Читать книгу Кроник - - Страница 8

Ранним утром больница находилась в движении. Я умылся и пошёл в столовую позавтракать. Взял поднос и подошёл к поварихе, тут её называли миссис Спач. Она была полненькая, маленького роста. Готовила не очень вкусно, а разнообразие меню вообще отсутствовало. Кормили постоянно кашами. Миссис Спач поставила мне кашу, похожую на бурду, с ужасным вкусом и запахом.

Серая и густая, как её жизнь, каша была липкая как мазут. Повара тут не гурманы. Они не были ценителями кулинарии, они просто расфасовывали эту жижу по тарелкам. В своей каше я обнаружил что-то чёрное и мелкое, думал, изюм, а оказался таракан. На моём лице сразу появилась эмоция отвращения.

– Извините, миссис Спач, но в моей каше что-то чёрное, по-моему, это таракан.

– И что? Мне теперь за тебя его съесть? Проваливай отсюда и кушай то, что дают!

Тогда меня это немного удивило, а сейчас удивление пропало, я привык к каше, которую мне давали в больнице. После меня пичкали лекарствами, от них у меня дурманились глаза и голова уходила в разнос, словно я на американских горках катаюсь.

Как я попал в больницу? Хороший вопрос, как раз будет о чём мне поведать вам в этой главе.

Первым уроком у нас была история. Её вела Наилья Валентиновна. Замужем, имела двух детей, в молодости служила в армии, она любила рассказывать истории о прохождении своей службы, была патриотом и очень эрудированным учителем. Многие не воспринимают историю всерьёз, и я говорю уже не о дисциплине. Есть два мнения насчёт истории, которые я знаю. Первое мнение: история – это учитель, который учит нас, как жить в настоящем и будущем, учитывая ошибки прошлого. Второе: история – это некий надзиратель, который наказывает довольно сильно за совершённые ошибки.

– Тема сегодняшнего урока – «Узурпация власти Российским императором Константином».

Я посмотрел на книгу, исписанную каракулями, а затем взмыл в небесную синеву.

– В 1998 году, когда Российская империя достигла развитого конституционного монархического строя, её парламент решил реорганизовать страну, трансформировать Россию в корпорацию. Это считалось эволюционным шагом в развитии цивилизации. Больше государство в привычном формате не должно было существовать, время не стояло на месте, нужно было идти дальше. Но император Константин не хотел отдавать остаток своей власти, он решил распустить парламент и узурпировать… Адам, вы меня слушаете? – прокричала Наилья Валентиновна, заметив, как я её игнорирую, летая в своих мыслях. – Адам! – снова прокричала Наилья Валентиновна и, не дождавшись ответа, подошла ко мне и захлопнула книгу, что лежала возле меня. – Адам, вы снова за своё, что с вами? Почему не слушаете мой урок?

– Простите, Наилья Валентиновна, больше не повторится.

– Ладно, садитесь и не отвлекайтесь, пожалуйста.

Последним пятым уроком у нас была анатомия. Молодая учительница по имени Анастасия Николаевна не особо рвалась нас просвещать. Она попросту приходила и работала ради денег. Для неё главное, чтобы в классе никто не издавал ни звука, все должны были сидеть, как мышки. Пока она строчила очередное сообщение своему бойфренду, я проводил в мыслях различные сравнения: интересно, кто сильнее – ГСБ или НОД? Лю-Канг или Саб-Зиро? Как же хочется порубиться в приставку.

– Санчелос, рубанёмся сегодня в приставку у меня? – прошептал я ему в ухо.

– Чел, у меня есть идея получше.

Он подмигнул, имея в виду, что сегодня скучно точно не будет.

– Я же сказала заткнуться, мрази! – проорала во весь голос Анастасия Николаевна.

И кинула мел со всей силой. Благо попала она в стену.

Когда закончились уроки, мы с Саней пошли сразу отрываться, как и планировали. Но на самом деле оказалось, что нам надо было убрать заросшее поле от кустов и сорняков и подготовить его к футболу, мы с пацанами собирались три раза в неделю и играли. Сентябрь, на дворе 36 градусов, бабье лето в разгаре. Дружбан-бан решил, что если мы проявим инициативу, то пацаны ещё больше нас зауважают. Рюкзаки спрятали на заброшенной стройке, у нас там был свой тайник, о котором никто не знал.

Заброшенная стройка находилась рядом с полем. Местные жители старались обходить её стороной, а нам хоть бы хны, мы ведь бесстрашные.

– Ну и жара, – промолвил Саня и умолк.

Солнце щедро разлило свои лучи, как нектар, напрягая ветви деревьев, устремлённые к небу.

– Ну и какого хрена мы притащились сюда, Санчелос?

– Я же уже сказал – облагородить наше поле. – Полунасмешливое выражение промелькнуло у него на лице.

– В такую жару?

– Спокуха, дружбан-бан, сейчас быстро всё сделаем, и нормуль.

С собой мы взяли грабли, серп и штыковую лопату и приступили к работе. Мы работали в тишине, лишь изредка нарушаемой пением птиц, которые заводили весёлые напевы, будто желая поддержать наш труд. Солнце пекло так, что моя задница, как гриль в духовке, покрывалась жареной корочкой.

Поле, которое мы старались почистить от травы, было достаточно большим, и двоим убрать его оказалось проблематично.

– Слушай Санчелос, у меня есть идея.

Идея возникла спонтанно, как молния, фраза «у меня есть идея» стала выражением, которое, образно говоря, как обухом по темени, наповал уничтожала всё, что окружало меня.

