Читать книгу Дорогой читатель. Заметки на полях - - Страница 32

Раз год первого действия точно привязан к реальности (1894 или 1895 годы), то тогда получается, что «Чайка» – фантастическая пьеса. В прямом смысле.

Science fiction.

Ведь для Чехова (и отчасти первых зрителей) время действия в четвертом акте – будущее (хоть и недалекое).

– Антон Палыч, вот вы такой умный, скажите, а что нас ждет там, впереди?

– В будущем? Гм. Ну как что. Люди будут есть, пить, любить, ходить, носить пиджаки.

– И все?

– Все.

– Фи.

Довольный Чехов улыбается про себя.

Пошлая комедия, с маленькой, удобопонятной моралью, от которой не убежишь как Мопассан от Эйфелевой башни.

Некуда. Да и догонит.

В России любят путать социальное с экзистенциальным. «Чайка» про второе, а ставят ее про первое.

– Отчего старятся и умирают люди? – спрашивает себя русский интеллигент перед зеркалом.

И тут же от готового и такого ясного ответа у него сами собой сжимаются и яростно дрожат в припадке руки: «Царь – дурак. Некомпетентное правительство. Воры. Тюрьма народов. Проклятая Россия».

– Ненавижу, ненавиж-жу, ненавиж-ж-жу.

Пафос «Чайки» не в борьбе старого с новым и светлого с темным, он в дырявых башмаках и клетчатых брюках Тригорина, о чем ехидный Чехов и намекал глуповатому (в понимании чеховских текстов) Станиславскому.

Бес толку.

«Хорошо, что нет царя, хорошо, что нет России…».