Читать книгу Сказки Венского леса или Король, Самозванец и Белая Книга - - Страница 9

ГЛАВА

7.

ТЮРЬМЫ

ИСПАНИИ

Tired with all these, for restful death I cry,

As, to behold desert a beggar born…

W. Shakspeare, sonnet 6615

На рассвете в главную тюрьму Мадрида бросили трёх странников. Они все одновременно, как мешки, попалились наземь, но точнее будет сказать – на каменный пол. Дверь решётки захлопнулась так стремительно, что они даже не успели осознать, скрипнула она при этом или нет. Подняв головы, увидели перед собой высокую тёмную стену, в некоторых местах поросшую мхом. Первой перевернулась и села Нелли.

– Это что ещё за чёрт? – прошептала она.

– Это тюрьма, – как-то странно спокойно сказал граф и тоже перевернулся.

Между ними продолжал лежать Фридеман. Переглянувшись, Нелли и Ричардсон перевернули его.

– Что это вы делаете! Я бы и сам! Я ещё не настолько толст, чтоб не суметь сам повернуться! – в своей обычной ироничной манере проговорил он.

– Надо подумать, как отсюда сбежать! – сказала Нелли.

– Ещё не успели попасть! – в том же духе продолжал Фридеман.

– Интересно, куда засадили нашего весёлого итальянца? – усмехнулся граф.

– ГРАФ! – обернулись к нему одновременно Яков и Нелли. Он лишь закатил глаза.

– Вряд ли его вообще засадили, – сказал Фридеман.

– Но ведь он остался там, и кто-то вот-вот грозился войти, – сказал граф.

– О! Поверь! Он из любой передряги выберется.

– Да, выберется, если он каким-то чудом убедит инквизитора, почему же его голова не должна находиться отдельно от тела! – съязвил Ричардсон.

– Нелли, есть аргументы? – обратился к ней Фридеман и все трое засмеялись.

– ЭЙ! ВЫ! ТАМ! ХВАТИТ ШУМЕТЬ! – послышался шикавший голос из-за угла.

Тут же перед дверью возник страж.

– Рассажу вас поодиночке, ещё раз начнёте шутить! Скоро вам будет не до шуток! Скоро прибудет инквизитор…

– Ээээй, папаша! – вдруг неожиданно заговорил в такой манере Фридеман, и Нелли с Ричардсоном в изумлении воззарились на него. – Мы закон католиков не нарушали! Так что, будь добр, нам нужен справедливый суд! Если мы в чём и виноваты, так точно не в преступлении законов церкви!

– Для этого не обязательно что-то нарушать! – очень тихо прошептал ему граф. Надзиратель усмехнулся.

– Верно говорит!

Граф удивился, что его могли расслышать.

– Да, слфшно-то в вашей камере, то что надо! Так что если надумаете сбежать – общаётесь жестами! Но и это вас не спасёт, потому что я всё вижу и слышу!

Все переглянулись. Нелли пожала плечами.

– Ну и в чём нас обвиняют! – так же похабно, как давеча Фридеман, крикнула она. Теперь была очередь графа и герцога удивляться.

– Скоро узнате. Зачем вам всё знать до срока? – осклабился тюремщик.

– Мне не очень нравится перспектива распрощаться с моей головой! Потеря головы – это очень серьёзная потеря!16

– Польностью с тобой согласен! – сказал Фридеман, подняв вверх указательный палец. Они снова захохотали.

– Мне кажется, нас на этом балу чем-то опоили, – сказала Нелли.

– Как же иначе? – ответил Фридеман. – Мы на нём ничего не пили!

Вновь раздался смех.

– Прекратите же вы! – гаркнул тюремщик.

Но его увещевания больше не потребовались, к нему подошёл другой и что-то шепнул. Тот кивнул и пошёл за ним. Вскоре наши герои увидели, как по дальнему коридору вели другого узника.

– Это же Руджеро! – прошептал Фридеман. Остальные не могли не согласиться. – Значит, его тоже схватили, – как-то печально промолвил он.

– Напротив, это очень-очень хорошо, – прищурившись, проговорила Нелли.

– Что ты задумала? – спросил граф.

– Тут вопрос не в том, что задумала я, а что задумал он… Всё! Тихо!

Послышались шаги надзирателя. Он открыл дверь и без лишних слов вытащил Нелли и Фридемана. Дверь тут же закрылась.

– Яков! Нелли! – бросился граф на прутья решётки. Они лишь мельком смогли обернуться на него.

Нелли упала на каменный пол.

Яков упал на каменный пол.

