Читать книгу История усталости от Средневековья до наших дней - - Страница 17

В Новое время, в XVI и XVII веках, возникает множество разновидностей усталости, хотя их описание остается прежним. Появляются нюансы: ступень между выносимым и невыносимым, стадия между тем, что можно делать, и тем, что нельзя. Испытания становятся утонченнее, различия нарастают: появляются новые «шкалы» для определения цены вопроса.

Градация физического состояния

Развивается любознательность. Например, тщательно описаны крайности. С XVI века акцент делается на словах «изнурение» или «изнурять», что наводит на мысль о «полнейшем обессиливании»224. Или вот случай измученного тяготами жизни, плохо питавшегося из страха «растолстеть» и умершего в одиночестве и смятении Леона Бутийе де Шавиньи, попавшего под знамена принца Конде во время Фронды, участвовавшего в боях, пострадавшего от предательства и от угроз со стороны Мазарини:

Уже давно невероятное напряжение умственных и физических сил, наблюдавшееся с тех пор, как он примкнул к партии [Конде], странным образом воспалило и иссушило его, чему, помимо прочего, способствовал его стиль жизни225.

Еще один классический пример физического изнурения – каторжный труд на галерах; это мучительное наказание применялось начиная с XVI века, что вспоминал Вьейвиль во время нападения на Вильфранш в 1543 году. Командующий флотом д’Ангьен, которому угрожал итальянский адмирал Дориа, приближавшийся сбоку, внезапно решил выйти из порта. Это был тяжелый эпизод, смена курса столь решительная, что многие каторжники, сидевшие на веслах, «падали без чувств»226 и их тотчас же заменяли моряки. Д’Ангьен, потрясенный случившимся, выделил гребцам на одиннадцати галерах «две тысячи экю и по пятьсот экю – морякам»227. Финал этого эпизода был так трагичен, что впервые в истории подобную ситуацию сочли достойной славы.

Делался акцент и на различиях в усталости мужчин и женщин: считалось, что женщины, полные разных жидкостей (гуморов), больше подвержены усталости, нежели мужчины. Это главное, постоянное различие, касающееся всех сфер жизни, вплоть до беременности. Считалось, что женщины, беременные мальчиками, устают меньше, чем те, что носят под сердцем девочек: «они веселее и румянее, потому что мальчики более горячи, и женщины перенимают от них это тепло»228.

Главная же новизна лежит в другой плоскости и относится к состояниям, которые прежде не замечались. Эти состояния в особенности затрагивают представителей высших сфер и касаются чего-то такого, о чем раньше речь не шла. «Ощущения» становятся богаче: скрытые признаки, недомогания, которым трудно дать определение, смутная тревога и сомнения, подчас приносящие необъяснимое удовольствие, вроде «нежной томности»229, в которой купается персонаж Антуана Фюретьера, или вызывающие более четкие чувства – разного рода оттенки дискомфорта, о которых упоминает мадам де Ментенон, приехавшая из Фонтенбло в Версаль и утверждавшая, что стала испытывать какое-то особенное утомление: «С тех пор как я покинула Фонтенбло, я пребываю в некой томности; там я больше отдыхала, и это сказывается на моем здоровье»230. Новое слово «томность» появляется в литературе привилегированной публики и наводит на мысли о трудноопределимой, но всеобъемлющей слабости, такой, какую Эспри Флешье, с трудом подбирая слова, упорно приписывает королевской дочери на протяжении нескольких лет, предшествовавших ее смерти в 1690 году:

Поначалу кажется, что эта слабость скорее вызывает неудобства, нежели представляет собой опасность: эти боли непонятны и потому вызывают сожаление, хотя, возможно, и незаслуженное… ментальные проблемы присовокупляются к телесным, и лечение, направленное на поддержание природных сил, лишь изматывает их231.

Это состояние может сопровождаться и более конкретными нарушениями, среди прочего – бессонницей, из‐за которой душа Геза де Бальзака была «томной», а тело «слабым»232; или «печалями», чрезмерным беспокойством, вызывавшими у мадам де Ментенон «воспаления»: «жизнь, которая велась там [в Версале], убивала ее»233; или же слезами, сильно влиявшими на физическое состояние мадам де Монморанси: «постоянные рыдания до такой степени иссушили ее мозг и обнажили нервы, что она совсем ссутулилась и стала страдать от одышки»234.

Появляются и другие слова и выражения, определяющие эту новую «относительную» усталость: «приливы», «недомогания», «вялость». На это в середине XVII века жаловался Гез де Бальзак, уверявший, что его внимание рассеяно: «Хоть я почти никогда не сплю, я почти всегда пребываю в состоянии вялости»235. В письмах, словарях, романах стало встречаться слово «недомогание»; это «недомогание» имело различные степени интенсивности: «Проживание на окраине города вызывает сильное недомогание», необходимость в чем-то себя ограничивать стала причиной «легкого недомогания»236. Впервые, пусть субъективно и неявно, стали определяться оттенки и степени усталости.

