Читать книгу Питерская история - - Страница 10

Через пару дней совесть и телепатические крики маминых фиалок о помощи заставили меня проведать родительскую хату. Домой поехала после обеда, плотного. И теперь чувствовала себя колобком, сожравшим и лису, и волка, и медведя тоже. И бабку с дедкой.

Но ехать надо. Если цветы сдохнут, мне кранты. Мама будет вопить до самого Нового года. Да еще переодеться надо, взять белье запасное. Полы помыть, в конце концов. Окна оставила открытыми, и теперь там пылищи и тополиного пуха до хрена.

А может еще к Ленке съездить? Хочется похвастаться своими постельными приключениями. Да и вообще, скучаю. Вовчика не выловить сейчас. Хотя разговор предстоит нелегкий, я все же хочу поставить точки в наших отношениях. Друзьями не останемся, это точно, но и врагами с ним становиться совсем не выгодно. Еще надо за Сашку словечко замолвить. Вовка – злопамятная скотина. И приятелей у него много. Натравит на моего бога, и не увижу потом. На убийство шпана не пойдет, но отвадить от меня смогут надолго.

Вместе со мной в подъезд вошел какой-то типчик, хмурый и с серой мордой. Я предусмотрительно пропустила его вперед, но он так медленно поднимался, что у квартиры я его догнала. Он окинул меня внимательным взглядом. Я поежилась и поторопилась открыть дверь. Вроде всех соседей знаю. Недавно переехал, что ли? Странный парень. Подозрительный. Очень надеюсь, родители все-таки решатся на обмен…

Даже не смотря на открытые окна, в квартире, судя по запаху, сдох слон. Перед этим пытавшийся отравить хлоркой тараканов. Потом поняла, в чем дело – скончался холодильник. На кухне вздулся линолеум, продукты испортились.

– Вот гадство! – я долбанула по нему ногой и тут же взвыла от боли. – Тварь гребаная!

Все, мама точно прирежет. Линолеуму, судя по всему, хана пришла окончательная. Интересно, а соседям не досталось?.. Баба Вика наверняка не раз поднималась по мою душу. Странно, что ментов не вызвала.

Позвонила Сашке, сообщила, что сегодня не приду. Он вроде даже и не расстроился особо. Сказал – заедет завтра и потащит на пляж в Озерки.

Я вздохнула, и выкурив для храбрости две сигареты, достала мусорные пакеты.

С холодильником я мудохалась часа три. Пока вынесла все на помойку, пока надраила его с лимонным Фэйри, чтобы гадостный запах отбить… Потом грустно посмотрела на оставленные мамой деньги и поняла, что заполнить агрегат тем же самым никак не выйдет. Ну хоть яиц и сосисок куплю да положу в таз с холодной водой… А вот за говядину и крылья куриные башку мне оторвут, это как пить дать.

Притащившись из супермаркета с двумя здоровенными баулами, рухнула на стул и снова вспомнила про дружочка. Мобильник выключен. Очень странно. Либо его пристукнули, либо телефон украли. Или… Да нет, глупости.

Я плюнула и тоже выключила телефон. Если надо будет, на домашнем объявится. Разбила об сковородку пару яиц, порезала овощи для салата, заварила чай. В предвкушении взяла в руки столовые приборы, и тут меня обломали. Звонком в дверь. Вовчик явился. Или баба Вика. Я скривилась, понимая – обоих видеть не хочу, и аппетит они испортят точно.

Но в подъезде обнаружился Сережа Роткорытом. Причем такой перепуганный, что у меня ноги подкосились. Он цветом лица сравнялся с белком на моей яичнице. Глаза бегают из стороны в сторону, одежда помятая и грязная. И воняет, как от старого козла.

– Ты откуда такой?!

Сергей в ответ огляделся по сторонам и тихой мышью прошмыгнул в квартиру.

– Я дома не был два дня.

– Рехнулся? Мать наверно с ума уже сошла.

– Пусть лучше чокнется, чем меня пристукнет.

– Что ты натворил?

– Слушай, есть что пожрать? Умираю с голоду!

– Ну, проходи… – я тяжко вздохнула, но делать нечего. Друг, как-никак… Пришлось отдать на растерзание и яичницу, и салат. Сережка умял и то, и другое, а я смотрела голодными глазами и пускала слюни.

