Читать книгу Позолоченная корона - - Страница 9

Храм находился на соседней улице, неподалеку от дома родителей. Бледно-серое здание с белыми дверьми, блеклое, словно полинявшая вещь, выделялось на фоне городского пейзажа, ярких домов, синего неба и воды, блестевшей на солнце. Хелльвир попыталась уклониться от посещения – она была еще не в духе после разговора с принцессой, – но мать не желала ничего слушать.

– Служитель Лайус проявил необыкновенную любезность, предложив показать тебе храм, – резко произнесла она. – Своим отказом ты опозоришь меня.

Она провела Хелльвир через боковой вход во двор, где два священника беседовали о чем-то, склонившись над книгами. Увидев Хелльвир и ее мать, один из них поднялся, и она узнала служителя Лайуса. Он улыбнулся и взял ее мать за руки.

– Пайпер, рад видеть тебя. Хелльвир, как тебе понравился город?

– Здесь очень красиво, – ответила она.

Ей захотелось еще сказать что-нибудь ядовитое насчет королевской семьи, но она сдержалась.

Мать взглянула поверх плеча служителя в сторону черного хода для слуг и работников; ворота, выходившие на набережную, были открыты, и к причалу храма приближалась какая-то лодка.

– Привезли товары. Мне нужно…

– Иди. Я провожу Хелльвир и все ей объясню. Служитель Эндус поможет тебе.

Второй священник кивнул, и они с Пайпер направились к причалу встречать лодочника.

Служитель Лайус улыбнулся Хелльвир безмятежной, благодушной улыбкой, в которой не было ни капли лицемерия, и сделал жест в сторону двери.

– Идем, я покажу тебе храм.

Они вошли в круглый зал с высоким куполом, покрытым изнутри сусальным золотом. Колонны, поддерживавшие купол, были украшены красивым геометрическим орнаментом. Полукруглые каменные сиденья располагались в виде амфитеатра, а в центре помещения на возвышении стоял стол, на котором лежали фрукты и какие-то священные предметы. Перед столом находилась яма, заполненная белым песком. Свет проникал в храм сквозь единственное арочное окно с частым свинцовым переплетом, и на белом песке сверкали золотые ромбы.

– Что это? – спросила Хелльвир, кивая на стол и яму с песком.

Она никогда не бывала внутри храма, а мать не описывала его.

– Здесь верующие молятся и оставляют подношения, – объяснил Лайус. – Давай подойдем поближе.

Они спустились по каменным ступеням к алтарю. Хелльвир поразила осанка священника: он держался очень прямо. Может быть, мать подражает ему, думала она. Фрукты были спелыми, и Хелльвир не заметила среди них испорченных. У них в деревне тоже было принято оставлять дары духам среди каменных насыпей; все это гнило, тухло, распространяло отвратительную вонь, над постаментами жужжали мухи. Но здесь было очень тихо, если не считать далекого городского шума; пахло так, как пахнет в пустом каменном здании, воздух был чистым и холодным.

Кроме фруктов на столе были разложены цветы и разные мелкие вещи: статуэтки и портреты, украшенные драгоценными камнями, талисманы в виде фигурок угрей и языков пламени. Были здесь и диски с какими-то сложными узорами, похожие на те, что Хелльвир видела на домашнем алтаре матери; она протянула руку, чтобы взять один из них и рассмотреть, но служитель остановил ее.

– У нас не принято трогать подношения, – сказал он. – Они лежат здесь до вечера, после чего мы забираем их и относим в сокровищницу Онестуса.

– К сожалению, я ничего не знаю о религии Галгороса, – призналась Хелльвир, убрав руку.

– Нет ничего предосудительного в том, что человек не знает о вещах или явлениях, с которыми никогда прежде не сталкивался, – ответил служитель.

Вероятно, он хотел проявить любезность, но Хелльвир его тон показался снисходительным. Он стоял в тени; седые волосы и бесформенное серое одеяние делали его похожим на мраморную статую.

– Ты должна прийти на ближайшую службу, – добавил он. – Кроме того, у меня имеется несколько книг о нашей вере, которые могут тебя заинтересовать.

Хелльвир кивнула, несмотря на то что вовсе не собиралась принимать чужую веру. Но ей захотелось узнать больше об Онестусе, хотя бы для того, чтобы лучше понять мать.

– Благодарю вас.

– Тогда пойдем поищем что-нибудь для тебя.

Он повел Хелльвир к боковой двери; войдя, они очутились в узком коридоре с каменными стенами. Здесь было холодно, несмотря на жаркий день. По пути они встретили нескольких священников, которые почтительно приветствовали служителя Лайуса.

