Читать книгу Обсидиан и чёрный диорит. Книга вторая. Аль-Фазир - - Страница 7

Мексика, Кампече, май 2003 года

Когда многие люди говорят об одном и том же, поневоле начинаешь в это верить

Виктор Альдос был не так прост, как считал принимавший его на службу Фернандо Мартинес. У кандидата были блестящие рекомендации, импозантная внешность и должные манеры. Испытав нового слугу и убедившись, что первое впечатление не обманывает, необычайно беззаботный в ту пору Дестан быстро привык к ненавязчивому присутствию вышколенного мажордома.

Между тем дворецкий с дополнительными способностями шеф-повара прошёл суровую жизненную школу. В молодости он состоял в банде, грабящей автомобили на дорогах. Роль была довольно важной: он помогал останавливать машины, а затем сам изображал жертву грабителей.

Спектакль игрался всерьёз. Актёра «связывали» свои же, затыкали рот и оставляли наедине с истинными жертвами. Банда имела оригинальный почерк: у всех ограбленных забирали обувь. Ботинки Альдоса случайно «роняли» при погрузке. Виктор «освобождался» от пут, вызывался идти на поиски ближайшей помощи («товарищам по несчастью» он советовал ждать на том месте, где их оставили), и благополучно исчезал. Благодаря такому нехитрому трюку банда имела обычно пару часов форы и избегала преследований.

Однако всему наступает конец, и приятелей Альдоса однажды упекли за решётку. Они не выдали своего помощника, внешность которого и тогда вызывала доверие у большинства людей. А у него на руках осталась немалая сумма: следственные органы так и не смогли отыскать хорошо запрятанную общую кассу.

Открыть ресторан – так решил Виктор, оставшись один. У него были склонности к готовке, и вообще в юные годы он учился на повара, пока кривая дорожка не привела его в банду. Бизнес оказался успешным, дела долгое время шли хорошо, пока отсидевшие свои сроки дружки не обнаружили заведение. Был конец восьмидесятых, через страну потоками шли наркотики, и бывшие подельники занялись одним из них. Процветающий ресторан Альдоса постепенно превратился в настоящий притон, но Виктор не смел возражать.

Конец и здесь был предсказуемым, но хозяина ресторана теперь загребли за укрывательство. Больше инкриминировать ничего не смогли, но срок и так он отмотал немаленький – без малого пять лет. В тюрьме ресторатору довелось познакомиться с представителями «русской мафии». В целом пребывание за решёткой прошло относительно благополучно, так как большую часть он проработал на кухне, создавая наряду с обычной баландой вполне приличные блюда для тюремного начальства. Учитывая качество и ассортимент имеющегося сырья, их даже можно было назвать великолепными.

Судьба свела с одним сокамерником, настоящим аристократом, мотающим срок за махинации при продаже своих имений и неуплату налогов. От великосветского сноба Виктор набрался манер и умения, что называется, «изображать из себя». Получив вдобавок некоторые адреса и рекомендации, Альдос провёл последние годы в качестве дворецкого или помощника управляющего в нескольких местах, а затем нанялся на службу к Фернандо Мартинесу. Приличное состояние сколотить так и не удалось, но и бедняком Виктор никак не был.

Должность слуги позволяла рассчитывать в перспективе на покупку собственного владения с участком. Кроме того, Виктор втайне надеялся найти себе сравнительно молодую жену и завести от неё детей. В былые годы нынешний дворецкий дважды женился и дважды разводился, не заимев потомства.

В душе он завидовал хозяину – молодому бездельнику с большими деньгами и приятной внешностью. Такое сочетание позволяло при желании иметь сколько угодно девиц, а также богатый выбор приличных невест.

Криминальные друзья канули в прошлое, здоровье было в порядке, а жалованье хозяин платил щедрое, да ещё с надеждой на дальнейшие прибавки. Виктор изо всех сил старался не замечать некоторых странностей Фернандо (а у кого их нет?), служить верой и правдой и, по возможности, не совать нос не в свои дела. Последнее было нелёгкой задачей, поскольку такие тщательно скрываемые качества, как природное любопытство и наблюдательность, у дворецкого присутствовали.

Тревога за идеальное будущее поселилась в сердце, когда в доме появился желтолицый старик.

