женщина. Мы решили тут переночевать: за время этого путешествия натощак вымотались мы изрядно, да и времени до темноты совсем мало осталось. Взял я ружье, съездил на лодке и в два счета подстрелил утку, благо их кишело кругом, хотя стрелял-то я едва ли не первый раз в жизни. Отдали утку той женщине и уже через часок мы втроем дружно сидели перед мисками со свежей утиной шурпой. Утка быстро исчезла за приятной беседой, которую вел Балыш с дамой. Он задавал неторопливо дипломатические вопросы – когда вернутся мужчины, сколько всего их здесь народу, здоровы ли все, как себя чувствуют верблюды? А мужчин все нет. После ужина мы поблагодарили, посидели недолго и деликатно вышли из юрты «подышать свежим воздухом». Балыш говорит: «Пока мужчины не вернулись, неудобно в юрте оставаться». А надо сказать, после трудового дня и плотного ужина нас основательно разморило. Ладно, решили, что пока устроимся на плоту. Кое-как приладились, но тесно, жестко, а главное, комары грызут – спасу нет. Развели костерок на берегу, под дымом комарья меньше, а прилечь нельзя: плоский берег был влажным от солончака. Приляжешь на плоту, опять комары грызут, да и прохладненько.

Часа два так промаялись, пошел Балыш на переговоры. Нет, никак не пускает, говорит, надо хозяина дождаться. Никакие уговоры не действуют. Так еще пару раз повторялось, а ночь темнющая, холодно. Мы впотьмах то топливо собираем, то у костра жмемся, то для согревания танец дикарей исполняем. Наконец, окончательно осатанев от холода, снова пошли на штурм. Долго слышалось балышевское «апа! апа!» (женщина) – в юрте стояло гробовое молчание. Я стою, дрожу в стороне. Может, там уже нет никого? Вдруг – леденящий душу вопль, я не сразу сообразил, в чем дело. Оказывается, Балыш, отчаявшись, полосонул ножом по веревочным «запорам» на двери юрты. После такой реакции мы больше не отважились даже близко подойти к юрте.

Продрогнув до рассвета, мы переправились со всем нашим хозяйством к месту работы. По пути пытались еще поохотиться, но без толку потратили все оставшиеся патроны. Зато поднялось солнце и мы быстро «оттаяли». День прошел в работе – замкнули теодолитный ход, пронивелировали. Ясно было, что наши предположения подтвердились, настроение улучшилось, но кушать-то хотелось. Опять съели половину оставшегося хлеба и сахара. Вот когда пригодилась бы дичь, но… увы. Нам хорошо было видно, что к юрте на том берегу так никто и не подъехал за целый день. Решили туда и не соваться. К вечеру набрали побольше сушняка, на сухом бархане развели большой костер, потом очистили это место, навалили веток гребенчука и сравнительно комфортно провели ночь на этом ложе с подогревом.

Хмельной чал

и последнее испытание

Утром поплыли дальше вниз, но очень скоро перебрались в лодку вдвоем, туда же взяли инструмент, а плот бросили. Наше судно дало опасную осадку, но зато стало более устойчивым и быстроходным. Питание наше, если это можно так назвать, продолжалось по системе 1:2, то есть половину остатка делили пополам. В середине дня, когда у нас оставался ломтик хлеба с пол-ладони, на берегу опять показались юрты чабанов. Я стал толковать Балышу, что у меня есть деньги, и надо что-нибудь купить поесть. Он промолчал. В окружении кучи ребятишек под оглушительный лай огромных собак-алабаев мы подошли к юрте. Слава богу, здесь глава семьи оказался на месте, он пригласил нас войти. На кошме появилась миска с кислым верблюжьим молоко – чалом, лепешки. Мне казалось, что вкуснее я ничего раньше не едал. Все исчезло в нас до неприличия быстро. Балыш угостил хозяина «Беломором», а к пачке потянулась вся малышня. Они расхватали папиросы как конфеты. Когда мы шагали к лодке, я к изумлению своему чувствовал, что меня покачивает: явно захмелел от чала!

К концу дня мы благополучно выбрались в озеро Час-Как, но тут нас подстерегало еще одно испытание. Подул крепенький встречный ветер. Вон она видна эстакада около кирпичного цеха, давно бы пора добраться, а мы все гребем и гребем, и уже приходится усердно вычерпывать воду из лодки… Этот отрезок пути казался бесконечным. Мы вымотались до полного изнеможения, особенно досадны были финишные несколько десятков метров: нас заждались, ребята высыпали на берег, орут, приветствуют, а нас сносит, хоть караул кричи. Надолго нам запомнился этот финиш!

Да, многому сразу научило это маленькое путешествие! Не на словах, а на деле стало ясно, что с природой надо обращаться «на Вы», иначе можно жестоко поплатиться, что элементарная предусмотрительность просто необходима, что кроме премудрых институтских знаний очень полезно иметь еще крепкие руки и ноги, что уклад и обычаи местных жителей надо знать и уважать.

И все-таки это было чудесное приключение. Незабываемо чувство полной свободы и вольности, мы были молоды и почти без отдыху горланили песни на всю пустыню.