Читать книгу Тайник. Сборник - - Страница 10

Утром мы проснулись совершенно измученными. Гроза, кончившаяся к рассвету, не давала нам с братом заснуть. Нет, конечно, мы не боялись её, но, казалось, само небо дрожало от царившего грохота, и дождь, свирепый и холодный, не прекращался ни на минуту.

– Значит, где-то случилась беда или кто-то нарушил очень давний запрет, – тихо ответила мама, когда я протянул к ней руки, чтобы обнять её после бессонной ночи.

– А разве это не потому, что тёплые воздушные потоки, поднимаясь, сталкиваются с более холодными и… – начал я.

– Томас, здесь, на этой земле, нет ни холодных, ни тёплых потоков. Здесь есть только то, во что ты веришь, и только те, кого ты любишь.

И мама поцеловала меня в щёку и прижалась ко мне. От неё пахло молоком и травой, и от неё шло такое невероятное тепло и нежность, что голова моя поплыла кругом, и я едва не провалился в сон от этой блаженной неги, но её руки вдруг бережно отпустили меня, и с той же приветливой и мирной улыбкой мама шагнула к Ави, чтобы и его руки раскрылись ей навстречу, подобно цветам поутру, открывающимся навстречу доброму солнцу.

После сытного завтрака, ничего не говоря, мама принесла нам наши свитера и сапоги.

– Ночь была холодная. Возьмите ему тёплый шарф, хоть он и лис и шерсть у него густая, он мог сильно продрогнуть, а одиноким животным сложнее восстанавливать тепло. И… захватите с собой бутылочку сливок.

Мокрая грязь липла комками нам на обувь, и холодный влажный воздух, как чьи-то крепкие руки, упрямо держал белый туман над полями. Мы то и дело останавливались, чтобы проверить, не прошли ли то самое место. Но что-то всё гнало и гнало нас дальше. Раза два или три начинался и кончался мелкий дождь. Однако он прекратился, когда мы всё-таки дошли до норы старого лиса.

– Добрый день! Это мы! Простите, что не смогли прийти вчера! – крикнул Ави, как только мы повернули к кустам.

Но нам не было ответа. Повсюду стояла унылая, почти ощутимая тишина. Мы остановились у норы.

– Добрый день, мистер Лис, как поживаете?! – склонившись, крикнул я в нору. Но её чернеющая дыра ответила мне молчанием и холодом. Ави ткнул меня в бок. Мы внимательно посмотрели друг на друга.

– Мистер Лис, мы принесли вам сливок!

– И шарф!

Но вокруг по-прежнему было тихо. Тогда Ави засунул шарф в свой карман и, засучив брюки, встал на колени подле норы.

– Эй, мистер Лис, вы меня слышите?

Он почти что засунул голову в нору. И медленно поднялся.

– Там никого нет… – сказал он.

– Может быть, он ушёл на охоту? – тихо сказал я, недоверчиво вглядываясь в холодный туман.

– Но тут не на кого охотиться, – возразил Ави

– Но он же как-то питался до нас.

Мы замолчали на минуту. Я больше всего боялся, что этот холод, что пробивался сквозь вязаный свитер и рубашку, вот-вот достигнет сердца, и я заплачу.

– Края у норы разрыты, – сказал я безнадёжно.

– Думаешь, его… – Ави стрельнул в меня глазами.

– Не знаю, пойдём, спросим у отца Стенли.

– Да, Том.

Мы тихо двинулись вперёд. Я, опустив голову, смотрел себе под ноги, Ави же, наоборот, задрал её кверху. Знаю, он тоже не хотел тогда плакать.

Отец Стенли ничуть не удивился, когда мы пришли к нему.

– Что-то случилось, дети мои? Как прошла эта ночь?

– Спасибо, отец, – прошептал я, но Ави перебил меня.

– Мама говорила, что вы рассказывали ей о лисе, что живёт неподалёку. Что с ним?

