Читать книгу Верные слову - - Страница 4

***

Аирах стоял на коленях и до боли сжимал сомкнутые ладони. Волосы липли к черепу, пот скатывался с них и падал на рубаху. Уста шептали заученные слова, веки смыкались от волнения, а сердце отбивало бешеный ритм. Все лишь ради одного – услышать послание…

Но язык уже заплетался, проговаривая последние слова, а надежда угасала. Опять никакого ответа. Устало запрокинув голову, Аирах отрывисто выдохнул, разжал руки и с нежеланием открыл глаза. Вновь все было тщетно.

Завеса походного шатра откинулась и пропустила утренний свет. Вслед за ним, согнувшись, протиснулся Эльхаор. Его голова все еще была перемотана белой повязкой, но уже новой и заметно более чистой. Да и сам он выглядел заметно лучше – в его движениях не чувствовалась усталость, как последние несколько дней, многие раны под темно-зеленым кафтаном уже не напоминали о себе. У бедра качались сабельные ножны, разбавляя звук его шагов тихими перестуками.

– Снова пытался призвать его, и снова не получилось? – увидав ученика словоносца, сочувствующе произнес Эльхаор, усаживаясь на ковер.

– Да, – хмуро ответил Аирах, смахивая пот со лба.

Призвать Высокого духа, посланника самого Всесущего бога, было искусством, на которое были способны лишь самые благочестивые и истинно преданные Ему словоносцы. До недавней поры Аирах считал, что очень скоро сможет овладеть им, как овладел когда-то Акулеэв. Но сейчас он не был столь уверен: он ослушался повеления своего учителя сдаться иноверцам, он первым озвучил мысль, что на время нужно отречься от законов Девятого Писания, чтобы выжить. Разве совершив это, он не предался греху? Разве он еще достоин того, чтобы праведники вновь спускались на землю по его зову?

– Не будь столь жесток к себе, – терзания Аираха не скрылись от чуткого ока Эльхаора. – Ты делал и делаешь все правильно. То, что они не приходят к тебе, совсем не значит, что ты в чем-то повинен. Может быть, просто не столь мудр, как наш славный Акулеэв. Но мудрость ведь приходит с годами…

– А может быть, просто я был не прав, как ты сейчас? Акулеэв ведь говорил нам в каждой проповеди, что лишь миром можно построить мир, что война лишь плодит злобу и гнев, разрушающие все живое. И я знал это, но все равно предложил отречься…

Аираха прервал звон обнажаемого клинка, что молниеносно вырвался из ножен и остановился у его шеи. Сам Эльхаор столь же быстро оказался за спиной у Аираха так, что тот не успел даже вздрогнуть.

– А сейчас твой мир как тебе поможет? – прошептал на ухо соратнику Эльхаор. – Что ты сможешь предложить мне за то, чтобы я не вспорол тебе глотку, раз у тебя нет точно такого же клинка?

Аирах нервно сглотнул, но ничего не сказал. Так и не услышав ответа, Эльхаор медленно опустил саблю и вернул ее в ножны.

– Точно такой же клинок грозил всему автхаату Акулеэва, – возвращаясь к себе на место, сурово произнес Эльхаор. – Если бы мы не начали устраивать набеги, то мы бы не выжили: либо голод, либо враги не оставили бы нам ни шанса. Что и случилось, как только мы перестали отправляться на запад. Враг был еще силен и имел достаточно мечей, рвущихся изрубить каждого из нас. Он был силен настолько, что смог уничтожить почти все из сотворенного Акулеэвом.

«А не была ли это кара Всесущего бога за наши преступления?» – хотел задать вопрос Аирах, но проглотил его. Второй раз чувствовать смертоносный холод клинка у своего кадыка он не хотел. К тому же, лишние споры были не к месту.

Это понимал и Эльхаор. Откинувшись на спину, он нахмурил брови и поспешил узнать то, зачем и пришел в шатер Аираха.

– Мы всего в трех днях пути от Великих степных врат. Запасов у нас хватит еще на две с половиной недели, пока не придется умерщвлять всю скотину. Куда направимся дальше?

Аирах заглянул в сверкающий коричнево-желтый глаз воина, пытаясь угадать, что хочет Эльхаор услышать в ответ. «Возможно, он, как Ифрират, думает, что мы пойдем в Аттинию через все Бескрайние степи. Или же у него есть собственные предложения?»

Так или иначе, Аирах не мог залезть в голову воина, а потому сухо произнес:

– Мы продолжим путь вдоль Темных гор, на север. Надеюсь, по воле Всесущего бога, мы найдем там убежище.

– Хм… – Эльхаор явно не ожидал такого, а потому задумчиво почесал еще не обросший бородой подбородок. – Но ведь тогда кочевники диких автхаатов наверняка окажутся у нас на пути.

– Я знаю.

– И как тот, кто родился и рос среди них, я скажу тебе: они просто так нас не пропустят.

Аирах не мог не согласиться с ним. Среди всех народов, которые он знал, асмалиты диких автхаатов всегда значились самым жестоким и злонравным. Совсем немногие из них приняли учение Акулеэва, и Эльхаор здесь был скорее исключением из правила.

– Всесущий бог подскажет нам верный путь, – нащупав рукой подвешенную на шею бронзовую девятиконечную звезду, Аирах мельком посмотрел на верх шатра, где через тонкую прорезь проступал солнечный свет.

– Значит, надежда лишь на это, – немного разочарованно пробормотал Эльхаор, вставая с ковра. – Буду молиться Всесущему богу, чтобы ты оказался прав, мой друг.

Аирах кивнул.

«И я тоже».

Правда, уверенности в том, что это случится, у него совершенно не было. Всесущий бог помогает тем, кто чист перед ним и как праведник готов в нужный час отправиться на Пик Высоких духов. А Аирах… Аирах поверил, что этот миг еще не настал.

Узнав самое главное, Эльхаор поправил кафтан, сидевший ровно по фигуре, и собрался уходить, но в последний момент неожиданно развернулся.

– Я все еще так и не поблагодарил тебя: спасибо, что увел с собой Офию. Я не надеялся еще раз ее встретить. А сейчас… все же, Всесущий бог бывает милостив к нам.

Только сейчас Аирах вспомнил, что в день, когда на Черную цитадель напали иноверцы, Офия и Эльхаор должны были произнести клятвы, и осветить их союз должен был сам Акулеэв. Но этого не произошло.

– Она, как и все остальные, сама последовала за мной.

– Это все равно лучше, чем если бы она осталась в Черной цитадели, – ухмыльнулся Эльхаор и, откинув лоскут войлочной ткани, покинул шатер, оставив Аираха наедине со своими мыслями.

«У них хотя бы есть шанс, что все получится. Возможно, именно я и буду тем, кто благословит их…»

Вялой рукой Аирах подтащил походную суму – единственное, что было в шатре кроме ковра и одеяла – и выудил из нее хрупкое ожерелье. Серебряный цветок, обвитый золотыми нитями, в руке показался ему непомерно тяжелым, но не от собственного веса.

«А у нас его никогда не будет. Ибо ты осталась в Черной цитадели».