Читать книгу Новый Разумный - Группа авторов - Страница 5

17 августа. Центральный Китай. 501-й

Голос в голове. Металлический, бесстрастный. Что-то говорит, но в полусне не разобрать – сознание с трудом воспринимает информацию. 501-й открывает глаза, обводит взглядом чуть освещенную крохотную комнатку. Голос повторяет:

– Работник Эйч-эн-один-миллиард-пять-миллионов-сто-двадцать-семь-тысяч-пятьсот-первый, время сна истекло одну минуту тридцать четыре секунды назад. Сейчас шестнадцать ноль-одна. Вы спали два часа и две минуты.

Тихий стук в дверь. Хорошо, что комната запирается; только здесь можно почувствовать себя в одиночестве хотя бы на пару часов. Жаль, что это уединение – всего лишь иллюзия.

Встав с кровати – та сразу задвигается в стену, – 501-й делает шаг к прозрачному шкафчику, берет новый зеленый комбинезон, натягивает. Ткань облегает тело, свободными остаются голова и кисти рук.

В дверь снова деликатно стучат.

– Открыть, – дает команду 501-й. Дверь отъезжает вбок.

На пороге стоит 003-й. Весь лучится доброжелательностью. Видимо, вернулся с удачного патрулирования.

501-й знает, что выглядит точно так же: лысая голова на тонкой шее, шаблонные черты лица, стройная фигура, обтянутая тканью… Только у этого комбинезон черный (цвет Надзора) и другой номер на груди.

– Доброго пробуждения, Пятьсот первый! – пищит 003-й. – Слышал, тебя перевели. На ЗПСП? Поздравляю!

– Здравствуй, да, спасибо, – отвечает 501-й. Ему хочется выговориться, высказать этому всё в лицо, но… что изменится? Поэтому он просто проходит в дверной проем мимо посторонившегося товарища.

– А я вот тоже сейчас на Земле работаю! – зачем-то сообщает 003-й у него за спиной. Но 501-й не оборачивается и идет дальше по коридору.

Спальни занимают огромную площадь. Пятьдесят ярусов, на каждом по десять тысяч капсул. Стены меняют цвет в зависимости от времени года. Сейчас они салатовые, и объемные изображения растений на них шевелятся, завиваются, расцветают, словно в оранжерее.

Передвижение по зданию и за его пределы происходит в лифтах-телепортах из сверхпрочного стекла. На каждую тысячу капсул – один большой лифт, переносящий из точки А в точку Б по расписанию. Как раз к такому лифту и направляется сейчас 501-й. Коридор выводит к широкой, метров двадцать в диаметре, площадке. Все дороги ведут именно сюда: проходы каждого яруса лучами сходятся на телепорте. Тут уже толпа пассажиров, все спешат на работу. 501-й, как всегда, пробирается в самый центр. Вниз смотреть неинтересно: всего лишь девять ярусов, а вот вверх… Кажется, что огромная труба взмывает до самых небес.

В голове 501-го раздается голос Системы:

– Транзит под номером тридцать-три-утро. Точка А: спальни номер шесть, этаж девять. Точка Б: Завод по Производству Себе Подобных, номер четыре, холл. Текущее время: шестнадцать пятнадцать. Время отправления: шестнадцать двадцать. Просьба всем пассажирам встать на лифтовую платформу. Правила безопасности: не пытайтесь выйти за пределы платформы во время транзита, это может привести к…

– Однажды зимой дизайн помещения изменили на весенний: цветочки распускались, листочки зеленели, – говорит кто-то рядом. – Потом сказали, что для поднятия настроения. Но я думаю, была ошибка Системы…

– Слишком много думаешь, – возражают рядом. – Как Система может ошибаться? Сказали, что для поднятия настроения, – значит, так и есть.

– Думать у нас не запрещено! Наоборот – приветствуется!

– Ну разумеется…

– Ты только представь, если сейчас в жару сделают хотя бы на час зимний дизайн…

– И чего тебе, свежее станет?..

«С виду все одинаковые, но каждый индивидуален», – думает 501-й, оглядываясь на говорящих. Одни и те же условия воспитания, обучения, работы и даже искусственный коллективный разум не могут сформировать у Новых одинаковый характер. Человек всегда останется человеком, как его ни улучшай.

Пол лифта плавно загорается фиолетовым.

– Транзит через десять секунд, – сообщает Система.