Саня готов был принять любую идею, лишь бы побыстрее закончить работу. Жара была настолько невыносимой, что мы опустошили две баклажки воды.

– Говори, бро, я готов.

– У тебя или у знакомых случайно нет садового триммера, чтобы одолжить?

– Это типа аналог газонокосилки?

– Да, только его можно использовать на неровной поверхности.

Саня сел и печально вздохнул:

– К сожалению, нет.

Три часа дня, а солнце пекло всё сильнее, при виде его у меня складывалось ощущение, что мы в полной заднице.

– У меня есть ещё одна идея.

– Надеюсь, она реализуемая.

Трава вокруг и за пределами поля была сухая. Наш город располагался в лесостепной зоне, что меня сподвигло на мысль, что можно просто взять и поджечь поле изнутри, а потом в нужный момент, когда вся трава станет пеплом, потушить. На первый взгляд было несложно.

– Идея проста, как дважды два. Просто поджигаем траву.

– Ты серьёзно? – испуганно замахал он рукой. – Если мы сделаем, как говоришь ты, то тут всё сгорит, учитывая, что рядом ещё есть гаражи, у которых есть хозяева.

– Думаю, проблем не возникнет. Быстро потушим. Просто не хочется застрять тут на весь день. – Затем я вытер пот с лица.

Мы на всякий случай подготовили две баклажки воды по полтора литра – вдруг придётся тушить. И купили спички. Неподалёку от нашего футбольного поля находились сараи, мини-огороды, мы посчитали, что им ничего грозить не будет и всё обойдётся.

Через несколько минут после того, как мы подожгли поле, огонь начал разрастаться, и поначалу пламя медленно окутывала сухую траву. Туда, где огонь разгорался сильнее всего, Саня бежал и начинал тушить, чтобы пламя не вышло за пределы поля. Костёр разгорелся достаточно большой, а искры от него стали отлетать, охватывая сухую траву, а её на поле было очень много.

– Хорошо идёт, – с улыбкой сказал Саня.

– Гори-гори ясно, чтобы не погасло, – торжественно ответил я.

Но буквально через минуту всё вышло из-под контроля: поднялся ветер, который начал метаться из стороны в сторону, те маленькие очаги пламени что были в центре поля, превратились в большую проблему. В воздухе тёмными снежинками кружил пепел, подгоняемый ветром. Повсюду был слышен треск огня, который сплошной стеной брёл по равнине. Раздуваемое ветром пламя жадно начало пожирать всё степное поле.

В степи, где находилось футбольное поле, помимо сухой травы, были и небольшие деревья, они тоже были сухими, и когда огонь добрался и до них, то они вспыхивали как спички.

Вся вода была израсходована, мы без устали бегали, пытаясь потушить огонь, но всё было тщетно, он нарастал всё интенсивнее и потихоньку двигался в сторону сараев и огородов. В воздухе пахло гарью. Через пару секунд, очнувшись от ужаса, мы начали паниковать и судорожно искать решение, как остановить пожар.

– Надо бежать отсюда! – с потерянным видом сказал я.

– И всё бросим?!

В голове промелькнула мысль: «Да, Саня, всё бросим, так как если скажем, что это мы подожгли, то у нас начнутся проблемы».

Паника охватила меня, руки дрожали, а дыхание сбивалось от последствий пожара, и от мысли о том, что Служба противопожарного контроля нас заметёт, как только узнает, кто это сделал.

Я дал дёру, вслед за мной Саня.

– Меня подожди! – всё время кричал он мне вслед, пытаясь меня обогнать.

Когда мы уже были в сотне метров от пожара, то на пути встретили пацанов, наших знакомых.

Самое интересное то, что в руке они держали мяч. Мой инстинкт подал мне очевидный сигнал, что бояться нам следует не только СПК (Службу противопожарного контроля). Саня начал рассказывать им о нашей «благородной идее» по очистке поля от травы и что вместо этого мы случайно спалили всю степь.

– Вы чё, шпана, совсем страх потеряли?!

– Мы не специально, – ответил Саня.

Здоровый пацан по кличке Кач ударил Саню ногой по солнечному сплетению, он согнулся от боли и начал мычать, как корова на пастбище. Меня же он ударил по лицу, я даже сопротивляться не стал, лёг и притворился, что без сознания.

Но это не помогло, нас продолжали избивать. Каждый удар приносил с собой не только физическую боль, но и глубокое ощущение унижения. Мы лежали, скованные страхом и чувством беззащитности, как овцы на заклании, ожидая завершения этого бесконечного торжества жестокости.

Дальше было хуже. Огонь всё-таки дошёл до сараев, и несколько из них даже сгорели, пацаны со двора, конечно же, рассказали обо всём СПК. Полгорода пацанов хотела нас разорвать, благо отделались испугом, выговором от СПК и выплатой материального ущерба хозяевам сараев, которые пострадали от пожара. Нашим родителям пришлось выплачивать компенсацию. Из-за этого случая меня три месяца не выпускали из дома.

А пацаны со двора никак не смогли нам простить за поле, поэтому нас избили ещё раз, даже не верится, что мы смогли такое начудить.

В школе даже тупое выражение придумали: «два сапога осла», было нелегко, но мы старались держаться и не обращать внимания на выпады со стороны сверстников. Мои хорошие знакомые и друзья обходили нас стороной из-за этого случая. Санчелос не выдержал постоянного прессинга и переехал в село к бабушке. А меня родители решили на время отправить в Устиновку, пока не устаканится ситуация с пожаром.