Читать книгу Забава для принцев - - Страница 7

Было это перед Рождеством. Барышня за мной горничную послала. Идти не хотелось, но и Ольгу Петровну обидеть боялась.

– А Доктора там нету? – спросила робко.

Горничная рассмеялась.

– Что ты его так боишься? Чай, не ведьмак какой! Ладно, собирайся быстрее. Доктор уж месяц как в столицу уехал.

Барышня в гостиной елку украшала. Чудо что за елка получилась! Шары блестящие, игрушки, звезды стеклянные и жестяные. Ну, просто загляденье! Ольга Петровна прицепила последнюю свечку и спустилась с лесенки.

– Здравствуй, Забавушка. Отчего не заходишь? Уж не обидела ли я тебя чем?

Барышня была печальна, бледна, а глаза ее покраснели.

– Помилосердствуйте, Ольга Петровна! Как можно. А вы не заболели ли часом?

– Да, что-то нездоровится. Голова болит. И Доктор, как назло, уехал. Ну, да скоро будет меня другой лечить. Я тебя позвала попрощаться. Уезжаю я к тетушке после Рождества…

Барышня отвернулась, взгляд пряча. Тут я все поняла.

– Выходили бы вы за него.

– За кого, Забавушка? – удивилась Ольга Петровна.

– Ведомо за кого – за Доктора этого!

Барышня руками всплеснула.

– Да что за глупости ты говоришь? Не люблю я Доктора вовсе, да и он меня не любит. Мы с ним просто друзья… -и вдруг с глаз ее брызнули слезы. Барышня прижалась ко мне и плакала, удивленно восклицая: – И чего это я, дурочка?.. Ведь, право, просто друзья!..

Я боялась, что кто-либо увидит нас. Отвела барышню в ее спальню и заперла дверь. Тут Ольга Петровна стала, как на исповеди:

– Ох, Забавушка, тяжко мне, тяжко! Не мила мне жизнь. День его не виду, душа разрывается, а тут, мыслимо ли, навсегда расстаться?! – барышня дрожащими руками открыла ларчик. – Вот, посмотри, все что у меня и есть… Вот рецепт к аптекарю, его рукой писанный… Вот пакетик от порошка: он сам его надорвал…Вот пуговица от сюртука. А это он со склянки сургуч срезал и палец поранил. Видишь пятнышко? Это его кровь! – показала мне платочек и разрыдалась с новой силой. – Временами готова руки на себя наложить!..

– Бога побойтесь! Если уж так невмоготу, сказали бы ему!

– Что ты? Что ты?! – барышня отшатнулась. – Я и выговорить такое не смогу. Стыд-то какой! Да и без толку все… – Ольга Петровна тяжко вздохнула. – Папенька никогда не позволит мне выйти за человека ниже меня по положению. Будто положение может значение иметь. Да ты же сама видела Доктора, – глаза ее засверкали. – Не верю я, что он простого рода. Держится, как вельможа! – барышня сникла. – Меня в Питере ждет отличная партия… морской офицер. Вот это, по мнению папеньки, достойное положение… Ах, Господи! Ну на что мне все это?! Я бы хотела, чтобы Доктор был богатым князем, а я хоть просто служанкой при нем! Это ведь счастье, каждый день видеть его, чистить ему сапоги, подавать комнатные туфли… Даже пусть он меня совсем не замечает, просто рядом быть… Ой, право! Что это я разболталась, словно сорока?! – Барышня схватила меня за руку. – Забава, поклянись, что никому не скажешь, что я… Поклянись!

– Вот вам крест! – я осенила себя крестным знамением, хотя до этого, грешным делом подумывала, а не рассказать ли все Доктору: пусть он, как тот барин шутил, посадит ее на коня, да и увезет.

В двери постучали.

– Оленька, будет уже сплетничать! – крикнул Петр Иваныч. – Скоро гости сходиться начнут, а прислуга совсем от рук отбилась.

– Иду, папенька! – Барышня схватила пуховку и припудрила лицо. – Ох, Господи! – прошептала едва слышно. – Гостей будет тьма, а… – резко себя прервала и пошла открывать дверь.

– Что за новости, Оленька? – удивился барин. – Уж не плакала ли?