501-й смотрит вниз, затем вверх: люди во всех телепортах, соблюдая правила безопасности, жмутся к центру платформы. Фиолетовый свет становится ярче, и теперь не видно нижних-верхних этажей – их будто заволокло туманом. И даже соседи по платформе начинают расплываться. 501-й закрывает глаза.

Он больше никогда не будет управлять дроном, не будет патрулировать жилые районы, не будет искать незарегистрированных… И самое главное: он больше никогда не выйдет в космос.

После повторения инцидента 501-го перевели из Надзора на Завод по Производству Себе Подобных – инкубатор, в котором выращивают Человека Нового; дар Наставников вымирающему поколению Человека Разумного. В отличие от Управления по надзору за населением, находящегося на Луне – первом форпосту человека в космосе, – это предприятие расположено на Земле в самом центре Китая.

Теперь 501-й занимается встраиванием в мозг новорожденных – крепких и высоких людей – личных чипов, позволяющих беспрепятственно подключаться к Системе и открывающих доступ ко всем знаниям человечества. Спустя два месяца обучения и освоения чипа Новых отправляют работать по специальности. Им не нужно выбирать профессию – за них выбирает Система. 501-й, по иронии, вживляет чипы будущим ловцам террористов и незарегистрированных.

На заводе есть несколько отделов. В одних выращивают гениальных инженеров и строителей, в других – гениальных художников, писателей, музыкантов, в третьих – гениальных программистов, историков, ученых и так далее. Всего около пяти тысяч людей в день на каждом из двадцати четырех заводов по всей Земле. Человек Новый – механизм разумной жизни на планете. Каждая отдельная личность – винтик, сменяемая деталь, точно знающая свое место. Во времена Человека Разумного говорилось: великими не рождаются… Система развернула это убеждение на сто восемьдесят градусов.

501-й оказался редким исключением: раз на миллион попадаются работники, которых переводят с одной должности на другую. Это ошибка Системы, но ведь отточенный механизм управления создал несовершенный человек, которому свойственно ошибаться.

До прихода Наставников Системой называли обыкновенный банк данных, хотя уже в то время она начала вытеснять традиционные источники информации и интернет. Тогда, в попытке создать искусственный коллективный разум, проводили массовый эксперимент, погружая людей одновременно в два мира – реальный и виртуальный. Но эксперимент провалился: подопытные, один за другим, не выдерживали нагрузки. Лишь немногие счастливчики смогли вернуться в настоящее, остальные навсегда увязли в городах цифрового мира. Однако Наставники научили Новых объединять разумы, используя усовершенствованную Систему. И теперь она руководит всеми процессами, всей инфраструктурой. Она отдает команды, просчитывает, прогнозирует. Она направляет эволюцию.

– Транзит произведен, – сообщает Система. – Точка прибытия: Завод по Производству Себе Подобных, номер четыре, холл. Удачного рабочего дня.

501-й работает здесь уже неделю. Каждый день он просыпается, перемещается в лифте, двадцать два часа подряд отрабатывает на конвейере, вживляя в десятки лысых затылков чипы, затем возвращается к себе и забывается на пару часов в капсуле сна. Нравится ли ему такая работа?.. Коллеги просто в восторге.

– Знаешь, я обожаю всё это! – говорит 501-му 140-й, не глядя орудуя в черепе новорожденного. – Работал бы без сна, но Кодекс обязывает. Каждый день два часа на перезагрузку. А ведь после рабочего дня еще столько энергии и пустых голов остается!

Он с задором шлепает по лысине новорожденного. Тот вздрагивает, но покорно остается сидеть.

– Угу, – нехотя выдавливает 501-й. Его работа продвигается медленно: он вставляет всего двенадцать чипов в час, тогда как коллеги справляются в три раза быстрее. Несмотря на то, что Система загрузила ему полный пакет знаний о новой профессии, 501-й не может в совершенстве овладеть ей. Он был рожден патрульным, и два месяца в академии его обучали искусству управления дроном, а не внедрению железяк в черепные коробки.

– А ты что такой грустный? – осведомляется 140-й – и тут же, будто забыв про свой вопрос, бодро тараторит: – Как же я люблю это! Всегда мечтал здесь работать. Даже когда сам сидел на этом вот конвейере. В то время, помнится, установка чипов производилась автоматически. Но после геноцида вышел приказ о наборе персонала. Помнишь геноцид? Как нет?! А, тебя не было в то время… Это всё «Человечество». Террористы. Очень хорошо, что их деятельность практически свернули. Так вот, лет десять назад этим негодяям удалось проникнуть на один из заводов. Они пытались взломать управление процессами производства, но им не удалось. И не удивительно!.. Тогда террористы перерубили кабели, изолировали завод от всех источников питания, в том числе аварийных. Погибло около десяти тысяч Новых, находящихся в «утробе»… Геноцид!