Дверь тут же со скрипом затворилась. Теперь они были по одиночке.

– Эй! Герцог! – но ответа не последовало. – Граф! Мистер Ричардсон! Джозеф! – Снова молчание. – Сеньор Гвидиче! Руджеро!

– Кто здесь? – послышался шёпот.

– О! Сеньор Руджеро! Хотя бы Вы здесь!

– Нелли? Вот так встреча!

– Где Вы, далеко?

– Прямо за стеной. Видишь мою руку?

Слева, из-за угла, высунулась мускулистая, но, в то же время, изящная загорелая рука с кружевными расстёгнутыми манжетами и множеством перстней, только не было того солнца, на котором они должны были блистать! Нелли вытянула свою длинную бледную руку и хлопнула по его руке. Загорелая рука ответила пожатием бледной.

– Ну и как завершилось твоё пребывание в будуаре королевы?

– Как видишь, ровно так же, как и ваше.

– Но что дальше было? Расскажи…

– О, поверь, ничего примечательного! Я спрятался в шкаф, потому что уже заслышал шелест платья. Но я молодец! Забыл свою шляпу на столе! Королева заметила, давай пытать свою фрейлин. Та в слёзы и по доброте душевной всё ей рассказала! Только не знала, где искать меня. Фрейлин то не наказали, только пожурили, а меня, узнав, признали (в очередной раз, ничего нового!) развратником и совратителем невинности! И уволокли сюда.

– Ну, у тебя есть план?

– Конечно.

– И?

– Ждать до Второго Пришествия.

– Что? Я серьёзно!

– Что же предлагаешь? Я не знаю. Это тебе не Венеция, где можно потолок продырявить ржавым засовом. Тут-то покрепче. Какая-то Бастилия…

– Не каркай, не то, ровен час, нас ещё и туда упекут!

– Вполне возможно, вполне возмножно…

– Надеюсь, ты сейчас пошутил! – перебила его Нелли.

– Быть может, да, а быть может – и нет!

– Хватит строить из себя Чеширского кота! Отвечай!

– Могут. Теоретически. Всё зависит от того, чего хочет от нас Испанская Инквизиция.

– Нас? Быть может – тебя? – лукаво переспросила Нелли.

– Нууу, на самом деле, она может добраться до кого угодно. Для этого не обязательно требовать доказательств.

– Но ведь будет суд?

– О, будет, ещё как будет.

– Руджеро! Мы должны что-то предпринять! Бежать!

– Это само собой разумеется, но сейчас придёт тюремщик. Всё будет по высшему разряду. Сейчас увидишь. Работает отлично и бесподобно. Я уже проверял. В Пьмоби. Но я слышу шаги… Всё! Расходимся!

В следующий миг послышались тяжёлые шаги и стук ключей. Нелли бросилась к дальней стене и села, склонив голову, а руку положив на подтянутое к себе колено. Руджеро сделал то же самое, только улёгся на бок спиной к стене и надвинул шляпу на лоб. Охранник, подошед, усмехнулся.

– Расселись! Ха! Ишь ты! То будто я не знаю, что вы только что вовсю лязгали своими языками!

Руджеро поднял голову и, не оборачиваясь к тюремщику, сказал:

– Вы садите сюда истинных преступников и оттого привыкли подозревать! Я прощаю вам ваше недоверие, но лишь по неведению вашему! Мы – честные люди! Вы же обращаетесь с нами как с нарушителями закона!

Тюремщик вновь усмехнулся.

– То-то честные люди лазают в окна покоев королевы!

– Как? – Руджеро обернулся и сел. – Вы действительно такой невежда каковым вас считают? Вот уж не думал, что это правда!

– Кто считает?

– Ну тот, другой соглядатай, – Руджеро кивнул в сторону.

– Что?

– Истинная правда! Клянусь! – и он приложил руки к груди.

– То-то я уже давно заметил, что он нос воротит и разговаривать не хочет! Ишь ты, возомнил! Но ты это, эй-эй-эй! Зубы мне не заговаривай, честный человек! – он вновь усмехнулся.

Руджеро принял благочествое выражение и сложил руки на груди.

– Ах, как же черствы их сердца! Они даже не могут поверить, что королева сама велела мне явиться, а потом так жестоко обманула мои ожидания, потому что застала в своих покоях фройялен! И она подумала, что я предал её! Не дала даже объясниться! Ни единого шанса на оправдание!

Казалось, тюремщик заинтересовался рассказом, и действительно, он поудобнее устроился у стены.

– Как? Сама королева пригласила Вас, говорите?

