Читать книгу Мои Каракумы. Записки гидростроителя - - Страница 9

Утки-лебеди

Всё наладилось и шло своим установившимся порядком, хотя наш полевой сезон явно затянулся. Был уже октябрь. Пришла холодная осень. Озера рядом с нами кишели от перелетной птицы. Лысухи, утки, нырки, гуси плавали в таком количестве, что буквально не было видно чистой воды. Иногда, потревоженные чем-то, поднимались на крыло огромные стаи, просто не верилось, что эти темные тучи состоят из отдельных птиц. Несколько раз видел перелет пеликанов. Поражали стремительность и изящество этих огромных птиц, которые на земле в клетках кажутся такими неуклюжими.

Но самое незабываемое – лебеди. Когда я услышал название соседнего озера – «Лебединое», то совершенно не придал этому значения. Однако именно там я увидел этих великолепных птиц на воде. Мы работали на трассе, когда пацаны-реечники указали мне на озеро. Через окуляр нивелира они казались почти рядом, громадные белые красавцы. Как-то странно было видеть их на открытой воде дикого озера, казалось вот появится прогулочная лодочка с отдыхающими, а чуть в стороне – домик-жилище этих птиц. Но это были настоящие дикие лебеди. Долго я не мог оторваться от этого зрелища, и мои сорванцы-помощники с азартом тянулись посмотреть «в трубку». Вдруг вся стая забеспокоилась, поплыла быстро в одну сторону, потом все птицы шумно и как-то бестолково захлопали крыльями, но долго-долго не могли оторваться от воды, молотили по ней лапами. Наконец, с видимым большим трудом оторвались, и… кончилось всполошное хлопанье и хлюпанье, оборвался шум и гам и в такт плавным и мощным движениям огромных крыльев вдруг послышался мелодичный свист. Мы остолбенели: вот так чудо! Вот тебе и Каракумы! А лебеди уже выстраивались в порядок и летели куда-то в сторону, но удивительно долго еще можно было различить упоительный свист их крыльев. Не раз потом мне доводилось слышать эту музыку, и почти всегда она опережала появление самих птиц.

Верблюды

А вот еще одна встреча там же. Работал я на трассе один: шел теодолитным ходом по установленным вешкам. Стою на «станции» (точка, с которой ведется съемка), налаживаю инструмент. Вдруг замечаю: недалеко несколько верблюдов идут в мою сторону. Раньше я уже видел их здесь, но на очень приличном расстоянии. А верблюды шагают, меня им хорошо видно, но не сворачивают. У первого брюхо как дирижабль, а морда такая свирепая, страшнее тигра: ноздри раздуваются, нижняя губа отвисла и обнажила огромные желтые зубы. Ну, что же делать? Караул кричать бесполезно, никто не услышит, бежать, так от него разве убежишь, вон ножищи какие! А он прёт прямо на меня! Ухватился я за треногу с теодолитом, хоть что—то в руках есть, буду обороняться. А у самого душа уже в пятки ушла. Эта громадина – вот она, на морде пена, шерсть клочьями висит, вонища от него пронзительная, аж в голове мутно! Ну, держись, Володька! А он проплыл в двух шагах от меня, даже голову не повернул. И остальные за ним тем же порядком. Уф-ф-ф! Тут только я узрел, что со своим инструментом я чуть не оседлал хорошо протоптанную верблюжью тропу. Шли они по своим делам, а моя персона их абсолютно не интересовала. А я-то страху натерпелся! И смех, и грех.