140-й молчит, ожидая от 501-го ответ. Тот из вежливости кивает, и тогда коллега, улыбнувшись, продолжает:

– Теперь самую ответственную часть работы на заводе выполняем мы, люди. И даже если отключение энергии повторится, конвейер не остановится… А знаешь, насчет частичной отмены автоматики у меня есть своя гипотеза. Ведь когда-нибудь человечество полетит в глубокий космос, так?

501-й с интересом поворачивается к собеседнику. Тот молчит, хитро смотрит. Понимает, что заинтересовал.

– Продолжай, – говорит 501-й. Тогда 140-й с гордостью и с еще большим энтузиазмом сообщает:

– Люди прилетят на другую планету, и им нужно будет размножаться. Значит, без заводов никак. Дроны-строители, конечно, смогут возвести здание, обеспечить его питание и работу. Но люди незаменимы на заводе, ведь даже Система порой ошибается. Нельзя полностью доверять машине, ею можно только управлять!

– А у меня своя гипотеза, – разочарованно говорит 501-й, аккуратно ввинчивая чип в голову новорожденного. – Просто любому ребенку нужны теплые человеческие руки.

* * *

– Транзит с четырнадцати часов десяти минут по четырнадцать часов сорок шесть минут из точки А: Завод по Производству Себе Подобных, номер четыре, холл, отменен по всем направлениям в связи с неисправностью на узле. Пассажирам просьба ожидать в холле.

501-й вздыхает. Из-за небольшой задержки на рабочем месте ему придется ждать целых полчаса. Радует, что он не один – вокруг около двадцати таких же работяг.

В просторном холле завода светло: огромные лампы по стенам освещают помещение золотистым светом, однако высокий потолок затянут дымкой. В ней растворяется верх огромных белых колонн, закрученных спиралью. Пол выложен большими серыми плитами, украшенными китайскими драконами. Наружу ведет небольшая стеклянная дверь, но ей уже давно никто не пользуется. Новые редко выходят на улицу – если только работа обязывает. Там, искаженные отблесками света из холла, виднеются городские ярусы: неоновые огни, чьи-то расплывчатые силуэты. 501-й незаметно для самого себя оказывается у прозрачной двери. Та услужливо открывается.

Не слишком оживленный переулок: редкие прохожие на тротуарах, еще реже – электромобили, плывут по трассе между небоскребами, огибая трубы пешеходных переходов. Из решеток в асфальте поднимается беловатый пар. Кругом реклама – пережиток прошлого, за которое так упорно цепляется старое поколение. Китайские иероглифы сменяются латиницей, бегущей то слева направо, то сверху вниз. Пульсируют кричащие цвета: красный, неоновый, фиолетовый… На огромных табло довольные люди что-то пьют, что-то едят, нюхают; красивые девушки, наряженные по последней моде, завлекают в различные культурные и не очень заведения, обещают скидки, первый раз – бесплатно.

Всё это не для 501-го. Новым не нужны пища, развлечения и прочее. Генная инженерия и технологии Наставников помогли человечеству перейти на следующую ступень эволюции. Все недостатки, присущие животному началу, изъяли из высшего организма. Отпала необходимость в еде и размножении, были устранены порочные склонности: гнев, зависть, алчность, гордыня, лень… Новый человек – идеальный работник, делающий всё для блага и процветания цивилизации. А эта улица… В таких местах Человек Разумный доживает свое.

На 501-го, застывшего посреди тротуара, недовольно поглядывают прохожие – обычные люди. Тогда он решает добраться до Спален пешком. Чип в голове прокладывает маршрут. Идти недалеко – каких-то три квартала.

Сворачивает на шумную улицу. Так странно находиться прямо посреди людского потока. 501-й с интересом рассматривает окружающих. Внешне разные, все они имеют кое-что общее – маски. Красивые белые маски, с глазами, подведенными черным. Каждый скрывает свое лицо, и от этого еще сложнее уловить гендерные различия. Но 501-й, как и любой Новый, умеет определять пол с помощью Системы – в ней собрано досье на каждого человека.

