Читать книгу Мои слова под дождем не мокнут, или Повесть о потерянном солнце. Книга, основанная на музыке, снах и воспоминаниях - - Страница 11

Не помню, что именно меня тогда разбудило, – то ли сверлежка над головой, то ли пение птиц, а может, и все вместе. Вставать не хотелось, но сон к глазам больше не лип, поэтому разлипать их пришлось вручную. Я села на кровати, выпила половину стакана воды – на десятом глотке почему-то свело желудок – и решила вспомнить все слова, накопившиеся во мне за последние дни.

птичий черепок

лихорадка

центрифуга (откуда – никак не припомнить)

недоумение

медленное погружение

кузнечики (или они были до этого????)

кожаные человечки (??????????)

птицы

лодка

японская актриса

испуг

глаза

ничто

штуки в ушах

двубортный пиджак

язвенная болезнь

пленка

Точно, пленка! Я со всех ног побежала к ней в комнату, и пару раз поскользнувшись на линолеуме, (спать в носках – моя главная слабость, и слово «носки», похоже, тоже следовало добавить в список), влетела в ее владения, не позаботившись о том, что она могла еще спать. Не могла – это уж точно. Можете поверить мне на слово. Иногда мне казалось, что она вообще никогда не ложится. Когда ложилась я, она оставалась сидеть допоздна. Когда просыпалась – она уже ждала меня здесь. Чаще, конечно, на кухне. В кругу своей рассады и с чашкой кофе в руках.

– Тоже этот сверлила разбудил?

Комната была завалена дымом, но от этого тяжелее не становилась. Первым делом я заметила в ее руке сигарету. И уж только потом – палочки благовоний на окне. У нее в арсенале была специальная подставка в виде листочка. Как в натуре – и цвет, и тонкая сеть прожилок. Отверстия для палочек следовали посередине, по основной прожилке, от которой велись ответвления потоньше. Глядя на эту подставку я невольно мысленно возвращалась к шраму на животе бога. Там было почти так же. Основная линия – сама рана. Линии поменьше и покороче – швы. Но ведь кто-то же ему эту рану зашил?

– Или все-таки я? Я стучала по батареям. Извини, совсем забыла что ты спишь.

– Да я не поняла толком.

Ия что-то промычала, отпила из вчерашней банки Dr. Pepper – я вспомнила, как мне свело желудок после утреннего стакана воды и это ощущение мне снова передалось – и плюхнулась на кровать. Кресло было завалено юбками бохо и какими-то шарфиками, которых я никогда на ней не видела – вчера веревку пришлось освободить под снимки. Она сидела и смотрела перед собой. А я осталась стоять в дверях, таращась на снимки утренними глазами – ночью все воспринимается как будто иначе. Издалека картинок было не разобрать.

– Я специально еще не смотрела.

Я повернулась к ней.

– Почему?

– Ждала, когда ты проснешься.

– И решила ускорить процесс бренчанием по батареям?

Она пожала плечами. Я коснулась одной картинки большим пальцем руки.

– Откуда у тебя столько прищепок?

– Они дедушкины. Он подарил мне их незадолго до своей смерти. Сказал, что они много для него значат. Только что – не объяснил. Вот и приходится хранить. Ну и что в них такого, да? Вроде обычные прищепки. На первый взгляд.

Она еще раз пожала плечами. Я заметила, что в ней каждый день открывается что-то новое, что-то, чего я ни разу в ней не замечала. В этот раз она пожимала плечами, хотя я никогда раньше не замечала в ней этой привычки. Интересно, а со мной тоже так? Я подумала, что я всегда одинаковая. Единственное, что во мне менялось, были слова. Но и они менялись у всех. Это было точно. Можете поверить мне на слово.

– Может они были чьи-то? Обычно обычные вещи становятся необычными только в чьих-то руках.

Она пожала плечами. Я подумала, а в руках темноты вещи приобретают признаки, которыми никогда ранее не обладали. Я погладила по снимку еще раз. Мне нравилось думать, что у предметов есть свои чувства.

– Ты правда не смотрела?

– Не-а.

– Хочешь?

– Сейчас?

– Да.

Она затушила сигарету в поперечную прожилку листочка и мне стало не по себе, как если бы незримая связь между ним и раной на животе бога в самом деле существовала. Мое смятение, кажется, было ею замечено – одним извиняющимся движением она смахнула с нее пепелинки, потом подошла ко мне почти вровень, открепила с веревки снимок и подождала, пока я сделаю с другим то же самое. Я смотрела на фотографии. Чувства наступали на меня одно за другим. Я стояла на сцене. Взгляды таранили меня и мое тело. На сцену вынесли шахматы. На меня кто-то смотрел, но зал был пустой.