Читать книгу На роду написано - - Страница 3

Семен Силантиевич был удивлен решению Антипа покинуть родную Ольховку. Но узнав о том, что выбором молодой семьи стало село Такеево, поддержал и заверил: совхоз там большой, не чета их колхозу, а значит и рабочие места имеются. Еще для вновь прибывших там построены двухэтажные деревянные бараки с квартирами. Высокие потолки, большие окна и аккуратный кусочек земли под огород. Село когда-то было русским, но со временем отатарилось. Жили в нем также башкиры и марийцы. Уникальное место, по словам Семена Силантиевича, как раз для таких молодых и надежных, как Антип. Мужчина трудолюбивый, семейный, спокойный. Нина была уверена – их ждет новая, интересная жизнь. Она устроится дояркой, муж – скотником, получат квартирку и все наладится. А главное, рядом не будет сварливой и постоянно недовольной свекрови. Евдокия, ворча-ворча, собрала для сына и его семьи некоторое белье, полотенца, посуду и ранним утром проводила до остановки. Осень была теплой, листва золотой, природа, казалось, подбадривала молодых, намекая на то, что все у них получится.

Разместившись в автобусе, Нина первым же делом спросила:

– Тебе не грустно покидать Ольховку?

– Нет, – уверил ее Антип, улыбаясь. – Я же вижу, как тебе не терпится уехать.

– Ну маму твою мы перевезли, настал и наш черед.

– А куда мы едем? – вдруг спросил пятилетний Филатушка, выглядывая в окно.

– Мы едем в другое село, где много-много детишек, – радостно ответила Нина, поцеловав сына в щечку.

– А мне бабушка сказала, что долго мы там не проживем и совсем скоро вернемся к ней, – передала слова Евдокии восьмилетняя Наденька.

– Ну уж нет, – возразила мать.

– Нет, не вернемся, – поддержал ее Антип. – Обживемся, познакомимся с новыми людьми и совсем скоро станем там как свои.

Ни одной знакомой души не было у молодой семьи там, куда они направились. Поэтому преодолев неблизкий путь на двух автобусах и спросив у водителя, где именно находится Такеево, они вышли на нужной остановке и прямиком направились в администрацию села к местному главе. В кабинете сидел глубоких лет старичок, с длинной густой бородой. Не смог Василий Борисович скрыть своего удивления – не каждый день к нему заходили пары с детками и спрашивают о работе и жилье.

– Как вы приехали вот так, наобум?

– Нам глава наш сказал, что работа тут есть и жильем обеспечивают, – ответил Антип, усаживая на стулья жену с детьми.

– Что верно, то верно, – подтвердил его слова Василий Борисович. – Давайте знакомиться.

– Я Антип, моя жена Нина, дети Наденька и Филатка.

– Наденька, ты в каком классе учишься? – обратился к девочке старичок.

– Во втором.

– Большая, большая, – задумался Василий Борисович. – А вот садика-то у нас пока еще нет.

– Не страшно, как-нибудь справимся, – заверила его Нина, поглядывая на сына.

– В совхозе нашем требуются и скотники, и доярки, – усаживаясь на свое место, начал объяснять глава, – но работа нелегкая.

– А в чем сложность? – тут же поинтересовался молодой мужчина.

– Хозяйство большое, работы невпроворот, поголовье нехилое, – перечислял Василий Борисович, а взглянув на Нину, добавил, – такая ты маленькая, худенькая…

– Я справлюсь, справлюсь, – без промедления заверила его молодая мамочка. – Даже не сомневайтесь.

– Ну хорошо. Муж-то твой точно осилит. Вон какой крепкий да высокий…

– А что с жильем? – Нине не терпелось увидеть место, которое им предоставят.

– Ах, верно спрашиваешь, – улыбнулся глава. – Старый я, мысли куда-то летят, многое забываю.

– Говорят, в квартиры какие-то можете поселить? – уточнил у главы Антип.

– Верно говорят, – подтвердил Василий Борисович. – Вот только вода в квартиру заходит, трубы есть, а канализации нет, ведром придется выносить…

– Это совсем не страшно! – Нина не смогла сдержать улыбки. – В своей деревне и такого не видали!

– Тогда пойдемте, покажу.

