Читать книгу Обсидиан и чёрный диорит. Книга вторая. Аль-Фазир - - Страница 5

Мексика, Кампече, май 2003 года

Если друг оказался вдруг… тем, кому и название-то никак не придумаешь

Старый дворецкий имел собственную квартиру, куда обыкновенно возвращался после работы. Он занимал одну из гостевых комнат лишь иногда, если служба заставляла остаться на ночь в доме хозяина.

Справедливо полагая, что ожидаемый наплыв гостей может сделать его ночёвку в доме несколько неудобной, Виктор без лишней суеты закончил насущные дела. Помимо двух дорогих автомобилей Фернандо, в гараже находился минивэн Chrysler RS серебристого цвета. Машина была лишь немного подержанной, в прекрасном состоянии. Альдос приобрёл её недавно благодаря щедротам своего господина и буквально пылинки с неё сдувал.

Слуга нажал кнопку открывания ворот и хотел выезжать, но ему показалось, что на ветровом стекле есть малозаметное пятнышко. Пока он протирал загрязнение, скорее воображаемое, чем реальное, в воротах появились трое. Юный блондин с мощным торсом и две девушки. Лица у всех были красными и лоснились от пота. У брюнетки к тому же на лбу красовался свежий кровоподтёк и настоящее грязевое пятно.

Этикет требует не замечать подобных особенностей, если не просят. Справедливо полагая, что молодые люди как раз и есть гости Фернандо, дворецкий чопорно поклонился. Вперёд выступила девушка со светлыми волосами и с небольшим акцентом спросила:

– Скажите, дома ли сеньор Мартинес? Мы к нему по делу.

Поскольку хозяин всё ещё беседовал со своим престарелым родственником, пришлось довести троицу до малой гостиной и вежливо постучать в дверь. Когда вошли, блондин с борцовскими замашками радостно облапил господина, а девицы что-то защебетали. На душе у Альдоса сделалось тревожно. В былые времена ему довелось пересечься с представителями печально известной «русской мафии», и он помнил некоторые слова «великого и могучего». В основном, конечно, нецензурные выражения и тюремный сленг.

– Спасибо, Виктор, вы можете идти, ― разрешил хозяин, освободившись от захвата.

– Уже не могу стоять, сейчас ноги отвалятся, ― пожаловался Володя, падая в кресло, как только стихли шаги внизу. ― Представляешь, мы целый день искали какого-то доктора Визелиуса, чтобы он привёл тебя в чувство. И не нашли! Но ты вроде и без него вполне здоровый!

– Опять этот старик! ― прошептала Алина, тоже рухнув на первое попавшееся сиденье. Затем сказала уже громко: ― Слушай, нам всем необходимо срочно умыться! Душ, наверное, подождёт, хотя было бы очень неплохо. И ранку Тане надо обработать. Понимаете, она запнулась и упала в сквере. Совсем как Мелентьев сегодня. Там, наверное, половина посетителей падает?

– Нет, только русские, ― решил пошутить Костя. ― Притяжение непривычное… Друзья, здесь имеются комнаты для гостей с удобствами, я их вам сейчас покажу. Возьмёте мои домашние халаты, и пластырь тональный должен быть в аптечке. Приведёте себя в порядок, и… скажем, через полчаса я соберу всех в столовой на ужин.

– Погоди! ― Джоки остановила его посреди комнаты. ― Ответь сначала на пару вопросов. Что сделала Таня в шестом классе, после чего её целый месяц не отпускали на прогулки?

– Прыгнула на спор со второго этажа.

– А о чём мы говорили с тобой в подсобке перед тем, как поехать в Лондон?

– Ну, много о чём. Сначала ты рассказала сказку, потом медосмотр обсуждали. Всё надо припомнить?

– Не нужно. Вижу, что ты Мелентьев, и вроде в полном порядке. Не как там, в парке. Мы за тебя страшно испугались. Тебе кто-то помог?

– Разрешите представиться, молодые люди. ― Персонаж, замеченный Джокондой, поднялся со своего места и обратился к присутствующим на чистом русском языке. ― Я доктор Милвус Виперидус. Это меня вы искали весь день. Только у вас почему-то была неверная информация, неправильная фамилия. Вы занимались поисками мифического Визелиуса, а я тем временем всё время был рядом с Костей.

– Виперидус? ― переспросила Алина. ― Извините, доктор, вам, наверное, не очень уютно было в детстве с такой фамилией? Да ещё в сочетании с именем.

– Да, сеньорита, вы тысячу раз правы. Вижу, что вы умны и образованы. С удовольствием познакомлюсь с вами. И с вашими спутниками, разумеется.

Молодые люди назвали свои имена. Милвус церемонно кланялся. Потом Костя повёл друзей показывать дом, по дороге давая краткие объяснения и с удовольствием прислушиваясь к бурной перепалке, своевременно вставляя свои замечания.

– Ты же первый сказал про Визелиуса, ― набросилась Танюша на Володю. ― Скажи, Алина, так же всё было? Ну, почему мы его послушали? Особенно ты.

– Да я вначале не хотела никуда идти, ― отвечала Джоконда. ― Но вы побежали как на пожар, и я за вами. Куда же вы без меня. По-испански – ни бум-бум, а пришлось столько народу опрашивать!