Градация сил

Новшеству в виде градации «состояний» соответствует еще одно новшество – градация сил, «первые ласточки» сравнения ресурсов и возможностей.

В XVI веке были уточнены качества, которыми должны обладать самые подходящие, наиболее способные противостоять тяготам службы военные:

Признаками, по которым можно определить наиболее подходящих для этой профессии, являются следующие: настороженный и живой взгляд, прямо посаженная голова, крепкий желудок, широкие плечи, длинные руки, сильные пальцы, небольшой живот, сильные бедра, длинные ноги, сухие ступни; этими качествами хорошо бы обладать любому человеку, они позволяют быть ловким и сильным, что непременно требуется хорошему солдату; в то же время не следует отказываться от тех, кто не обладает всем вышеперечисленным, они могут оказаться хороши в другом. В особенности же надо следить за тем, чтобы для новобранцев были созданы условия, отвечающие их качествам, и не принимать их недостатки за достоинства237.

Фермер из обширного труда Оливье де Серра238 «Сельскохозяйственный театр» (Théâtre d’agriculture) (1600) также оценивал выносливость своих «слуг». Труд работника должен быть эффективным, но, кроме того, обязанности следует распределять правильно: «Самые крепкие должны выполнять самую тяжелую работу, а более слабым следует поручать задачи, для выполнения которых нужна не столько физическая сила, сколько приборы и техника»239. В средневековых монастырях за этим следили: одним братьям поручалась работа с книгами, другим же – полевые работы240. Составлялись и систематизировались «рейтинги» работ, каждому поручалось дело, которое соответствовало его энергии и силам. Работы делились на «большие», «малые» и «средние», «малые» интуитивно поручались наиболее слабым, «большие» – тем, кто посильнее; «средние» работы, находившиеся на стыке «больших» и «малых», считались предпочтительнее всего. К тому же в общих чертах возникала специализация, уточнение задач, в результате чего работники разбивались на категории: «крупные мужчины подходят для пахоты», для работы со скотом, для переноски тяжестей; «те, кто помельче» хороши для работы на виноградниках, «для посадки деревьев», «в садоводстве, в пчеловодстве, в животноводстве»; «средние», как правило, подходили для «любых работ»241. На строительстве домов и шахт, как видно из предписания Максимилиана от 1517 года, начинается распределение рабочих по категориям «в зависимости от их возраста, навыков, физических сил»242. Вероятно, никаких расчетов еще не делалось, но уже существовало стремление хотя бы предварительно, в общих чертах оценить возможности и выносливость работников.

Аналогичными соображениями руководствовались при вербовке в армию. Это подтверждает капитан Пьемонтского полка Жузеп Торрильон де Прадес, оспаривая решение отца, который в 1686 году поставил собственному сыну «слишком слабых» солдат: «Напрасно я писал вам, что нужны лишь высокие мужчины, – это не помогло; из восьми человек, что вы мне прислали, подошли лишь Байар и Л’Эвейе, и еще один, которого по дороге нашел мой подчиненный; остальные же оказались карликами; лучше уж было вообще ничего не предпринимать, потому что нанимать таких – все равно что бросать деньги на ветер»243. В Великий век среди военных по этому поводу велись оживленные споры. Для многих подразделений требовался минимальный рост: например, для гвардии пять футов четыре дюйма (1,626 метра)244. Существовали нюансы. Вобан выступал скорее за «маленький» рост, даже если доминировал образ «высокого» военного: «Энергия, сила и храбрость чаще встречаются у мужчин ниже среднего роста»245. Таким образом, тела различались по силе, выносливости, способности противостоять усталости. В конце XVII века были сложности: мужчин не хватало, в армии был недобор. Король приказал тогда «не измерять солдат»246. Лувуа запретил отказываться брать в армию мужчин, «по возрасту и силе подходящих для службы», которые при этом «несколькими дюймами ниже ростом, чем остальные»247. При этом существуют идеальные каноны внешности, и с XVI века складывается интуитивно надуманная «модель» того, какими должны быть живость, крепость, размах рук, рост.

Пример галер более показателен. Здесь дело касается хода судна, его скорости и маневренности. В XVII веке разрабатывается более детальная классификация, акцент делается на «современном» флоте. Жан Мартей, гугенот, попавший на галеры «по вопросам религии», описывает, как все происходило с момента посадки на судно: «Нас заставили раздеться догола и осмотрели все части тела. Нас ощупывали повсюду, прямо как жирных быков на ярмарке, а потом разделили на две группы – на тех, кто посильнее, и на тех, кто послабее»248. «Лучших» гребцов сажали либо в первый ряд, задающий ритм, либо на крайние весла, чтобы выравнивать движения весел. Были еще и более мелкие различия, в зависимости от удаленности от борта и широты движения веслом. Одновременно оцениваются разные вещи: возраст, рост, «комплекция». Наконец, дифференцируются страдания: Жан-Батист Кольбер, государственный секретарь по морским делам, рекомендовал в 1688 году «сажать гугенотов на галеры, идущие в Алжир»249 – там условия самые тяжелые.