Бараки действительно оказались деревянными и двухэтажными. Удивительно высокие потолки, отопление в виде широкой трубы по периметру, большая кухня, зал и даже кладовка, которая по проекту должна была быть санузлом, но ввиду отсутствия канализации так ею и не стала. Дети сразу же начали бегать по квартире – им она показалась просторной. В помещении было немного мебели: стол и два стульчика на кухне, кровать и потрепанный шкаф в зале. Даже имелась кое-какая посуда. Нина не ожидала такого – квартирка ей настолько понравилась, что она была готова прыгать и скакать от радости прямо при главе. Еле сдерживая эмоции, молодая женщина не могла дождаться, когда уже Василий Борисович оставит их одних. Надолго он не задержался. Дал молодым день на обживание и привыкание, а на завтра позвал в совхоз – знакомиться с хозяйством и новыми обязанностями. Первым делом старик посоветовал пообщаться с соседями. Ведь именно с ними придется оставлять Филатушку, когда и мать, и отец будут на работе.

В деревянных бараках были и двух, и трехкомнатные квартиры. Глава хотел бы поселить прибывшую семью в жилье побольше, но не смог – не все дома еще были достроены. Но пообещал, что в случае, если детишек прибавится, обязательно предоставит многодетным трехкомнатную квартиру. О пополнении Антип с Ниной не думали – впереди были лишь планы трудиться, привыкать и стараться. На следующий же день Наденьку определили в такеевскую сельскую школу, в которой девочке очень понравилось – крепкое массивное бревенчатое одноэтажное деревянное здание со своим садом и огромным огородом. Именно с него ученики и питались – сами выращивали овощи, собирали их и хранили. Антип с Ниной тоже были довольны. Совхоз превзошел их ожидания. Раза в три он был больше ольховского колхоза и давал работу огромному количеству такеевцев. Годом ранее трудодни были отменены, и заработная плата выдавалась деньгами и натурой. Такое нововведение было как нельзя кстати для молодых, начинающих жизнь с нуля. Через каких-то полгода Нина поняла, что беременна. Новость эта обрадовала Антипа. Он хотел много детишек – минимум пять. В декрет молодая женщина не торопилась выходить, лихо перешагивая на работе через коровьи кормушки, поддерживая руками уже совсем заметный живот.

– Ну куда ты так поскакала-то?! – крикнула ей Леонида, с первых дней во всем помогающая Нине доярка. – Родишь ведь прям тут, на коровьих лепешках!

– Не рожу, рано мне еще!

– Рано не рано, а бегать по кормушкам брось! – чуть ли не кулаком грозилась Леонида.

– Да не кричи ты, а то Антип услышит, – не хотела Нина, чтобы муж застал ее при таком занятии.

– Тебе помочь? Сколько еще коров недоенных у тебя осталось?

– Еще восемь. А у тебя?

– Я-то все, отдоила своих, – устало выдохнула Леонида. – Сейчас и твоих закончим.

Нинина подруга была женщиной крупной, с тяжелой рукой. А муж ее Анатолий, напротив, казался маленьким и щупленьким. У них подрастал Сашка, за которым присматривала бабушка. Непоседливый мальчуган был ровесником Филатки. Они постоянно шкодили вместе. По доброте своей отец Сашки никогда не наказывал его – душа у мужчины переворачивалась от плача или крика любимого наследника. Зато Леонида была строгой донельзя. Дома все и вся подчинялось ей. И как сошлись в дружбе абсолютно разные женщины, Антипу было не понять. Недолюбливал он «злюку», но видел, как она совершенно безвозмездно помогает его жене, подсказывает, прикрывает. С беременностью Нины Леонида часто шутила о том, что неплохо было бы подруге родить девочку – невесту для ее сыночка. И разница в шесть лет ее никак не смущала. Некоторые надежды подруги все же оправдались. Ведь в октябре 1968 года Нина родила девочку, назвав ее Настасьей. Антип сразу же после выписки пошутил, что раз у Наденьки есть подружка, то не помешает и братик для Филатушки. Женщине, только-только ставшей мамой в третий раз, слышать такое было не весело, поэтому она тут же запустила в шутника суповой тарелкой. Ибо нечего шутить над той, у которой болит абсолютно все – роды дались Нине тяжело, и думать еще об одном новорожденном совсем не хотелось.