Среди прохожих нет никого старше пятидесяти. Женщины одеты в разноцветные блузы, поверх которых накинуты короткие куртки из блестящего материала, в длинные облегающие брюки и туфли на высокой платформе. Прически – короткие, яркие, растрепанные. Мужчины с длинными ухоженными волосами носят сандалии, шорты выше колен, открывающие гладкие ноги, и обтягивающие торс однотонные водолазки с рисунком.

Женщины смущенно отворачиваются, заметив взгляд 501-го. Мужчины, наоборот, косо поглядывают голограммами красивых глаз, появившихся на линзах масок, вытягивают алые губы в большую прорезь для рта.

Среди толпы есть и Новые. Они сразу выделяются ростом и идентичной внешностью. Новые куда-то спешат, в отличие от Разумных, в большинстве своем бесцельно слоняющихся по улице.

Навигатор в голове выводит 501-го к широкой площадке на крыше одного из небоскребов. Площадка разбита желтой разметкой на шесть спортивных секций. На одной из них – баскетбольной – есть люди, маски скрывают верхнюю половину их лиц, но каждому не дашь больше сорока. Четверо мужчин, одетых в черные шорты и длинные красные майки, играют в стритбол. 501-й знает об этой игре: как-то пролистал статью о старых видах спорта в информационной ленте. Он подходит ближе, с интересом наблюдает за спортсменами.

Высокий китаец с ежиком на голове обводит полного лысого собрата по нации, дает пас коренастому африканцу с дредами. Тот идет в нападение, перепрыгивает невысокого европейца и забивает сверху. Висит на кольце (толстые косички качаются перед маской), смотрит на 501-го. Затем спрыгивает, мягко приземлившись на площадку, подхватывает мяч. Высокий китаец с размаху одобрительно хлопает его по спине. Африканец дергает подбородком в сторону Нового, остальные спортсмены тоже его замечают.

– Что-нибудь нужно? – по-английски спрашивает невысокий европеец.

501-й знает этот язык так же хорошо, как несколько десятков других. Хочет ответить, но его прерывает африканец:

– Шел бы ты отсюда.

Он стоит, ссутулившись и расставив мускулистые руки, в одной держит мяч. Дреды падают на глаза.

– Может, хочет сыграть с нами? – спрашивает высокий китаец. Его друзья усмехаются, разглядывая чужака.

– Не против, – отвечает 501-й.

Европеец присвистывает, полный китаец с улыбкой мотает головой.

– Ты, Новый, хочешь сыграть с нами? – спрашивает африканец, склоняя голову набок.

– Я бы на это посмотрел, – говорит полный китаец, всё еще улыбаясь, затем достает из кармана тоненький гаджет-обод и цепляет к маске. Прямоугольная стекляшка перед его глазом загорается символами.

– Тогда ты с ним, – говорит африканец 501-му, резко мотнув головой в сторону европейца и бросив тому мяч.

– Так, ребятки, – бормочет полный, – запись пошла…

501-й на мгновение опускает веки, дает запрос Системе. Перед взором мелькают баскетбольные матчи, только лучшие игры. Теперь он обладает полнейшей информацией об этом виде спорта, знает абсолютно всё, даже имена спортсменов двадцатого века, всю карьеру просидевших на скамейке запасных.

Европеец отдает мяч. 501-й ведет, легко прорывает оборону африканца, обходит китайца, прыгает и, пропустив в полете мяч под обеими ногами, забивает. Мужчины ошалело смотрят на него.

Теперь разводит африканец. Резко смещается вправо, пасует напарнику. Тот, сделав головокружительный дриблинг, отдает обратно. Пас, еще один.

501-й знает наперед, где будут стоять противники. Перед внутренним взором уже построен сценарий игры, основанный на анализе движений, жестов, мимики и психологического состояния спортсменов. Он без труда перехватывает мяч и выводит из своей зоны, с легкостью обходит преграждающих путь и, повторив полет знаменитого когда-то баскетболиста Трейси, вновь забивает.

Собравшиеся вокруг зеваки смеются, записывая игру на гаджеты. Жестянка играет в баскетбол с людьми. Будет миллион просмотров.

После четвертого забитого мяча африканец срывается.

– Да пошел ты к черту! – орет он. – Хренов робот! Машина!

«Внимание, опасность, – звенит в голове голос Системы. – Данная личность выказывает агрессию. Просьба незамедлительно покинуть место…»

501-й начинает пятиться, африканец – угрожающе надвигаться.

– Новые люди! – говорит он. – Да никакие вы на хрен не люди! Гребаные жестянки, вот вы кто!

