Читать книгу Три Закона. Закон третий – Воспроизводство. Часть 1 - - Страница 9

Помимо излучателей, у нас имелось ещё много прибамбасов, которыми Мичлав занимался, пока я год безмятежно работала в Семантике. И привлекать к этим вещам помощников мы тоже не могли. Так мило – прятать свои дела от собственных коллег… Но! таков мир охоты. И, как внезапно выяснилось, дело вовсе не в самих охотниках. Даже скорее в инженерах, которым хотелось бы проявиться перед высшими специалистами и преподнести им полезную новинку. Весь инженерный состав находился в условиях постоянного поиска новых решений. Это порождало нервную атмосферу. Когда Мичлав просветил меня на этот счёт, я сказала:

– Надеюсь, вы измените ситуацию, когда станете Главой.

– Хм, ты возлагаешь надежды на моё правление? – ответом была очередная усмешка.

– Надежда умирает последней. А вообще мне кажется, что старый Глава во многом не прав. При всём уважении…

– У! Какая она умница. Может, тебя надо сделать начальником, а не меня?

– Боюсь, лично вы мне подчиняться не будете.

– Н-да? Как видишь, я сижу за твоим излучателем, хожу везде за тобой по пятам, служу тебе личным водителем, твои журналисты тащатся с нами в рейд. Да я лишний раз чихнуть боюсь, чтобы тебе чего-нибудь не показалось!

– Ну уж ходить за мной и быть личным водителем – ваш личный выбор.

– Да я и не жалуюсь. Мне это нравится.

– О себе не могу такого сказать…

– Ничего-о, птенчик, со временем ты всё сможешь, не волнуйся.

– Хм… Кстати, созданию продуктивной рабочей атмосферы вы могли бы поучиться у Директора Севолия…

– Так… А чему-нибудь ещё мне у него поучиться не надо?

– М-м, надо припомнить, раз вас это интересует!

– Да, малыш, интересует! Кажется, тебя этот бледномордый чем-то пронял.

– Господи, Мичлав…

– А скажи-ка, раз уж начали, он к тебе там не подкатывал?

– Подкатывал. Шутка! Как старожилы говорили, у него хватает умане разводить свои дела на рабочем месте.

– Аха-ха, да это был удар мне прямо по!..

Вот в такой трепотне проходили часы – от встречи утром у дверей моего дома и до прощания вечером у тех же дверей. Спорить насчёт самостоятельного передвижения по городу было бесполезно. Но сейчас меня это перестало волновать – всё равно работа не позволяла нам разлучаться надолго. А не пользоваться общественным транспортом я уже как-то привыкла.

Но хотя бы вечера и сон проходили пока без его участия (а ведь скоро и это изменится). После работы меня часто поджидала у дома Мирои – она больше всех переживала за будущее расставание. Воспоминания о моих охотничьих рассказах ещё были живы в её впечатлительной памяти, поэтому она немного боялась за меня. И, кажется, за Мичлава тоже.

Он ей явно нравился, либо тут просто имело возможность разгуляться её природное кокетство? Не знаю! Мне становилось смешно, когда она, крошечная по сравнению с ним, розовела и обстреливала его глазками. Он же посмеивался и отпускал безобидные шуточки.

– Кажется, дела мои не так плохи, как ты мне пытаешься внушить, – сказал он в один из последних вечеров перед рейдом, когда Мирои в живом восторге предложила всем нам напоследок испить чего-нибудь разрешённого (в моём же собственном доме).

– Я вам ничего не пытаюсь внушить, – я не врубилась, что он имеет в виду.

– Вашу подружку не заставить ревновать никакими средствами, верно? – тогда он поинтересовался у Мирои.

– Абсолютно никакими! – вздохнув, поддакнула она.

Его взаимоотношения с окружающими (никогда не бывающие просто ровными!) доставляли мне больше неудобств, чем мои собственные.

Родители были практически спокойны насчёт грядущего рейда, как говорилось и раньше. В моём наставнике они были уверены, а проснувшиеся газеты, начавшие опять болтать обо мне, им только льстили. Затею «Истина во мне» они оценили положительно. И стиль изложения журналиста Тоно им понравился. Вот только у отца стало мелькать какое-то мрачноватое выжидание во взгляде, когда речь заходила о Мичлаве. Обычно эту речь заводила мама, а его взгляд обращался на меня. Мне оставалось только вздыхать и пожимать плечами.