– О лисе? – отец Стенли смутился. – Ах, о лисе! Да, я говорил ей, что пару раз видел тут неподалёку лиса, но я ничего не знаю о нём. Вы тоже видели его?

– Да. Позавчера. Мы нашли его нору в миле отсюда, а сегодня обнаружили её разворошённой, – сказал я. Отец Стенли нахмурился и покачал головой.

– Здесь глухие места. И дичи не так много. Дикому животному сложно здесь найти пропитание, – наконец сказал он задумчиво.

– Да как вы не понимаете! Лис не мог просто так уйти! – выкрикнул Ави, и в его глазах заблестели слёзы, и голос его дрогнул на самой дерзкой ноте.

Отец Стенли нахмурился ещё больше.

– Я считаю, он прав. В такую грозу нора – небезопасное место.

– Глупости! Вы не понимаете! Он не мог уйти! Разве это первая такая гроза?! – воскликнул Ави.

– Мой брат хочет сказать, что нет ни одного ирландца, который бы ушёл из своего старого дома во время грозы. Будь она первой или последней, – глухо сказал я.

Священник вздрогнул и обратил свой взгляд ко мне. Голубые старческие глаза, мягкие и внимательные.

– Тогда идите домой, – сказал он тише.

– Разве вы ничего не слышали? Ничего? Его нора в миле отсюда. Разве это так далеко?! – не унимался Ави.

– Этой ночью я вёл службу. Я был один и, возможно, увлёкся молитвой… – священник посмотрел через наши спины на дверь. – Но, может быть, я слышал топот конских ног… Или мне показалось.

– Сколько, по-вашему, было лошадей? – перебил его Ави.

– Одна или две… – растерялся отец Стенли.

– Когда вы их слышали?

– Говорю же… Мне, наверное, показалось. Гром так и рокотал, даже витражи звенели.

– Когда вы их слышали?! – взмолился Ави.

Отец Стенли посмотрел на него настороженным взглядом.

– Я кончал всенощное и начинал заутреннюю службу, когда мне показалось, что кто-то проскакал мимо…

– Куда они направлялись?! – задыхаясь, спросил я.

– Судя по звуку… туда. – И священник уверенно показал на юг, туда, где в миле от его церквушки была нора старого лиса.

Я не помню, успели ли мы крикнуть ему спасибо, выбегая.

Мы со всех ног бросились к норе. И, глотая противный туман, бежали, не останавливаясь, даже когда боль в боку сделалась невыносимой. Но у норы снова было пусто. Мы принялись осматривать траву вокруг.

– Ави, она примята! – закричал я. Трава вокруг норы была вмята в грязь, иные же цветочные стебли и вовсе были сломаны. Вспоминая походку лиса, я не мог поверить, чтобы это он так примял траву…

– Том! Том! Здесь кровь! – вдруг вскрикнул Ави.

Я подбежал к нему. И действительно под ветвистым кустом почти что впитавшаяся в землю ещё теплилась алая лужица, разбегающаяся вокруг тонкими ручейками по вспученной земле. Приглядевшись, кровь мы нашли повсюду.

– Пошли домой, – сказал Ави, но я со злостью схватил его за руку.

– Ещё чего?! Это потому, что так сказал этот безмозглый святоша?!

– Томас!

– Что Томас?! Ты помнишь, что мама сегодня сказала?! Помнишь или нет?! Что на этой земле нет ни холодных, ни тёплых потоков. Здесь есть только то, во что ты веришь, и только те, кого ты любишь.

Ави раскрыл свои зелёные глаза и испуганно уставился на меня.

– Мы не вернёмся домой, пока не найдём лиса! – сказал я.

– А ты знаешь, где его искать? – тихо спросил Ави.

– Я хочу его найти, – твёрдо сказал я. – Слышите вы, я хочу!!!

Но только где-то далеко-далеко покатился глухой раскат грома.

– Мы не найдём его, если ты не поверишь в это, – сказал я Ави.

– Да, Том. Я постараюсь, – виновато произнёс он.

