Читать книгу Питерская история - - Страница 3

Сегодня на дворе – две тысячи шестой год. Самый разгар рейва, а значит – в моде вещества. Какие из них тру5, какие – не очень, решалось любителями мероприятий.

С момента встречи Вовчика минуло четыре года, а мы до сих пор вместе. Несмотря на то, что юный бизнесмен стал более лояльно относиться к употреблению его подружкой этих самых веществ.

Но я злоупотреблять не собиралась. Первый раз попробовала два года назад. Бесплатно. Вовчик был щедр и угощал друзей – праздновал день рождения. Растворил мне таблеточку в чае, который щедро подавался в пресловутом «К». Эффект пришел не сразу, но пришел. Я не могла остановиться. Второй этаж с медляками и обычной «колбасой» не воодушевлял. Рванула на третий, там – памп.

2004—2006

Музыка – тыц-тыц-тыц-тыц. Ударяет по барабанным перепонкам, но не больно. Приятно. Оргазмично, можно сказать. Тело и голова – два разных полюса, больше никак не связанных друг с другом. Между ними экватор – спиды. И жизнь прекрасна.

Сердце бешено качает кровь, стучит, гремит, но его никто не слышит. В глазах больше нет радужки – там одно большое черное пятно. Зрачок как пятак. В туалете зеркало. Посмотрела на себя и испугалась.

На выходе из туалета меня поймал Роткорытом. В миру – Сережа, друг Вовчика. Интересный типаж – паж Вовчика. Самый настоящий. Он для него король, царь, император, президент и бог. Вождь, короче. Я всегда его жалела. Зря он прибился к этой компании. Родители – не алкаши, не дворники. Впрочем, сама такая же. А ведь прибилась. И отбиваться пока не хочется. Смысл? Пока не видела.

– Ты сегодня с нами? – радостно улыбнулся Рот. Заметил мои шальные глаза.

– С вами, с вами, наркоманами, – ухмыльнулась в ответ.

– Эй, мы не такие. Мы просто любим…

– Памп, – подхватила я.

– Да, детка. Пойдем, – схватив за руку, потащил обратно на третий.

Вовчик был занят, ему не до подружки. Столько пипла охватить надо. Я была сама по себе. Но за мной приглядывали. Не дай Бог кто позарится. Кроме Рта был еще Демон, он же Дима. Первый красавец на деревне. Боксер, таблетки не употреблял. Зато их ела горстями его девушка, Аллочка. Худющая как щепка, вечно злая и недовольная по причине ломки. Зубы – плохие, волосы жидкие. Что в ней нашел? Любая девчонка от Дыбенко до проспекта Большевиков за ним пошла б, не глядя. Но нет. Любовь. Пойди пойми…

Зато утром пришла расплата за веселье. Время – десять утра. Сна ни в одном глазу. Хотелось танцевать. Но не будешь же колбаситься дома. Родители не поймут. Вовчик и так уже водил меня по дворам, в надежде, что зрачки примут естественное положение. Ни фига. Не приняли. Сердце колотилось, как бешеное, казалось каждую секунду, что вот-вот оно пробьет грудную клетку и рванет на асфальт. Но и там будет дергаться долго-долго.

Родители не заметили. Алкоголем и табаком от дочки не пахнет – и хорошо. Глаза я прятала, как могла. Правда, мама удивилась, почему дочь не хочет спать. Пришлось лечь. Два часа таращилась в потолок, но когда кто-нибудь из взрослых заглядывал в комнату, притворялась спящей. Потом не выдержала. Села за конспекты: в перерывах между гулянками я умудрилась закончить колледж и поступить в университет. В понедельник предстоял семестровый зачет по культурологии. Выучила все.

Сердце успокоилось только вечером. И глаза – тоже. Я решила – больше никогда и ни за что. На фиг надо. Страшно.

Но тут в январе уже этого года случилась Пиратская Станция. Вернее, она случалась уже давно, с две тысячи третьего, но для меня – впервые. До этого были Цехи и Дэнс Плэнеты. Опен эйры всякие. А тут – настоящий драм-энд-бэйс6. Легенды – Пендулум и Гвоздь. Надо идти. И идти заправленной.

Одолжила у подружки колготки в сетку, короткие шорты. Обязательно белый топ. Из дома пришлось выходить в приличном виде – в джинсах и футболке под теплой курткой. Но в СК «Спортивный» уже переоделась, как надо. Вовчик перед фестивалем наглотался бутирата и был весел как никогда. Таблеток не было, только порошок. Пришлось сворачивать сторублевки и тянуть через нос.

И мир вокруг стал другим. Я стала одной из них, превратилась в получеловеческое существо. Танец – ломаный, движения выходящих из строя киборгов. Мы и были ими. А ощущали себя гомо сапиенсами. Наивно.