– Наверное, я ещё в обмороке прошептал про знакомого доктора, ― вставил Костя. ― Только получилось невнятно, вот и перепутали. А старик действительно мне помог.

– Он и вправду доктор? ― спросил Володя. ― Что-то не похож.

– Да, доктор. И очень хороший.

– А что ты там про фамилию высказалась? ― поинтересовалась Таня. ― Ну, звучит она несуразно, словечко-макака, но мало ли как бывает. Помнишь, в танцевальном кружке Нетудыхатка была?

– Дело не в звучании. Там ещё перевод слегка… неприятный.

– Какой?

– Ты знаешь? ― обратилась Алина к хозяину дома.

Костя демонстративно пожал плечами.

– По-латыни «Виперидус» значит «гадюшный». От слова «гадюка». А имя «Милвус» переводится как «коршун». Получается «коршун гадюшный». Не хотела бы, чтобы меня так называли.

– Ты и в латыни разбираешься? ― удивился Володя, как всегда, восхищённо поглядывая на Алю. ― Типа как доктор?

– Знаю некоторые слова. А старик впрямь на коршуна похож. Правда, Мелентьев?

Сверчок спокойно выдержал проницательный взгляд и внешне беззаботно ответил:

– По мне, так больше на старого грифа. Ох, неужели я доживу до таких лет? Тогда буду казаться уже не сверчком, а страшной-престрашной медведкой!

Смешки на время разрядили обстановку.

В столовой собрались впятером. После душа и краткого отдыха хорошее настроение стало возвращаться к набегавшимся за день искателям доктора, и они дружно набросились на еду, подтрунивая друг над другом. Алина утопала в розовом халате Фернандо, а полосатое серо-синее домашнее одеяние жалобно потрескивало на плечах Капитана. Таня от халата отказалась, вырядилась в мужскую рубашку и бриджи хозяина, плотно затянув их на стройной талии. Лоб красавицы был заклеен пластырем; она долго смотрелась в зеркало, прикидывая, как лучше поместить нашлёпку, чтобы поменьше уродовать свой вид.

– Скажи, Костян, ― начал Володя, пережёвывая свинину, тушёную в пряном апельсиновом соусе, ― ты зачем надумал в обмороки падать? Не похоже на тебя, факт! Помнишь, говорил, что для космоса годишься?

– Обморок – результат сильного переутомления, ― счёл должным дать медицинское объяснение Милвус. ― Помноженного на сильный эмоциональный всплеск при встрече. На самом деле Константин абсолютно здоров. Я бы прописал ему небольшой отдых, пару недель, и адаптогены.

– Отчего же «господин Мартинес» так утомился? ― с ревнивыми нотками спросила Таня. ― Местные говорили, что он больше по барам крутится, да ещё с разными красотками.

– Друзья, давайте так договоримся! ― Костя решительно взял инициативу в свои руки, пока разговор не начал принимать неприятный оборот. ― Сначала вы, каждый по очереди, расскажете, что с вами происходило после того, как мы расстались, а потом я объясню вам всё. Кто начнёт?

– Давайте я, ― решилась бывшая островитянка. ― Я же первая из всех «нашлась».

Татьяна повествовала долго, из-за чего сильно отстала в поедании кулинарных шедевров и обильно представленных фруктов. Все немного отяжелели, но никто не клевал носом. Рассказчица то и дело сбивалась на несущественные детали, и её мягко возвращали к основному сюжету. Она закончила моментом, когда впервые после заточения увидела Нинушку.

– Наша гроза детдома жива? ― обрадовался Сверчок и сразу почувствовал, как снова на мгновение стал родным и близким своим славным друзьям.

– Жива, только сердце у неё всё время прихватывает. Даже боязно за неё.

Милвус бесцеремонно вклинился в диалог.

– Простите, уважаемая Татьяна, я хотел бы кое-что уточнить. Вы утверждаете, что нашли тайник и дневник совершенно случайно?

– Конечно, случайно.

– То есть, могло так случиться, что вы годами ходили бы мимо муравейника, не догадываясь, что он всего лишь муляж?

– Да, он был хорошо замаскирован.

– Ага. И парусник забрали случайно?

– Ну, не совсем. Просто он мне понравился. Захотелось, чтобы он был перед глазами. Напоминал о Володе и вообще всей нашей компании.

– Потом надумали купаться с корабликом, и он неожиданно стал проводником для побега?

– Ну да. Я об этом, по-моему, много говорила.

– А когда плыли, чуть не утонули?

– Наверное. Я плохо помню, теряла сознание.

– А потом, когда уже плыли, а затем в консульство прибыли, никто вас не преследовал? Вообще до того момента, как встретились с вашей учительницей?

– Точно не скажу, от меня же многое скрывали. Но думаю, что никакого преследования не было. А зачем вы спрашиваете?

– Простите старика. Я ещё неплохо слышу, но иногда слова ускользают от меня, и тогда приходится долго и нудно уточнять.

Таня сделала одну из своих театральных гримасок и набросилась на уже порядком остывшую еду.

– Вот оно как, ― шептал тем временем себе под нос Виперидус. ― Вырвалась из плена, избежала смерти. Это точно установленные факты. Скрылась от всевидящего ока? Почему Дестан её не преследовал и не вернул? Ему что-то мешало? Как сиб проворонил первую копию? Но по всему получается, что Таня – и есть «Сама Фортуна»! Неужели судьба так благоволит ко мне?