– Малявка! – и я отдёрнул свою руку.

Шаг за шагом мы обходили каждый куст, каждую милю вокруг. Мы следовали по примятой траве, выискивая на земле следы крови. Но следы были путаны. Лис уходил так, чтобы его не нашли. К середине дня удушливый туман поднялся к небу и солнце прогрело воздух. Мы с Ави ушли настолько далеко, что теперь, стоя на холме, мой брат вглядывался в шпили городской колокольни, видневшиеся южнее. За нашими спинами журчала всезнающая река.

– Он бы не пошёл в город, – сказал Ави.

– Думаешь?

– Что ему там делать?

– Тогда нам надо вернуться и искать его к западу отсюда.

– Думаешь, он пошёл на запад?

– Там Типперари. Там полно церквей и холмов.

– Значит, он ушёл туда… Но следы ведут в город…

– Он же не хотел, чтобы мы его искали.

– Нет. Это он соврал. И очень плохо соврал сам себе. Никто, будучи один, не может не хотеть, чтобы кто-то искал его.

– А если…

– Так ты хочешь найти его? И мы двинулись к западу.

– Почему он прогнал нас?

– Думаешь, ему было неприятно с нами?

– Нет. Тогда бы он дал нам понять. Может быть, он кого-то ждал?

– Или за ним охотились? Мы переглянулись.

– Но кому нужен один-единственный лис во всей округе? Даже сам отец Стенли видел его всего два раза.

– Может, кто-то тоже видел его?

– Но кто?

– Англичане?

– На кой чёрт им лисица?!

– Томас!

Мы свалились с ног где-то далеко за полдень. Мы насквозь вымокли от росы и мороси, меня знобило, у Ави потёк нос. Мы сняли свитера и, выбрав наиболее сухое место, сели на них. Внизу, далеко под холмами, начинались деревенские пашни, унылые жёлто-чёрные полосы.

– Здесь хорошо, – сказал Ави. – Тихо.

И словно в подтверждение его словам до нас донёсся гулкий звон колоколов.

– К обедне звонят, – и Ави перекрестился.

Я огляделся по сторонам. Здесь и вправду было тихо. Уже приподнявшаяся трава разливала над холмами невероятный цветочный запах, а холмы, волнами покрывавшие равнину, были сплошь в цветах и кустарнике. За белёсой полосой тумана, где-то вдали, синело море.

– Я бы остался здесь, будь я лисом, – сказал я.

– И я, – согласился Ави.

– И я…

Мы вскочили с земли и побежали чуть ниже, за холм, откуда нам показалось… но это не было иллюзией.

Лис лежал на боку, прислонившись к земле, сжавшись в комок. Глаза его были закрыты, и шерсть его торчала клочьями, он тяжело дышал, то и дело облизывая себе нос языком. Вся трава под ним была красной от крови. Когда мы с Ави подбежали к нему, он приоткрыл один глаз и уставился в нашу сторону. Казалось, что он даже не видел нас. Его зрачок был точно затянут белой плёнкой.

– Ну, что… Следопыты… Нашли, чего хотели? – недовольно прохрипел лис.

– Да… Да! Да! Мистер Лис! Мы очень рады! Правда, рады!

Ави было бросился к лису, но я успел поймать его за руку.

– Слепой, что ли, он же ранен!

– Брось, Том, это не ранение…

– Конечно-конечно… Всего лишь царапина, – отозвался я.

Лис захрипел и повернул ко мне голову.

– Я бы загрыз тебя за такую шутку!

– Вот и славно. А теперь поворачивайтесь набок – я попробую вас осмотреть! – заявил я, засучивая рукава.

– Том, ты же ещё не зоолог! Ты даже не знаешь, как лечат животных! – засуетился Ави.

– Замолкни, – только и сказал я.

Лис измученно уронил голову. Повернуться он так и не смог, и мне пришлось самому поворачивать его. То, что я увидел, едва не вывернуло меня наизнанку… Я думал, что Лис лежит на боку… но когда я повернул его, я увидел, что бока у него… просто нет. Там было кровавое месиво, висевшее обрывками на костях.