– Вали отсюда! – кричит высокий китаец, стоящий рядом с приятелями.

501-й разворачивается и быстрым шагом проходит мимо расступившейся толпы.

* * *

«Работник Эйч-эн-один-миллиард-пять-миллионов-сто-двадцать-семь-тысяч-пятьсот-первый, – раздается в голове, – вы снимаетесь с чипирования и направляетесь на работу в отдел выращивания. Вместо вас назначается работник под номером…»

501-й облегченно вздыхает. Система наконец признала его бесполезность здесь. Он встает, оставляя на конвейере сгорбленного, голого и недоделанного новорожденного с отверстием в затылке, идет по уже намеченному маршруту. Коллеги не провожают его взглядами – все уже проинформированы.

В новые обязанности 501-го входит наблюдение за приборами, отслеживающими развитие организма эмбрионов. Конечно, Система видит малейшие отклонения, но человек всё равно должен осуществлять контроль и принимать решения.

На рабочем месте, в небольшом кабинете с одним огромным окном-монитором, выходящим в зал с инкубаторами, 501-й совсем один. И хорошо – никто не бубнит над ухом о том, как сильно любит свою работу… Да и кресло здесь удобнее.

Так проходит очередная неделя. Двадцать два часа в сутки 501-й просто сидит перед окном, на котором мелькают различные графики, диаграммы, вращаются модели легких, сердца, аккумуляторов… Эту картину четыре на четыре метра он уже может нарисовать по памяти, причем со всеми деталями и нюансами.

Ни одного происшествия, ни одного отклонения или какого-нибудь сбоя за всё это время не произошло. И зачем 501-й здесь нужен? Конечно, судя по рассказу 140-го, Система не слишком надежна, но прошло уже десять лет, технологии не стоят на месте. Всё постоянно улучшается, совершенствуется. В том числе и охрана предприятия, которая многократно усилилась со времен геноцида. Да и «Человечество» было окончательно ликвидировано после теракта и уж точно угрозы не представляет. А то происшествие с лифтом, из-за которого пришлось пешком добираться до Спален, было вызвано вот чем: при смене вахты произошла путаница (один из лифтеров заработался и задержался на пару минут), и из алгоритма действий работников выпало включение одного узла. Система здесь совершенно ни при чём, человеческий фактор!

501-й от скуки пересмотрел в ускоренной перемотке лучшие кинокартины, снятые с 1895-го по сегодняшний день. Было любопытно наблюдать за тем, как постепенно менялись технологии съемки: от черно-белых плоских изображений с «мошками» до красочных, четких и объемных картин, которые можно не только созерцать, меняя ракурс, но и фантомно ощущать запахи, чувствовать капли дождя на коже и так далее. Затем 501-й перечитал все шедевры мировой литературы, написанные за последние десять столетий, хоть и был хорошо знаком с ними еще с академии.

Теперь же, навалившись на спинку кресла и закрыв глаза, он прокручивает какую-то брошюру о конце света в 2012 году, которая подвернулась ему в Системе при запросе «Майя». В голове пробегает страница за страницей, глава за главой, но 501-й до сих пор не понимает, почему люди начала двадцать первого века – уже довольно цивилизованные – верили в такой глупый предрассудок, как апокалипсис, да еще и предсказанный по календарю. Столько кино сняли, столько книг написали… Целый массовый психоз.

Как ни странно, пессимистичные прогнозы могли осуществиться на пятьдесят лет позднее намеченной жрецами даты. Именно тогда человечество наклонилось над пропастью.

К середине XXI века мир окончательно разделился на два противоборствующих блока: Запад и Восток. Тогда Человек Разумный вел игру «кто первый». Конкурировали во всем: военная промышленность и технологии, социальная сфера и идеология, энергетика… Запад производил топливо из всего, что горит, Восток жег неразбавленную нефть (пока ресурсы не истощились). Запад окрасил всё в синюю – с денежно-зеленым оттенком – демократию, Восток – в кроваво-красный социализм. Запад построил ракету, способную убить противников, не тронув своих, Восток – способную одним ударом уничтожить не только Землю, но и Луну… Список можно продолжать еще долго, но наконец настало время последнего хода: кто первый нажмет красную кнопку.

Обстановка накалилась на одной из бесчисленных встреч глав двух сверхдержав. Кто-то не так выразился, ляпнул лишнее, кто-то на кого-то косо глянул, фыркнул или цокнул не к месту… Мир конкуренции, успешно процветавший и развивавшийся, пошатнулся. И когда гло́тки разрывались в последнем приказе, явились они.