– Можно ещё спросить, прекрасная сеньорита? ― снова обратился к островитянке Милвус. ― По жизни вам вообще всегда везёт?

– Не знаю. Шлёпнулась вот, тоже мне везение. Теперь супер как «прекрасная». А так… не задумывалась вроде. На экзаменах везло. К доске не вызывали, когда не выучила урок. Сиганула с опасной высоты, и ничего не повредила. Ещё вспоминать?

Когда диалог о везении закончился, Костя попросил Джоконду поведать её историю.

Алина рассказала кратко и по делу. Про поездку в Японию, встречу с монахом, письма и незабываемое рандеву в окружении гомонящей стаи воспитанников. Но Милвус и здесь стал задавать кучу наводящих вопросов, особенно интересуясь почему-то ощущениями, ассоциациями и предчувствиями. Джоки терпеливо отвечала, а Володя, видимо, после ударной дозы, едва разместившейся в желудке, стал тихонько посапывать. Бывшего монаха, разумеется, толкнули, сообщив, что наступил черёд следующего сольного выступления.

Старик выглядел не совсем удовлетворённым. Конечно, в дневнике про «Алмаз» описание нечёткое. Развеяла чары? Да. Но сама ли?

Исповедь Володи получилась самой краткой. К тому же он с трудом сдерживал зевоту. Виперидус уже вопросов не задавал, всё более и более задумываясь. Затем Алина кратко подытожила общую картину, поведав о пути на южный курорт, а потом о торжестве информационных технологий, приведших в Мексику.

– Кажется, тебя нисколько не удивили наши рассказы, ― обратилась Джоконда к Косте. Она, как обычно, внимательно следила за многим, в том числе за выражением лица хозяина дома. ― Будто ты и так всё знал.

– Я знал многое, но далеко не всё, ― со вздохом ответил Сверчок. ― И потрясён тем, что вам довелось пережить. Но во мне сегодня сидит приличная доза успокоительного, и эмоции как-то притупились. К тому же время позднее, всем надо как следует отдохнуть. Как и раньше, обещаю всё объяснить. Но давайте лучше завтра, на свежую голову. Мой рассказ может не просто удивить. Боюсь, что шокирует.

– А я после острова уже ничему не удивляюсь, ― заявила Таня, встав и слегка пошатываясь от усталости. ― Правда, пойдёмте уже покемарим. Ох, наши вещи в хостеле! У тебя есть запасная зубная щётка?

Все были размещены в отдельных спальнях, но Алина вскоре заявилась к подруге, бесцеремонно подвинув её. Благо, ширина кровати позволяла улечься вдвоём.

– Я сейчас слышала, как Костя со стариком всё ещё разговаривают в той комнате с баром. Они говорят на арабском, представляешь! Во всяком случае, очень похоже.

– Ну и что? ― засыпая, пробормотала Таня. ― Мало ли какая тарабарщина почудится на ночь глядя! Вспомни, какой галдёж порой, когда у нас в спальне собирались десять болтушек! Я порой ни слова не могла разобрать. А мне всё равно! Если хочу спать, так хоть из пушек пали!

* * *

Утром Джоконда проснулась первой. У неё вообще с детства сон был нехарактерный для нежного возраста – относительно недолгий и прерывистый. Она часто просыпалась среди ночи и о чём-нибудь думала под дружное сопение соседок по спальне. Сейчас рядом тихо дышала слегка покалеченная накануне красавица, а настенные часы показывали половину шестого.

Памятуя об оставленных в гостинице личных вещах, Алина растолкала недовольного вторжением хозяина дома и потребовала как-нибудь забрать пожитки трёх участников экспедиции.

– Я в таком виде не могу появиться на улице, ― объяснила она. ― А моя одежда слишком… нечистая после вчерашнего. Противно надевать.

– Ладно, я тебя отвезу, ― согласился Сверчок, отчаянно пытаясь избежать вывиха челюсти. ― Покажешь ваши апартаменты.

– Ты водишь автомобиль?

– Ну, я же не зря бегал в автосервис, помнишь?

Хостел оказался сравнительно недалеко, но дежурный администратор никак не хотел признавать постоялицу в свисающем до пола розовом халате. Костя пришёл на выручку, применив местные ругательные выражения, и вскоре покатили с вещами обратно, удовлетворённые маленькой победой и посмеиваясь. Однако Джоконда вдруг спросила:

– Мелентьев, это действительно ты? Ты стал другим. Слишком самоуверенным. По-испански вон шпаришь вообще без запинки. Гораздо лучше меня.

– Ну, с кем поведёшься, ― засмеялся Сверчок. ― Вы тоже изменились. Заметно, когда долго не виделись. Да, я изменился. Были причины. Но это я, тот самый, перестань сомневаться. Ты делаешь мне больно.

– Прости, слишком много всего случилось.

– Наверное. Только придётся ещё постараться, чтобы ничего не случилось больше.

Компания собралась в полном составе в малой гостиной уже в переодетом виде, только Виперидус по-прежнему щеголял в своём синем костюме. Он смаковал полюбившийся абсент. Явившийся на службу Альдос приготовил лёгкие закуски и салаты, и все отдали им должное с не меньшим энтузиазмом, чем вечером.