– Боже… – только и сказал я.

Руки у меня затряслись, и мне стало дурно. Я повалился на траву и отполз от лиса.

– Не распускай сопли! – услышал я голос лиса. – Зачем вы пришли? Оба! А?

– М-мы… Мы… Вчера не смогли… и… там гости… Мама просила… просила… сливки… и…

– Что?!

– Сливки и шарф… Она сказала, что эта ночь была холодной, и вы… должно быть, продрогли. Он велела нам отнести вам шарф. Она сама его связала. Одиноким животным ведь сложнее сохранять тепло… – пролепетал Ави.

– И она дала нам сливки для вас! – пропищал я.

Лис повернулся к нам. И, открыв второй глаз, посмотрел на Ави и на меня.

– Шарф?.. И сливки? О-ох! – И он кашлянул, как пёс, и уткнулся носом в траву.

– Мистер Лис! Мистер Лис! – испугался Ави.

– Оставь меня… Уходите. Прошу вас, уходите. А то быть беде… Он не оставит меня. Пока я дышу, он не успокоится… Мне нечего терять… Я всё сказал. Я решил… Я решаю один раз… А вы оба ещё мальчишки… Уходите. У вас есть мать – вот и заботьтесь о ней… Прочь! Прочь отсюда!

Лис приподнялся на лапах и повернулся к нам. В его горле что-то клокотало, и он дрожал, как будто в гневе.

– Нет, господин Лис. Это нечестно. Вы наш друг, и вы просите нас уйти. Так друзья не поступают! – шмыгнув носом, воскликнул Ави.

– Ты так думаешь?! … Друзья… Друзья есть только для того, чтобы предавать и бросать в беде. Уходите! Уходите!

Лис захрипел и, поднявшись на лапы, двинулся на Ави.

– Стойте! Стойте! Мы не такие. Вы только скажите, чем вам помочь. Я и вправду не знаю, как лечить вашу… рану. Но я не уйду, и Ави не уйдёт, пока мы не будем знать, что вам ничего не угрожает! – подал голос я.

– Глупцы!!! – лис упал на траву и зажмурился. – Если вы не уйдёте, он убьёт вас! Ну же… Я не хочу! Нет! Я не смогу защитить… Уходите же!.. Умоляю вас…

Нам показалось, что лис заплакал.

– Нет уж. Хватит с меня вашей чёртовой эпической героики!

Ави, дай сюда шарф!

Я быстро поднялся и выхватил у Ави протянутый мне шарф.

– Хватило с меня, что Кухулин… Хватило с меня, что все славные сыны Эрин… Довольно! А ну поворачивайся!

Я просунул шарф под тело лиса и крепко перевязал им рану. Лис при этом не издал ни звука.

– Вот… Теперь только попробуйте мне тут подохнуть! – со злостью вспылил я.

Ави протянул лису бутылочку сливок.

– Что толку… разве ж вы дадите… умереть спокойно… – и лис с удовольствием вылизал всю бутылку.

– Вот и славно, – вздохнул я. – А теперь скажите, мистер Лис. Как бы вы посчитали нужным вас лечить?

– Лечить?! Упрямый мой друг… я бы посчитал это бесполезным… Хм!..

– Но ведь в старину вылечивали и не такие раны. И Кухулин не умер после битвы с Фердией, – опомнился Ави.

– Кухулин? Да… Он не умер, потому что не должен был умереть.

– Но в книгах пишут, что в его раны могли пролететь птицы!

И он остался жив!

– Ах, это… Хм! И Конал Кирнах остался бы… если бы этого мудрствующего друида не было рядом!.. Жизнь и смерть назначены человеку. И если ему суждена жизнь, он не может умереть… но если ему суждена смерть…

– Но… вы же не человек, – осторожно вставил я. Лис приоткрыл глаза и повернул уши в мою сторону.

– Но я был им… – произнёс он растерянно. Мы замолчали.

