Читать книгу Академия - - Страница 11

Растерянность Варфоломея была не напрасна. Небольшая толпа встречающих, состоявшая частично из деловых, озабоченных людей, державших в руках таблички с именами тех счастливцев, о ком им надлежало проявить заботу, частично из обычных граждан с цветами и радостными – от предстоящей встречи – лицами, не обратила на Варфоломея никакого внимания. И своей фамилии на заветных табличках он, сколько ни вглядывался, не обнаружил.

Очень скоро его тощая фигура с выпяченным животом высилась уже в полном одиночестве посреди зала. То, как начиналось его приобщение к Академии инплинизма, наводило его на грустные размышления. Ведь если верить тому, что говорилось в Петербурге, его здесь должны были встретить едва ли не с оркестром. А на деле…

– Я могу вам чем-либо помочь? – раздался за его спиной вежливый девичий голос.

Варфоломей оглянулся, машинально прикрывая руками свой неожиданно начавший шевелиться живот (видно, Лелька проснулась и давала знать, что ей уже надоело сидеть в заточении), и проговорил смущенно:

– Да. Меня должны были встретить, но почему-то никто не появился. Я в полной растерянности. Просто не представляю, что теперь делать.

Произнеся эти слова, Варфоломей осознал, в сколь сложном положении он оказался. Похоже, его первый выезд за рубеж может оказаться и последним. Он совершенно не знал, что делать и как себя вести в подобной ситуации в чужой стране. Он не имел представления, как доехать до этого самого Эббот-Хилла, который был указан в приглашении как место его пребывания и, главное, сколько это может стоить.

– Пожалуйста, помогите мне, – ухватился он за ту самую соломинку, за которую хватается утопающий, в лице очень хорошенькой служащей аэропорта.

Отчаяние, с которым Варфоломей произнес эту фразу, кажется, даже несколько напугало девушку, но тем не менее она улыбнулась ему профессиональной улыбкой и предложила следовать за собой.

Варфоломей сразу почувствовал себя в надежных руках и почти успокоился, хотя до полного решения его проблемы было еще далеко.

Девушка привела его к стойке с надписью «Информация» и, спросив, у него имя и фамилию, решила, видно, ограничиться лишь фамилией, как более легко произносимой. И вскоре все находящиеся в здании аэропорта уже обладали информацией о том, что мистер Тапкин, прибывший из Петербурга, с нетерпением ожидает встречающих у стойки «Информации».

Уже в течение следующих пятнадцати минут Варфоломей смог полностью оценить все бремя публичной известности.

– Мистер… – робкий детский голосок донесся откуда-то снизу.

Маленькая голубоглазая девочка, белокурые локоны которой продуманно изящно ниспадали на плечики, стояла напротив него и, запрокинув голову, внимательно рассматривала его. Если бы Варфоломей вдруг решил оставшуюся жизнь посвятить росписи соборов, то лучшей модели для изображения ангела, ему было бы не подобрать. Вообще, с тех пор как он дал согласие отправиться в духовную академию, его мысли постоянно обращались к религиозно-церковной сфере. Между тем девочка настойчиво протягивала к нему свою маленькую руку.

«Уж не Академия ли инплинизма посылает таких ангелоподобных крох встречать своих слушателей?» – подумал Варфоломей. С той минуты, как он узнал, что его приглашают в Шотландию, его, казалось, уже ничем нельзя было удивить.

Но он ошибся. Как выяснилось, девочка всего-навсего протягивала ему пачку жевательной резинки. Своим подарком она, вероятно, хотела скрасить сиротливую бесприютность Варфоломея. Когда он машинально взял детский презент, малышка, обрадовано захлопав в ладоши, убежала к родителям, которые в свою очередь, сияя доброжелательными улыбками, приветливо помахали Варфоломею.

Пока Варфоломей продолжал стоять в растерянности, к нему приблизилась пожилая американская пара вечных туристов. Мужчина радостно пожал Варфоломею руку, в то время как жена его умильно кивала идеально уложенной седой головкой.