Все то и дело поглядывали на Костю. Он долго, что называется, «тянул резину» до момента, когда наступит время напитков. Потом предложил немного запоздалый тост «за встречу» и разлил безалкогольное шампанское. Подняв свой бокал, по очереди задержал на несколько секунд твёрдый и решительный взгляд на лицах, каждую чёрточку которых помнил с детства.

Свер готовил вступление; нужно их встряхнуть для начала. Таня с заклеенным лбом смотрит прямо на него и хмурит брови, словно предчувствует, что сейчас услышит что-то неприятное. Глаза Володи излучают любопытство, смешанное с заранее определённым одобрением и готовностью помочь. Только Алина в характерной для неё манере смотрит слегка в сторону.

– Замечательно, что мы всё-таки встретились. ― Фраза прозвучала на сто процентов искренне и проникновенно. ― Я страшно рад, хотя могло показаться, что я не приложил к предмету нашего тоста никаких усилий. Не обижайтесь, если я всё-таки уточню: почему вы так упорно хотели меня разыскать?

Никто, конечно, такого вопроса не ожидал.

– Ну, ты даёшь, старик, ― пробасил Володя. ― А как же могло быть иначе?

– Вначале я вообще ни о чём не думала, кроме как вернуться в Москву, ― решилась пояснить Таня. ― Да что я, Алина с Вовкой – тоже. Когда собрались втроём, поняли, что никогда не угомонимся, пока не узнаем, что вообще за дела. Нам не хватало тебя капитально. И как друга, и как… недостающего.

– Как важнейшего кусочка пазла, ― добавила Алина.

– Так ведь пришлось пустить обычную жизнь, что называется, побоку, ― продолжал своё хитрое вступление Сверчок. ― Полагалось бы доучиться, определиться, как жить дальше…

– Определиться? ― фыркнула Таня. ― Вот мы и определялись. Не водить же хороводы, пока кто-то играет нашими жизнями. Все считали, что нам на время надо заховаться и не высовываться. Только мы всё равно тебя искали.

– Что искали – молодцы. Те, кто играют чужими жизнями, взаправду существуют.

Вопрос повис в воздухе. Но требуемый поворот сюжета уже достигнут. Сверчок сделал глоток и тихо сказал:

– Вам не казалось, что в случившемся есть ненормальное? Волшебное? Мистическое?

Все замерли.

– Казалось, ― ответила Алина. ― Но не верилось.

– Напрасно, ― так же негромко вымолвил Костя. Он максимально выдерживал эффектную паузу.

Никто не решился задать очевидный вопрос: «Почему?»

Чуть не полночи корректировалась и шлифовалась легенда, которую до прихода запыхавшихся друзей набросали лишь крупными мазками. Милвус настаивал, чтобы любое известное смертным событие было разумно объяснено. А сфабрикованная небылица максимально соответствовала реальному положению вещей.

– Волшебство существует. На Земле живут волшебники. Я узнал о двоих, древних и могущественных. Они терпеть не могут друг друга и желают уничтожить соперника.

Возражений пока не последовало. Друзья прекрасно знали, что на здравый смысл лидера группировки можно положиться. Даже если он несёт что-то несусветное – этому есть разумное объяснение.

– С давних пор соперники жили в изоляции, предпочитая тёплые места. Чтобы обезопасить свои владения, возвели магические барьеры, через которые без должного благословения или умения не могут пройти люди, пролететь птицы. Даже артиллерийский снаряд не в силах пробить загадочную полупрозрачную материю.

Костя знал, что после Таниных рассказов игнорировать такие слова невозможно. Конечно, Эси тут же вскинулась, оставалось лишь кивнуть:

– Да, твой остров долго служил прибежищем одного из волшебников. Но давайте прежде я расскажу вам о втором.

Милвус мог бы подать историю лучше, но поручил роль повествователя молодому новообращённому. От Сверчка требовалось лишь тщательно обходить острые углы тайн бессмертных.

Несколько тысяч лет назад на территории огромной пустыни, что на современном Аравийском полуострове, существовал один из городов-государств шумерской цивилизации. Город, конечно, по современным меркам был невелик. Большое озеро, питающееся из неизведанных глубинных источников, создавало вокруг себя великолепный оазис. А ещё возле озера находился холм, самый высокий во всей пустыне. Вероятно, город был богат, активно торговал с ближайшими соседями и неплохо защищался от кочевых разбойников. Но затем вода из озера стала исчезать, и оно совсем пересохло. Город вымер, население рассеялось, и даже древние развалины занесли пески.

Но чуть больше двух тысяч лет назад вода вернулась. И теперь уже различные группы бедуинов стали стремиться туда и оседали на благодатном участке земли. Слухи о возрождённом городе быстро распространились. Вскоре туда с пятью сотнями явился военачальник, которого звали Эль Мисри. Он завоевал оазис, провозгласил себя правителем, взяв титул султана. В свой наспех построенный дворец захватчик перевёз нескольких жён, а из местных выбрал красивую наложницу, что родила ему сына. Младенца назвали Аль-Фазир.

– Запомните хорошенько его имя, ― предупредил Костя. ― Имя, пожалуй, самого могущественного волшебника.