В тот год отпуск по уходу за ребенком стал еще одним государственным нововведением, правда, неоплачиваемым. Поэтому женщины, как и прежде, не имели возможности подолгу оставаться дома. Самым везучим матерям, которые имели в няньках бабушек и дедушек, было легче. Остальным же приходилось туго. Но соседка-татарка Фануза, уже пенсионерка, убедила Нину, чтобы та, как окрепнет, сразу возвращалась в коровник, а она присмотрит за детишками. Старушка была спокойная, тихая, ни с кем не ругалась, не спорила. Во всем бараке слыла самой добродушной и безобидной. Она понимала: молодым тяжело – кто им поможет. Свое уже отработала. Дети и внуки жили на севере. Одной скучно, минуты растягивались на дни, а с соседскими ребятишками куда веселее. И возраст не чувствуется, и есть ради кого порядок в квартирке наводить. Фануза признавалась, что до появления в ее подъезде Антиповой семьи, она могла не делать уборку неделями – не было ни желания, ни надобности. Старушка заменила Нине маму, а ее детям бабушку. Ту самую, заботливую и ласковую, которой так и не смогла стать Евдокия. Когда Настеньке исполнилось шесть месяцев и она поползла, Нина вернулась на работу. Трудилась она не весь день, ходила только на утреннюю и вечернюю дойку – детки не успевали соскучиться.

Как же Антип по-особенному любил младшенькую! Придет с работы, сразу же на руки ее берет и подкидывает, и подбрасывает, щекочет, смешит. Старшие тоже не были обделены отцовским вниманием – Наденька и Филатушка считали обязательным сесть папе на колени, как только он придет с работы, и рассказывать, как и чем они сегодня занимались. В такие моменты Нина еще больше укреплялась в мыслях о том, что правильно вышла замуж, выбрав в спутники такого заботливого и внимательного мужчину. Но говорить о том, что любит, так и не могла. А Антип нет-нет да спрашивал ее об этом – все ждал положительного ответа. Так важно ему было услышать это. Молодой мужчина был не только примерным семьянином. Он и на работе числился передовиком, частенько выполняя не только свою работу, но и ту, которая его никак не касалась – помогал трактористам чинить технику, конюху – кормить и поить лошадей. Даже ведра с молоком таскал за некоторых доярок, видел, как уставали они под вечер. Женщины часто шутили над Ниной, мол, уведут у нее такого хорошего мужичка-то.

– Я им уведу, так уведу! – тут же заступалась за подругу Леонида. – Космы-то повыдираю!

– Да брось ты, они ж просто подтрунивают, – каждый раз скромно отшучивалась Нина.

– Ты за своим мужем приглядывай лучше, а не за чужим! – нападали сразу же на Леониду самые смелые работницы коровника.

– А что за ним приглядывать? – удивлялась она. – Вот он у меня где, в кулаке!

– Ну да, ну да! – только и могли ответить женщины, потому что не решались ей перечить.

Обычно на этом пересмешки заканчивались, потому что не хватало отваги дояркам сказать такой крупной и сильной женщине о том, что муж ее, нет-нет, а погуливает. Он хоть невеликий да некрупный, зато знатненько любвеобильный. Не раз завхоз-кладовщик замечал, как Анатолий заводил нескромные беседы то с дояркой, то с учетчицей. А выбирал ловелас женщин крупных, с формами и длинными косами. И получал от них мощно – то ведром они его, то тряпкой огреют. Но взаимностью обделен не был. Поговаривали, что ухаживаниям его рада одна из учительниц – Мария Егоровна. Грузная умная женщина с большими очками в коричневой оправе и с пучком длинных каштановых волос. Обучала она русскому языку и литературе. Была вдовой, детей не имела. Не сразу она поняла намеки Анатолия, а когда осознала их скрытый смысл, предостерегла ухажера, наказав никогда и ни при каких обстоятельствах не признаваться в этой пагубной и греховной связи. Он и не признавался, но некоторые такеевцы знала об истории его похождений. Только Леонида ни о чем не догадывалась, да и мысли не допускала, что ее родной человечек так может с ней поступить. Да и не до этого ей было – когда Настасье исполнился годик, она сама забеременела и думала только о том, как тяжело придется бабушке справляться сразу с двумя внуками.

Анатолий почему-то ждал еще одного мальчика, говоря, что с девочками тяжело. К работе особо их не приучить, только к домашней, а еще один сильный наследник в хозяйстве не помешал бы. Только не сбылись его ожидания. В июле 1970 года родилась крепенькая и здоровенькая девочка Оленька. Смолянистого цвета волосы, черные бровки, карие глазенки. Кричала она ночами неистово, приковывая к себе внимание всех домочадцев. Отчего Анатолий, под предлогом огромного желания выспаться, перед работой убегал к Марии Егоровне, говоря, что заночует в бане. Никто мужчину не проверял.