Читать книгу Новый нуар - - Страница 10

Присматривались, пробовали друг друга на прочность, мерились силами. Была, однако, категория студентов, с которыми конкуренция была невозможна. Они разговаривали только между собой, а всех остальных просто не замечали. После занятий сразу уходили, никогда не участвуя в общих затеях, если только это не были обязательные мероприятия. Их не заботили ни стипендия, ни диплом, ни распределение, светлое будущее расстилалось перед ними уже сегодня. В гардеробе Колокольчиков забирал свою изношенную куртку, наблюдая краем глаза за двумя холеными студентками, которые одевали норковые шубки, натягивали длинные перчатки и проходили мимо него к выходу, как мимо стула.

И Колокольчиков понял, что ему в этой жизни ловить в общем-то нечего. Было ясно, что его ждет после факультета, – ничего хорошего. Поэтому, когда после зимней сессии Колокольчикова вызвали в учебную часть, и незнакомый пожилой мужчина спросил, не хочет ли он поехать учиться заграницу, Колокольчиков, не раздумывая, согласился. На самом деле, это была встреча с судьбой.

– Вы можете подумать несколько дней, посоветоваться с родителями, – сказал с сомнением мужчина.

– Нет-нет, – сказал Колокольчиков. – Я готов. Я поеду.

Мужчина полистал тощее дело Колокольчикова и задумчиво проговорил:

– Французский… Мы можем вам предложить только Румынию.

– Хорошо, – поспешно ответил Колокольчиков. – Я согласен.

Мужчина с некоторым удивлением посмотрел на него и закрыл дело.

Потом Колокольчиков часто спрашивал себя: почему так получилось? Почему Румыния? Ну, французский… Ну, наверное, на Румынию никто не претендовал. А, по большому счету, – случайность, стечение обстоятельств, каприз судьбы.

Один из приятелей, узнав новость, поморщился и сказал:

– Курица не птица, Румыния не заграница.

Домоуправ-ветеран, к которому Колокольчиков пришел подписать справку о жилплощади, хмыкнул и сказал:

– Румыны… Эти и маму родную закатают.

Мама задумалась и, вспомнив, вероятно, переводные романы, важно сказала:

– У Румынии в Европе репутация квартала красных фонарей.

Потом добавила:

– Когда я думаю о Румынии, то мне представляется драная кошка со страшно гордым видом.

Но остановить Колокольчикова было уже невозможно. Он был счастлив уже только от того, что в его жизни что-то происходит. Несколько месяцев Колокольчиков прожил в радостном ожидании, а в сентябре пришел с чемоданом на Киевский вокзал.