Читать книгу Герои категории Б - - Страница 11

За прошедшие с событий два года уже и не упомнить, сколько Джерси сдохло, обновилось, сменили один другого. Он уже перестал считать, но, на самом деле, ему было, по чему вести счет.

Хотя бы приблизительный.

По возможности, Аркин старался обирать свои трупы. Возвращался, ждал, пока их вывезут, закопают, или просто находил потом где-нибудь, выслеживал, шарил по карманам. Не всегда выходило, и тогда приходилось смиряться с тем, что он, возможно, снова проебал нечто важное для себя.

И… не проебал ли он вообще оригинал. Не думал об этом. Не хотел думать. Хотел верить, что какая-то из той кучи в горшке точно настоящая, а может он таскает такую с собой.

Они все были ему важны, как оригинал, хоть их и было уже… хах, сколько, под пять сотен?

Пять сотен семейных реликвий, ебануться.

В общем, сейчас он в пабе не для того, чтобы ловить экзистенциальный кризис, он здесь, чтобы бахнуть хорошего или хотя бы сносного пивка, отметить с парочкой приближенных очередную годную сделку для мафии и очередного схваченного за яйца говнаря, проложившего к ней путь.

Уйти от Елены было непростым решением для Рика, но он понял, что так дальше нельзя. Рынок скинов развивался, поглощал новые жертвы, а Химик хоть и был злом, но лучше многих знал, насколько губят и развращают людей полученные силы.

Там им всем и место. Глубоко в грязной заднице.

Дверь паба открывается и Химик поднимает на нее уже порядком косой взгляд. Сегодня жребий пал на вариант с нажраться в сопли и пока осуществление имело успех. Но как только он в полумраке разглядел пришедшую фигуру, к горлу подступило почти оргазмическое "ох". Да быть того не может. Блять, это ведь тот множащийся детина, который сам себе мозги вышибал несколько раз при нем. Помнится, Рик тогда пулю схлопотал и хорошую такую порку от Елены, когда она прознала про эту потасовку.

Сплюнув разгрызанную щепку зубочистки прямо на стол, Рик опустил голову, прячась в полумраке помещения. Подтянул к себе бутылку водки, стопку и наполнил ее до краев, тут же опрокидывая в себя.

– Снова встретились, здоровяк, – пробормотал он себе под нос, забившись в угол к стенке и продолжил глушить водку еще примерно с получаса, пока задницу окончательно не подпекло.

Компания Аркина – шумная. Чего не отнять даже у такого несближающегося человека, так это умение закатить душевную тусу с кем угодно. Кто-то здесь работает на него год, кто-то неделю, но так или иначе, они пили, громко ржали и травили истории что из жизни, что с работы.

Потому что отдых должен быть отдыхом, а костюм сволочи иногда надо стирать и оставлять сушиться. Джерси не сложно быть расположенным к людям, он сам по себе не замкнутый, не отчужденный и не держащийся за одиночество, просто так выходит.

Так выходит, что он бежит, когда остальные идут, и равняются очень редко. В такие вот хорошие вечера.

Кто-то возвращался к жене, кто-то отошел со звонком, в конце-концов Джерси, как самый стойкий, еще не спешил на покой и даже заобщался с кем-то из завсегдатаев, кто так же быстро отвалился, как и быстро добился угощения выпивкой. Да, за какие-то полчаса, ведь бухали они дай боже. Такой скупердяй, как Аркин, в такие вечера громче всех выкрикивал, что оплатит здесь по пинте или роксу всем и каждому, кто выпьет за его отца, мать или братьев.

Наспех облизав нижнюю губу и закусив ее, с силой вытягивая, Мартин цыкнул зубом и поднялся из-за стола, налив себе еще. Хлебнул прямо из горла и широким шагом поплыл к сидящей за столом фигуре.

