Читать книгу Оцеола, вождь семинолов - - Страница 5

То, что известно о войне с семинолами, было, возможно, одной из наиболее заметных серий событий, которые случились в этой стране.

Как известно всем моим читателям, не одна великая война была вызвана незначительными событиями, но слышали ли вы когда-нибудь о разрушительном конфликте, стоившем миллионы долларов и сотни жизней, причиной которого стало единственное местоимение? Как бы невероятно это ни звучало, но это было правдой о войне с семинолами, которая опустошала Флориду в течение семи лет. Позвольте мне объяснить.

В 1817 году уже были проблемы с семинолами, которые были быстро решены генералом Джексоном, но это не шло ни в какое сравнение с тем, о чём сейчас идёт речь. Восточная и Западная Флорида были переданы нам Испанией в 1821 году. Её населяли воинственные семинолы, и как только мы получили эту страну, встала проблема о том, как избавиться от присутствия этих неугодных людей. Правительство решило выкупить их земли и переселить их к западу от Миссисипи. Соответственно, с несколькими вождями был заключен договор, по которому было решено выплачивать племени определенную ежегодную ренту и защищать его от любых вторжений, а семинолы, со своей стороны, обязались переселиться на запад в течение двадцати лет.

Вскоре возникли серьезные проблемы. Большинство вождей отказались подписывать договор и были категорически против предполагаемого переселения. Уже упоминалось о том, что соседние штаты испытывали сильное раздражение из-за того, что множество беглых рабов нашли убежище во Флориде, где их было невозможно выследить и вытащить из бесконечных болот и мрачных безлюдных лесов. Семинолы радушно принимали беглецов, они вступали в смешанные браки, а некоторые из семинолов и сами были рабовладельцами, хотя они относились к своим рабам как к равным и заставляли их выполнять легкую работу. Таким образом, Флорида стала укрытием для рабов, сбежавших от своих хозяев из Джорджии и Алабамы.

Наше правительство не сдержало своего обещания защитить семинолов от незваных гостей. В стране появились уголовники, которые промышляли угоном скота и совершали многочисленные бесчинства. Возможно, была доля правды в предъявленных правительству обвинениях в том, что оно закрывало на это глаза в надежде на то, что индейцы будут поставлены в настолько невыносимые условия существования, что добровольно покинут страну, не дожидаясь окончания оговоренного срока. Вместо этого разъяренные семинолы набросились на своих обидчиков, что привело к чудовищным преступлениям с обеих сторон. Напуганные жители обратились к национальному правительству с требованием убрать этих беспокойных соседей, и было решено это сделать.

Но должно же было быть соблюдено какое-то уважение к закону и приличиям. Несколько вождей собрались в Пэйнс-Лэндинг, где 9 мая 1832 года был подписан мирный договор, по которому семинолы согласились отказаться от всех своих владений во Флориде и переселиться в страну, отведенную крикам, к западу от Миссисипи. Переезд должен был состояться в течение нескольких дней, и президент Джексон, который был полон решимости осуществить его, каким-то образом заручился согласием семи вождей на это соглашение.

Одно из условий, принятых обеими сторонами, заключалось в том, что переселение не должно происходить до тех пор, пока они не будут удовлетворены. Кто имелся в виду под словом «они»?

Президент Джексон настаивал на том, что это слово относилось к семи депутатам, которые посетили предоставленную им территорию к западу от Миссисипи и с которыми было заключено это соглашение, но Оцеола и большинство вождей после того, как было сообщено об этом договоре, настаивали на том, что «они» означает всё племя. Если беспристрастно посмотреть на этот вопрос, закон и справедливость были на стороне семинолов, поскольку нельзя отрицать того факта, что большинство вождей и вообще этого народа было против переселения, главным образом потому, что это сделало бы их соседями криков, с которыми у них была жестокая вражда. Против семи вождей-депутатов было выдвинуто обвинение в том. что они были подкуплены. Так это было или нет, но двое из них были убиты из-за того, что другие вожди расценили их действия как предательство доверия.

Оцеола, один из выдающихся военных вождей своего племени, стал героем драматической сцены, когда он и несколько его собратьев-вождей встретились с представителями правительства, чтобы обсудить ненавистный договор, подписанный в Пэйнс-Лэндинг. Генерал Томпсон подробно разъяснил его положения, напомнив, что оно было подписано семью депутатами, назначенными действовать от имени остальных, и что это соглашение имеет обязательную силу, поскольку «они» – имелись в виду депутаты – были удовлетворены его условиями.

Соглашение лежало на столе между агентом и делегацией вождей. Последние внимательно выслушали все, что было сказано, а затем страстно заявили, что суть соглашения заключается в том, что «они», то есть все вожди, должны были быть им довольны, в то время как договор подписала лишь небольшая их часть, а остальные никогда не дали бы своего согласия на то, чтобы покинуть землю, которая была их домом в течение многих лет.

Поскольку, как будет видно, все зависело от толкования значения единственного местоимения, американские офицеры были настойчивы в своем толковании и стремились придать ему особе значение, намекая на то, что их друг Великий Отец (президент Джексон) думает так же, как и они, и позаботится о том, чтобы эта точка зрения соответствовала духу и букве договора.