Сверчок не стал рассказывать, что у султана не было детей от других жён. Но новорожденный не считался законным наследником. Мать переживала за его судьбу и ещё в очень юном возрасте с верными людьми отправила в чужие земли. Аль-Фазир побывал во многих местах, в том числе и в Греции, стал сильным воином и образованным человеком. Решив вернуться на родину, он не ведал, что матери его давно нет в живых. Её очернили как блудницу завистливые жёны султана, и тот велел казнить её.

Тогда Аль-Фазир вызвал отца на поединок, убил его и провозгласил себя правителем.

Опустив все эти важные для сибов, но ненужные для смертных подробности, Костя сказал:

– Город скрыт за барьером и две тысячи лет под пятой Аль-Фазира.

– А жители? ― спросила Таня. История, слушавшаяся как обычная сказка, постепенно разворачивалась зловещей реальностью. ― Они не сопротивлялись?

– Неизвестно, как именно он действовал, когда стал властителем, но крупных бунтов не было. Почти всё население и так не имело намерений куда-то ходить – незачем, да и опасно. Вокруг куда-то запропастившегося города ещё долго кружили торговцы с привезёнными издалека товарами. Проводники проклинали всех шайтанов и духов, но не могли больше отыскать верную дорогу. Об этом месте распространились нехорошие слухи, а спустя десятилетия о существовании некогда богатого и бурлящего жизнью поселения забыли.

– Но тебе, выходит, о нём кто-то рассказал. ― Алина не спрашивала, а утверждала. ― Причём не ради красного словца.

Сверчок охотно подтвердил. Пока всё шло как по маслу. Ему внимают. Ему верят. Хотя почти всё, что он говорит – невероятная, но правда.

– Да, не просто так. Полагаю, заколдованный город нам придётся посетить.

Ребят прорвало. Вопрос «для чего?» прозвучал одновременно в самых разных интерпретациях. Милвус в своём углу, казалось, заснул после приличной дозы напитка. Костя успокаивающе поднял руку:

– Не забывайте про первого волшебника. И у того, и у другого были свои цели. И слуги – немалым числом. Желание победить соперника порождало поиски способа. Островной маг по имени Дестан такой способ нашёл ещё двести лет назад, и с тех пор искал исполнителей.

– Дестан? ― уточнила Таня. ― Это как-то связано с буквой «D»?

Сверчок заверил, что самым непосредственным образом. Но тут Джоконда ожидаемо сделала вывод о том, что роль исполнителей кто-то пытается назначить… ясно кому. В общем, Аля выразила крайнее возмущение. Стало шумно, потому что возгласы сыпались беспрестанно. Косте пришлось переждать.

– Поймите, ― заговорил он, когда волнение чуть улеглось. ― Дестану открылось пророчество. Он действовал через своих слуг. Они, кстати, часто маскируются под разных масонов. В России они тоже работали. Ведь в нашей стране рождаются и воспитываются люди, наиболее стойкие в отношении различных трудностей. А самые закалённые – те, кто вырос в детских домах. Уже теплее?

– Так Сэм Олдбрук натурально шпион? ― ахнула Таня, пока остальные переваривали. ― Или – кто?

– Прежде всего – слуга волшебника. Умелый, достигший высокого уровня в тайных знаниях. Он получил задание похитить группу детдомовцев и изучить их индивидуальные качества.

– Для чего?

– Разумеется, чтобы определить нашу пригодность.

– Ого! ― Капитан хотел добавить крепкое словечко, но, глядя на Алину, передумал. ― И проверочка, и цель выглядят очень… бред какой-то.

– Для нас – бред, а для кого-то – изощрённый план.

– Ну, сволочи! ― продолжал возмущаться Володя. Девушки молчали. А Сверчок неумолимо продолжал:

– Кандидаты в исполнители должны были быть разобщены и пройти жёсткий отбор. В его программу входили либо экстремальные ситуации, либо перепрограммирование личности. Эксперимент считался удачным и завершённым только в том случае, если все испытуемые смогут справиться с созданными проблемами, и группа снова объединится.

– Алина думала, что над нами ставят опыты, ― сказала Таня. ― Вот чёрт, она не ошибалась!

– Значит, наша группа выполнила поставленные условия? ― Джоконда слегка прищурилась. ― Не далее, как вчера?

– Получается, что так. Вы всё преодолели – кто блокаду сознания, а кто заключение на необитаемом острове. И нашли меня.

– А ты? ― Брюнетка с пластырем на лбу неожиданно налилась гневом. ― Чем ты занимался всё время? Тебя тоже ставили в экстремальные условия или зомбировали? И откуда у тебя столько такой… сверхсекретной информации? Неужели по кабакам нахватался?

– Таня, Таня, успокойся! ― урезонила подругу Алина, увидев, как потемнело лицо Кости. ― Дай ему до конца объясниться.

– Нет, меня не зомбировали. Мало того, почти с самого начала просветили и разъяснили. Мне говорили, что вы успешно проходите этапы испытаний. Но, разумеется, не сообщали детальных подробностей. О многом я впервые услышал от вас. Дело в том, что по результатам предварительных тестов мне сразу определили роль лидера и координатора нашей группы. Олдбрук составил наши психологические портреты. Его агент выкрал из детдома наши медицинские карты. Это его, Аля, ты видела той ночью. Тот же агент переслал вторые пробы крови в какую-то крутую иностранную лабораторию, где сделали все мыслимые и немыслимые анализы. В общем, по всем показателям меня выбрали на перспективу главным. Привезли сюда, создали соответствующую легенду, приобрели дом и многое другое. Я постоянно находился под присмотром, но должен был пока примелькаться, вести на людях жизнь богатого бездельника…

На самом деле анализы делались для иной цели. Олдбрук хотел окончательно убедиться, что и главный кандидат, и предполагаемые копии не имеют противопоказаний по состоянию здоровья для уготованной им участи служить продолжению жизни великого Дестана.

