Читать книгу Беги от меня - - Страница 12

Глава 12

Оглавление

Где же он? Я вновь воззвала к воспоминаниям, что хранил в себе кулон, сейчас висевший у меня на шее и надежно спрятанный от чужих глаз. Они мелькали у меня в сознании какими-то отрывками. Кажется, Эльвира вообще не помнила своей матери. Вот маленькая девочка, которую держит за ручонку няня, стоит на крыльце в нарядном платьице и встречает новую хозяйку дома, которую привез отец после их свадьбы – эффектная блондинка, одетая в роскошное белоснежное кружевное платье, выходит из кареты, и идет под руку со своим новоиспеченном мужем с гордо поднятой головой.

– Эльвира, – говорит граф, – познакомься, это леди Инния, моя жена и твоя новая мама.

Девочка снизу-вверх смотрит на улыбку красивой дамы, которая не затрагивает ее холодных голубых глаз, и опустив головку, приседает в изящном книксене, который она разучила только накануне вечером, желая понравится своей новой маме.

– Эльвира, следи за локтями! Что за манеры! – резкий окрик мачехи заставляет девочку сжаться за обеденным столом и опустить руки на колени. Она боится вновь что-то сделать не так, поэтому делает вид, что больше не голодна.

– Здесь мы сделаем женские гостевые покои. А может и детскую. Давно пора вынести отсюда это старье, – леди Инния ходит по гостиной покоев, в которых когда-то жила мать Эльвиры, и раздает служанкам указания, брезгливо при этом морщась. – Одежду выбросите, все безделушки в коробки и на чердак, позже разберусь, что с ними делать, шкатулки перенесите в мои покои. Да, и снимите уже этот ее портрет в галерее, его тоже отнесите на чердак. А с Эдвардом я этот вопрос улажу.

Маленькая девочка, затаив дыхание, стоит в коридоре за дверью, где ее не видно, и слушает слова мачехи. Она не помнит свою маму, и не ходила в ее покои, так как они после ее смерти всегда были закрыты. Но ей жалко портрет в галерее. Он – единственное в доме, что напоминает ей о маме. И она часто тайком пробирается туда и, остановившись, подолгу рассматривает ту, что подарила ей жизнь, рассказывая ей о своих горестях и затаенных надеждах. И иногда ей кажется, что мамины яркие зеленые глаза, совсем как у нее, смотрят на нее с сочувствием и любовью – любовью, которой ей теперь так не хватает в этом доме…

Вынырнув из воспоминаний, я решительно направилась на чердак, внутренне кипя от злости. История мачехи и падчерицы не нова, но почему-то история Эльвиры задела за живое, как будто это касалось лично меня. Впрочем, наверное, так оно и было. Чем больше я узнавала о ней, тем больше ее жизнь сплеталась с моим сознанием. И отец тоже хорош, неужели не видел, как одиноко живется его малышке дочери? Или, женившись снова, он тут же списал ее со счетов, думая лишь о молодой жене и будущих наследниках мужского пола?

На чердак вела узкая каменная лестница, находившаяся в самом конце коридора на третьем этаже. Поднявшись по ней, я толкнула массивную дверь, которая оказалась не заперта, и шагнула внутрь. Чердак был огромен, что, впрочем, было неудивительно, учитывая размеры самого особняка. Освещения здесь не было, единственным источником света были небольшие окошки по всему периметру, в которые проникал уже становившийся тусклым свет догорающего короткого зимнего дня. Значит нужно спешить. На чердаке стояла старая мебель, зачехленная в когда-то белые, а теперь потемневшие от старости и пыли чехлы, деревянные, окованные железом сундуки, в которых хранились какие-то старомодные наряды с высокими воротниками, в одном углу я нашла коробки с детскими игрушками, но память молчала, поэтому я решила, что это не игрушки Эльвиры. Но я искала что-то, напоминавшее по форме большой прямоугольник, поэтому решила не тратить время, тем более день угасал быстро, и скоро на чердаке станет совсем темно. Спустя еще полчаса поисков, когда я уже решила было возвращаться назад, в одном из дальних углов мне попалось на глаза что-то, отдаленно напоминающее картину, завернутую в полотно, и перевязанную веревкой. Развязав ее и сняв пыльную ткань, я поняла, что наконец то нашла то, что искала.

В уже наступивших сумерках изображение на портрете лишь угадывалось, поэтому я перенесла его к окошку, чтобы хоть как-то рассмотреть. С портрета на меня смотрела молодая красивая женщина, точнее девушка лет двадцати. Белокожая, со светлыми длинными волосами, ее знакомые пронзительно-зеленые глаза смотрели ласково и вместе с тем немного грустно. Такой же грустной мне показалась и легкая улыбка, которая чуть угадывалась на ее губах. «Графиня Эмилия Глоустер» – гласила надпись в нижнем углу. Год смерти… восемнадцать лет назад, значит Эльвире было около двух лет, когда она умерла. Отчего-то на миг сжалось сердце, когда я рассматривала портрет. Красивая, и такая молодая. Почему же она умерла так рано?

Я аккуратно вернула портрет на место, тем более стало совсем темно, и рассмотреть его во всех деталях было уже невозможно. Вернусь сюда позже. Вдруг что-то интересное отыщется в коробках, в которые по приказу новой графини должны были собрать вещи из комнаты Эмилии.

Выйдя с чердака и тихо закрыв за собой дверь, прислушиваясь к звукам, я постаралась незамеченной спуститься с третьего этажа до своих покоев. Не хотелось, чтобы кто-то видел меня, спускающуюся с чердака, и задавал лишние вопросы о том, что я могла там забыть.

Закрывшись в ванной, я привела себя в порядок после въевшейся чердачной пыли, и позвала Фрею, чтобы та помогла мне собраться к семейному ужину.

Беги от меня

Подняться наверх