Один раз успела навестить наставника Демена! Конечно же, я была просто обязана это сделать, ведь он знал часть моих мытарств с излучателем, даже принимал участие – и вдруг я исчезла, а итоговые новости он узнаёт из газет. Мне очень хотелось лично рассказать ему, как всё наладилось, куда всё движется и что вырисовывается в будущем моей работы теперь. Он был рад это услышать, похвалил и поздравил с шансом на успех.

– Но ты, кажется, резко поменяла своё отношение к охоте, верно? – спросил он затем, и в голосе его послышалось некоторое сомнение.

– Точнее, к Геру Мичлаву, наставник, – нехотя признала я. – Он мне очень помог в той плохой ситуации, о которой вы знаете. Да и кажется, осознал свою неправоту с детерминацией… В общем, отношения у нас значительно наладились.

– Ну ещё бы, весьма вовремя, когда теперь ты являешься держателем такой разработки, – невесело усмехнулся Демен, скрестив руки на груди. Но тут же исправился: – Извини, Леокади, я не должен так выражаться. Ведь я его совсем не знаю. Только… Я только боюсь, что ты вновь позволяешь втягивать себя в какие-то игры…

– Позволяю, это верно, – просто согласилась я. – Но никто, кроме него, не способен дать ход бескровной охоте. А задача моей жизни – только в ней.

Наставник грустно улыбнулся и ободряюще пожал мою руку:

– Да будет так, Леока. Вы – дети – знаете сами, куда вам следует идти… Такова жизнь – она вам шепчет, и вы слышите этот шёпот, несмотря на весь наш взрослый здравый смысл. Как учитель, я слишком часто видел, что этот здравый смысл редко приводит к добру, поэтому и не подумаю тебя разубеждать. Тебе виднее, Леока. Тебе виднее…

От этих слов я почувствовала себя настолько уверенно, будто стояла на пути к чему-то великому, а не просто перекувырнулась через десяток предательств и глупых проблем! Мне очень-очень хотелось сказать что-то признательное своему наставнику! Но тут в кабинет ворвался сам Президент школы… Которого я не видела со времён выпуска! Ворвался, схватил меня с такой радостью, какая никогда не посещала его лица в моём присутствии, и начал журить за то, что я тайком шастаю в школу, а его, старика, не навещаю.

– …А ведь я всегда говорил, из Леоки Алисар выйдет тот, кто прославит наш район! – оглашал он, призывая Демена в свидетели. – И нашу школу, верно, Ивлен?

– Да, как-то раз вы действительно упоминали об этом, – улыбаясь мне, отвечал наставник.

В конце концов настал день, когда все восемь излучателей были готовы и даже испытаны. Как и всё то, в чём виделась нужда для исполнения нашей миссии.

Я просто не верила себе!! Но это было реальностью – набор моих аппаратов для установки в экспериментальном рейде. Нервозность и счастье – такая гремучая смесь разрывала изнутри! Но спокойствие и добродушные насмешки Мичлава смягчали душевные страдания.

Сам напарник будто вовсе не волновался. Впрочем, как всегда. Хотя мне показалось, что иногда он мрачнеет и уходит в какие-то свои мысли. Точнее, это ощущение всегда возникало после его визитов в кабинет старого Главы. Сама я ни разу не встретила руководителя Ассоциации, да мне и негде было его встретить. Мичлав же порой к нему наведывался – даже не знаю, по своему ли почину или откликаясь на вызов. Я понятия не имела, что они обсуждают, и обсуждают ли вообще. При попытках выяснить это или хотя бы то, о чём он сейчас думает, охотник тут же скалился, принимался острить, словом, возвращался в привычное настроение. Видимо, вопросы общения с высшим руководством меня не касались.