– Это и было твоей «экстремальной» ситуацией? Вина выбирать?

– Нет, не совсем. Меня накачивали знаниями.

– Как это? ― Володя даже открыл рот от удивления.

– Да по-разному. ― Сверчок старался, чтобы голос звучал ровно, обыденно, слегка равнодушно, словно говорил не о себе. ― Усыпляли, провода на голову надевали, вводили в транс. Иногда подолгу не давали спать и крутили специальные фильмы со скрытыми кадрами. Или голос монотонный в наушниках, а снять их нельзя, и не поймёшь, наяву это или нет. Агенты ходили под видом дружков-собутыльников. Для виду цепляли пару-тройку местных любителей угоститься на шару. Девиц тоже, чтобы всё было правдоподобно. Лишних угощали алкоголем с таблетками и отправляли восвояси. У меня от такого образа жизни постоянное переутомление. Иногда валялся в отключке. Приставили тогда ко мне доктора Милвуса.

Старик, временно забытый всеми и почти прикончивший бутылку абсента, при упоминании своего имени слегка привстал и важно поклонился.

– Так он тоже из этих?

– Скорее, подневольный. Может, он сам потом расскажет.

– Так чему же тебя обучили?

– Всего не перечислишь. Прежде всего – иностранные языки. Вот, Аля, ты давеча удивлялась, почему я так хорошо знаю испанский.

– Значит, арабский тоже, ― прошептала Джоконда еле слышно. ― Не удивительно. Если верить рассказу, он прежде других нужен для дела.

Костя услышал.

– И арабский, и почти все европейские, и китайский с японским. Поймите, это потрясающе эффективная методика, но наверняка дорогая и страшно жестокая. Я постоянно мучился от головной боли. Казалось, башка вот-вот лопнет. Ну, чем ещё удивить? Могу управлять разным транспортом, в том числе вертолётом и легкомоторным самолётом. Любым катером или яхтой. Знаю, как обращаться с лошадью или верблюдом.

– Здорово! ― сказал Володя и тут же стушевался. ― Я имел в виду – если бы для простой, нормальной жизни. Ну, а то!

– Я бы тоже не отказался всё знать и уметь, ― согласился Костя. ― Но не такой ценой.

Смертные, как теперь вынужденно именовал своих товарищей Сверчок, замолчали. Переварить услышанное было по-прежнему невероятно сложно.

– Я хочу услышать сейчас одно. ― Костя чувствовал, что пора подвести промежуточный итог нелёгких переговоров. ― Верите ли вы тому, что я сказал? Ответьте каждый, как на духу.

Первым решился Володя.

– Конечно, я верю. Раньше ты никогда не обманывал. Мог, конечно, подшутить, особенно на первое апреля. Но такими вещами не шутят.

– А я больше всего рада, что тебя тут не сделали алкоголиком, наркоманом или… чем похуже, ― смущаясь, вымолвила Таня. ― Вообще я на тебя очень злюсь, но, наверное, это пройдёт. Тебе верю. Но как такая чушь собачья может происходить с нами в жизни, а не в фэнтези с гномиками или эльфиками? Всё как-то слишком… парадоксально.

– Насчёт парадоксальности согласна, ― кивнула Джоки. ― В твоём рассказе всё вроде бы увязано и подкреплено фактами. Но ты ведь понимаешь, что у нас ещё крутятся тысячи вопросов?

– Понимаю. Я бы, наверное, задал их целый миллион. ― Костя чувствовал, что невидимый ледок уже сломан, и дальше дело пойдёт легче. Ребята больше не выказывали испуга или крайнего недоумения, а просто пытались понять, как же действовать в обрисованной ситуации. ― Трудно верить в волшебство, когда его не видишь. Потому я сейчас кое-что вам покажу. Не бойтесь. Всё будет в порядке.

Демонстрацию Сверчок с Милвусом тоже запланировали. Простые слова так не подействуют.

Ребята смотрели во все глаза. Костя специально прошёл на середину комнаты. Постоял чуть-чуть, сделал какое-то движение и… исчез.

Не успели зрители опомниться, как старик повторил трюк. Только он держал в руке рюмочку, словно предлагал тост, и пропал вместе с ней.

Сверчок смотрел на ошарашенные лица друзей. Да, смертных легко одурачить! Можно пройтись по гостиной туда-сюда. Чихнуть, топнуть ногой. Да, люди могут уловить сотрясение пола, движение воздуха, но никак не свяжут с присутствием затаившегося рядом хитреца. Его словно нет. Органы чувств перестают передавать информацию в мозг. Или передают неправильно.

