Читать книгу Забава для принцев - - Страница 14

Я промаялась до утра, не имея сил заснуть, а едва рассвело, оделась и пошла в мозаичный зал.

Принц Иборг уже сидел в своем кресле и, зажав чашку между ладонями, пил утренний кофе. Заметив меня, отставил чашку. Из-за своего честолюбия он терпеть не мог демонстрировать свою неловкость.

– Ваше высочество, я хотела поблагодарить вас…

– Садись. Ты уже поблагодарила вчера. Я ощутил твою признательность. Итак, урок первый: благодарность – не есть слова. Это энергия, которой человек подсознательно пытается компенсировать затраченные на него усилия, – видя мою растерянность Принц улыбнулся. Когда-нибудь ты будешь меня понимать. Я научу тебя многому.

– Но я не хочу…

– Ты сама еще не знаешь, чего хочешь. Поэтому не стоит пока об этом спорить.

– Я бы поспорила, да прогневить вас боюсь.

– Ну-ка, ну-ка… – Принц, удивленный моими словами, приготовился слушать.

– К чему Господа гневить всяким колдовством, если все одно не получается самое нужное? Вот вы сильный колдун?

– Наверное, не скромным покажется, но во всей Империи со мной только младший брат, Принц Игран, поспорить может.

– Ну, если вы такой сильный, почему себя от недуга не избавите?

Тень набежала на лицо Принца, а я вся помертвела: мало что ли бита, язык так распускать?!

– В одном только ты права, Забава, не всего колдовством можно добыть… Даже вместе с Играном пытались. Да только судьба у меня такая – пока есть недуг, существую и я. У вас, кажется, говорили: «Горбатого могила исправит»…

Я, пытаясь разговор увести, затараторила, но опять не в лад:

– А ваш брат, Принц Игран… Как я тут поняла, все наследники ненавидят друг дружку люто…

– Вижу, мы уже политикой занялась, – покачал головой Принц Иборг. – Неужели ни разу Играна не видела? Не повезло ему. Впрочем, скорее Империи не повезло. По старшинству, он последним имеет право на престол, хотя младше меня лишь на пятнадцать минут. Мы с ним близнецы, только вот похожи друг на друга, как черт на ангела. Игран высок, красив, что душой, что телом… – Принц усмехнулся. – Каков я, сама видишь. Была б моя воля, я б своими руками на него корону надел. Такого короля давно в Империи не было. Да только нельзя, каналья Изод в миг его изведет. По доброте и порядочности своей Игран не способен интриги строить и за трон драться. Так и повелось: пока мы с Изодом шишки один другому ставим, Игран о цветах, стихах и прочей ерунде мечтает, а на троне восседает восковой Король. О батюшке не хочу плохо говорить, но давно в нем порох кончился. Окружил себя фаворитками и философами, о чем угодно думает, но не о государстве. Давно бы на покой ушел, да место оставить не кому: Изон весь народ на тот свет спровадит, от меня люди сами разбегутся. А Играну, пока кто-то из старших жив, на троне не бывать… Разболтался я что-то не к месту. Видно, и мне хоть раз в жизни надо душу излить. Не уморил?

Я сидела словно зачарованная: по словам его, по лицу, будто по книге читалось – ведь он своего меньшего брата… ЛЮБИТ! Впервые здесь я видела такое. Мне уж казалось, нет в Империи любви. Я так заслушалась, что не заметила, как взяла чашку Принца и отпила остывшего кофе.

– Забава, очнись! Развеселить тебя, что ли? Да вроде я на шута не похож.

Кофе в моих руках стал горячим. От неожиданности я выронила чашку. Она перевернулась несколько раз в воздухе, не расплескав ни капли, и в воздухе застыла. А хотела ее забрать, куда там – словно гвоздем приколочена! Принц Иборг смеялся, меня поддразнивая:

– Хочешь так научиться? Говори, хочешь?..

Я смотрела на его, и душа моя веселилась – он ведь и улыбался-то редко…

Тут дверь распахнулась, Сирис вбежал весь бледный, словно выбеленный. Улыбка исчезла с лица Принца.

– Что? Что, говори?

– По утру на караул напали. Двенадцать человек вместе со старшим…

– А-а-а!

Я задрожала от хриплого крика. Принц так хватил по подлокотнику кулаком, что лишь щепки полетели.

– Чал! Не может быть! Он лучший боец. Врешь, Чал не мог умереть!

С Принцем Играном что-то творилось. Я схватила его за руку, стараясь помочь.

– Отстань!