С ним сразу возникли осложнения. Интуитивно понятно, что дедуся немного чокнутый, со скверным и въедливым характером. Может притворяться милым, учтивым, даже участливым, но на деле весьма опасный человек. По живости движений не скажешь, что он собрался на тот свет. Зачем всё-таки приехал к молодому Фернандо?

Разумеется, Альдос попробовал что-нибудь подслушать. Уж очень долго длилась беседа гостя с Мартинесом. Но говорили всё время на русском. Отдельные понятые слова не складывались в картинку. Москва? Виктор невольно напрягся. Потом начали зачем-то повторять «абла эспаньол». Здесь пришлось прервать подслушивание и потихоньку удалиться, потому что в комнате началось какое-то движение.

Дворецкий задумался. Старик приехал из России? Почему-то не верится. Зачем разговор ведётся не на нормальном языке, а потом повторяют, как мантру: «говорить по-испански»? В общем, собеседники что-то скрывают.

Потом появилась молодёжная троица. Тоже странная группа, совершенно непохожая на обычных приятелей хозяина. Но впечатление такое, что гости с ним давно знакомы и долго не виделись. И все опять, как назло, говорят по-русски. Неужели хозяин когда-то побывал в России? Откуда он на самом деле приехал?

Но старик беспокоил Виктора куда больше. Сейчас, когда дом опустел, дворецкий поднялся в комнату, которую занимал последние дни Милвус, уселся в кресло и попытался детально вспомнить минуты общения один на один с крайне озадачившим его человеком.

Таких встреч было всего две. Длились они совсем недолго, но оказали на психику Альдоса крайне неблагоприятное воздействие.

В первый раз мажордом зашёл в библиотеку лишь затем, чтобы убедиться, что там всё в порядке, и молодёжь не раскидала книги и газеты. Справедливости ради надо сказать, что типографский ассортимент хозяина в основном состоял из малоинтересной беллетристики: любовных романов, американских детективов и парочки случайных комиксов.

Старик сидел в одиночестве, вытянув длинные ноги, и скучающе оглядывал полки. Перед ним уже лежала выбранная книга, но он её не раскрывал, а лишь поглаживал обложку.

– Альфред Брем. ― Милвус явно зафиксировал присутствие слуги боковым зрением. ― Нестареющая классика. Дружище, не стойте на пороге, вы мне не мешаете. Наоборот, мне хотелось бы кое о чём вас спросить.

– Я к вашим услугам, сеньор.

Виктор приблизился и встал в своей досконально отрепетированной почтительной позе.

– Люблю постоянно читать, ― поведал Виперидус, со скрытой насмешкой поглядывая на вышколенного слугу. ― Или вспоминать то, что прочитано. Хорошая книга требует надлежащего окружения. Мне бы сейчас не помешала лампа или торшер с зелёным абажуром. Не найдёте для меня?

– К сожалению, в доме такая лампа отсутствует. Но недалеко есть универсальный магазин, могу съездить и поискать подходящую.

– Ладно, не нужно, ― великодушно махнул рукой старик. ― Если исполнять каждый мой каприз, хозяин вас просто потеряет. Хотя очень жаль, что хорошие традиции уходят в прошлое. Знаете, лет так сто двадцать назад в каждой приличной семье была такая лампа, делающая чтение много легче и приятнее. Так считалось.

Альдос понимающе кивнул. Он был готов тоже так считать.

Кажется, непонятному старцу хотелось от безделья потрепаться ни о чём. Виктор приготовился односложно отвечать или поддакивать в нужных местах, помогая словоизлиянию нежданного собеседника.

– А я ведь, знаете, сначала случайно встретил старину Брема в Египте, а только потом прочёл его книги. Вот эту, «Жизнь животных». А есть ещё «Жизнь птиц». Кстати, вам не приходило в голову, любезный, почему люди не любят коршунов?

– Я как-то не задавался таким вопросом.

– Но сами вы их не любите?

– Простите, сеньор, я не совсем понимаю…

Дворецкий немного растерялся. Он не привык, чтобы кто-то настойчиво спрашивал его мнения.

– А что здесь понимать? Никто не любит кондоров, а они с чёрными коршунами во многом похожи. Не брезгуют падалью и объедками. Коршуны обожают собирать повсюду, где только найдут, грязные тряпки для своих гнёзд. Но зато уничтожают множество змей, особенно гадюк.

