Читать книгу Реквием по любви. Искупление - Людмила Викторовна Сладкова (Dusiashka) - Страница 15

Ей снился странный сон. Жуткий. Пугающий. И до безумия реалистичный.

Мать. Отец. Даня. Толя. И толпа незнакомых людей. Все они умирали. Оживали. И снова умирали. Чтобы спустя мгновение… исцелиться вновь.

Лиза бессвязно мычала что-то пересохшим горлом, умоляя их остановиться. Прекратить. Не мучить ее. Ей хотелось немедленно распахнуть глаза и вырваться из этого бесконечного водоворота страха и ужаса. Хотелось, но не получалось. В затуманенном сознании то и дело всплывали образы людей, большинство из которых лишились жизни прямо у нее на глазах.

В такие мгновения Лиза рыдала навзрыд, не имея более сил сдерживаться. Она ощущала, как сердце рвется в груди. Как горячие слезы стекают по щекам. Но… не могла пошевелиться. Попытки разлепить свинцовые веки казались неосуществимыми. Тем не менее Лиза чувствовала многое.

Например, чье-то присутствие рядом с собой. Ее постоянно касались чужие руки. Временами кто-то баюкал ее, точно ребенка, и осушал соленую влагу с ее щек. Этот кто-то целовал Лизу в лоб жесткими шершавыми губами и тихо шептал:

– Тише, моя девочка! Тише! Паскудно. Знаю. Но… твоих слез оно не стоит!

И она затихала. Будто прислушивалась к его словам. А потом проваливалась в пустоту. В блаженное небытие. Без снов. Без чувств. Без сожалений.

Сложно сказать, сколько времени это длилось: час, день или же неделю.

Но в какой-то момент все закончилось. Лиза наконец открыла глаза. Торопливо зажмурилась. Проморгалась и попробовала еще разок.

«Господи, где это я?» – мелькнуло в затуманенном сознании.

Растерянным взглядом осматривая помещение, погруженное в полумрак (единственным источником света был небольшой ночник на тумбочке), она нахмурилась. Лиза поняла, что находится сейчас вовсе не в той комнатушке, в которой ее заперли после похищения. Это место больше напоминало гостиную в обычной среднестатистической квартире с весьма скудной меблировкой. Небольшой комод, старый телевизор на нем. Обшарпанный ковер почти на всю комнату. Тумба с ночником, журнальный столик. А также диван, на котором, собственно, и спала Лиза.

Откинув в сторону плед, она медленно села. Перебарывая легкое головокружение и тупую ноющую боль в висках, девушка прислушалась к своим ощущениям. Во рту пересохло. Да так сильно, что язык прилипал к небу. Губы потрескались. Ей страшно хотелось пить. К счастью, ее похитители позаботились об этом. Едва зрение привыкло к полумраку, Лиза заметила на журнальном столике бутылку воды. А также бумажный пакет – явно с чем-то съестным. Опасения, что в еду и питье опять что-то подмешали, конечно, имелись. Но жажда была столь велика, что стало откровенно… плевать на возможные последствия. Не помня себя, Лиза в несколько шагов преодолела расстояние до заветной цели и, вцепившись в бутылку, дрожащими пальцами открутила крышку. Секунду спустя спасительная жидкость потекла по горлу. Лиза торопливо глотала ее, давилась, но никак не могла остановиться. Лишь опустошив добрую половину бутылки, она переключила внимание на бумажный пакет. Внутри него обнаружились запеченные куриные голени, картошка фри и бургер.

Только сейчас девушка и осознала, что зверски голодна. Поразмыслив немного, она уселась на диван и принялась есть. По мере насыщения к ней возвращалась возможность здраво мыслить. Так, дожевывая бургер, Лиза заметила окно, завешенное плотными портьерами. Надежда робко трепыхнулась в груди. Запихнув остатки еды обратно в бумажный сверток, она решительно ринулась к нему. Однако ее ждало разочарование – у окна отсутствовала ручка. Можно было попытаться разбить стекло, но… смысл? Судя по виду из окна, квартира находилась явно не на первом этаже.

Реальность происходящего накрыла ее с головой. Воспоминания нахлынули нескончаемым потоком, и на душе вновь стало гадко.

До дрожи. До противной оскомины на языке. Но мысли об этом испарились под натиском страха – внезапно Лиза услышала чьи-то тяжелые шаги. Сердце тут же сорвалось в галоп. Адреналин заклубился в крови запредельными дозами. Она принялась лихорадочно выискивать взглядом хоть что-то, чем могла бы защититься.

Но как назло, ничего тяжелого и острого под рукой не было.