– Да! Я ей очень понравился ещё на прошлом балу. Понимаете? Но не приведи Господь быть в милости у королей! – он воздел руки к небу. – Как там говорится в той песне, «сегодня трон, а завтра – эшафот!»17

– Н-да, – присвиснул страж. – Крупно вы попали. Ведь действительно, мне вспоминаются случаи, когда королевы изгоняли тех, кто когда-то был в милости, своих самых любимых фаворитов они посылали на плаху и даже их высокое положение не уберегло их от виселицы! Вы крупно попали, сеньор, и просто заключением вам не отделаться!

– Так помогите же бедному влюблённому! Мне нужно её видеть! Хотя бы раз!

– Погодите, Вы же понимаете, закон есть закон, и я не могу вас отпустить без каких-либо веских доказательств!

– Вот оно – доказательство!

И Руджеро протянул ему почтовый конверт с инициалами королевы и какую-то брошь.

– В недобрый час повстречал я эту женщину! Сия встреча стала для меня роковой, и если только небо не сжалится надо мной – всё пропало!

– Но кто же те люди, что были с вами?

– Со мной? – Руджеро как-будто бы нервно расхохотался. – Они не со мной. Это шпионы! Они должны были выследить меня и убить!

– Но кто же прислал их? – взволновался страж.

– Я не могу назвать вам этого имени! О нет! Не просите! Иначе я погублю его, а имя это очень, очень известно! Даже мы в Венеции часто слышим его! Он был раньше мне добрым другом, но по навету клеветников стал преследовать! О, бедная моя голова! О небеса! – и он воздел руки к небу.

– Но скажите же! Я клянусь, я – могила!

– О добрый друг, если вы так этого просите. Но позвольте подойтик вам, шепнуть на ухо.

– Извольте…

Руджеро что-то долго шептал ему.

– О! Какой ужас! Сам…

– Тшшшшшшшш! Тихо, тихо, тихо, – предостерегающе подняв палец и приложив его к губам, произнёс Руджеро. – Больше ни слова!

– О! Конечно, конечно, понимаю. Я помогу вам! Но имейте ввиду, через полчаса после вашего побега я подниму тревогу!

Руждеро кивнул с лёгкой улыбкой. Заскрежетали засовы. Грохнула дверь.

– Скорее! Вот по этой лестнице!

– Благодарю вас, сеньор…

– Бертолуччи!

– Славно, сеньор Бертолуччи! Славный, славный сеньор Бертолуччи! О, помоги вам святые угодники! Может и свидимся, если не на этом, но на том свете!

Звук шагов медленно замолк в отдаленьи. Сказать, что Нелли была в полном замешательстве, это значит сказать слишком мало, а сказать много – займёт недюжинное количество страниц. Руджеро, тем временем, тайно покинув пределы тюрьмы, стал воплощать план, обдуманный им, пока он бежал по длинным тёмным коридорам. Как только за ним закрылись двери, он тут же обогнул стену и, закинув пронесённую в сапоге верёвку на зубец башни, подтянулся, и, поднявшись на уровень окна, высадил его и проник внутрь, тут же его встретили взгляды нескольких тюремщиков. Руджеро быстрым, ловким движением нырнул в сапог и достал оттуда какую-то склянку и облил её содержимым каждого. Ничего не успевшие сделать стражи тут же заснули крепким храпопышущим сном. Руджеро выбежал и стал заглядывать в каждую камеру, но долго искать ему не пришлось, ибо гомон оживлённой философской беседы был слышен издали. Когда перед Ричардсоном и Фридеманом возник Руджеро, диспут их как рукой сняло и они в изумлении воззарились на него. В следующий миг грохнул замок.

– Ну же! Вперёд!

Без лишних слов они последовали за ним.

– Ты знаешь, где Нелли? – тут же спросил Фридеман. Руджеро кивнул.

Нелли терзало множество догадок, но такого она не предполагала. Не отвечая на её вопрощающий взгляд, двери её камеры вмиг неожиданно отворились, и Фридеман поднял её за руку. Беглецы понеслись по тёмным сырым коридорам.

– Но как мы выйдем? – шепнул Фридеман.

– Об этом я уже позаботился, – ответил Руджеро, толкая дверь той комнаты, через которую и попал обратно в тюрьму, она с сшумом отворилась и стукнулась о стену. – Спустимся по верёвке. Я первый.

Наконец все оказались на твёрдой земле. Руджеро дёрнул верёвку и после некоторых услилий удалось стащить её с зубца башни.

– Бежим! За мной! – шепнул он и вскоре их скрыла темнота леса.