Читать книгу Цветы не знают волю неба. Том 2 - - Страница 2

С момента возвращения учеников Хунфэн прошло уже больше месяца. За всё это время Янь Цюлинь ни разу не показался на тренировочной площадке, и даже в обеденном зале его никто не видел. Слухи о случившимся в Фуюнь разлетелись быстро, и на горе не осталось ни одного человека, который не знал бы о том, что сделал Янь Цюлинь. Одни восхищались им, другие же старались избегать любого контакта, боясь даже взглянуть в лицо первого ученика школы. Мо Байхэ пытался мягко вернуть интерес Янь Цюлиня к тренировкам, но всё было тщетно. Ребёнок, который с четырёх лет не выпускал из рук деревянный меч и мечтал стать великим мастером, словно остался там, на холмах Фуюнь. А на гору Хунфэн вернулся опустошённый и потерявший часть своей души человек.

Практически всё время Янь Цюлинь проводил в архиве Хунфэн, ища любую информацию о Хэйшуй. Чжоу Сяньцянь, понимая, что остановить Янь Цюлиня не выйдет, дал специальное разрешение, что позволяло юноше получить доступ к любым документам, хранящимся в архиве, даже к тем, которые не были предназначены для учеников. Оставалось только наблюдать, как Янь Цюлинь зарывается в горах бумаг, ища ответы на известные только ему вопросы.

О школе Хэйшуй было не так много информации. Даже до того, как она была дискредитирована и прекратила своё существование, школа считалась довольно скрытной. Во многом этому способствовала территориальная удалённость – Хэйшуй находилась на самом севере Гуаньнэй6, глубоко в горах. Навыки мастеров школы признавали во всём цзянху. Хэйшуй владели тёмными техниками – уникальным комплексом техник, которые позволяли вступать в бой без меча. Ни у одной другой школы не было ничего подобного. Это обеспечило Хэйшуй её положение и позволяло сохранять его на протяжении сотен лет. Однако не все ученики школы владели тёмными техниками – ввиду высокой сложности они были под силу только тем, кто имел исключительные способности.

Янь Цюлинь разбирал старые записи, когда наткнулся на архив, помеченный датой двадцатилетней давности. Его внимание привлекло то, что это были записи о состязании Небесного Меча и последующем обучении учеников, которые состоялись два десятка лет назад. Оказалось, в тот раз принимающей школой была Хунфэн. Янь Цюлинь вынул все бумаги из деревянного ящика и разложил их перед собой. Первыми шли протоколы поединков Небесного Меча. Янь Цюлинь прикинул, что в тот год его учителю должно было быть около семнадцати лет, а значит, он мог участвовать в состязании.

Янь Цюлинь неторопливо перебирал бумаги, перечитывая протоколы и погружаясь в события давнего прошлого. Он ясно представлял сражающихся учеников, зачитывая информацию об использованных приёмах и техниках. И впервые за последнее время что-то пробудило в нём интерес. Всё же мир боевых искусств был всей его жизнью, и, погружаясь в эти краткие описания, он словно оказывался там, в гуще событий.

Янь Цюлинь взял в руки список участников и в первой строке увидел знакомое имя:

Мо Байхэ, 17 лет, школа Хунфэн, второй ученик великого мастера Вэй Юаня.

В этом списке было немало имён тех, кто сейчас являлся признанными мастерами цзянху. Юноша продолжал читать строчку за строчкой, пока его взгляд не замер. Он ощутил странное чувство, как будто сердце пропустило удар. Янь Цюлинь поднял руку и коснулся чуть дрожащими пальцами иероглифов, выведенных чёрной тушью на жёлтой бумаге. В строчке было написано:

Гуй Умин, 13 лет, школа Хэйшуй, первый ученик великого мастера Ло Лумана.