Остановившись у какой-то двери, он вытащил из кармана ключ, открыл ее и пригласил Хелльвир войти. Она решила, что это его кабинет. Стены были заставлены полками с книгами и футлярами для свитков, но в остальном обстановка казалась такой же аскетичной и стерильной, как во всем здании.

– Мне кажется, маме здесь нравится, – произнесла Хелльвир, садясь на предложенный стул.

– Думаю, ей не хватало возможности отправлять обряды, – заметил служитель, повернувшись к ней спиной и оглядывая полки в поисках нужной книги. – Когда она жила на родине, храм находился рядом с ее домом, и она помогала своей матери собирать апельсины для алтаря.

Хелльвир уставилась на свои руки, лежавшие на коленях. Она не имела представления о жизни матери в ее родном городе, даже не знала, как он называется. Знала только, что он лежит за морем.

– Вот, – сказал служитель, снимая с полки книгу. – Здесь в общих чертах описана наша религия и обряды. У нас не существует единого текста с основами веры. Их начали записывать совсем недавно, раньше это считалось грехом.

– Грехом? Писать о религии?

– Знания передавались устно. Люди верили, что таким образом религия остается сильной. Говорили, что, если ее основы записать, втиснуть в рамки стандартного текста, служители перестанут запоминать учение, станут полностью полагаться на книгу, будут постоянно заглядывать в текст. А вера утратит свою стихийную природу. Я всегда считал одной из лучших характеристик нашей веры то, что она является гибкой и открытой для толкований. Она постоянно дополняется новыми историями, перенимает из других религий то, что может быть нам полезным. Вот почему обстановка наших храмов так скромна: наша религия богата сама по себе и не нуждается в пышных украшениях.

– Разве это хорошо? То, что основы религии можно толковать по-разному? Почему вы так думаете?

– Потому что в таком случае каждый человек сможет найти в ней то, что нужно в трудные времена именно ему. Найти свои причины для того, чтобы уверовать и принять Столпы.

Священник подал Хелльвир книгу, и она впервые обратила внимание на его руки. У него были странные тонкие пальцы с обгрызенными ногтями.

Хелльвир почему-то казалось, что ногти у него должны быть безупречными и ухоженными, как всё здесь, в храме, а эти пальцы снова напомнили ей угрей. Возможно, служитель Лайус знал, что на них неприятно смотреть, и именно поэтому всегда прятал руки за спину.

Хелльвир открыла книгу, полистала ее и увидела на фронтисписе королевскую эмблему – золотой корабль. Священник заметил ее удивление.

– Все дворцовые служащие обязаны хорошо разбираться в основах религии, такова воля королевы, – объяснил он. – Этот экземпляр оказался лишним, и его отдали нам.

– Значит, все придворные и аристократы верят в Онестуса?

– Большинство – да. Мне известно, что королева очень религиозна и благосклонно относится к Домам, которые веруют в Обещание. После того как ее внучка едва не погибла от яда, подсыпанного убийцей, вера королевы укрепилась. В последние несколько месяцев они с принцессой жертвуют Храму вдвое больше прежнего. – Он печально вздохнул. – Мне хотелось бы думать, будто они делают это в знак благодарности за то, что Бог оставил принцессе жизнь, но, боюсь, причина заключается в ином. Они боятся нового покушения. Думаю, когда убийцу найдут, королева успокоится. Как и все мы. – Он помолчал и заглянул ей в лицо. – Хелльвир?

Хелльвир сидела, глядя в пространство. Все эти рассуждения навели ее на одну мысль. Она закрыла книгу и велела себе сосредоточиться на разговоре со служителем.

– Большое спасибо.

– Мне хотелось оказать услугу твоей матушке.

Он снова открыл дверь, и Хелльвир встала.

– Как вы думаете, почему королева приняла религию Онестуса? – спросила она.

– Я не могу ответить на этот вопрос, – произнес служитель. – Но могу сказать, что многие люди обращаются к Богу Обещания, желая внести ясность и порядок в свою жизнь. – Он смотрел на нее сверху вниз. – Может быть, Онестус поможет и тебе? Я слышал, у тебя были неприятности в родной деревне.

Хелльвир не хотела, чтобы он догадался о ее чувствах по выражению лица, поэтому изобразила улыбку.

Беседа со служителем удивила ее. Она ожидала иного. Из намеков отца она сделала вывод, что эти люди – шарлатаны или одержимые, насаждающие какой-то культ, нетерпимый к иноверцам, но Лайус рассуждал вполне разумно. И все же… Хелльвир не знала, в чем здесь дело; наверное, она унаследовала это неприятие от отца. Она чувствовала, что никогда не сможет погрузиться в эту веру, что ей здесь не место, как не место ворону среди голубок.