– Вы прекрасный знаток, господин.

Альдос изо всех сил старался придерживаться обычной тактики, а затем под подходящим предлогом смыться на кухню или куда-нибудь ещё.

– Помнится, в первую мировую проезжал я мимо одного тылового госпиталя. Там выздоравливающие солдаты развлекались: стреляли в парочку кружащих поблизости коршунов. И вот изловчились, одного подстрелили. А потом охотники вдруг поспорили, кто из них таким метким оказался, да и поубивали в итоге друг друга. Так знаете, что было дальше?

– Что? ― машинально отозвался Виктор.

– Я испытал глубокое удовлетворение.

– Очень любопытный случай…

– Так кого вы больше любите: коршунов или людей?

– Сеньор, но я не могу их сравнивать таким образом…

Старик разразился своим неприятным скрипучим смехом и погрозил пальцем дворецкому.

– А я вот люблю этих птиц. Чувствую общность с ними. А вы никого не любите. Не можете сравнивать людей и меньших наших братьев? Возможно. Зато наверняка вы можете сравнить тюремную баланду и изысканные ресторанные блюда – не в пользу первой, разумеется…

Виктор помнил, как каждый волосок на его голове встал дыбом от ужаса.

«Неужели он что-то знает о моём прошлом? Играет, как кошка с мышью. Произносит на первый взгляд бессмысленные фразы. Но во что он играет?»

Так и не придумав, что сказать, Альдос повернулся и позорно сбежал из библиотеки. Не в буквальном смысле – двигался он с вполне допустимой для его достоинства скоростью. Зато прекрасно осознавал: ему только что дали понять, насколько можно быть уязвимым, несмотря на тщательно тренируемую выдержку.

В другой раз Милвус лично спустился на кухню и воззрился на слегка съёжившегося дворецкого:

– Должен сказать, что вы отвратительно приготовили заказанное мною зелье. Я не испытал никаких галлюцинаций.

Утром старик потребовал заварить «чай из мандрагоры». Не слышавший о таком компоненте напитка Виктор обратился к хозяину. Тот лишь посмеялся и посоветовал использовать обычную мяту.

– Простите, сударь, но выполнить вашу просьбу не было никакой возможности.

– Вы вчера как-то невежливо оставили меня.

– Ещё раз простите, я почувствовал лёгкое недомогание…

– Ситуационный параноид?

– Извините, сеньор, ― взмолился Виктор. ― Я не так учён, чтобы правильно отвечать на сложные вопросы.

– Однако мне думается, что у вас здесь, ― тут Милвус выразительно постучал себя по голове, ― кое-что есть. Наблюдательность. Умение слушать и слышать. С выводами похуже – им не хватает глубины. Поэтому лучше бы вам поменьше нагружать мозги. В свободное время больше гуляйте или заведите любовницу. Это будет гораздо полезнее для здоровья. Держу пари, что в молодости вам приходилось много ходить. Или бегать от каких-нибудь разутых бедолаг.

Потрясённый Альдос немедленно сослался на срочное дело и собственной персоной отправился к мяснику, хотя уже давно делал заказы по телефону.

Немного успокоившись, слуга сделал вывод, что ему ничего особо не грозит. Да, сумасшедший старик весьма недвусмысленно велел не лезть не в свои дела. Наверное, Виктор чем-то невольно выдал своё острое любопытство в связи с кардинально изменившейся обстановкой в доме. И немудрено: с появлением необычных гостей разноцветный фейерверк ворвался в однообразные серые будни. Да, Милвус вызывал страх и беспокойство, но, конечно, он не может знать реальное прошлое дворецкого. Сдаётся, желтолицый упырь лишь прощупывает, провоцирует, смотрит на реакцию. А он, Альдос, практически без боя проиграл словесные дуэли…

К счастью, зловредный отец дядюшки хозяина быстро отбыл в неизвестном направлении. Фернандо поведал, что собирается немало попутешествовать в компании с молодыми людьми, для начала поедет в столицу, а оттуда отправится в Москву. Что он там собирается делать – не уточнил. Будет периодически звонить, узнавать, всё ли в порядке.