Вокруг белые халаты, респираторы – как в больнице. Но это прикольно. Это рейверы. Их культура. Так принято, и значит, смотреть на них приятно. Я именно это и ощущала. Приятность. Полуголые тела в купальниках. Пот и сладковатый запах «Ягуара». Тогда еще продавался на подобных мероприятиях.

И музыка, музыка, музыка. Ничего не важно, только она. Растворяешься в ней, плывешь по волнам экстаза. Вроде дергаешься, как в агонии, а в сознании – райское блаженство. Вот он – Эдем. И все такие беленькие, как ангелы. Только глаза демонские, черные.

Подбегал счастливый Вовчик, мокрый, с вьющимися от жары волосами. Жадно впивался в губы, обнимал, шарил руками под майкой. Я радостно хохотала, отталкивала его и продолжала танцевать. Вовчик снова убегал по делам. Бизнес есть бизнес. Против него не попрешь.

И вот Пендулум. «Тарантула» – любимая тема. От восторга едва не задохнулась, но тело все равно осталось бы в живых, наверное, и продолжило ломаться и кривляться. И тут меня отпустило.

Нет, музыка по-прежнему дарила счастье и прочие радости жизни. Но приятность толпы как водой смыло.

Я смотрела и не понимала, как могла оказаться среди ЭТОГО. Кто все эти люди? Нет, вопрос неправильно ставится. Что это за существа такие? Показалось, что я попала в какую-то пробирку, где хаотично мечутся инфузории-туфельки. И я сама – одна из них. Ни разума, ни чувств. Только потребность существовать. Существовать комфортно и весело.

Глаза у всех – страшные. Вон рядом танцует парень. Красивый, стройный, подтянутый. Голый торс эротично так сверкает пóтом. Но глаза… Он смотрит на меня, улыбается призывно, а я в ужасе таращусь в его лицо. В его зрачки. Они – как туннели, темные и беспросветные. Туда не попадают солнечные лучи, там грязно и сыро. И жутко.

– Привет! – кричит он, не останавливаясь. – Как зовут? Ты классно танцуешь!

И почему в такие моменты Вовчика нет рядом?

– Никак! – кричу в ответ. Парень пожимает плечами. Не улов. Ну и ладно. Вокруг полно таких же стройных, красивых, в обтягивающих попки шортах. Без рыбы не уйдет утром.

Бегу в туалет. Толпа охотно расходится, и смыкается за мной. Ну, точно – амебы. Одноклеточные и по жизни веселые.

В туалете накурено. Кабинок свободных нет. Кое-где слышатся звуки рвоты, местами – секса. Наконец, из одной вываливается довольная парочка. Девица на ходу застегивает джинсы, парень поправляет свои спортивные штаны. Я поняла, что сейчас меня вытошнит прямо тут. Но к счастью успела добежать до унитаза. Сил на то, чтобы защелкнуть за собой дверь уже не было.

Кто-то заглядывал, хмыкал, уходил. Мне было все равно. Меня тошнило. Сначала «Ягуаром», выпитым уже после спидов, потом – слезами. Плакала, уткнувшись лбом в грязный ободок унитаза – девушки забирались туда с ногами. А иначе страшно – сифилиса и прочих радостей еще никто не отменял.

В шортах вибрировал, надрываясь, мобильник. Вовчик потерял. Но мне было наплевать и на него тоже. Осталось только одно чувство – жалость к себе. Всепоглощающая. Что я, такая умная и красивая, делаю в этом свинарнике? Среди этих свиней?

Вовчик меня все же нашел. Вытащил из кабинки и практически на руках понес к гардеробу. До открытия метро еще час, но он знал, что сейчас лучше на воздух. Опять пришлось идти в туалет – переодеваться. Вовчик предложил в мужской, там почище. Мальчикам забираться на унитаз не надо.

– Я больше никогда сюда не приду, – шептала, пока Вова стягивал с меня шорты и пытался впихнуть ноги в джинсы. У самой сил уже не было. Все ушло на слезы.

Наконец вышли на улицу. Полегчало. Я затянулось было сигаретой, но Вовчик вырвал ее изо рта и выкинул. Я обиделась и снова заплакала.

– Хватит реветь! – прикрикнул Вова. – Сама захотела! Я тебя насильно не пичкал. Больше не получишь. Вообще никогда.

– Я и не хочу, – возразила. – Не надо мне больше этой гадости. Я еще жить хочу. И детей здоровых родить.

Вова молчал. Нам встретился круглосуточный ларек, купили минералку. Я выдула сразу же все 0,33. Пить хотелось ужасно. И курить. И разговаривать. Я не помнила, о чем, но ясно знала – несла какую-то чушь. Вовчик кивал, изредка что-то мычал, но разрождаться словами не мешал. Большего от него и не требовалось.

Но через час отходняк стал прощаться. Я устала бродить по холодному ночному городу, а язык опух от болтовни.

И твердо решила – больше никаких наркотиков. Никогда. «Тварь ли я дрожащая или право имею?»