– Мсье Аркин, – воспользовавшись моментом, когда рыжий остался один, Рик подсел прямо напротив него и широко улыбнулся. Да, теперь он знает имя этого клона, знает чем тот занимается и почему Елена не пришила рыжего за такое сумасбродство. – Непривычно видеть тебя в единственном экземпляре, или остальные двое резвятся под твоим столом?

Удачно влез, потому что десятью минутами позже – и они с корешем из Ирландии начали бы горланить что-то национальное, и не важно, что музыки нет.

Сначала ушастый кажется обычным развеселым посетителем, одним лицом из десятка, и Джерси не чувствует напряжения ровно до момента, пока тот не говорит о способностях.

Хорошо выпивший, но даже близко не пьяный, Аркин подслеповато щурится, всматриваясь в рожу напротив него. Скрип мыслей в голове почти механический, проворачивается медленно и до щелчка, пока Джо, будто сам себе, слегка кивает головой.

Он сдается.

– Я тебя знаю? – Он не может вспомнить, кто это такой. Бога ради! Вы посмотрите на этого человека, сейчас, когда он снял джинсовку и остался только в майке да подтяжках на торс: у него и руки, и ключицы, и спина в шрамах, и каждый не от велика или собаки, вообще нет.

Почти все они от ножа или пули. Иногда из трех клонов не оставалось самого целого. На самом деле, довольно часто не оставалось, и приходилось выбирать меньшее из зол. Эта череда шрамов – тропа посланий от одного клона к другому, его, Аркина, история, напоминающая о том, что могло бы быть иначе.

Хах, у него даже вставной зуб золотой в верхнем левом ряду.

Конечно же он не помнит в лицо каждого утырка, с кем сталкивался, а Рик так вообще в основном попадался на глаза и на хуй дохлым клонам, нежели выжившему ныне оригиналу.

Еще один скрип мыслей, щелчок и неохотная попытка предположить:

– Барри-отряд-наркош? Джошуа-стукач? Гарри Левиски, "три в одном" весной того года?

– Майки Фишер, три года назад, – поиграв бровями весело, Рик резко опрокинул в себя рюмку водки и занюхал своим рукавом, им же вытирая рот. Осмотрелся коротко на предмет одинаковых рож и вернул блестящие глазки к рыжему.

– Я еще твой хер откусил, – красноречивый взгляд указал куда-то под стол собеседника. Он издает гиение смешки и откидывается на спинку стула, в целом, не излучая негатива, а лишь подтрунивая над гигантом. Он сегодня не драться пришел, как бы ни хотелось взять реванш. Но скольких он тогда завалил этих ублюдков? Почти. Плевать, что Аркин сам себе мозги вышибал в большинстве случаях.

Джерси слушает, и чем больше слышит, тем больше ему кажется, что парень знатно перебрал с выпивкой. Или чем покрепче. Но говорит связно, так что, видимо, это просто смелость в жопе заиграла, а не безрассудство.

– Ты откусил мой что… – Созвучие очень похожее, а взгляд не дает ошибиться. Аркин разрывается смехом тотчас, как до него доходит, ударяя ладонью по поверхности стола так, что чуть салфетница не подскочила. – Вот это ты отчаянный боец, я такое только на зоне видел!

Клоны не передают воспоминания посмертно. Когда они разделяются, каждый живет своей жизнью и не имеет никакой ментальной связи с другими, так что для Джерси узнать о плачевном итоге своих копий было ново и до одури забавно.

Черт, парень не знает страха и упрека! Дерется как животное! А Джо если и смеется, то всегда от души и так, что древесина рядом трещит, он даже пропускает дальнейшие жесты и слова мимо ушей, потому что лично ему обижаться не на что. Он пришел за тем, что ему было нужно, и забрал то, что ему было нужно.

Впрочем…

Наклонившись обратно над столом, складывая на него локти, Рик добродушно улыбнулся.

– Кто старое помянет, тому глаз вон.