Градация социальных функций

При изучении такого явления, как усталость, нельзя абстрагироваться от социальной жизни. Шарль Луазо, говоря о «сословиях» и «санах» в момент становления классического общества, косвенным образом показывает, как мало всех интересовали проблемы простого народа:

Есть профессии, которые зиждутся на затратах физических сил, а не на торговом обороте или мыслительных усилиях, это самые презренные занятия. И тем более те, кто не имеет ни профессии, ни товаров, которыми можно было бы торговать, кто зарабатывает себе на жизнь, работая руками, те, кого мы называем поденщиками – грузчики, подмастерья на стройке и другие, – являются самыми презренными из бедняков. Потому что нет ничего хуже, чем работать без выходных250.

В рассказах о повседневной жизни подробностей таких работ практически не найти. Им суждено было оставаться «невидимыми». Эту работу выполняла «самая презренная часть „третьего сословия“ <…> те, кто не имел отношения к богатству королевства»251. Лафонтен писал о «стонущем и сгорбленном»252 дровосеке и в то же время о «поющем с утра до вечера» сапожнике, «видеть которого – настоящее чудо»253, или о «завязшем в болоте возчике», первейший совет которому – «на Бога надейся, а сам не плошай»254. Антуан Фюретьер высмеивал «человека низкого звания», «заросшего бородой и потемневшего от загара»255, питающегося лишь «водой и тумаками»256. То, что крестьяне тоже люди, забыто, и упоминание о них Лабрюйера – случай исключительный257, а постоянная усталость рабочих и простолюдинов, как правило, не комментируется. Различные наблюдатели и путешественники не обращают на них внимания. Жозеф Дюшен, врач Генриха IV, считал, что «усилия», совершаемые землепашцами, лишь «укрепляют их мускулатуру и нервы»258; Леон Годфруа, путешествуя в 1646 году по Гаскони и Беарну, замечал у попадавшихся на его пути крестьян лишь «загорелые почти дочерна» лица, что «бросало тень на народ» Арманьяка259. Франсуа де Гренай в 1643 году пересек Аквитанию и увидел «плодороднейшую долину»260, но не заметил ни малейших признаков тяжелого труда или прилагаемых усилий.

Еще Фрэнсис Бэкон, сравнивая с медицинской точки зрения «типы жизни» – от военных до религиозных деятелей, от бюрократов до землепашцев, пришел к выводу, что «сельская жизнь» наиболее бедна, но в то же время наиболее здорова: «Потому что помимо того, что они постоянно пребывают на свежем воздухе, они все время находятся в движении; им чужда праздность, тревоги и зависть, они питаются мясом, которое им не приходится покупать»261. Об их работе Бэкон не упоминал и не замечал никаких страданий и боли, возникающих при ее выполнении.

224

См.: Rey A. Dictionnaire historique de la langue française. Paris: Robert, 1994. Статья «Épuisement». Примечательно, что это слово не встречается в «Dictionnaire universel» («Универсальном словаре») Антуана Фюретьера, вышедшем в свет в 1690 году.

225

Conrart V. Mémoires (1652) // Nouvelle Collection des mémoires pour servir à l’histoire de France. 3^e série. T. IV. P. 602.

226

Scepeaux Vieilleville F. de. Mémoires // Nouvelle Collection des mémoires pour servir à l’histoire de France. 1^re serie. T. IX. P. 36.

227

Ibid.

228

Dupleix S. La Curiosité naturelle rédigée en questions selon l’ordre alphabétique. Paris, 1623. P. 94.

229

Furetière A. Dictionnaire universel. Paris, 1690. Статья «Langueur».

230

Mme de Maintenon. Lettre du 23 octobre 1713 // Lettres inédites de Mme de Maintenon et de Mme la princesse des Ursins. Paris, 1826. T. III. P. 4.

231

Fléchier E. Oraison funèbre de Marie-Anne-Christine de Bavière, dauphine de France. Paris, 1690. P. 28.

232

Balzac J.‐L.G. de. Lettres familières à M. Chapelain. 30 août 1639. Paris, 1659. P. 177.

233

Mme de Maintenon. Lettre à Mme la comtesse de Caylus. 15 mai 1705 // Correspondance générale de Mme de Maintenon / éd. par Théophile Lavallée. Paris, 1867. T. V. P. 339.

