Читать книгу Маски благородия - - Страница 16

1532 год. Адальберту 17 лет.

Поначалу странно и непривычно было идти по коридорам, ощущая себя хозяином. Ещё недавно Адальберт был здесь лишь «юным графом», а управлял всем отец, и можно было не беспокоиться: что бы ни случилось, граф Рудольф уже знал, что делать дальше. Но вот Адальберт шёл по галерее с портретами или спускался по винтовой лестнице, и теперь он был графом фон Веллен. Теперь он всегда должен был знать, как поступить, и, если что-то пойдёт не так, виноват тоже будет он.

Новая жизнь изматывала. Нужно было постоянно держать в голове множество вещей: от того, что подать на ужин, до того, что происходило в соседних княжествах и чем это могло грозить Триру. И, хотя слуги всегда помогали своему лорду, Адальберт засыпал и просыпался с мыслью о том, что теперь от его решений зависит не только собственная судьба, но и судьба каждого, кто живёт в замке. Эта мысль тяготила – Адальберт знал наверняка, что может оступиться, и сам ни за что бы не стал себе доверять. Однако отец Филипп всегда говорил: «Господь уготовил каждому ровно столько испытаний, сколько человек может вынести».

По крайней мере, над Адальбертом больше не нависала фигура отца. Первое время после его смерти молодой граф разрывался от кипучей смеси горечи утраты и… облегчения? Это странно, так не должно было быть, но без отца в замке стало как будто легче дышать. Не нужно было прислушиваться к шагам в коридоре – слишком тихим или, наоборот, угрожающе тяжёлым, – не нужно было гадать, в каком настроении проснётся отец и как ответит на простую любезность. Адальберт прятался от обрушившихся чувств за усердной молитвой, но даже там его не отпускала мысль о том, что смерть родного отца приносит ему радость.

Тёмный омут мыслей и сомнений всё сильнее утягивал графа в свою пучину, и Адальберт понял, что больше не может делать вид, будто всё осталось по-прежнему. Нужно было доверить кому-то свои тревоги. Но кому? Мать всегда могла выслушать и ободрить одним только любящим взглядом… Адальберт с новой силой ощутил тяжесть её утраты: всегда тихая, почти незаметная графиня Анна на самом деле спасала семью от душевного холода.

Был ещё Роберт. Как-то Адальберт, гуляя с кузеном по внутреннему дворику, попытался поделиться с ним волнениями своей души.

– Чёрт возьми, ты и правда обо всём этом думаешь? – сказал в ответ Роберт. – Да уж, не позавидуешь… У меня-то всё просто: нет родителей – нет проблем, – кузен пожал плечами и обрывисто засмеялся, стараясь не смотреть графу в глаза.

У Адальберта всё сжалось внутри от этих слов и этого смеха. Он серьёзно решил поговорить об отце с Робертом?

– Прости, Роб, прости, – сдавленным голосом ответил Адальберт.

– Да ладно, это я так… Слушай, насчёт…

– Я помню о своём обещании. Я спрашивал о Вильгельме фон Веллене в каждом городе, каждой деревне, где только был, но… – он поджал губы. – Ничего. Мне жаль, Роб.

Взгляд кузена был прикован к земле. Он нахмурил брови и оттого стал чем-то похож на своего дядю.

– Да нет, я сам виноват. И на что я надеялся? Всё было понятно с самого начала. Что ещё может случиться с человеком на войне…

Адальберт легонько коснулся плечом плеча Роберта.

– По крайней мере, мы ещё есть друг у друга.

Кузен лишь дёрнул уголком губ.

После этого разговора на душе стало ещё беспокойнее. Адальберт пробовал говорить со своим капелланом и верным учителем, но отец Филипп отвечал то же, что он отвечал всегда: поможет молитва. Должна была помочь.

В одном капеллан был прав: нужно было срочно чем-то занять себя, отвлечься от тревожных мыслей. Не молитвой, так чем угодно другим.

Адальберт занялся перестройкой замка. Ещё в Италии он заметил, какими величественными и в то же время изящными могут быть замки, если вложить в их постройку какое-то особое состояние души. Веллен после итальянских «кастелло» казался совсем простым, громоздким и неповоротливым. А так хотелось, чтобы уже издалека замок говорил об утончённом вкусе своего хозяина.

Отец был осторожным и даже пугливым человеком, но это позволило скопить достаточное состояние, чтобы Адальберт первое время не беспокоился о деньгах. Новый граф нанял рабочих и пересказал им то, что увидел в Италии. Здесь, однако, ему пришлось столкнуться с первой преградой: мастер-строитель сказал, что, чтобы претворить в жизнь все желания графа, придётся разрушить старые стены и возвести новые. Это заняло бы непозволительно много времени, часть из которого графу со всеми жителями пришлось бы провести где-то вне замка. Решено было не трогать стены и вместо этого заняться внутренним убранством Веллена. Вскоре на стенах большого зала появились красочные сюжеты старинных легенд, коридоры наполнились находками графа из Италии, а во внутреннем дворике стараниями садовника вырос сад с живой изгородью из туи, розовыми гроздьями вереска, расползающейся во все стороны стефанандрой и прочими цветами, имена которых Адальберт даже не знал… После скромного и строгого сада, который держал отец – всего несколько ровно постриженных кустов и деревьев, – новый сад был не просто пышнее и ярче. Он поражал своими причудливыми, кривыми, волнистыми формами, будто бросая вызов самой природе в их разнообразии. Когда Адальберт впервые увидел готовую композицию сада, то сразу понял, что будет находить здесь успокоение для души в часы тяжёлых раздумий.