Журналисты готовились к будущему испытанию как могли – Лео периодически отчитывался, что они на всякий случай повышают свой физический уровень, а заодно и осведомлённость о дикой зоне Кудуца. Надо сказать, что Мичлав не посчитал нужным потребовать от них что-либо, кроме медицинской переподготовки. Он предполагал запереть незваных гостей в лагере на оба месяца рейда и брать на себя ответственность за их жизни не собирался. Но Лео взялся за изучение материалов самостоятельно. Ему это было нужно в любом случае, для исполнения прямых обязанностей. А я молча соглашалась, что им всё-таки следует знать побольше о тех условиях, где мы будем работать. Мало ли что… Инициативность и настойчивость господина Тоно внушали определённое уважение. Хотя сам он при каждом разговоре (телефонном или виртуальном) старательно прикидывался, что для него это как игра для ребёнка. Но мне нравилось болтать с ним.

Однако же дни утекали сквозь пальцы! Пришёл момент, когда Мичлав объявил, что готово абсолютно всё! Что у нас остаётся пара суток, чтобы понаслаждаться жизнью, отмокнуть напоследок в ванной, отоспаться в мягких постелях. Мне очень не хотелось отдыхать! Ведь нервы-нервы-нервы!.. Даже приснился мой любимый сон – про Базу Знаний. Про ту его часть, где я задраиваю люк, а над головой полыхают небеса, и слышится рёв машин и грохот взрывов. На этот раз я его досмотрела чуть дальше – меня там пристрелили, прямо у заблокированной секунду назад двери. Какая прелесть!

Но наставника все эти нюансы не волновали. Он приказал отдыхать, прощаться с семьёй и милой подружкой Мирои Стёппи. И пригрозил, что составит мне компанию, если я не послушаюсь. Сообразив, что это мой последний шанс пожить без его соседства, я тут же перестала спорить.

Двое суток тянулись так долго! Словно неделя! Я выполнила все инструкции по наслаждению жизнью, даже получила от этого некоторое удовольствие. И всё же настала пора очередного в моей жизни дня «хэ».

На этот раз отъезд был запланирован на дневное время. Поэтому начальник решил спокойно собраться в Ассоциации и выехать из неё организованной компанией. Утренние часы прошли мирно – после короткой проверки готовности делать было нечего. Мы с Мичлавом спокойно проторчали свободное время в Мастерской, лениво заметая следы законченной уже деятельности и перебрасываясь редкими фразами. Выходить наружу не хотелось – по пути из Бокса все встречные коллеги желали нам удачи и счастливого пути. Слова эти сопровождались лёгкими поклонами и даже в мою сторону. И да, теперь люди обращались не только с Мичлаву, но и ко мне. Почему-то приятно не было.

Поэтому комфорт запертой Мастерской лучше всего подходил для последних тревожных часов перед отъездом. Напарник не трогал меня, сам был спокоен, не иронизировал – и помолчать с ним на пару оказалось самым подходящим занятием.

До тех пока ему не доложили о прибытии журналистов. Их препроводили в Бокс, где в транспорт загружались самые последние вещи. Пора было собираться.

Как и в прошлый раз у меня с собой имелся небольшой рюкзак личных вещей. Здесь же за ширмой я переоделась в более подходящую для перелёта одежду. Придирчиво оглядела себя в зеркало и принялась раздражённо одёргивать новые вещи. Они были сверхудобными, но сейчас мне казалось иначе.

– Нервничаешь? – поинтересовался Мичлав из-за ширмы, что-то напоследок проверяя на мониторах.

– Да так… – пожала я плечами, хоть он этого и не мог видеть.

На самом деле жутко нервничаю. Быть может, не нервничала столь сильно даже перед первым своим рейдом! Не знаю, в чём дело… Наверное в том, что уровень личной ответственности сейчас гораздо выше.

– Понимаю! – бывало протянул напарник и ленивым шагом появился в поле зрения.

Он уже был готов выдвигаться. И выглядел точно так же как и всегда. Даже не побрился для такого случая. Хотя зачем – всё равно бесполезно.

– Даже когда нервничаешь, я в тебе не сомневаюсь, – он усмехнулся и вдруг извлёк из кармана маленькую чёрную коробочку. – На вот, держи, маленькая. Это тебе от меня – на удачу.

Коробочка очутилась между мной и зеркалом.

– Что это? – я растерянно обернулась на напарника, возвышающегося за моим плечом.