Альдос теперь один. Пошатнувшееся душевное равновесие у него восстановилось, любопытство же никуда не исчезло. Скорее даже усилилось, несмотря на предупреждение не лезть, куда не просят.

Но спокойно разобраться со своими чувствами дворецкому в этот день не удалось. Пришлось пережить сразу несколько визитов.

Началось с полицейских. Услышав звонок в ворота, Виктор выглянул в окно второго этажа, выходящее во двор. Парочку толстяков, немного отошедших назад, чтобы их можно было разглядеть, мажордом давно знал. Тот, которого все звали Санчо, приветственно махнул рукой, напоминающей полено от неплохо пожившего дерева.

Когда Альдос спустился и открыл им калитку, вошли они не сразу. Переглянулись, шумно пыхтя. Несколько раз осенили себя крёстным знамением, нерешительно поглядывая на дом и переминаясь с ноги на ногу. Потом всё же потопали казёнными ботинками внутрь. Дворецкий усадил их в просторном холле внизу и предложил выпить чего-нибудь прохладительного.

– Сначала – дело, ― заявил «Большой» Санчо. В силу габаритов он обычно чувствовал себя главным в упомянутой парочке. ― Эфф, нам бы потолковать с твоим хозяином.

– Вынужден огорчить, но не далее как вчера он уехал, и надолго. Планирует покинуть страну и какое-то время путешествовать с друзьями.

Полицейских, кажется, такой оборот совсем не огорчил, а будто даже обрадовал. Они заметно расслабились и выразили готовность хлебнуть холодного пива. Виктор скрепя сердце подал им бутылочное элитного сорта. Увы, другого в доме просто не нашлось. Служаки попробовали, довольно причмокнули и ещё больше повеселели.

– Прискорбно, что мы не успели застать сеньора Мартинеса, ― снова заговорил Санчо. ― Нам поручено передать ему благодарность от всего полицейского управления города за чудесное спасение госпожи Вероники Гаты. Мы уверены, вы в курсе этой истории…

Дворецкий кивнул.

– С другой стороны, молодой уфф Фернандо поступил очень разумно, уехав именно сейчас, ― вступил в разговор «Малый» Доминго. ― Ох, помнится, как его допекали репортёры и зеваки после того похищения, когда он благополучно сбежал. А теперь ему просто житья не дадут. Мы, конечно, не стали распространяться о том, как всё было с дочерью банкира. Но шила в мешке не утаишь, не сегодня-завтра всё пронюхают, и такой балаган начнётся!

Пауза на очередной глоток и усилившееся довольное сопение.

– Отец Вероники просил не информировать прессу и телевидение о случившемся, ― продолжил «Большой». Когда здоровяки вступали по очереди, нередко создавалось впечатление, что продолжает говорить один и тот же человек. ― Как и сеньор Фернандо. Наши боссы посчитали бестактностью назначать ему какую-либо денежную премию, учитывая его блестящие финансовые дела. Но в Управлении всерьёз думают представить юношу к государственной награде.

– С удовольствием передам при первой возможности, ― обещал дворецкий.

– Конечно, у руководства остались кое-какие вопросы по поводу похитителей сеньориты Вероники, ― ещё раз причмокнув, вымолвил «Малый».

– Разве хозяин не дал подробные письменные показания?

– Разумеется, в деле всё есть, чин по чину. Просто никто не понимает, почему господин Фернандо предпочёл передать спасённую случайному водителю, а не отвёз её сам до дома, который ему хорошо знаком?

– Помню, хозяин говорил, что Вероника не хотела показаться на людях в несколько неприглядном виде. Для девушек это свойственно, понимаете? Сеньор Мартинес был на своей яхте не один, а в компании молодых людей. Потом ему нужно было ещё довести судно до стоянки. Он посчитал, что такая ситуация не совсем удобна для утончённой сеньориты.

– Действительно, выглядела малышка не очень, ― подтвердил Доминго. ― Мокрая, вся в тине и песке. Так мы и написали в своих показаниях.

– Я ещё добавил, что от неё дурно пахло, ― вставил Санчо.

– Да? ― Удивился «Малый». ― Я что-то не заметил. Но духами точно не несло, как обычно. Видимо, девице несладко было в плену-то.