На состязании Небесного Меча было две возрастные группы: для учеников двенадцати-четырнадцати лет и пятнадцати-семнадцати. Сам Янь Цюлинь в прошлом году был допущен в старшую возрастную группу. Такое было возможно, если ученик показывал на отборочных поединках незаурядные результаты. Обычно это были как раз четырнадцатилетние ученики, которым в скором времени должно было исполниться пятнадцать. Однако двадцать лет назад, судя по записям, произошло довольно редкое событие – для участия в состязаниях в старшей возрастной группе был допущен ученик в возрасте тринадцати лет. И это был ученик Хэйшуй.

– Умин… – прошептал Янь Цюлинь.

Странное имя7. Но почему-то оно казалось знакомым. Мог ли он где-то прежде встречать его? Янь Цюлинь вспомнил рассказ мастера Цзяня и как он говорил о втором ученике Ло Лумана – Сэн Уляне. У него ведь тоже было довольно странное имя8. Выходит, первого ученика главы Хэйшуй звали Гуй Умин. Учитывая, как мастер Цзянь его описывал, это имя вполне ему подходило. Но почему же тогда Цзянь Чжэнъи сказал, что многие не верили в существование первого ученика, если он участвовал в состязании Небесного Меча? Это было довольно странно, ведь мастер Цзянь не мог не помнить его участия в этом состязании… Зачем было рассказывать такую странную историю?

Янь Цюлинь стал копаться в протоколах поединков, ища те, в которых участвовал этот загадочный ученик Хэйшуй. В скором времени ему удалось отыскать нужные записи. Чем больше Янь Цюлинь читал, тем сильнее округлялись его глаза. В каждом поединке Гуй Умин выходил абсолютным победителем, причём он одерживал верх всего за два-три хода. И это при том, что ему было только тринадцать! Юноша взял в руки следующий протокол, в котором значилось, что это был финальный бой на звание победителя состязания Небесного Меча, а далее шли имена противников:

Гуй Умин, школа Хэйшуй. Мо Байхэ, школа Хунфэн.

Янь Цюлинь почувствовал, как его ладони вспотели, как будто он и в самом деле сейчас находился там, на арене Небесного Меча, наблюдая за началом боя. Тогда Гуй Умин сражался мечом, не используя тёмные техники. Однако и техники меча Хэйшуй были довольно впечатляющими. Янь Цюлинь жадно проглатывал описания использованных приёмов, живо представляя себе, как юноша, одетый в чёрное, использует их в бою. В отличие от всех предыдущих поединков, этот не закончился за три хода. Его учитель и Гуй Умин провели в сражении два больших часа9, беспрестанно обмениваясь ударами. И в конце концов судьи засчитали им ничью. В тот год на состязании Небесного Меча не было абсолютного победителя, первенство признали за двумя учениками.

Янь Цюлинь прекрасно знал о мощи, которой обладал его учитель. В своём поколении он был одним из самых выдающихся мастеров. Однако насколько же силён был этот ученик Хэйшуй, если в свои тринадцать лет смог выстоять в ничью в бою с Мо Байхэ? Янь Цюлинь опустил протокол и поднял глаза к окну, за которым уже сияли звёзды. Гуй Умин был действительно великим мастером. Как же он мог просто исчезнуть при падении Хэйшуй? Он в самом деле погиб?

Янь Цюлинь взял бумаги об обучении в Хунфэн, которое состоялось после того состязания Небесного Меча. Однако сколько ни перебирал списки, он так и не смог найти среди участников имени Гуй Умина. Его не было на обучении. И более того – с того года больше не было никаких упоминаний о нём, нигде. Он не появлялся ни на одном соревновании мастеров цзянху, не участвовал во внутренних делах мира боевых искусств. Он действительно стал словно призрак. Янь Цюлинь не понимал, почему ему так интересен именно этот человек, но чувствовал где-то глубоко внутри, что он важен. Важен для него лично. Возможно, его привлекали незаурядные способности, таинственность, окутывающая его личность, или тот факт, что он был первым учеником школы Хэйшуй. А может быть, дело было в чём-то другом. Но сейчас Янь Цюлинь отчётливо осознал, что не найдёт ответов, сидя здесь. Если он действительно хочет узнать правду, ему придётся отправиться туда, где всё началось. И к тому же ещё была та девушка, назвавшая себя Син-цзе10. Янь Цюлинь поклялся у тела Мэн Фэна, что отыщет её и воздаст по заслугам. А значит… Ему придётся уйти.