– Спасибо, мать, не дала умереть смертью храбрых, – не смотря на проникновенные слова, лучше парнишка выглядеть не стал.

– Так что произошло? Почему ты не ночевал дома? Выгнали?

– Вовчика закрыли.

– Чего?

– Менты взяли позавчера его, говорю! – рявкнул Сережка, а я чуть не сползла со стула.

– К-к-как взяли? Да ты звездишь!

– Очень надо! Настя, клянусь, его повязали. Я сам видел.

– Тогда почему и тебя не замели за компанию?

– Убежал…

Вот половая тряпка! Бросил друга… Хотя, Роткорытом всегда был трусом. И даже в драки никогда не ввязывался. Для меня оставалось загадкой, почему он всегда таскался на сходки вместе с Вовчиком.

– Он встречался там с клиентами, трое парней пришли.

– Там – это где?

– У Ледового. Темно как у негра в жопе было, и тихо. Я вообще не понял, откуда менты взялись. Вовчика сразу на землю уложили, а я драпанул оттуда.

– А Граф?

– А он тут причем? Он товар Вовчику до этого отдал. Его там не было.

Очень жалко. Я бы порадовалась. Вот сука! Хотя, Вовчик сам молодец большой. Ведь предупреждала. И оказалась права. Только счастья мне это не прибавляет.

– И что теперь будет?

– Не знаю. Весь район в курсе, что Вовчика с товаром взяли. Мать меня убьет, она же знает, что я с ним дружил.

– Дружил? В прошедшем времени? Твою мать, Серега! Ну ты и козел! – не выдержала я. – Друг только когда все хорошо? Это называется паразитизм, дорогой.

– Слышь, не умничай, – парень разозлился и вскочил. – Я не хочу в КПЗ. Я тут не причем.

– Ага. И не употреблял никогда, да?

– Можно подумать, ты не глотала таблетки.

– Иди в жопу. Провонял мне всю кухню. Проваливай давай, – я почти вытолкала его в подъезд, но дверь закрыть не успела. Роткорытом повернулся ко мне, полыхая яростью в глазах. Таким я его никогда не видела.

– А ты где болталась? Я ведь помню, что случилось в клубе тогда. Че-то про других вякаешь, а сама как сучка себя ведешь.

– Тебя это колышет? Иди на хер отсюда.

Захлопнув дверь, прислонилась к ней спиной. Меня трясло. По коже скакали мурашки, очевидно репетируя лезгинку. Вовчика в отделение уволокли, и хрен знает, когда выпустят. И выпустят ли вообще. А Серега? Его-то какая муха укусила? Злится, что сам же и обосрался со страху? Но я в этом не виновата. Впрочем, трусам всегда легче обвинить в своих косяках других. А я – идеальный вариант. Тоже ведь предатель.

Хотя… Может зря я на Серегу взъелась? Ну чем бы он помог, упрячь его менты за решетку вместе с Вовкой? Ничем. Так что он правильно сделал. Я бы тоже убежала. Нет, не так. Я бы вообще туда не поперлась. Мозгов у них не хватает. А еще студенты, Господи прости.

Выкурила пять сигарет. Пришла в себя настолько, чтобы ощутить голод и вспомнить, кто сожрал мой ужин. А яичницу хотелось до дрожи в коленях. Приготовила. И опять в дверь позвонили.

– Да че за херня-то? – очень искренне возмутилась, но все же пошла открывать. Серега видимо решил извиниться. Или плюнуть мне в лицо. Сильно он не обидит, поэтому дверь распахнула без опаски. И тут же попыталась захлопнуть обратно. Не вышло.

– Здарова, – жизнерадостно ухмыльнулся Граф, подставив свою ногу между косяком и дверью.

– Чего тебе?

– Разговорчик есть.

– Не хочу я с тобой разговаривать.

– Хм, а я разве спрашивал, хочешь или нет? Посторонись-ка, бэйби.

Толкнув меня в коридор, вошел вслед за мной. Аккуратно закрыл дверь.

– В курсе уже, да?

– По поводу?

– Хахаля твоего прессанули.

– Он мне не хахаль.

– Ага, значит догнала, о чем толкую. Хорошо. Умная девочка. Значит, проблем не будет.