Преобразился замок и снаружи. Веллен, от которого в былые времена веяло страхом, теперь словно очистился. Тяжёлые мрачные стены побелели; зияющие в них трещины – напоминание о жестоких временах до земского мира12 – исчезли. Любой въезжавший сюда мог наблюдать мощь пережитых замком веков, не задумываясь о разрушительной силе времени. Вместе с новым хозяином омолодился и замок.

Одно не давало Адальберту покоя. Старый сенешал Генрих совсем не справлялся: путал цифры, ошибался в расчётах, засыпал посреди дня, чем только мешал строительству. Генрих был стар и жил в замке, сколько Адальберт себя помнил; покойный отец мог сказать о сенешале то же самое. Неудивительно, что теперь старику давно был положен отдых. С тяжёлым сердцем в один из дней граф велел Генриху покинуть замок. Чуть спокойнее становилось от мысли, что у сенешала была внучка, которая жила в соседней деревне и готова была приютить старика у себя. На место Генриха Адальберт взял его внука Людвига. Это был человек, обладавший заметными управленческими способностями и давно уже проявлявший интерес к делу своего дедушки. Людвиг был чуть старше самого графа, вечно щурил свои лисьи глаза и имел маленький, тонкий нос и аккуратный рот.

Грустно было и оттого, как время не щадило капеллана замка, отца Филиппа. Адальберт помнил его уроки латыни, арифметики, богословия и других наук, полные пламенной любви к знаниям, которая легко передавалась графскому сыну. Теперь невозможно было не замечать, как с каждым днём на лице капеллана появлялись новые морщины, а в волосах проскальзывали седые пряди. После того, как Генрих покинул замок, Филипп стал проводить мессы быстро и безрадостно, что было на него совсем не похоже. Однажды в разговоре с Адальбертом он вдруг сказал:

– Я понимаю, сын мой: ты молод и полон энергии, и таких же людей ты хочешь видеть вокруг себя. Это нормальное желание! Где бы мы были, если бы молодые предпочитали ровесникам стариков? Недавно ты выгнал Генриха, и я пойму, если следующим придётся уйти мне.

– Похоже, святой отец, ты всё же не совсем меня понял, – отвечал Адальберт. – Генрих устал от своей службы, ему было трудно справляться со своими обязанностями… Поэтому я дал ему возможность прожить спокойную старость. Ты – другое дело. Я вижу, что ты по-прежнему горишь желанием рассказывать мне и моим людям о Боге. Ты мудрый человек, которому я могу довериться. Это дорогого стоит, и я не собираюсь искать тебе замену.

Капеллан тепло улыбнулся и с благодарностью кивнул. В отличие от Генриха, ему некуда было идти, кроме Веллена.

Когда Адальберт сел в тихой библиотеке с томиком знакомого с детства Гомера, он почувствовал небывалое облегчение. Пожалуй, только книга не станет донимать просьбами и расспросами.

Сзади к креслу подошёл Роберт. Он облокотился на спинку и долго и упорно смотрел то на кузена, то на книгу. Адальберт вздохнул и отложил Гомера в сторону.

– Тебе что-то нужно, Роберт?

– Да, я… Нужно поговорить.

– Говори, я слушаю, – с улыбкой произнёс Адальберт.

– Твои родители всё это время воспитывали меня, потому что… В общем, у них была такая возможность. Теперь главный здесь ты. И, я понимаю, тебе труднее. Столько трат и забот. Я лишь хотел сказать, если ты решишь больше не держать меня при себе… – Роберт опустил взгляд.

Адальберт приподнялся в кресле и схватил кузена за руку.

– Что ты, Роберт! После всех лет, что мы провели вместе, неужели ты правда думаешь, что я могу выгнать тебя из замка? Да ты самый близкий мой человек! Пожалуйста, оставайся в Веллене, сколько пожелаешь, я сделаю всё, чтобы ты ни в чём не нуждался.

Роберт явно был растроган такими тёплыми словами. Может, в глубине души он ожидал услышать именно их, и всё же лицо его расплылось в мягкой улыбке, а это происходило нечасто. Он кивнул Адальберту и оставил кузена одного. «Бедный, – подумал граф. – Как же сильно он напуган, что ему в голову могли прийти такие мысли? Мама была права: нужно заботиться о нём, непрестанно заботиться».