– Много тысяч лет назад. Я был им!

Лис поднял голову, огляделся по сторонам и снова опустил её.

– Много тысяч лет назад…

Мы с Ави склонились над лисом. И я осторожно положил свою руку ему на шею, Ави приподнял его голову.

– Расскажите! Пожалуйста!.. – умоляюще произнёс брат.

– Рассказать? – Лис закатил глаза и снова закрыл их. – Ты так же упрям, Ави, как и я. И ты, Том, тоже. Я был упрям. И таким и остался. Вредным я был… И дерзким. Я считал людей непригодными для охоты. Романтик! Сентименталист! Нельзя, мол, так, они того не стоят! Упорствовал. Повздорил с Ним. Крепко повздорил. И он проклял меня. Будешь теперь сам жертвой на человеческой охоте. И всё. Его проклятья нерушимы. Я хотел искать у Поэтов защиты, но едва люди видели лиса… сам-то петь я тогда уже не мог… Он преследовал меня. Вместе со своим… Они отняли у меня всё. Мой прежний облик, мою молодость, мою силу, мою судьбу, мою надежду… Имя! А теперь хотят отнять и душу. Последнее из того, что у меня осталось.

– Так… вас прокляли? – ахнул я.

– Представь себе.

– Много тысяч лет назад?! – взвизгнул Ави.

– Много. По крайней мере, Сетанта ещё не появлялся на свет, и Небу с Подземным миром был более угоден мир, нежели… политика… Хм! Ох уж эта политика…

– Так значит… вы старше половины героев ирландских саг!

– Не старше. Нет. Я так же молод, как и они! Но моя молодость теперь под рыжей шерстью! В жилах моих! В глуби моих глаз! Я молод! Молод! Потому что я вечно был таким!

– Но люди не могут быть вечно молодыми, разве что не вкусят даров Страны вечной молодости, – уточнил Ави.

– Люди – да. – Лис тяжело вздохнул. – Но я был сидом. Всего-навсего. Просто сидом! Духом! Ши! Наполовину… на самую горькую половину!

– И что? Сиды же не причиняли людям зла! Почти, – шёпотом спросил Ави.

– Почти. Просто об этом не написано в тех книжках, что ты привык читать? Умные, умные поэты! Это хорошо, это плохо. Это я скажу, а вот это сами угадывайте… Никогда люди не могут принять всё как есть! Никогда! Сладкое они не хотят с горьким. Хотят отдельно. А так не бывает. Горечь – сила сладости. Как смерть… сила жизни.

– Мистер Лис… – осторожно перебил его я.

– Что тебе, мальчик?

– Вы сказали, что кто-то хочет вашей смерти? Это так?

– Так. Это действительно так. И теперь Он непременно захочет и вашей, раз вы ходите за мной и заставили меня нарушить Его зарок и заговорить с вами.

– Так это был ваш гейс?! – ещё тише спросил Ави.

– Действительно был. Впрочем, я давно привык нарушать все запреты… Да. Иначе бы никогда не был проклят… И даже теперь… Что за чёртова привычка! – Лис самодовольно хмыкнул и посмотрел прищуренным глазом на меня, сидящего справа.

– Мы можем как-нибудь помочь вам? Снять проклятье и вернуть утраченное, – серьёзно спросил Ави.