– Ах, папенька, все это глупости. Неохота мне дом покидать. И Забаву больше не увижу, а сколько вечеров мы вместе просидели…

– И правда, глупости. Девица рано или поздно свой дом заводить, семью. А если с Забавой расставаться не хочешь, бери ее с собой вместо горничной. Она девка расторопная, справится.

Барышня вопросительно на меня посмотрела, но я покачала головой:

– Позвольте уж остаться.

– Ну а писать мне будешь?

Я смотрела барышне в глаза и понимала, писем о ком она станет ждать. Я кивнула.

– Оленька! Ну, ради Бога! Полдень уже! – не выдержал Петр Иваныч.

Ольга Петровна сбежала в гостиную и вернулась с пригоршней золоченых орехов.

– С Рождеством, Забавушка!

Снег поскрипывал под валенками, шла я домой и думала: «Бедная барышня! Нет, я никогда не влюблюсь. Только этой радости мне не хватало. Да в кого?! В Доктора! Вот уж кого любить невозможно, хоть и красив, и статен. Тоской от него и холодом веет, как от плиты могильной…»

Я вспомнила о его товарище, что перстенек потерял. Пусть каждую ночь после молитвы, пока не засну, о нем вспоминаю – все одно это не любовь. У Ольги Петровны никаких надежд, и она мучается. У меня тоже надежды нет, но я радуюсь, когда в мечтаньях он мне о любви говорит. А потом так легко, спокойно делается.

Я ссыпала орехи на стол, взяла топор и пошла в лес – что за Рождество без елочки?

Долго бродила, и все мне не нравились: то куцая, то погнутая, а то и в избу мою не пометится. Вконец уморившись, нашла елочку маленькую, пушистую, словно игрушечка. Едва срубила, услышала шум – на поляну выбежали гончие, а следом через снежную целину летел всадник.

– Ого-го! Забавушка, видно не слушаешь моих наставлений! – крикнул он мне со смехом, и я узнала барина.

Так весело стало, хорошо на сердце.

– С Рождеством! – говорю ему.

– За елкой приходила?

– За елкой, – показала ему свою добычу. – Ну а вы-то, колечко отыскали?

– А как же. Иди поближе, покажу.

– Так вы ж меня украсть грозились, – я засмеялась.

– И украду, только зазевайся! – пошутил он. – Ты далеко от дома зашла, темнеет скоро, не боишься?

– А разве вы меня не проведете? – я и сама удивилась своей смелой шутке.

– Отчего ж? Садись, подвезу.

Он кликнул собак. Легко подхватил меня, и вот я уже, как в мечтаньях своих, рядом с ним на коне. Только везет он меня не в барский дом, а в мою избушку.

– Чего приуныла, красавица?

– Да так…

Прежде чем успела опомниться, барин обнял меня и поцеловал. Батюшки, как поцеловал – вся душа содрогнулась! Я закрыла глаза и вдруг почувствовала, что куда-то проваливаюсь. Грех-то какой! Глаза открыла, пытаясь вырваться, и тут закричала: мы были не в лесу, а на площади перед огромным дворцом. На улице теплынь, и снег, что нападал с деревьев нам на плечи, быстро таял.

Барин спрыгнул с коня и подхватил меня. Выбежавшие слуги приняли поводья. Собаки шумной гурьбой перед нами ввалились в распахнувшиеся резные двери.

Я с трудом перевела дыхание и потерла глаза, надеясь, что видение исчезнет. Заметив мою растерянность, барин засмеялся:

– Ну вот, Забава, мы и дома. Все-таки я тебя украл.

– Барин, отпустите! – взмолилась я.

– Вот еще глупости. Не для того тебя сюда привез. Да и смысл какой? Ты мне нравишься, я тебе тоже люб…

– Не люб, барин, не люб!

– Хватит!

Он разгневался, и я испугалась его лица, прямо как у Доктора, когда тот на меня кричал. Упала я на колени, схватила его ноги:

– Христом Богом прошу! Пустите!

– Заберите ее, вымойте и переоденьте, а то сараем несет.

Я подняла глаза: рядом стояли две молодые девушки в красно-розовых платьях. Они подхватили меня под руки и повели по длинному коридору.