– Может быть, – солгала Хелльвир, любезно улыбаясь.

Нет, ей все-таки ближе древние обычаи, духи и кровавые жертвоприношения.

В тот вечер она сидела с матерью в общей комнате у камина. Мать занималась шитьем, а Хелльвир, подперев щеку рукой, листала книгу служителя Лайуса. Мать не мешала ей. Хелльвир заметила, что та довольна ее интересом к новой вере – и еще удивлена, хотя и старалась скрыть свое удивление.

Сначала текст был довольно простым. Как и говорил служитель, в книге не содержалось рассуждений о сложных вопросах морали и веры; наоборот, автор доступно рассказывал об истории религии Онестуса, о ее распространении из Галгороса за море, на западный континент. Хелльвир развернула небольшую карту, вложенную в книгу. Она не нашла никаких особенных откровений, и вскоре ей стало скучно. Она видела всего лишь перечисление способов следовать Тропе Обещания, обеспечить себе вечное блаженство рядом с Онестусом. Представления поклонников Онестуса противоречили тому, что ей было известно о потустороннем мире. Хелльвир, конечно, знала, что серое царство Смерти – это всего лишь граница, мост между жизнью и настоящим загробным миром, но не могла поверить в то, что там, дальше, человека ждет нечто настолько… примитивное.

Она зевнула и перелистнула несколько страниц. Одна картинка привлекла ее внимание. Это было что-то новое.

Хелльвир не без удивления разглядывала гравюру. На иллюстрации был изображен человек с закрытыми глазами, окруженный какими-то отвратительными рогатыми монстрами. В книге говорилось, что это темные создания, порождения лжи, которые стремятся отвратить мужчин и женщин от добра и Обещания, сбить их с пути истинного – Тропы Онестуса.

Хелльвир не до конца поняла, что это означает. В книге не объяснялось, что это за твари, существуют ли они в действительности или это всего лишь аллегорические изображения мирских соблазнов. Она взглянула поверх книги на мать, которая молча работала иглой; ее черные волосы, обычно заплетенные в косу, были распущены. Возможно, это из-за своей веры мама терпеть не могла, когда Хелльвир в детстве разговаривала с огнем, с деревьями. Она считала, что ее дочь общается с темными, злыми существами. Что из-за этих тварей Хелльвир после смерти попадет в небытие, уготованное людям, которые недостойны вечного блаженства в царстве Бога Света. Что эти существа совращают верующих, заставляют их забыть учение Онестуса.

Хелльвир внезапно охватило желание швырнуть книгу в камин: ее разозлила эта писанина, разозлила самодовольная уверенность последователей Онестуса в том, что только они знают истину. Но ее мать сидела напротив; она была так довольна жизнью, так радовалась тому, что ее дочь прислушалась к словам доброго служителя и читала одолженную им книгу…

Когда мать ушла в спальню, Хелльвир взяла книгу в свою комнату, но не стала читать, а просто сидела в кресле у окна и прислушивалась к шуму города. Глядя на воду канала, она размышляла о словах служителя насчет причин, по которым королевская семья так ревностно выполняла обряды. Этот разговор оставил у нее неприятный осадок, но подал ей идею. Возможно, идея была безрассудной, но после беседы с принцессой Хелльвир стало казаться, что город душит ее, что она находится в тюрьме. И она была готова на многое, чтобы вырваться из этой тюрьмы.

Итак: щедрые дары Храму, обман, шантаж. Принцесса боялась, и у нее имелись на это все основания. Она решила держать Хелльвир при себе потому, что считала новое покушение неизбежным. Но что произойдет, когда – если – заговор будет раскрыт? Хелльвир надеялась, что после этого принцесса позволит ей вернуться в деревню, в дом Миландры. Она задумалась о том, как продвигается расследование, появились ли подозреваемые, и вдруг поняла, что не может сидеть сложа руки.

«Может быть, я сумею что-нибудь сделать, – думала Хелльвир, глядя на отражения фонарей в каналах. – Должно же и для меня найтись какое-нибудь дело, ведь я заключила сделку с самой Смертью». Но она тут же тряхнула головой и пристыдила себя за гордыню и самонадеянность. Пустые мечты. Как она может найти убийцу, если это не удалось королеве и ее телохранителям? И тем не менее эта идея засела у нее в мозгу. Она не давала ей покоя, как дикий зверь, грызущий прутья клетки.

Хелльвир никак не могла прийти в себя. Она попала в новый, незнакомый мир. Принцессы, дворцы, убийцы, служители, загадки и темные существа… Как, во имя всего святого, ее мирное существование в деревенском домике могло превратиться в такой кошмар?