Вскоре дверь распахнулась, раздался щелчок выключателя, и комната озарилась ярким светом. На пороге возник Макар Зарутский. Спокойный. Невозмутимый. Немного уставший. И его появление окончательно вывело Лизу из эмоционального равновесия.

Она вспомнила все. Перед глазами яркими вспышками пронеслась сцена, как хладнокровно и профессионально он свернул шею Решетникову – своему собственному воспитаннику! Ужас ошпарил внутренности точно кипятком. В голове набатом звучал один-единственный вопрос:

«Что помешает ему… и со мной проделать то же самое?»

С того момента Лиза себя больше не контролировала. Руководствуясь одними лишь инстинктами, она оказалась рядом с ночником и, поддавшись импульсу, со всей дури шарахнула им о стену. Осколки стекла брызнули в разные стороны, но девушка не обратила на них никакого внимания. Трясущимися руками она ухватилась за шнур, который был все еще подключен к розетке, и продемонстрировала Зарутскому другой его конец. Тот, откуда торчали… безобидные на вид… но оголенные провода.

– Подойдешь ко мне хоть на шаг, – отчеканила она холодно, – и клянусь – заискришься ярче новогодней елки!

Возможно, мужчина всерьез воспринял ее угрозу. А возможно, и не собирался приближаться к ней. Тем не менее он не сдвинулся с места. Одарив Лизу до жути странным, немного восторженным взглядом, он примирительно вскинул ладони и твердо произнес:

– Успокойся!

– Я не шучу!

– Знаю. Но тебе не нужно меня бояться.

– Ага, как же!

– Просто поверь.

– Это крайне сложно сделать после того, что я видела! Ты даже Толю не…

– Толя был обречен! – пылко воскликнул собеседник. – Думаешь, Прокурор пощадил бы его? Нет! Они с Похомом заставили бы парня молить о смерти! А он этого не заслужил. Он лишь… взрослый ребенок, которого сломали в детстве. Несчастный пацан, которого я не смог воспитать нормальным человеком. Если посмотришь на ситуацию с другой стороны, поймешь – я проявил к нему милосердие! Он ушел из жизни быстро и безболезненно!

– О! – возмущенно зашипела Лиза. – Теперь это так называется?

– Называй как хочешь! – прилетело в ответ. – Мне все равно!

Повисла мучительная пауза. Пауза, которую не хотелось нарушать.

И все же пришлось. Шумно сглотнув, девушка воинственно вскинула подбородок. Крепче стиснув провод и без того онемевшими пальцами, она поинтересовалась:

– Где мы находимся? Куда ты меня привез?

– В съемное жилье с почасовой оплатой. Здесь мы в безопасности.

– Мы тут что… одни?

– Да.

– Зачем это понадобилось? Ты разве не собираешься передавать меня Гарику?

– С чего бы вдруг? Нет, конечно!

Лиза недоуменно нахмурилась:

– А… что происходит?

Зарутский в свою очередь кивнул на диван:

– Присядь. Поговорим.

– Угу! Ищи дуру!

Выполнить его просьбу означало одно – лишиться своего единственного оружия. Нетерпеливо хмыкнув, мужчина скрестил руки на груди.

– Лиза, ты же умная девочка! – начал он с обманчивой нежностью в голосе. – Должна ведь понимать: если бы я хотел причинить тебе вред, то сделал бы это давным-давно. Пока ты была в отключке, например!

Осознав, что здравое зерно в его словах все же есть, Лиза нервно переминалась с ноги на ногу, затем крайне медленно выдернула вилку из розетки. Стараясь не наступить на осколки, она вернулась назад и села на диван.

– Я долго спала? – уточнила робко.

– Почти сутки.

– Как? – Кровь отхлынула от ее лица. – Не может быть!

– Разумеется, может! – пожал плечами Макар. – Видимо, Толя что-то перемудрил с дозой снотворного. Но это сейчас неважно…

– А что важно?

– Отомстить за смерть твоего отца!

– И кому ты собрался мстить? – обессиленно обронила Лиза. – Самому себе?

Зарутский как-то странно улыбнулся. Затем, ничего не объясняя, уселся на диван подле нее и произнес весьма неожиданную фразу:

– Справедливое замечание. Но давай-ка сперва кое-что проясним!

* * *

Лиза удостоила его настороженным взглядом из-под бровей:

– Что именно?