Как «мы»

посрамили начальство

Как-то подъезжают к нам С. К. Калижнюк, а с ним Янов – новый керкинский начальник и еще кто-то на двух УАЗиках. Надо сказать, что С.К. всё время заинтересованно следил за работой обеих экспедиций. Расспросил он Глеба Васильевича, что и как, присели чайку попить в нашем вагончике. Тут зашел разговор об охоте, а они только что проездом постреляли на озере. Янов прихвастнул своей бельгийской двустволкой, а Калижнюк в глаза ему смеётся, говорит: «Дрянь у тебя ружьё» – «Как так?» – «А вот так, ну-ка, неси, Павлик, ружья из машины». Поставили их ружья рядом, а калижнюковские стволы на ширину ладони длиннее яновских. Общий хохот, шум, Янов в затылке чешет, а Калижнюк аж сияет от удовольствия. За неимением кресел вся компания сидит друг против друга на топчанах, служивших ложем Глебу Васильевичу и мне. Тут наш дед завозился и молча достаёт из-за спины из-под матраса нечто в чехле. Не торопясь извлекает из чехла своё «ружьишко» – курковая двустволка, на стволах выгравировано золотом три кольца и надпись: «Его Императорского Величества Тульский оружейный завод». Сравнили: почти на длину ладони больше калюжнюковского! Что тут началось! Кому ни приятно, когда начальство оконфузилось. Расспрашивают ухмыляющегося Глеба Васильевича – что за динозавр такой? Оказалось, штучного заказа еще его родителя, под его богатырские габариты. Не зря, значит, просвечивалась хорошая порода у нашего Глебуни! Редко он вытаскивал свою «пушку», но уж если стрелял, то без промаха.

Наваждение

Как тут было устоять? При ближайшей вылазке в Керки обзавелся и я простенькой курковой тулкой. Вот как-то перед вечером собрались все с поля. Вваливаются трое. Дело обычное: мы стоим у дороги на полпути от Кирки до Карамет-Нияза. Другой крыши на всей дороге нет. К нам постоянно заглядывают передохнуть, погреться, закусить. Разные люди бывали, но такие бойкие еще не попадались. Один из них, шофер, уже просто обессилел от постоянного хохота, а те двое так и сыпят анекдотами да всякими «хохмами». Они и в дороге не просыхали, а тут еще в тепле «приняли на грудь». Вдруг один говорит: «Что же это у вас вот ружьё висит, а мы видели только что утка села в протоку рядом с вашим домом?» Я молча хватаю ружьё своё и – туда. Действительно, что-то чернеет за травой и кустиками на той стороне протоки. Бах! Вроде уже и не чернеет, и полететь ничего не полетело. Возвращаюсь, рассказываю. Да на беду свою сболтнул, что первый раз из этого ружья стрелял. Эти «артисты» мгновенно раскусили, с кем имеют дело. И пошел спектакль! Во-первых, это был здоровенный кряк, на том самом месте! Во-вторых, первую добычу достать надо, во что бы то ни стало, иначе потом вся дичь так и будет уходить из рук! В-третьих, новое ружьё надо обязательно обмыть, иначе оно может разорваться в самое ближайшее время при самых ужасных обстоятельствах!

Сначала я отнекивался, а потом, совершенно загипнотизированный их трепом, стал стаскивать сапоги и штаны. На виду у всей честной компании я сунулся в воду… Это был лед, только текучий! Но отступать не было никакой возможности, и я пошел. Протока была шириной метров шесть. Почему я вообразил, что мне могут помешать только штаны, неизвестно. С каждым шагом я погружался всё больше, вот уже задрал весь верхний комплект – майка, рубашка, куртка-бобочка по тогдашней моде. Увы! На тот берег я вышел без единой сухой нитки. Под моими босыми ногами похрустывал ледок, какие-то бадылки, веточки, камыш. Это воспринималось только на слух, я уже абсолютно ничего не чувствовал ногами. Конечно, там никакой утки не было. Тут мне вспомнилось, что подранки ныряют и цепляются под водой за камыш. Откуда запал этот бред в мою голову – не знаю, но я продолжал ощупывать лужу, где не только утка, но и воробей не смог бы укрыться. Обратно двигаться было проще, потому, что ног под собой я совершенно не чувствовал. В домике я сбросил с себя все мокрое, растерся и прыгнул под одеяло. Мне заботливо налили полный стакан водки. Обмывание удачно совместилось с лечебной процедурой. Наутро я проснулся сухой и здоровый.

А те два друга еще и не такие «хохмы» устраивали в Карамет-Ниязе. Жаль, не помню их имена. Один потом работал механиком в мехмастерских.