Он замахнулся, и я закрыла глаза, ожидая удара, даже если Принц им раскроит мою голову. Но все внезапно кончилось, лишь его рука сильно затряслась. Послышался угрюмый, спокойный приказ:

– Подготовь все к погребению… Нет, стой! Принеси глаза.

Сирис отправился выполнять распоряжение. Принц высвободил руку, за которую я все еще держалась, сполз с кресла на пол и на коленях прошел в центр зала. Он закрыл глаза и будто в молитве зашептал что-то.

– Принеси купель!

Я до смерти испугалась: неужели он хочет… да чтобы я помогала?!

– Помилосердствуйте! Грешно!

Принц на меня посмотрел и как крикнет что-то. Тут в меня словно бес вселился. Подбежала я к углу, где все его колдовские вещи лежали, схватила кованный золотой чан, в нем весу пудов шесть, наверное, и легко, будто чашку фарфоровую, бегом к Принцу притащила.

Он все шептал, и на каждое заклинание на полу огненные знаки высвечивались, а прямо перед Принцем огненный круг пылал. Вдруг с потолка вода в чан хлынула.

Дверь приоткрылась, на пороге Сирис застыл с подносом в руках. Я скорее почувствовала, чем поняла, чего от меня хотят. Бросилась к нему, взяла поднос. Сирис поклонился и назад попятился. Принесла все к Принцу. Он ткань белую, кровавыми пятнами покрытую, сдернул, а там – глаза человеческие кучей, на меня словно смотрят.

Принц ссыпал глаза в купель. Вода от крови розовой сделалась. Взял меня за руку да по запястью ножом ударил. Нацедил моей крови, провел по ране рукой и ее как не бывало. Себе руку порезал. Вода в чане совсем кровавой сделалась. Перехватил порез тканью, которой глаза накрыты были, и опять зашептал. Мне велел помогать, а бес во мне все веселится, все ему смешным кажется. Я попыталась заставить его замолчать, чтобы Принца ненароком не разозлить. Да где там – все похохатывает!

Стала я глаза из чана доставать и по краю огненного круга раскладывать, так, чтобы они внутрь смотрели. Принц все тише и тише заклинания бормочет. Гляжу, а в круге человечки малюсенькие, не больше ладони ростом, мечами размахивают, словно мух от себя гонят. Смешные такие…

Принц одного схватил, раз – голову оторвал и обратно в круг положил. Так одному за другим, словно голубям, головы и скручивал. Присмотрелась я внимательнее и тут одного из них пригнала – так это же Принц Изод! Злость в душу забралась. Тут мы с тобой, друг сердешный, за все посчитаемся!

Глянула, Принц Иборг делом занят, на меня не смотрит. Схватила незаметно маленького Изода и давай ему башку откручивать. Вертела, вертела, пока взгляд на себе не почувствовала. Подняла глаза: Принц Иборг на меня сурово смотрит. Положила я Изода в круг и виновато затихло. Тут все исчезло.

Принц снял с руки повязку, кровью пропитанную.

– Прибери глаза…

Сам на кресло забрался и обессиленно застыл. Я глаза в ткань завернула и узлом завязала.

Вошел Сирис. Странно на меня посмотрел и отвернулся.

– Ваше Высочество, все готово…

Принц Иборг головой кивнул.

– Вам надо отдохнуть…– продолжил Сирис.

– Нет! Все должно быть сегодня закончено!

Четверо солдат-монахов подхватили кресло на руки и вынесли Принца на улицу. Я шла следом, неся узел с глазами.

Какая-то девица, заметив процессию, со всех ног, словно от чумных, бросилась во дворец. Придворные выглядывали в окна, облепили балконы, но к нам выйти никто не желал.

Остановились за дворцом в освещенном факелами поле. Посреди был сложен огромный, покрытый тканью костер. Солдаты поставили кресло с Принцем наземь.

– Верни им, что принадлежало…

От покойников меня всегда в дрожь бросало, а тут никакого страха. Подошла к костру, примостила узелок с глазами и назад к Принцу вернулась. Я стояла с левой стороны от кресла, Сирис – с правой. Принц Иборг весь выпрямился, словно встать хотел.

– Прощай, Чал. Прощайте все… Вы мне служили, а сейчас не в моей власти. Но если будет воля ваша, дождитесь, пока к вам приду, – Принц возвел руки к небу.

Ни одно облачко не закрывало сияющих звезд, и вдруг ясное небо извергло огонь, яркий как молния. Вспыхнул погребальный костер. Его пламя, словно адское зарево, врывалось в душу, но вместо страха сеяло радость и веру, что есть у меня повелитель, который меня, как и всех слуг своих, не покинет ни в этой, ни в другой жизни.