– У вас ещё есть вопросы? ― решился поторопить их Виктор. Уж очень не хотелось продолжать разграбление драгоценных пивных запасов.

– Нет. То есть – да, ― неожиданно изменил решение главный верзила. ― Но тут дело щекотливое. Можно сказать, личное.

Дворецкий насторожился. Санчо выудил из-за пазухи помятую газету, расправил её и протянул, предлагая прочесть иллюстрированную заметку, идущую сразу после пространной заглавной статьи.

– Вот, реквизировал у своей жёнушки. Опять с ней поскандалили, хорошо, до драки не дошло. Всерьёз опасаюсь, что пойдёт прахом моя семейная жизнь из-за нечистой истории. Да и у моего приятеля тоже.

– Что за история? ― осторожно спросил Виктор, сразу же узрев в заметке фотографию Фернандо Мартинеса. Явно более юного, чем сейчас.

– Газетёнка, вишь, не поступает в продажу, а жена моя её выписывает. ― «Большой» шумно вздохнул и горестно пристукнул блиноподобной ладонью по столу, отчего одна из пустых бутылок упала и покатилась в объятия другого «блина», чуть поменьше размером. ― Так, всякая чушь про то, как бороться с мужиками да отстаивать женские права. Но там ещё конкурс, оказывается, придумали – написать, у кого муж самый глупый. Представляете, моя благоверная вышла в призёры, ей даже премия полагается. Но тогда выходит, что я как раз самый что ни на есть дурак, и нет во всей Мексике другого такого олуха! Вот уж, представьте, как мне с такой славой по городу ходить!

– Значит, на одной из фотографий в заметке – ваша супруга, ― сообразил Альдос. ― Здесь, правда, не значатся ни имя, ни фамилия, а лишь «Наш конкурсант № 87. Вторая премия». И что тут о моём хозяине?

– Вот, дело как раз в нём! ― воскликнул Санчо. ― Точнее, в фотографии. Мы с приятелем считаем, что это совсем не сеньор Фернандо, а другой человек. Но жена моя упорствует и утверждает обратное.

– Неужели? ― протянул дворецкий, лихорадочно пытаясь сообразить, что ему лучше сказать. Он привык никогда не спорить с представителями закона, даже если они несли невероятные глупости. ― Почему же так получается?

– Сейчас расскажу подробно, ― захлёбываясь от усердия, принялся объяснять Доминго. ― У нас были две фотографии, вроде похожие друг на друга. По ним искали разных людей. Наверное, один из них был сеньор Фернандо. Второй… не помню кто. Никто не помнит. Но потом мы посмотрели внимательно, поняли, что никакого отношения к вашему хозяину фотографии не имеют, и сожгли их. Но один экземпляр несносная пигалица, сестра моей жены, успела припрятать. Да ещё плетёт, что на ней точно Фернандо. Но мы-то знаем, что там совсем не тот человек!

– А кто же?

– Ну… неизвестно. Может, он вообще не человек. Такими люди не бывают.

Сделав весьма неожиданное заявление, Доминго сник и с тоской посмотрел на напарника. Тот грустно продолжил:

– Мы как-то запутались. Несколько дней нам кажется, что, возможно, мы были не правы. Но, стоит увидеть подобную фотографию, и становится ясно, что такое лицо не может существовать. Мы пытались спокойно разобраться, но ничего не получается. Вот мы и решили пойти сегодня к сеньору Мартинесу и прямо спросить: он это или не он?

Похоже на групповое помешательство, подумал Альдос. Однажды он был свидетелем, как несколько сокамерников, тайно получив с воли какие-то таблетки, тут же их наглотались и несколько часов пороли несусветную чушь. Однако есть в бреднях полицейских что-то важное, созвучное его собственным тревогам.

– Думается, вы можете разрешить наши сомнения. Ведь вы, как никто, должны знать своего хозяина.

Двое полицейских с надеждой уставились на старого слугу. Ему стало очень не по себе, но внезапно пришла спасительная мысль.

– Давайте я вам предложу ещё пива, чтобы немного успокоиться. А насчёт проблемы думаю вот что. В доме есть несколько других фотографий моего хозяина. Я их сейчас покажу вам. А вы уже сами решите тогда, кто есть кто.