Но мог ли он вот так запросто покинуть школу? Теперь за каждым его шагом будет пристально следить всё цзянху, и стоит ему оступиться, как под удар попадёт Хунфэн и Мо Байхэ. Мог ли он так поступить с теми, кого считал своей семьёй, с местом, которое считал своим домом? Разумеется, нет. Чтобы защитить Хунфэн от себя самого, Янь Цюлинь мог сделать лишь одно: перестать быть частью школы.

Утром в Зале Собраний сидели трое: Чжоу Сяньцянь, Мо Байхэ и Янь Лин.

– Он не ходит на тренировки, ест только то, что приносит ему Ши Цзысюй, и практически не разговаривает. Всё время проводит в архиве библиотеки. Я спросил у мастера Сюэ, что именно он изучает, тот ответил, что все его интересы сосредоточены в основном на школе Хэйшуй, – вздохнув, проговорил Мо Байхэ. – Я его практически не узнаю.

– То, что пережил А-Линь, не могло пройти бесследно, – ответил Чжоу Сяньцянь. – Но, думаю, пришло время нам с ним поговорить на чистоту. Он ищет правду. Нам тоже важно знать, что же с ним произошло до того, как он попал в Хунфэн. Он должен знать, что может на нас положиться, что мы на его стороне.

– Я несколько раз пытался завести с ним разговор, но он постоянно замыкался и уходил в себя, – сказал Янь Лин, медленно покручивая в руках веер. – Возможно, стоит дать ему больше времени.

– Боюсь, если затягивать слишком сильно, всё может стать хуже. Мастер Сы готовит для него отвар по тому странному рецепту, и Янь Цюлинь его принимает, однако где гарантии, что это снадобье не перестанет работать? Мы ведь уже один раз проглядели ухудшение его состояния. Вдруг видения уже вернулись?

– Янь Цюлинь уже должен был встать, – сказал Мо Байхэ. – Я схожу за ним.

– Давай я, – Янь Лин поднялся со своего места.

Мо Байхэ замер на секунду, но затем кивнул, соглашаясь. В последнее время ученик избегал своего учителя настолько, насколько мог. Мо Байхэ понимал, что это из-за чувства вины. Янь Цюлинь считал, что подвёл учителя, поэтому старался не попадаться ему на глаза. Янь Лин ушёл, а Мо Байхэ с силой потёр лицо руками.

– Шисюн11, – сказал он приглушённым голосом. – Я боюсь, что потеряю его.

– Я знаю. Я тоже. Но пока мы здесь, мы должны сделать всё возможное, чтобы помочь ему.

В Зал Собраний вскоре вернулся Янь Лин, и по его мрачному лицу Чжоу Сяньцянь и Мо Байхэ сразу поняли, что случилось что-то серьёзное. Они оба вскочили со своих кресел. Янь Лин протянул им сложенный лист бумаги.

– Это было в его комнате.

Чжоу Сяньцянь быстро развернул листок, на котором знакомым аккуратным почерком было написано письмо:

Учитель, шибо, шишу, я оставляю вам это письмо вместо прощания. По-другому вы бы не позволили мне уйти. Простите за это. Я должен найти ответы на вопросы, что терзают меня, и разобраться, кто я такой. Я должен знать правду. Но эта правда может навлечь неприятности на вас и школу. Я могу привести беду к порогу нашего дома. Больше всего на свете я не желаю навредить тем, кого люблю.

Поэтому этим письмом я, Янь Цюлинь, официально объявляю своё решение главе школы Хунфэн, великому мастеру Чжоу Сяньцяню. Я, пользуясь правом отречения, отказываюсь от наставничества великого мастера Мо Байхэ, разрываю наши отношения учителя и ученика и покидаю школу Хунфэн. Отныне Хунфэн и великий мастер Мо Байхэ не несут ответственности за мои действия. Я больше не принадлежу ни одной школе, клану или ордену, а за все свои поступки буду отвечать сам по законам цзянху.