Язвительно улыбается Милвус, обучивший стандартному фокусу. Это даже не невидимость. Старик, обожающий точность формулировок, назвал состояние «статусом незаметности». Доступно любому обращённому. Достаточно сложить пальцы, набрать щепотку порошка, но не делать пасс, а коснуться кончиками мочки собственного уха. Пока так держишь – обычные люди тебя не видят, не слышат, не ощущают. Прекрасная маскировка, только неудобно. Рука быстро затекает. Правда, больше шестидесяти минут эффект всё равно не может длиться. Да Костя столько и не собирается ждать. Кивает старику, и они одновременно материализуются перед изумлённой публикой.

Татьяна отреагировала первой.

– Это заклинание такое было? А где же ваши волшебные палочки?

– Послушайте, ― медленно проговорил Сверчок. ― Мы… не в сказке. Или не так. У нас – своя сказка! Нет для нас Гарри Поттера! Нет Ночного Дозора. Нет Дневного Дозора. Дестан, Аль-Фазир и их пособники – вот кто для нас есть.

Проняло. Головы поникли, но постоянный обмен взглядами выдавал напряжение и работу мыслей. Наверное, ничего путного пока не приходило, поскольку Таня задала неожиданный вопрос:

– Слушай, я сказала, что злюсь на тебя. Ещё с острова. Я там получала противные и оскорбительные письма. Скажи, их писал ты?

– Каюсь, я. Под диктовку. Точнее, мне дали текст, а я его переписал.

– Ты знал, что они предназначаются именно мне?

– Знал. Мне сказали, что это важный компонент дополнительного психологического давления. Прости, я не мог отказаться.

– Кстати, насчёт отказа, ― вмешалась Алина. ― Ты единственный из нас, Мелентьев, кого с самого начала не использовали втёмную. Почему ты не воспротивился? Не объявил голодовку? Не сказал, что не будешь работать на… кого там?

Сверчок тяжело вздохнул.

– Да я пробовал. Вначале мне пригрозили, что за строптивость кого-нибудь из вас убьют. Я не на шутку испугался. Потом сообщили, что Таня успешно проходит своё испытание. Я решил, что они блефуют и никого из вас на самом деле не тронут.

На него смотрели во все глаза. Наступал момент кульминации.

– Лазутчики Аль-Фазира как-то пронюхали, что против него готовится заговор, и донесли хозяину. Отсюда получается, что для нашей группы и с той стороны опасность есть. Могут напасть, убить. В любой момент.

Вот такая у Милвуса была идея, такой густой соус. Мол, как ни крути – поплатишься жизнью, если не будешь сам крутиться под уже почти настроенную дудочку. Хотя, если разобраться, так оно на самом деле всё и выглядит. Если, конечно, не принимать во внимание уже почившего Дестана, используемого как дополнительное пугало.

– У Фазира, правда, были устаревшие сведения. Что мы из такого-то детдома. А я на Дестана стал отказываться работать. Из-за чего всё случилось – точно не знаю.

Теперь Костя так долго тянул паузу, что Володя не выдержал и спросил:

– Что случилось-то?

– То, о чём вы знаете. Они взорвали наш детдом.

Это был точно рассчитанный «удар под дых», как цинично охарактеризовал его сам так нежданно повзрослевший Костя Мелентьев. Сценарист Виперидус назвал его «вишенкой на торте».

– Не было никакого несчастного случая, ― добавил Сверчок, чтобы усилить эффект. ― Это был теракт.

– Мерзавцы! ― только и сумел выговорить совершенно шокированный Капитан. Алина странно дёрнулась, словно собиралась упасть, но вместо этого заплакала. Таня, с перекошенным лицом, покусывала и без того яркие губы.

«Это не ложь, ― говорил сам себе Костя. ― Не совсем ложь. Да, противно лгать, но сейчас просто необходимо говорить такую вот полуправду. Иначе я совсем потеряю друзей. И, что ещё хуже, потеряю самого себя».

– И тогда я осознал, что обратной дороги нет, ― он безжалостно «докручивал» обнажение ужасающей проблемы. ― Не знаю, кто из них отдал приказ. Говорят – Аль-Фазир. Но это вполне может быть и Дестан. Для острастки. Если мы объявим бойкот и не станем выполнять, что требуют, произойдёт что-нибудь ещё. Уничтожат другой детский дом. Или школу. Взорвут аэропорт. Убьют или станут мучить всех, кто нам дорог. Им всё равно. Лишь бы достичь своих целей.

Девушки встали и покинули гостиную. На пороге Таня обернулась и сделала красноречивый знак. «Не сейчас, а лучше вообще не сегодня. И не стоит приходить и что-то ещё говорить».

Володя остался, немного посидел с ошарашенным видом, сжимая и разжимая пудовые кулаки. Потом спросил:

– Скажи, Сверчок, когда мы ещё не встретились, за нами что, всё время кто-то следил?

– Не знаю, всё время или нет, но точно, как это у них называется, «вели». Если было крайне необходимо – помогали.

– И деньгами?

Костя посмотрел на Милвуса. Тот пошевелил указательным пальцем.

– Если считали нужным, то и деньгами.

– Ага. Знаешь, я очень не хотел брать эти деньги. Неприятно как-то было. Словно украл. А теперь, как узнал, какие на самом деле эти чёртовы доллары – так самому себе противен. Получается, мы предали и продали наших… ― У него перехватило дыхание, и он смолк.