– Вернуть… утраченное… О! Если бы ты знал, что я утратил!.. И как это вернуть… если бы знал… сам я!.. Я был ничем и им же остался. Только теперь навеки я пленник плоти. Лисьей, противной, тесной, жалкой, дрожащей, старой, хрупкой плоти! Если бы ты, Августин, мог это знать!.. Это так больно. Не умереть… Лучше б Он убил меня! Как и всех. Но нет… Он подарил мне вечность. Вечность во плоти. Никогда мне не свойственной! Горе! Горе! Не было мне утешения… Кроме времени. Эта госпожа милосерднее смерти. Она притупляет все чувства… и зализывает раны на чужих телах, выпивая из них все соки. О-о, проклятое время! Вы, наверное, смотрите на меня и думаете, как это духу сетовать об утерянной человеческой плоти и отнятом имени? А ведь в этой груди билось сердце! Я заставил его биться там! Я не хотел быть таким… Как все. Как того хотел Он. Я хотел быть. Живым. Больше, чем это было нужно для того, чтобы сохранить себе жизнь… Он проклял меня, и смерть теперь ходит за мной, как моя тень. Только смотрит в мои глаза и стачивает зубы о мою гордость. Моя гордость… Как давно я бился с ней. Августин, знаешь, как я бился с ней? Мне пришлось отказаться от самого большого – от себя. От своей сути. Я выбрал… быть с людьми. Быть наравне. Не богом, не героем, не охотником, не жертвой. А вечным воином. Человеческая жизнь хрупка. И я вызвался охранять её от таких, как я… Я мог бы это делать словом… Да. Мог бы. Но я решил служить людям делом, а не Словом. А я решаю единожды. Мог бы быть Поэтом… Но не стал им. Мне было нечем. Всё было бы магией. Заклинанием, рождённым тьмою… Во мне было только сердце. Но в нём не было… ничего не было. Ничьего имени… И не может быть… Бездомная сила! Бездонная сила… спящая. Не верю, что там её нет… Она повсюду… Но… Он отнял даже моё собственное имя. А без имени, как без щита и без крепости. Августин? Нет… Нет… вы не можете понять… Я всего лишь лис. Старый лис, ожидающий дня, когда мой мучитель умилосердится и примчится из своих краёв, чтобы прервать мою муку. Но Он не умилосердится… потому что у него нет сердца. Он иногда приходит мучить меня. Мою плоть, которая теперь единственное моё убежище. Приходит не один… как и всегда. А я горд для мольбы о пощаде. Впрочем, как и все ирландцы. Но мне не будет смерти. Так скоро… Умереть. Только мечта. Сон… Ад меня не дождётся. Пока Он не утолит свою злобу. Будет мучить. И я буду умирать. И снова просыпаться. И так до конца. Умирать и просыпаться… и просыпаться… И если бы только прервать эту цепь… Вечный закон. Вы сможете? Нет. Я не мог. Нет силы… Сейчас её ещё меньше. Мой час близок… Я не до…

– Только попробуйте. Я вам уши надеру! Это нечестно! – Ави вышел из своего амплуа. – Раз уж вы начали, нельзя сдаваться! Надо бороться! Вместе – куда легче! Мы с Томасом сделаем всё, что будет в наших силах! Только скажите, что.

Лис зажмурился.

– Оставьте меня в покое!

– Ни за что! – ответили мы единодушно.

Лис засмеялся. Впервые за всё время нашего знакомства. Засмеялся.

– Сдаюсь. Ваше упрямство и доброе сердце – достойный искуситель для меня… Тогда… Августин, опусти мою голову… Вот так… Хорошо… Я предлагаю сделку… обмен. Я вам – сказки и… кое-что ещё, а вы… попробуете. Просто попробуете… Идёт?

– Да! – снова хором.

– Ваш выбор. А теперь пожмите мне лапу. Ну же. Крепче! Крепче! Не бойся, там уже ломать нечего. Вот так… а теперь – домой. И маме ни слова. И никому на свете. Правда, за сливки и за шарф спасибо… Спасибо. Наберите букет по дороге и подарите ей от меня. Вон тех жёлтых цветов. Тех жёлтых цветов… Они до сих пор ещё цветут. В старых книгах, что у вас в подвале, найдёте и про эти цветы. Может быть, и про меня. В самых старых книгах. Если найдёте, то хотя бы скажите мне моё имя. Вернёте копьё в слабые руки… То есть заточите когти на слабой лапе.

И он засмеялся снова, и шерсть его, всклоченная и спутанная, взъерошилась, а пелена с глаз спала, и они засверкали. Ни дать ни взять – по-вредному.