Солонка с вытянутым узким горлышком, металлическим, со срезом под углом, мелькает в ладони Джерси всего секунду перед тем, как врезаться в стол. Так, что вошла по самую крышечку и перебила бы пополам палец Рика от сложенной на стол руки, если бы Аркин не промазал всего на пару миллиметров. Специально.

Только что он заливался так, что уши закладывало, а сейчас от этого не осталось и тени на лице. Впрочем, угрозы тоже не было, скорее праздный интерес. Непринужденный, будничный, и все же не предвещающий ничего хорошего.

– Блять! – Машинально отдернув руку, Рик поджал ее к груди и посмотрел на вошедшую в стол солонку. Наклонился рожей пониже, склонив ту в бок и оценил насколько глубоко металл вошел в поверхность. Казалось, что положение посудины его интересует больше, чем слова Аркина, но слушал он тоже внимательно, выпрямившись.

– Это все хорошо, хреногрыз, но ты в пабе, полном моих людей; ты передо мной объебанный и полупьяный, воняешь как дерьмо героинового пони и работаешь на потаскуху Елену. – На Рике нигде не написано, что он больше не с русскими; он хуячит водку прямо на глазах Джерси, пиздит о Майки и если честно даже прорезался в памяти, хоть и мельком. Кажется, все-таки два года назад. Аркин запомнил это, потому что тогда он въебал целых три своих монеты без возможности вернуться за ними.

– Назови мне хоть одну причину не подвесить тебя за причиндалы к люстре и не сыграть твоим тощим телом в пиньяту.

Шершавые пальцы Мартина скользнули по небритому подбородку, голова дернулась, в которой явно что-то копошилось и пыталось сформироваться в мысль. Он поднял плавающий взгляд и выставил указательный палец, словно над его головой загорелась лампочка.

– Да! У меня кое-что есть для тебя, дай минутку, – картавый акцент явно выдавал в нем несколько лет тугих попыток в рычащий русский, запущенных со временем и залитых сейчас алкоголем.

Сначала подняв руки и оттянув пальцами край куртки, он демонстративно полез во внутренний карман, приговаривая что-то на руэнглише. Явно успокаивал, если судить по мимике и доверительных кивках-подмигиваниях.

Кажется весь паб замолчал или не кажется? Возился Рик долго и когда, наконец, искомое зазвенело, в его ладони показались три золотые монеты. Почти идентичные, только затерлись по разному.

– Кажется, припоминаю, это принадлежит тебе, – поставив стопку монет на ребра перед Джерси, Рик поднялся со своего стула.

И зря.

Потому что в глазах потемнело быстрее, чем он успел сказать "да сука", и завалился грязным мешком на пол в отрубе.

Взгляд держится на трех монетах и, нахрен, Джерси не может поверить в то, что этот мужик хранил их все это время. Хранил, сука, таскал с собой, как будто знал, что однажды вернет владельцу.

Семейные реликвии важны. Семья вообще на первом месте, так что сбить Аркину решительный настрой сделать из русского ушлепка грушу для битья удалось в кратчайшие сроки. Пусть себе живет, вроде бы мужик неплохой.

Вскинув брови, рыжий убирает монеты в карман с клевером и приподнимается, чтобы посмотреть на тело на полу из-за стола.

– Эй. Ты там сдох, что ли? – Оставить бы картавого ушлепка наедине со своей бедой, но Джерси до боли знакомы эти спазмы тела и он примерно знает, что сейчас будет. Хозяевам заведения ебашить тряпкой над лужей рыготы точно не по кайфу будет, так что Аркин действует оперативно: подхватывает мелкую тушку под руку, перекидывая себе через плечо, и твердой быстрой походкой шурует на выход. Благо, что его новый приятель весит как пара виноградин и довольно удобен в качестве ручной клади.

