Читать книгу Отвергнутая - - Страница 11

Втроём они решили, что после оформления перевода из больницы скорой помощи в НИИТО у Полины будет несколько дней – эти дни нужно было использовать для того, чтобы съездить в детдом, куда был отправлен сын девушки.

Перевод был оформлен, и Полина попросила у нового руководства три дня перед выходом на работу. Повздыхав, завотделением отпустил её, попросив после выходных прийти на работу пораньше, чтобы успеть получить форму и пройти краткую экскурсию по больнице.

Полина пообещала ему, что придёт раньше на целый час, и отправилась домой готовиться к встрече с ребёнком.

Втроём они буквально до блеска отдраили и без того чистенький домик Серафимы Трофимовны, установили в комнате Полины недавно купленный широкий и мягкий диван, с радостью переглянулись, любуясь обстановкой, и стали собираться в дорогу.

Полина знала, что детей, оставленных в их роддоме в райцентре, отправляют там же в детдом, да и сердобольная акушерка, забирая только что рождённого сына, которого Поля так и не взяла на руки, сама чуть не плача, сказала ей, что, если она передумает и захочет забрать младенца, он будет в этом детдоме.

Автобус в райцентр из города уходил рано утром. Любка осталась дома у Серафимы Трофимовны, было решено, что она кое-что доделает и приготовит ужин, а бабушка и Полина отправились в дорогу.

Сердце Поли дрогнуло, когда они ехали по знакомым ей и таким дорогим сердцу местам – природа была настолько ей знакома, казалось, каждый кустик она знала, каждое деревце… Как же давно это было! Хотя прошло, конечно, не так много времени… Она уже начала отвыкать от своей малой родины. Наверное, придётся отвыкнуть навсегда.

В райцентре они сразу же стали искать детский дом – Полина смутно помнила, где он находится, потому прохожие подсказали им, куда идти.

От волнения Полина слова не могла сказать, а потому Серафима Трофимовна с тревогой смотрела на неё, стараясь как-то утешить и успокоить, брала за руку и ободряюще похлопывала по плечу.

Сама она тоже выглядела не лучше – бледное лицо выдавало её тревогу и сомнения.

Когда они пришли в небольшое светлое здание и попросили вахтёра, чтобы она провела их к заведующей, та спросила по какому они вопросу и, услышав, что по вопросу усыновления, попросила их подождать, сказав, что сейчас узнает, не занята ли заведующая, и пригласит их.

Через несколько минут она вышла к ним и попросила идти за ней.

Они оказались около стеклянных дверей кабинета, с той стороны стекло было занавешено белоснежными плотными шторками, что не давало возможности следить, что происходит в кабинете.

– Полечка! – обратилась к внучке Серафима Трофимовна – ты… посиди здесь. Сначала я поговорю…

Она вошла в кабинет, с кем-то поздоровалась, а через несколько минут, приоткрыв дверь, махнула Полине рукой.

В кабинете за столом сидела полная женщина-блондинка с локонами в пышной причёске, в белом халате на дородной фигуре, с цепким взглядом глаз из-под толстых стёкол очков.

– Вы когда рожали, Полина? – строго спросила та.

Полина, смущаясь, назвала дату рождения сына, и женщина стала смотреть какие-то бумажки, листая их одну за другой.

Потом повернулась со вздохом к металлическому шкафу за своей спиной и стала шарить там, что-то бормоча себе под нос.

– Да – наконец сказала она – всё верно. В этот период был мальчик, один-единственный, назвали Романом.

Полина вздрогнула – её сын получил имя своего отца. Что это – роковая случайность или просто совпадение?

– Я… Я могу увидеть моего сына? Я хотела бы забрать его.

– К сожалению – взгляд женщины был сочувственно-тревожным – к сожалению, нет. Мальчика усыновили пару месяцев назад…

Полина опустила голову – разочарование было столь сильным, что слёзы закапали из глаз одна за другой.

– Пожалуйста… – прошептала она – дайте адрес усыновителей, я хочу поговорить с ними. Может быть, они позволят мне хоть одним глазком взглянуть на него…

– Да вы что?! – заведующая развела руками – я вам сочувствую, конечно, но адреса дать и даже назвать данные усыновителей не могу никак. Существует тайна усыновления – слышали про такое? Меня в тюрьму упекут, если я её нарушу, эту тайну.