234

Mlle de Montpensier. Mémoires // Nouvelle Collection des mémoires pour servir à l’histoire de France. 3^e série. T. IV. P. 322.

235

Balzac J.‐L.G. de. Op. cit. 6 juillet 1650. P. 25.

236

Furetière A. Dictionnaire universel. Статья «Incommodité».

237

Rouer Fourquevaux R. de. Discipline militaire de messire Guillaume du Bellay, seigneur de Langey, Lyon, 1592. P. 18.

238

Оливье де Серр (1539–1619) – французский агроном. Его труд Théâtre d’agriculture в XVII веке переиздавался девятнадцать раз.

239

Serres O. de. Le Théâtre d’agriculture et mésnage des champs. Paris, 1600. P. 59.

240

См.: règle de saint Benoit (VI^e siècle) // Règles des moines. Paris: Seuil, 1982. P. 113: «Quant aux frères infirmes ou délicats, on leur donnera une occupation ou un métier qui soit de nature à leur faire éviter l’oisiveté, sans les accabler sous l’excès du travail» («Что же до братьев больных или слабых, то им дадут занятие, которое избавит их от праздности, но не будет изнурять избытком работы»).

241

Serres O. de. Op. cit. P. 77.

242

Braunstein P. Le travail minier au Moyen Âge d’après les sources réglementaires»// dir. par J. Hamesse, C. Muraille-Samaran. Le Travail au Moyen Âge, une approche interdisciplinaire. Louvain-la-Neuve: Institut d’études médiévales, 1990. P. 333.

243

Torrilhon de Prades J. Un petit capitaine au Grand Siècle // Revue historique des armées. 1980. № 2. P. 5–31; см.: Les Oisivetés de Monsieur de Vauban. Seyssel: Champ Vallon, 2007. P. 1040, прим. 1.

244

Le Prestre de Vauban S. Moyens d’améliorer nos troupes et de faire une infanterie perpetuelle et très excellente // Les Oisivetés de Monsieur de Vauban. P. 1040.

245

Ibid.

246

Rousset C. Histoire de Louvois et de son administration politique et militaire. Paris, 1863. T. III. P. 296–297.

247

Ibid.

248

Marteilhe J. Mémoires d’un galérien du Roi-Soleil (1757). Paris: Mercure de France, 1982. P. 102.

249

Seignelay J.‐B.A.C. Lettre du 18 avril 1688. См.: Tournier G. Les Galères de France et les galériens protestants des XVII^e et XVIII^e siècles. Montpellier: Les Presses du Languedoc, 1984. T. I. P. 116.

250

Loyseau C. Traité des ordres et simples dignités // Œuvres. Paris, 1666. P. 52.

251

Goubert P., Roche D. Les Français et l’Ancien Régime. T. I. La Société et l’État. Paris: Armand Colin, 1991. P. 84.

252

La mort et le bucheron // Jean de La Fontaine. Fables. Paris, 1668–1694.

253

Le savetier et le financier // Op. cit.

254

Le chartier embourbé // Op. cit.

255

Fleury C. Les Devoirs des maîtres et des domestiques. Paris, 1688. P. 104.

256

Furetière A. Le Roman bourgeois (1666) // Romanciers du XVII^e siècle / éd. par Antoine Adam. Paris: Gallimard, 1958. P. 1047.

257

См.: La Bruyèr J. de. Les Caractères. Paris: Garnier, 1954. P. 295: «L’on voit certains animaux farouches, des mâles et des femelles, répandus par la campagne, noirs, livides et tout brulés de soleil, attachés à la terre qu’ils fouillent et qu’ils remuent avec une opiniatreté invincible… Ils épargnent aux autres la peine de semer, de labourer et de recueillir pour vivre, et méritent ainsi de pas manquer de ce pain qu’ils ont semé» («Мы видим каких-то диких зверей, самцов и самок, которых много в деревнях. Они черны, слабы и обожжены солнцем, прижаты к земле, которую обрабатывают с непобедимым упрямством. <…> Они избавляют других от необходимости сеять, пахать и убирать урожай, чтобы жить, и, следовательно, заслуживают того, чтобы не испытывать недостатка в том хлебе, который они посеяли»).

258

Chesne J. du. Le Pourtraict de la santé. Paris, 1618. P. 237.

259

Godefroy L. Voyages en Gascogne, Bigorre et Béarn (1644–1646) // Le Voyage en France / éd. par Jean-Marie Goulemot, Paul Lidsky, Didier Masseau. Paris: Robert Laffont, 1995. P. 369.

260

См.: Bercé Y.‐M. La Vie quotidienne dans l’Aquitaine du XVII^e siècle. Paris: Hachette, 1978. P. 25.

261

Bacon F. Histoire de la vie et de la mort. Paris, 1637. P. 184–185.