Свер тоже был противен сам себе, но роль нужно играть до конца. Он подошёл к Капитану, сжал его большую руку и стал нашёптывать в ухо:

– Ты только не думай, что я такой стойкий супермен. У меня тоже душа разрывается. Просто давно всё знаю, немного перегорело уже. Вот и пытаюсь быть спокойным, чтобы не тратить попусту силы, а мысли направить на то, как нам вылезти из дерьма. Желательно целыми и невредимыми. И чтобы страна наша больше не пострадала. Ей и так досталось лиха…

Лицо Володи просветлело.

– Так чего от нас хотят? Что делать-то надо? Хотя бы в общих чертах.

– Пока дадут время для отдыха. А как настанет час – сообщат. Сейчас идёт какая-то другая подготовка.

– Отдых? Ладно, тогда подышим ещё полной грудью. Пойду я тоже, посижу один, приведу мысли в порядок.

…Костя чувствовал, как начинает раскалываться голова. Разве бессмертные не должны отличаться прекрасным здоровьем? Но в последние два дня он узнал и разместил в своём «чердаке» куда больше информации, чем за все предыдущие годы. А ведь второй, кажущийся нескончаемым, день ещё не закончился. Хорошо проработанное и искусно разыгранное представление легенды с участием древних и таинственных волшебников по-прежнему требовало окончательной расшифровки его конечной цели. Старик Милвус выступил основным сценаристом и немного режиссёром-постановщиком, но сюжет ещё терялся в своей недосказанности. Сейчас, когда девушки и Володя взяли длительный тайм-аут, настало время дойти до истинной кульминации и возможных вариантов развязки.

– Прекрасно исполнено, ― похвалил Виперидус. ― Ты делаешь поразительные успехи, несмотря на отсутствие опыта. Я, может, немного перебрал тем временем, но это как раз неплохо. Потому что в наших делах, как говорят у вас в России, без бутылки не разберешься.

– Я точно хочу разобраться. Зачем надо идти самому и тащить ребят в зачарованный город? Как, кстати, он называется?

– В древние времена город носил название Далиль. То есть что-то вроде «ведущий», «указывающий путь», как ты понимаешь. Сейчас местные называют его «укрытый оазис». Озеро по-прежнему даёт возможность существовать примерно двадцати тысячам человек. В городе постоянно живёт не меньше чем полсотни бессмертных, они выполняют управляющие функции. И много посланников. Одни из них где-нибудь в пути, другие тщательно готовятся к грядущим походам. Это всё, что пока тебе нужно знать.

– В общем, я понял следующее, ― сказал Сверчок. ― Аль-Фазир давно всем надоел, его боятся и хотят свергнуть или уничтожить. Его образно называют «великое зло на возвышенности», не решаясь ругать или порицать прямо. Заговор, очевидно, зреет или уже созрел среди тех, кто ближе к трону – тех же посланников и советников. Наверное, они хотят править сами, сообща.

Старик задумчиво кивал. Он пока не желает раскрывать все карты. Наверное, хочет с братом посоветоваться. Да их мотивация и так понятна. Стефанио, судя по рассказу, сам рвётся к власти. Милвус по горло сыт проклятием вечной дряхлости. А что движет им, молодым Константином Мелентьевым?

– Мечешься? ― насмешливо спросил младший Виперидус. Он ведь вроде не должен читать мысли другого обращённого? ― Ты, помнится, сразу сказал, что не желаешь быть одним из нас.

– Конечно, ― с горечью ответил Костя. ― Я вижу гнилую перспективу. Безымянный. Бездетный. Бессмертный. А ради чего? Мне не нужна безграничная власть. Бесконечное получение знаний – абсурд. Новизна впечатлений когда-нибудь да угаснет окончательно. Ради чего?

– Бездетный? ― Милвус изобразил поднятие бровей. ― Тебя так это волнует? И почему безымянный? Конечно, в долгой жизни приходится менять и придумывать новые имена, стараясь вычеркнуть из памяти настоящие. Но ты будешь всегда понимать истоки. Мелентьев – вот твой настоящий род, за него и держись!

– Без детей род всё равно когда-нибудь угаснет.

– Оставим полемику. Выделяй главное. Хочешь избавиться от бессмертия? Путь один – одолеть Аль-Фазира. А он сидит в Далиле, в своём дворце. Его оттуда не выманить. Значит – нужно туда идти. Согласно пророчеству – одному тебе не справиться. Неужели ещё не ясно? Уничтожьте Аль-Фазира. Тогда можно закончить его «игру» в бессмертных, убивающих кровников.

– Со мной-то понятно. Но ребят подставлять… я ведь совесть, кажется, ещё не до конца потерял.

– На то и расчёт, хе-хе! ― Милвус спокойно пригубил ещё рюмочку. ― Всё уже случилось. Если Стефанио утвердит вашу группу, выбора не будет ни у кого. Откажетесь работать – мой брат рано или поздно отдаст приказ на ваше уничтожение, поскольку шила в мешке не утаишь. Рано или поздно Аль-Фазир пронюхает, что где-то бегает его потенциальная погибель, а посланник замышляет против него. Ну, дальше можно не продолжать. Как раз если ты хочешь спасти не только свою шкуру, но и друзей – выполняй то, что от тебя требуется.

Костя видел и чувствовал, что старый стервятник не пугает попусту.

– Ты, помнится, заикнулся о демоне. Он существует? Тот, кто помогает «великому злу на возвышенности»?

Старик отмахнулся:

– О нём – ещё не время.