Я также передал своё решение Великому Совету, поэтому факт моего отречения будет официально объявлен всему цзянху.

Спасибо за всё. Простите за всё.

Руки Чжоу Сяньцяня дрожали, когда он в очередной раз перечитывал оставленное Янь Цюлинем послание.

– Можно что-то сделать? – сухим голосом спросил Янь Лин.

– Если он отправил письмо в Великий Совет, то уже нет, – Чжоу Сяньцянь опустился в своё кресло. – Он воспользовался правом отречения, любой ученик в одностороннем порядке может отречься от школы и учителя, сообщив свою волю Великому Совету.

– И почему этот ребёнок так хорошо осведомлён о законах цзянху, – Янь Лин нервно открыл и закрыл веер несколько раз.

– Как он покинул территорию школы незамеченным? – голос Мо Байхэ стал твёрдым и тяжёлым. – Отсюда сложно уйти просто так.

– Есть один способ, – тихо сказал Янь Лин, посмотрев в окно в направлении западного склона горы.

– Что?! – одновременно воскликнули Чжоу Сяньцянь и Мо Байхэ.

Янь Лин постучал веером себе по виску и тяжело выдохнул.

– На западном склоне есть тайная тропа.

– Тропа?! – лицо Чжоу Сяньцяня вытянулось.

– О ней никто не знает, кроме меня. Но… в прошлом году я показал её Янь Цюлиню.

– А-Лин! – воскликнул Чжоу Сяньцянь. – Как ты мог быть таким беспечным!

– Это моя вина, простите. Не думал, что всё может обернуться так…

– Если он ушёл ночью, мы вполне сможем его догнать, – Мо Байхэ, резко повернулся, направившись к выходу.

– Байхэ, – Янь Лин схватил его за рукав, останавливая. – Во-первых, мы не знаем, в какую сторону он ушёл. Во-вторых, с его уровнем цингуна он уже очень и очень далеко. Это бесполезно.

– И что ты предлагаешь? Просто оставить его? – голос Мо Байхэ стал резким. – За ним охотятся наёмники, он один там, за стенами школы. Где гарантии, что после объявления его решения за ним не начнут гоняться ещё и другие школы и кланы или сам Великий Совет?! Сколько из них посчитали его угрозой после случившегося в Фуюнь? Его уже сравнили с Гуй Умином, ты думаешь, ему позволят просто спокойно существовать с такой силой?

– Байхэ, успокойся, – Чжоу Сяньцянь медленно подошёл к нему. – Ты знаешь, что А-Лин прав. Да и Янь Цюлиня нельзя назвать беззащитным. После такого вряд ли кто-то решится подойти к нему напрямую. Тем более Великий Совет объявит его решение ещё как минимум через месяц. Время есть. Сейчас нам нужно понять, куда он пойдёт.

– Это нетрудно, – Янь Лин отпустил рукав Мо Байхэ. – Он пойдёт на север, в земли Хэйшуй. Он понимает, что поиски следует начинать оттуда.

– Я пойду за ним и верну домой, – сказал Мо Байхэ.

– Давай всё обсудим и подумаем, как лучше поступить, – Чжоу Сяньцянь положил руку ему на плечо. – Не горячись. Я знаю, сколько для тебя значит Янь Цюлинь, но и для нас он значит не меньше. Опрометчивые поступки сейчас никому не принесут пользы. Ты прав в том, что другие школы и кланы положат глаз на Янь Цюлиня, кто-то захочет забрать его себе, кто-то, возможно, устранить. Но и за нами тоже начнут пристально наблюдать. Сколько в цзянху тех, кто всё ещё ждёт возможности подобраться к Хунфэн? Мы не можем быть беспечными и не должны позволять эмоциям брать верх. На наших плечах лежит ответственность за всех, кто находится на этой горе.