Макар смотрел прямо перед собой. Не мигая. Задумчиво. На его лбу залегли глубокие морщины. Он задышал чаще и глубже. Несколько раз сжимал губы, будто пытался заговорить с ней, но все никак не решался. Но вскоре мужчина все же взял себя в руки. Спустя буквально пару минут Лиза услышала:

– До встречи с твоей матерью я даже и не предполагал, что способен любить. ТАК любить! Бескомпромиссно. Абсолютно. Отчаянно. Марина хорошо относилась ко мне. Как к другу. Но как мужчину… либо не замечала, либо попросту игнорировала. К себе не подпускала. А я был одержим ею! До умопомрачения. До трясучки. Она одной лишь своей улыбкой, одним мимолетным прикосновением способна была… вынуть из меня душу!

– Наши чувства – лишь наша проблема! Если бы ты действительно любил мою маму, то никогда в жизни не изнасиловал бы ее! – не сдержавшись, перебила его Лиза, закипая от гнева. – Знаешь, такое себе… оправдание!

Зарутский посмотрел ей прямо в глаза. Так строго и проникновенно, что у нее мороз пробежал по коже. Обхватив себя руками, Лиза замолчала.

А собеседник тем временем продолжал:

– Верить или нет – твое право! Но я никогда в жизни этого не делал!

– Ну да! – Нервный смешок сорвался с губ. – Конечно!

Сокрушенно вздохнув, Макар устало откинулся на спинку дивана.

– И Черчилля я не предавал, – прозвучало еле слышно. – Все было иначе.

Отказываясь верить услышанному, Лиза скептически заявила:

– Все факты указывают на обратное…

Мужчина громко загоготал в потолок, вынуждая ее умолкнуть.

– Слово в слово! – пояснил он свою реакцию. – Борзый недавно сказал мне слово в слово! Вы даже мыслите одинаково! Тем лучше. Понял он, догадаешься и ты.

От одного лишь упоминания о Диме у нее перехватило дыхание. Сердце сдавило в груди точно железными тисками. В глазах резко потемнело.

Она продала бы душу дьяволу, лишь бы оказаться рядом с ним. Лишь бы обнять своего мужа. Поцеловать. Ощутить его силу. Мощь. Жар тела.

«Как он там сейчас? Справляется ли со всем этим… Армагеддоном?»

Пряча свои истинные эмоции под маской безразличия, Лиза уточнила:

– Догадаюсь о чем?

– О том, как все обстояло на самом деле.

Нет, она не собиралась безоговорочно ему верить. Но и побороть любопытство, разъедающее все ее нутро… не могла.

– Расскажи, – попросила она, прочистив горло. – Хочу услышать и твою версию.

Думая о чем-то своем, Макар играючи намотал на палец прядь ее волос. Неотрывным затуманенным взглядом исследуя ее лицо, он глухо пробормотал:

– Тут и говорить-то особо не о чем. Твоему отцу позарез нужен был свой человек в окружении Пескаря. Но внедрить к Гарику он мог лишь того, кому безоговорочно доверял. Того, кому нечего было терять. Того, кто ни при каких обстоятельствах не переметнулся бы на сторону врага по-настоящему. А доверял Черчилль единицам. И то не всегда. Возникла проблемка – кого подсадить в стан врага. Боря отпадал автоматически – даже конченый идиот не поверил бы, что он предал Кира. Дуда не подходил по той же причине. Ювелира, Хирурга и Похома втягивать не стали. Они все семейные. У последних двух уже и дети были. Слишком рискованно. Рычаги давления на них нешуточные имелись. Шмеля твой отец особым доверием никогда не баловал. Оставался только я. Да и складывалось все удачно в плане легенды в моем случае. Все прекрасно знали, как я отношусь к Марине. А также – чья она на самом деле. У окружающих не возникло сомнений, что мы с Черчиллем тупо не поделили бабу. И что я… не смирившись с поражением, изнасиловал Маринку. Мы убедительно играли. Втроем. Я и твои родители. Благодаря этому мне удалось без труда внедриться в ближайшее окружение Пескаря. Я не предавал твоего отца! Я работал на него!

Лиза и не дышала вовсе, пока он говорил. Лишь застыла ошеломленно, прислушиваясь к запредельному ритму своего взбесившегося пульса.

«Нет! Не может этого быть! Или все же… может?»

От мыслей, хаотично сменяющих друг друга, у нее страшно разболелась голова. Девушка туго соображала, переваривая услышанное.

И тем не менее…

– Раз так, почему ты не раскрыл себя? – прошелестела Лиза, буравя взглядом своего собеседника. – Почему не рассказал всем правду, когда мой папа умер? Почему ты до сих пор находишься в окружении Пескаря и выполняешь все его грязные поручения? Почему? Почему? Почему?!

– На то есть, были и остаются свои причины!

– Какие?

– Веские.

– Какие именно?

– Неважно! – Сухо. – Уже неважно!

– Еще как…

– Закрыли тему! Это останется при мне!