– Продержись еще немного, приятель, щас полегчает. – Шаг за порог, вроде бы вот она победа, но скинуть с себя Рика Джерси просто не успевает. Не полностью. Живописное пятно из смеси алкоголя с бог знает чем и бог знает каким обедом брызгами распростерлось по рукаву джинсовки, штанине и закончилось на обуви, рядом с которой извержение Везувия и продолжилось, но уже спасибо что на асфальт.

Аркин молчит. Стоит с безучастным видом и считает звезды на темном небе, которых не видать. Ему _очень_ сложно удержать в себе раздражение, он уже тихо матерится, но стоически держит тощую морду под руку, чтобы тот не наебнулся рожей в лужу собственной рыготы.

– Ты там закончил? – Джерси надеется получить хоть какую-то обратную связь, но даже если свет горит – в доме пусто. Лопоухий не отвечает ему ровно ничего внятного, и видимо надо посадить его на такси да отправить домой.

Ну да, такси. Щас, размечтался. Ни один уебок в желтой тачке не соглашается взять себе такого пассажира; Джерси гастролировал с полутрупом около двадцати минут рядом с дорогой, прежде, чем плюнул и поволок того уже к своей тачке.

– Да не засыпай ты блять, – лучше пусть в сознании будет, может, хоть успеет дать понять, если ему станет плохо в машине.

Тело Джерси закидывает на переднее пассажирское, как куклу; забивает хер на пристегивание, безопасность и вообще на все, потому что когда он садится за руль – педаль газа выжимает чуть ли не в пол. То ли надеясь, что он успеет довезти горе-пассажира до того, как его прополощет снова, то ли боясь, что это может быть начало передоза.

Его бы в больницу, но… Он якшается с русскими, Джерси якшается среди своих, наркота в крови – это станет проблемой им всем, так что альтернатив у Аркина не много.

Его брат периодически что-нибудь дует или долбит, если где-то и есть все необходимое, чтобы откачать торчка, то это у них дома.

– Да еб твою мать! – Ладонь бьет по рулю с коротким гудком встроенной сигналки, где-то между тем, когда Джерси сбавляет скорость и кое-как паркуется наспех в мусорный бак.

Пассажира без приключений довезти не получилось: приборная панель пострадала больше всего, чуть меньше – лобовое стекло, коврик под ногами, сидение и сам ебучий русский гейзер.

Почему он вообще не оставил его в баре? Почему вообще с ним носится?

Как-то Аркину слишком поздно ебануло в голову мысль, что он так-то нихрена не мать-тереза, но раз уж привез.

– Финикс! – Время… сколько-то там дохрена ночи, но его брат обычно не спит в такое время. Бездельники режима не знают, его брат ведет совино-петушиный образ жизни, но даже если он и уснул – подняться придется. Злобный гарк Джерси поднимет даже дохлого из могилы.

– Принеси ебучий таз, живо! – Сначала – распоряжения по делу. И только потом объяснять, почему приволок какого-то полудышащего бомжа со всеми возможными опьянениями домой.

– Шевелись нахуй! Если он заблюет мне ковер – я заставлю тебя сожрать это! – Это не переживания, это злость. Иногда люди срываются, когда им тревожно за чужое состояние, но, блять, Аркин не тревожился за Мартина вообще. А вот за свою куртку, свои штаны, свою МАШИНУ блять – очень даже.

Пока Химика скинули на кровать Джерси. Подвальная, околобункерная квартира, – и тем не менее просторная, двухкомнатная, – доверху забита всяким мусором и дерьмом, не знает хорошего ремонта нигде, за исключением кухни, потому что руки Джерси пока добрались только туда, а Финикс слово "молоток" знает лишь из цветной картинки в словаре.

Аркин не самый чистюля, но, блять, не ебаное животное и живет хотя бы в относительном, _тюремном_ порядке, поэтому младшему за склады коробок из-под пиццы периодически прилетает. Когда вполне сносно, а когда – в такие моменты, как сейчас – это может вылиться в адовую взбучку.