– Так, мелочь.

Внутри коробочки оказался жетон Ассоциации… Но не такой, какой имелся у меня. Мой был обычный, из антиаллергенного сплава – на нём даже не было эмблемы Ассоциации и табельного номера, а только матричный код, ведь я являлась всего лишь временным сотрудником. А этот жетон сверкнул тонким отблеском в отражённом от зеркала свете – он был платиновый. С лицевой стороны на нём стоял чёткий оттиск квадратной эмблемы квазиантропной охоты, под которой стояли цифры – «32».

– Это… – сообразив, я растерялась ещё больше, – это же жетон охотника!

– Н-да! – пожал напарник кожаным плечом.

– Но формально я же не охотник.

– Формально, девочка!

Мичлав выглядел довольным – всегда, когда делал подарки. Видя, что я, как обычно, в ступоре от данной категории жестов, он сам неощутимо выцепил поблёскивающую у воротника моей футболки цепочку. Сняв с неё жетон временного работника, он небрежно кинул его на стол со словами:

– На выходе вернём Крысе.

Платиновый крепёж защёлкнулся на цепочке, и мы оба оценили в зеркале, как новое приобретение поблёскивает на моей шее в соседстве с паспортом.

– Тридцать два… – проговорила я, не в силах сбросить с себя оцепенение. – Это значит, тридцать второй охотник?

– Ага. Странное совпадение, столько мне было лет, когда мы с тобой встретились, – хмыкнул Мичлав, под углом рассматривая поблёскивающее отражение.

– А ваш номер какой?

Он извлёк из-за шиворота свою цепочку – его жетон чуть отличался по форме и оттенку – номер восемнадцать.

– Тоже совпадение – в этом возрасте сам пришёл в охоту, хах! Но я-то заменил предыдущего спеца под этим номером, а вот тридцать второго никогда не существовало, – этот факт ему явно нравился. – Сейчас в Ассоциации максимальное количество охотников за всю её историю. А ты у нас – первая тридцать вторая. Поздравляю, моё маленькое сокровище!

– Перестаньте… – улыбнулась я, невольно берясь за новый жетон (в отличие от мичлавского, он аж скрипел от новизны), – вы ведь сами его заказали. Вы, а не Ассоциация.

– Он официальный! – примирительно поднял ладони Мичлав. – Со всеми твоими допусками и информацией. Не надо ложной скромности, девочка – со мной, ты знаешь, это не работает.

– Ладно… Спасибо вам, наставник! На удачу, вы правы!

Я хотела было двинуться к выходу, но напарник заслонял собой путь и не собирался его освобождать.

– Подожди, – он усмехнулся, – ну а ты что мне подаришь на удачу? Нам её нужно много.

– Я?..

– Да не смущайся, я уже придумал что. Поцелуй меня, девочка. Сейчас, потому что больше наедине мы с тобой не останемся.

Жар прилил к щекам!

– Мичлав, да идите вы!

– Не по-настоящему! – он мягко поймал мой локоть во время попытки бегства. – Я же вижу, что ты не в настроении. Как хочешь, так и сделай. Без подвоха.

Пришлось остановиться у левой половины его широченной груди – выход на свободу виднелся за ней. Но вот мужчина склонился ко мне и тихо сказал:

– Ну же, на удачу…

Его небритая щека оказалась на одном уровне с моей. Он даже чуть отвернулся, показывая, что «подвоха» действительно не будет.

Брось, Леока, это же ерунда! Господи, почему-то я не могу просто так пересилить своё сопротивление всему, что связано с этим человеком!!

Но всё же, согревшись в его близости, в знакомом запахе раскалённого металла и недавно обновлённого парфюма, я вынуждена была признать просьбу вполне закономерной, учитывая момент и все сложившиеся обстоятельства. Он терпеливо ждал своей доли, и я наконец повернулась и поцеловала горячую колкую щёку пересохшими вдруг губами. Что-то щёлкнуло внутри, и я поцеловала её повторно. А по коленям пронеслись мурашки.

Мичлав усмехнулся. И выпрямился, попутно легко коснувшись губами моего виска.

– Теперь поровну, – произнёс он. – Ну, пойдём.