– Москва! – широко улыбнулся американец и, поднатужившись, выдал: – Как дьела?

– Мы были три года назад в России, – улыбнувшись, уже по-английски пояснила его спутница и тут же добавила, что, если русский путешественник голоден, они с мужем с удовольствием пригласят его в бар на чашку кофе.

Если бы даже Варфоломей действительно был голоден, он бы даже под пыткой не признался в этом. «У советских собственная гордость!» – этот стихотворный лозунг он усвоил, еще сидя за школьной партой. И неважно, что теперь вместо «советских» надлежало говорить «российских», суть от этого не менялась. А потому он гордо отказался от любезного приглашения. И американцы, еще раз с чувством пожав ему руку, отправились восвояси по своим американским делам, громко и радостно обмениваясь впечатлениями.

– Тьебе не есть гдье жить? – на ломаном русском обратился к Варфоломею черноволосый парень в видавшей виды майке. Обращение на родном языке так растрогало Варфоломея, что он готов был едва ли не расцеловать этого парня.

– Друг, ты откуда? – спросил он.

– Я из Словении. Тут работаю. По найму. Если тьебе негде жить, поехали. Есть мьесто в комнате.

– Но ты же меня совсем не знаешь, – смущенно пробормотал Варфоломей.

В ответ его только крепко похлопали по плечу, и он услышал:

– Мы всье славяне – братья. И должны помогать друг другу.

Еще бы несколько минут, и Варфоломей, возможно, уехал бы с этим гостеприимным славянином, но тут их дружественное общение было прервано восклицаниями, которые могли принадлежать только типичному одесситу:

– Ну, я таки так себе это и представлял! Вы тут таки давно стоите? – пожилой мужчина в кипе бесцеремонно схватил Варфоломея за руку. – Нет, Фира, ну, ты посмотри на него, он таки здесь будет стоять, как памятник Дзержинскому, и ждать, когда его снимут с пьедестала!

– А что же мне делать? – растерянно отозвался Варфоломей.

– Нет, это он у меня спрашивает, что ему делать! Фира, ну как тебе это нравится?! Молодой человек, у вас есть телефон ваших шлимазал, которые вас так встретили, чтобы их всю жизнь так встречали?!

– А ведь и правда! Есть! – И как это он сразу не додумался до такой элементарной вещи! И этот человек еще называет себя частным детективом!

– Фира, ты слышишь? У него есть телефон, а он тут стоит с видом девственницы на сносях! Кстати, достаньте вашу живность из живота, а то она задохнется… – распорядился бесцеремонный одессит и, не дожидаясь ответа, потащил Варфоломея к таксофону, который, оказывается, находился рядом.

– Ну что вы стоите, как мишугас? – одессит нетерпеливо дернул его за руку. – Давайте ваш телефон!

Варфоломей, потрясенный таким напором, извлек бумагу с адресом и телефоном Академии. Он чувствовал себя сейчас, как в далеком детстве, когда, еще первоклассником, однажды умудрился заблудиться по пути из школы и стоял в беспросветном отчаянии, горько рыдая, на углу какой-то незнакомой улицы. Тогда к нему подошел вот такой же пожилой прохожий и отвел его домой, запросто решив проблему, казавшуюся маленькому Варфоломею совершенно неразрешимой. Так получилось и теперь. Лев Лазаревич – а именно так звали его добровольного помощника – дозвонился до Академии и сообщил им, что: во-первых, они там все бездельники, тунеядцы и балбесы, и во-вторых, несчастный молодой человек, прибывший из России, уже сутки ждет их в аэропорту. Варфоломей украдкой посмотрел на часы – с момента его прибытия прошло всего два часа. Но так или иначе, милостиво выслушав все извинения, которыми, судя по всему, рассыпалась телефонная трубка, неожиданный спаситель Варфоломея предупредил говоривших с ним, что он с места не сойдет, пока не убедится, что встречающие приедут и заберут бедного и голодного молодого человека.

Только Варфоломей собрался от души поблагодарить Льва Лазаревича и даже открыл для этого рот, как там, во рту, словно бы сам собой оказался пирожок.