Сам же Финикс умудрился поднять весь существующий мусор в воздух, пока, запинаясь, искал таз.

– Дер, – отдышавшись, – жи, бра-, – тут взгляд падает на тело, и Финикс вздыхает так, что, не ровен час, вся вселенная сжалась. – Это труп??? Ты принес на хату… труп??? – быстрый, не самый трезвый взгляд от ног до головы. Мужик весь в блевотине, рвать его не перестает, да он, блять, еще чуть-чуть и откинуться может! У Финикса все лицо тут же кривится в смеси страха и отвращения. Он ненавидит трупы! Он ненавидит насилие! Брат это знает, так какого хуя!

– Да какой, нахуй, труп?! – Джерси огрызается быстрее, чем понимает, что, в принципе, опасения братца имеют место быть. Он немного снижает тон, но остается слышимо раздраженным. – Надеюсь, блять, что нет. – Будет крайне погано, если это полурусское чмо откинется прямо здесь.

Аркин пока держит таз, но, вроде, в этот раз просто вышел остаток желчи, а значит блевать больше нечем. Пусть будет. На всякий случай. Не дай бог начнется пена изо рта или еще какое-нибудь говно.

Вопли мелкого режут слух, Джерси морщится и заводится только больше: раскудахтался, как баба, что ж он все яйца в кулак взять не может.

– Что ты с ним вооб-… – Финикс начинает резво и даже, казалось, трезвеет на какую-то секунду, но одного взгляда на Джерси хватает, чтобы весь пыл тут же остыл. – …сделал? – часть предложения на нервяке проглатывает, а часть с трудом выдавливает от себя и невольно отодвигается подальше от разъяренного брата, поближе к двери. Пытается умаслить, а еще лучше – в целом съебать: – Мне… не мешаться под ногами там, уйти? Может, чет еще принести?

– Сбегай за водой, не еби мне мозг! – Джерси приоткрывает пальцами веко химика, и не видит там ничего утешительного, но по крайней мере пульс, вроде, нормальный и судорог нет. Вся одежда в дерьме, постель уже безнадежно выпачкана, хорошо бы этот мудень во сне горловиной не задушился.

– И НОЖ. – Звучит резко вдогонку, как ебаный брошенный в затылок топор.

Ножи в доме Аркиных заточены всегда. Это та часть мужских обязанностей, которую Джерси выполняет регулярно, как отче наш.

Такое, конечно, случается нечасто, но Финикс как никто знает, что все, что сейчас выкинет его фантазия, имеет под собой весомые основания так думать и делать такие выводы. И все же, _в этот раз_, ничего такого. Просто Джерси легче срезать одежду, чем возиться с ней и бултыхать пьяного по всей кровати.

– Это какой-то кент Елены. Я отделал его два года назад. – Нихрена ясности не вносит, но рыжего будто не колышет то, как он звучит сейчас, и как звучит вообще _все это_. Даже не особо вникающий в отцовские дела Финикс точно знает, кто такая Елена, дочь русского босса, и почему с ней Аркины в жестких контрах – один из конкурентов на рынке, постоянные перестрелки.

Не было бы удивительно, если бы этим самым ножом Джерси сейчас выкорчевал из тощего тела почки и сердце на продажу, и он правда застыл с ножом над телом, как только рубаха разошлась по трещащему разрезу, но не поэтому.

Он как-то… Не ожидал увидеть то, что увидел. ТАКУЮ россыпь шрамов на теле такого дохляка.

– И… я, блять, понятия не имею, кто этот парень. – А он, кажется, уснул.

Поднявшись, мужчина дошел до здоровенного ведра в углу, скидывая к остальным чуть ли не пяти сотням золотых монет, еще три из своего кармана.

– Но он засрал мне всю машину, так что собирайся и бери тряпку в зубы. Нам с тобой еще салон отмывать.