Толстяки выразили шумное согласие и пуще прежнего налегли на дорогущее пиво. Забавно было потом видеть, как они вертели принесённые фото в рамках, выставляли их под разными углами, приближали к лицу чуть ли не вплотную или удаляли на расстояние вытянутой руки. Когда Санчо бросил просящий взгляд, Виктор быстро сказал:

– У меня нет лупы. И микроскопа – тоже. Только фонарик.

Осветительный прибор пошёл в дело, капралы пытались поочерёдно направить лучик на каждую мельчайшую деталь снимков. Альдос находился в лёгком потрясении от невероятной скрупулёзности такого плёвого, на его взгляд, расследования. Наконец, Санчо разогнулся и громко резюмировал:

– Теперь точно вижу – не он! Совсем другой человек. А может, даже пришелец. Таких людей не бывает.

– А жёнам будем говорить? ― поинтересовался напарник.

– Да ну их! Давай просто будем жить дальше с сознанием собственной правоты. Плевать на склочниц, амиго!

Удовлетворённые полисмены стали прощаться, не забыв допить угощение до последней капли.

Дворецкий отметил, что в последние дни бестолковые беседы случаются у него подозрительно часто. Собрал бутылки, тщательно вытер стол от пролитых капель и потных пальцев незваных посетителей.

Понадобилось выпить таблетку от головной боли. Виктор прилёг, незаметно уснул, и ему всё время виделись лица хозяина под разными ракурсами. Скрипучий голос Милвуса издевательски нашёптывал: «Он коршун, а не человек! Тебе надо любить его, как птицу! Сам Альфред Брем скоро занесёт его в свою великую книгу!»

Звонок. Ещё один. Кто-то настойчивый.

– Вот чёрт!

Дворецкий резко сел, унял возникшее головокружение и поплёлся открывать. Пока шёл, позвонили ещё восемь раз.

Теперь на пороге торчал жизнерадостный и бодрый субъект в тёмных очках и с невероятно белозубой улыбкой. На плечах у него висели в чехлах профессиональный фотоаппарат и портативная видеокамера. Наряд дорогой, но безвкусный.

Быстро же репортёр нарисовался, подумал Виктор, а вслух сказал:

– Хозяин не даёт интервью и съёмку проводить не позволяет. Пожалуйста, не беспокойте больше, иначе придётся вызвать полицию…

– Ты что, старина, меня не узнаёшь? ― Белозубый бесцеремонно отодвинул дворецкого и двинулся к дому. ― Я приятель душки Фернандо. Мы с ним ведь тут славно потусили. Правда, уже давненько.

Теперь Альдос действительно припомнил, что обладатель назойливой голливудской улыбки как-то попадался ранее на глаза в компании с хозяином.

– Тут, видишь, какое дело, ― продолжал на ходу болтать давний приятель. ― Мне Фернандо дал пару поручений в Японии. Обещал кучу денег, аванс дал. А я, значит, дельце-то выполнил, а потом отчего-то забыл об оплате. Болтался по разным местам, благо добрые люди везде есть. А на днях буквально – раз! Меня осенило, что я так и не получил двадцать тысяч зелёными. А мне они нужны просто позарез. Так где дружище Фернандо со своим неиссякаемым мешком?

– Его нет. Он уехал.

– Кататься, как всегда? Или в ближайший бар? Так я подожду. Старик, будь другом, приготовь мне мартини, в горле совсем пересохло.

– Нет, вы не поняли. Он уехал далеко и надолго. В Москву.

– Ну, надо же! ― удивился Белозубый. ― А что он там забыл? Ничуть не ближе, чем проклятая Япония. Представляешь, я там пас каких-то монахов с палками. Не помню, правда, зачем. Вообще ни черта не помню. Хорошо, что про деньги вспомнил. А может, плутишка просто не хочет платить и где-нибудь тут прячется?

Невзирая на возражения, репортёр обошёл дом, заглядывая во все углы, потом вытребовал-таки бокал мартини и назидательно сказал дворецкому:

– Вот они какие, богатеи! Работаешь на них, работаешь, а благодарности потом не дождёшься. Особенно той, что приятно шуршит. Смотри, старик, в оба, а то хитрый Фернандо и тебя когда-нибудь так кинет, и останешься ни с чем, как я сейчас! Ну, говори, как с ним связаться? Я с него потребую свою плату.