– Молодой человек, – теперь уже командовала Фира, – пока они за вами приедут, вам нужно покушать. – В ее руках возник объемистый пакет, наполненный самыми что ни на есть домашними пирожками с капустой.

– Нет, ты меня послушай сюда, – возмущенно обратился к ней муж, – кто же это ест стоя, где тебя учили манерам? Ох, Фира–Фира! Молодой человек, пойдемте присядем, – И он повлек Варфоломея к креслам, стоявшим неподалеку. – Вы покушаете и мне расскажете, как там у нас дома?

– Где? – удивился Варфоломей.

– Ну, дома, в России! Или у вас есть еще дом?

– Так вы разве не из России? – с еще большим удивлением спросил Варфоломей.

– Что вы, молодой человек! – с легкой грустью откликнулась Фира. – Мы из Хайфы. Вот отдыхаем здесь. На старости захотелось мир посмотреть. Дети выросли. Мы им больше не нужны. Захар – это наш старший – послал нас сюда. Я же всю жизнь в Питере английский преподавала, вот и мечтала когда-нибудь эту страну повидать…

– Так я тоже из Питера! – радостно воскликнул Варфоломей.

– Да неужели?! Боже мой, боже мой… это же моя молодость, – и в ее глазах неожиданно блеснули слезы.

– А что в «Севере» пирожные еще не перевелись? – покосившись на жену, намеренно бодро спросил Лев Лазаревич.

– Полнò! – в тон ему отозвался Варфоломей. – Сколько душа пожелает!

– А метро-то починили? – озабоченно спросила Фира.

Варфоломей уже хотел поведать ей все перипетии восстановления линии метро, как заметил приближающихся к нему, словно сошедших с рекламного проспекта Академии, молодого человека и девушку, одетых по принципу «черный низ, белый верх».

– Господин Тапкин? Варфоломей? – официально обратился к нему юноша.

– Да, да, это он самый, – радостно закивала Фира.

– Вы нас простите, произошло недоразумение. Очень большая нагрузка, знаете ли, много приезжающих… Так что вы, пожалуйста, извините, что вас никто не встретил… – торопливо проговорил юноша.

– Нет, почему же, напротив… – Варфоломей признательно посмотрел на своих новых друзей. – Меня встретил целый мир.

Прощание со Львом Лазаревичем и Фирой было по-российски теплым. Уже потом, позже, пребывая в Шотландии, Варфоломей с долей грустной растроганности вспоминал своих случайных знакомых, как единственных искренних и участливых людей, встретившихся ему во время непростого и, как оказалось, опасного путешествия…

Представители Академии терпеливо подождали, пока завершится сцена трогательного прощания, и только после этого пригласили Варфоломея следовать за ними. Странно, но Варфоломею вдруг совершенно расхотелось куда-либо идти. Как будто это вовсе не он еще полчаса назад больше всего опасался остаться здесь в аэропорту никем не востребованным, как забытый багаж. Он обернулся и увидел, как Лев Лазаревич с женой тоже взволновано смотрят ему вслед. Он еще раз прощально помахал им рукой, уже садясь в машину.

– Первый раз за границей? – улыбаясь, по-русски спросила его девушка.

– Да, – ответил Варфоломей. – А как вы догадались?

В ответ девушка усмехнулась:

– Сама была точно такой месяц назад.

– Какой? – поинтересовался Варфоломей.

– Да вот такой же бестолковой, как вы. Мы, впрочем, еще не познакомились. Снежана, – протянула она руку.

«И верно Снежана», – подумал Варфоломей, разглядывая ее неправдоподобно светлые волосы.

Девушка опять громко рассмеялась:

– Ну, совсем еще дикий! Кстати, запомни: все инплинисты приветствуют друг друга словами: «Олы нол», что значит – «Все вместе». Запомни, чтобы не попасть впросак. Олы нол! – повторила она еще раз.

– Олы нол! – смеясь, отозвался Варфоломей.

Эта подсказка весьма пригодилась Варфоломею, когда он через некоторое время переступил порог Эббот-Хилла.