Не выдержав напряжения, она вскочила на ноги и принялась мерить помещение нервными шагами. Ей не хотелось принимать слова Зарутского за чистую монету, но в глубине души Лиза чувствовала – он сказал правду.

– Не понимаю! – бормотала она бессвязно. – Я ни черта не понимаю! За кого ты, в конце концов? Если за Гарика, то зачем выкрал меня у Шмеля? Если ты все еще верен моему отцу, то почему держишь меня здесь? Почему не отдашь Диме? Почему не вернешь домой? Ты хоть представляешь, что сейчас чувствуют мои родные и близкие? Они же там с ума сходят!

Макар стремительно поднялся с дивана и перегородил ей дорогу, вынуждая остановиться. Вынуждая с трепетом уставиться на него.

– Всему свое время! – прозвучало почти философски. – Ты вернешься домой, как только Борзый завершит начатое! Как только доведет дело Черчилля до конца! И если нужно подтолкнуть его к этому… что ж…

Лиза содрогнулась от ужаса, предчувствуя нечто дурное.

– О чем ты? – Она шумно сглотнула, покрываясь ледяным потом и крупными мурашками. – Что он должен… завершить?

– О! – удовлетворенно протянул Зарутский. – Лучше тебе не знать!

Поддавшись импульсу, она схватила его за руку.

– Пожалуйста! – Лиза жалобно всхлипнула. – Пожалуйста!

Стиснув зубы, Макар отвел взгляд в сторону. Однако, немного поразмыслив, пылко воскликнул:

– Если я верно понял по слухам, всеобщему кипежу и его действиям – прямо сейчас Борзый зачищает город от всей пескаревской швали! Идет масштабный отлов сторонников Гарика и Шмеля. Мужиков хватают и выбивают из них информацию. Требуют сдать имена других «коллег по цеху». А после одного за другим вывозят за город. Борзый задумал что-то грандиозное. Он собирает всех стервятников на каком-то заброшенном складе, пытаясь тем самым выманить Пескаря на нашу территорию. Вскоре это произойдет. Как только все его люди будут схвачены, Гарик лишится влияния и поддержки в нашем городе. А терять ее он не захочет, ибо слишком жаден и тщеславен, паскуда. Прочно здесь через марионеток вроде меня корни пустил. Он явится к нам. Не один. С армией своих московских соратников. Полагаю, именно этого Дмитрий и добивается. В обычной жизни к Пескарю не подобраться: его слишком хорошо охраняют. Но в случае такого масштабного замеса, в случае официальной сходки у твоего благоверного появится реальная возможность избавиться от Гарика. Стереть его с лица земли! Однако я не уверен, что Борзый в полной мере осознает, с кем связался. Но я осознаю! И прекрасно помню, что эта мразь сделала с Черчиллем. У нас появился редкий шанс уничтожить его. Мы не имеем права на ошибку. А значит, Дмитрия нужно подстраховать! Я собираюсь открыть второй фронт. Тайный. Ты в деле?

Лиза увлажнила губы и заторможенно кивнула:

– Да! Но… как? И чем я могу помочь?

Макар едва заметно улыбнулся.

– Перед смертью твой отец нарыл на Гарика очень серьезный компромат. Если его обнародовать, то Пескаря растерзают его же люди, даже руки об него марать не придется. Но есть одно «но». Ты – единственная, кто может хоть что-то знать о местонахождении компромата! Да, на момент смерти отца ты была слишком мала. Однако Марина наверняка доверила тебе эту тайну… гораздо позже. Я прав?

От его слов ей хотелось рыдать. Горло вновь сдавил болезненный спазм.

Почти задыхаясь от отчаяния, Лиза отрицательно покачала головой:

– Мне жаль! Но я ничего об этом не знаю!

– Разберемся. – Макар ободряюще похлопал ее по плечу.

Пребывая на грани истерики из-за собственной бесполезности, девушка выкрикнула:

– Да как? Как мы разберемся? Нам даже отталкиваться – и то не от чего!

Зарутский угрюмо хмыкнул и что-то извлек из заднего кармана брюк.

– Вообще-то, отправная точка у нас есть, – признался он спустя секунду. – Черчилль велел Марине передать мне это, если с ним случится что-то непоправимое. Она его распоряжение исполнила. Только вот… мне до сих пор не удалось понять задумку Кирилла. Не удалось выяснить, что означает данный шифр. Давай начнем хотя бы… с этого!

Взглянув на мужчину, Лиза забыла, как дышать. В ладони Макара сверкало ожерелье ее матери из зеленых бриллиантов. То самое, которое она видела во сне-воспоминании. То самое, которое собственноручно рисовала на листе бумаги. То, на которое можно было купить целый город…