Читать книгу Великий Блокпост. Антология донбасской поэзии 2014–2022 гг. - - Страница 3

Воздушная тревога. И в какой

подвал сойти со шкаликом чадящим,

немеркнущей лампадой спиртовой?

Присядь, скрипя, в углу на старый ящик

и слушай вой. В ушах? Над головой?

В тревоге воздух. Медный купорос —

голубизны отравная истома.

Придёшь домой – воронка вместо дома,

И только ветер треплет, точно пёс,

какие-то листки из старого альбома.

Присядешь собирать – и снова этот свист.

Спуститься вниз опять? Как парковый горнист,

остаться на посту? Пускай уже без горна.

Будь этот гипс живым, то – честен и говнист —

он предал бы родителей позорно.

Эх, Павлик, лишь бы не было войны.

Что ж небеса гудят? Гадальных карт не трогай.

Сгрузи себя в подвал картошкой до весны.

Бог весть, чем прорастешь. Мы все заражены

Воздушно-капельной рассеянной тревогой.

Жались к огню и к другу друг,

а может, к врагу враг.

Жестяная кружка за кругом круг

описывала в руках.

Пили за жуткое счастье, что

вне городов и догм.

И самым бездомным казался тот,

у которого был дом.

Вплетались в речи то мат, то стих,

то просто трещал костёр.

И только женщин не трогал их

отрывистый разговор.

Проклятье! – уж если сорвётся кто —

не знал бы, не ведал бы…

И самым жестоким казался тот,

который кого-то любил.

Кто знает, что к утру будет вокруг —

болото, степь ли, тайга?

Легли головой на друга друг,

а может, враг на врага.

Уснули. Сквозь зубы – то вскрик, то стон,

то детский какой-то всхлип.

И всех спокойней спал тот,

который завтра погиб.

Впятером, вшестером, всемером

мы на кухне за тесным столом

пили чай. Мы друг друга любили.

А часы, что за нами следили,

били полночь – и тут же рассвет.

Но казалось, что Времени – нет.

Вдруг, заплакав, воскликнула я:

– Эти чашки не смеют разбиться!

Эти милые пальцы и лица

раствориться не могут во мраке.

Слышишь? Мы никогда не умрём!

Впятером, вшестером, всемером,

наши дети и наши друзья,

наши кошки и наши собаки.

Нет у света ничего, кроме тьмы.

Он в ней лилией пророс – и погас.

Кто там плачет в темноте? Это мы.

Нет у Бога никого, кроме нас.

Неподатливый такой матерьял —

отрастить не получается крыл.

Вот один хотел взлететь – и пропал.

Впрочем, кто-то говорит: воспарил.

То не лилия растёт средь зимы —

просто хочется любви – прям сейчас.

Нет у света ничего, кроме тьмы,

нет у Бога никого, кроме нас.