Все взгляды были обращены на хмурого Оцеолу, который не произнес ни слова. Его мнения ждали все, и он его высказал.

Шагнув к столу, он на ходу вытащил свой охотничий нож, поднял его над головой и опустил с такой силой, что лезвие не только проткнуло бумагу, но и пронзило столешницу, на которой она лежала2.

– Вот что я думаю об этом договоре! – воскликнул он, обводя горящим взглядом изумленных зрителей, когда он и его собратья-вожди угрюмо вышли из зала.

Генерал Уайли Томпсон был агентом по делам индейцев. Вскоре он убедился в том, что индейцы не намерены уезжать, и собрал главных семинолов в октябре 1834 года. Он не стал тратить слов попусту, а уведомил недовольных, что их переселение – дело решённое, и что это будет выполнено в принудительном порядке. В ответ на это индейцы начали запасать боеприпасы и готовиться к войне. Спустя несколько месяцев вожди снова встретились с агентом, который зачитал обращение от президента Джексона. Это был страстный призыв к ним соблюдать условия договора, завершающийся заверением в том, что только таким образом они смогут спасти себя от гибели многих людей, их имущества, а также от унижений и наказаний.

Это обращение было столь красноречивым, что мнения индейцев разделились, и значительное число из них дало свое согласие на переезд. Однако Оцеола, как и прежде, настроен был вызывающе. Что особенно взбесило его – так это то, что несколько вождей, обещавших его поддержать, приняли другую сторону. Он едва удержался от того, чтобы не наброситься на них в присутствии агента, и, повернувшись к последнему, прямо в лицо обвинил его в том, что он нечестен, используя преимущества, которыми обладает его народ. Тут генерал Томпсон тоже разозлился и сказал Оцеоле, что он – вероломная собака, которая ведёт свой народ на погибель, и что теперь он его злейший враг, а не друг, за которого он себя выдавал. Военный вождь не стал скрывать своего мнения об агенте, который, потеряв всякое терпение, приказал арестовать Оцеолу. Его заковали в кандалы и продержали так остаток дня, ночь и часть следующего дня.

– Вот что я думаю об этом договоре! – воскликнул он

Заключение Оцеолы продлилось бы дольше, если бы он внезапно не заявил, что убедился в бесполезности дальнейшего сопротивления. Общее мнение было против него, и он заявил, что подпишет мирный договор и сделает все возможное, чтобы убедить других присоединиться к нему. После этого генерал Томпсон приказал освободить его, и Оцеола отправился в форт Кинг с семьюдесятью девятью своими людьми – мужчинами, женщинами и детьми – где он и еще несколько воинов поставили свои имена под этим важным документом.

Генерал Томпсон был в восторге от своего успеха – гордый Оцеола принял его условия. Он написал президенту Джексону, что все было улажено должным образом, и что переселение состоится в надлежащее время. Угроза войны перестала существовать.

Но агент ошибся. Никогда еще жгучий гнев не разгорался так сильно в сердце вождя, как тогда, когда он терпел унижение, будучи закованным в кандалы. Он подписал этот договор, ничуть не собираясь его соблюдать. Единственное, чего он хотел – это оказаться на свободе и получить возможность осуществить свой ужасный замысел против генерала Томпсона и других белых.

Похоже, что почти во всех наших неприятностях с индейцами порядок событий един: когда от белых требуются такт, рассудительность и сдержанность, этих качеств им не хватает. Агент Томпсон многого добился в том, чтобы переменить настроения семинолов; он привлек на свою сторону большинство местных обитателей, и, проявив твердость, мог бы добиться большего. Сам он делал все возможное, чтобы этого добиться, но другие творили бесчинства, в результате которых несколько индейцев были избиты и убиты.

Разумеется, индейцы неизбежно ответили тем же. Летом 1835 года семинолы застрелили почтальона, ехавшего из Сент-Августина в форт Кинг, а несколько усадьб по соседству были разграблены. Беспорядки продолжались с небольшими перерывами в разных частях страны, и часто в местах, расположенных далеко друг от друга. Агент уведомил индейцев о том, что настало время для их переезда на запад, и был настолько уверен, что они будут рядом, что даже дал объявление о продаже их лошадей и крупного рогатого скота. В назначенный день ни один индеец не явился. Оцеола хорошо выполнял свою работу.

Агенту стало известно о нескольких других тревожных фактах. Оцеола убил одного из дружественных белым вождей, семинолы покинули все свои поселения и, скрывая следы, перевезли свои семьи в безопасное место. Такого никто не мог предположить – индейцы проделали это с таким удивительным мастерством, что все разведчики и охотники, прикомандированные к вооруженным силам Соединенных Штатов, не смогли их отследить. Это было деяние, подобного которому не случалось ранее и которое никогда не повторялось.

Это отступление приводит наше повествование к тому времени, когда мы переживаем за судьбы двух молодых людей, которые уже были представлены читателю.