– Каких еще проблем? Че тебе от меня надо?

– Всего ничего. Тридцать косарей.

– Чего? – я прифигела. – С какого перепугу?

– Ну как же? – он прищурился, и я впервые ощутила, как себя чувствует мышь под взглядом удава. – Твой парень накосячил, товар взял вперед и профукал его. Ни денег, ни колес. Меня такой расклад не устраивает. А тебя?

– А мне насрать на твои проблемы, – всегда, когда боюсь, становлюсь наглой. Только как правило, получаю еще больше люлей, чем планировалось.

– Но они не только мои. Я тебя два дня пас, крошка. И теперь с живой не слезу.

– Причем тут я? Вовчик накосячил, вот с него и спрашивай!

– Вовчик в КПЗ бомжей нюхает. И хрен знает, когда перестанет. Я тоже много кому должен из-за этого пидора. Пришлось идти к Вавилову на поклон. Так что за моральный ущерб еще пару тысченок накинул.

– Разбирайтесь между собой, а меня сюда не приплетай…

– Ты достала, – вздохнул Граф. Резким движением шагнул ко мне, за секунду намотал волосы на кулак и со всей силы приложил лицом об стену. Я кажется на секунд пять потеряла сознание, чего со мной не случалось со времен первого класса, когда мне без укола решили вырвать задержавшийся молочный зуб.

Боль адская. Череп словно разорвали на части, перед глазами заплясали черно-красные пятна, нос горел огнем.

– Ты охренел? – я все же нашла в себе силы дернуться, но вырвать волосы из его ладони не получилось. – Что ты делаешь?

– Учу тебя вежливому обращению со старшими, – он приблизился к уху и зашептал, обдавая горячим пивным дыханием волосы у виска. – Заткнись, сука. И слушай. Не отдашь через три дня деньги – пеняй на себя. Из-под земли достану и отбивнушку сделаю. Мне насрать, как ты это сделаешь. Может, отсосешь у богатых мужиков на заправках. Я тебе еще самое интересное не рассказал. Я ведь знаю, с кем ты кувыркаешься сейчас. Думаешь, тебе это так с рук сойдет? Сдала бывшего и хочешь выйти сухой из воды?

– Ты о чем? – простонала, чувствуя, как в носу прокладывает дорогу водопад из крови.

– Подумай, шалава. Подумай.

– Отпусти меня! Я ничего не знаю, мне больно! И денег таких у меня нет. Родители приедут только через две недели…

– Настя, ты дура? Я тебе сказал – деньги отдашь, значит отдашь. По-хорошему. А не захочешь – отымею во все щели и тебя, и Ленку твою. У нее и сиськи поинтереснее. И не только я, учти. Пройдемся всей компашкой.

– Ленку не трогай, она ваще не в курсе! – завопила я, превозмогая боль. – Не трогай ее, мразь!

– Не обзывайся, – с милой улыбкой ответил он и залепил мне такую пощечину, что я отлетела к стене и с тихим поскуливанием сползла вниз. – Я и хахаля твоего нового кастрирую, если нужно будет. Ты плохо меня знаешь…

– Ошибаешься… я знаю… какой ты… падонический козел…

– Ну и славненько. Значит, деньги достанешь. Мне бы не хотелось делать тебе больно, ты такая милая девочка…

– Иди на хер…

– …когда не материшься. Ладно, киса, отдыхай. Я приду через три дня. Если тебя дома не будет, не обессудь. Дверь у вас не железная, так что вынесем все, что передвигается.

– Холодильник не забирай, он сдох.

– Ты еще и шутишь? Смелая девочка. Ты мне нравишься, Насть. Жаль, что выбрала этого дегенерата.

– Уходи…

– Ушел. Пока, киса. Свидимся.

Я кое-как доползла и закрыла дверь. Голова кружилась и болела, как последняя сволочь. Мне казалось – умираю. Нашла в аптечке аспирин, сжевала три таблетки и улеглась на спину прямо на полу в кухне. Кровь из носа текла как шальная. Уделала футболку и джинсы. Кажется, эти вещи уже на выброс. Впрочем, возможно все мои вещи придется относить на помойку, если Граф меня пришьет. А ему придется это сделать, потому что денег у меня нет. Я вообще не понимаю, чего он от меня хочет.