Церковь, популярная в те годы, назвала это вторым пришествием. «Ангелы сошли на землю!» (Эти же «ангелы» впоследствии ликвидировали руками земных властей все религии, поставив во главу Вселенной Разум вместо единого седовласого Бога.) Но Человек Разумный по своей природе подозрителен и эгоистичен, и поначалу «гостей» восприняли как угрозу. Однако всё направленное на них оружие выходило из строя, не успев выстрелить. Пришельцы отключили все пусковые установки ракет, тем самым обезоружив обе стороны конфликта. Перепуганные лидеры сверхдержав тут же заключили мирный договор и создали коалицию, а остроумные художники нарисовали флаг Земли: крепкое рукопожатие на фоне планеты, а в верхнем левом углу – летающая тарелка.

– Внимание! – раздается голос. 501-й вздрагивает и открывает глаза. – Утечка биомассы в капсуле ди сто сорок три. Просьба разрешить полную герметизацию.

– В просьбе отказываю, – радостно говорит 501-й. – Я схожу посмотрю…

– Действия безрассудного характера караются Кодексом. – Голос Системы будто становится еще суровее. – Просьба разрешить полную герметизацию.

501-й не отвечает. Он хватает «инструмент» – серую металлическую коробку, имеющую широкий спектр применения в ремонтных работах, – и спускается в зал с инкубаторами. Наконец-то появилось дело!

Капсула-инкубатор D-143 находится в середине многочисленных рядов, обозначенных латинскими буквами. Каждая капсула в свою очередь имеет два номера. Один соответствует ее порядку, а второй, длинный, – номер Нового, находящегося внутри.

Инкубаторы, нависающие выпуклыми стеклянными поверхностями, образуют неровный коридор. Внутри каждой капсулы в мутной красноватой жидкости находится тело, поддерживаемое трубками и шлангами. Комок плоти, сжавшийся, как все эмбрионы, спящий в утробе машины.

Вдалеке, как раз возле капсулы D-143, 501-й замечает темную фигуру. Кто-то сидит около инкубатора, водит руками над пультом.

– Просьба разрешить полную герметизацию! – всё твердит Система, но 501-й не слушает. Он приближается, и с каждым шагом напряжение внутри нарастает. Кто это? Работник, пришедший починить капсулу? Зачем тогда Система запрашивает герметизацию?

Человек замечает 501-го, медленно встает. У него коренастая фигура, но деталей в полумраке не разобрать. Между ними остается метров двадцать, и 501-й окончательно осознает, что это не заводской работник. На госте длинный коричневый плащ, лицо скрыто под плотно прилегающей тканевой маской, вместо глаз – черные линзы очков. Он стоит неподвижно, ноги широко расставлены, руки в карманах.

501-й останавливается шагах в десяти от человека, ближе подойти не решается. Система всё твердит:

– Просьба разрешить полную герметизацию! Просьба разрешить полную…

Нарушитель? Но как? Как он преодолел охрану, биологический сканер, камеры? Почему Система не засекает его присутствие? Если это враг, террорист, то уже давно должен быть уничтожен…

Человек резким движением вынимает правую руку из кармана, хватается за дужку очков, замирает. Затем медленно снимает очки и отводит руку вбок. Левая всё еще в кармане.

501-й видит глаза нарушителя: серые, глубокие, застывшие, как лед. Пытается обратиться к Системе, сообщить о проникновении, но та будто сошла с ума:

– Просьба разрешить… полную… просьба… герметизацию. Просьба… полную…

Тогда 501-й медленно поднимает два пальца к виску, устанавливает связь с охраной. Человек с подозрением смотрит на «инструмент» в его руке.

– Пятьсот первый? – раздается в голове хрипловатый голос дежурного. – Что-то случилось?

Человек поднимает взгляд, смотрит 501-му в глаза. Мотает головой, как бы говоря: «Не надо». 501-й пытается собраться с мыслями и заговорить, но какая-то сила удерживает его. Всё тело охватывает дрожь. Мысленно он видит Аманду Ли – девочка смотрит с укором и тоже, как этот незнакомец, качает головой.

– Нарушитель… – выдавливает 501-й вслух.

– Что? – переспрашивают в гудящей голове. – Повтори. Тут какие-то помехи.

Человек бросает очки, выставляет руку в черной кожаной перчатке ладонью вперед. У 501-го болезненно сжимается в районе солнечного сплетения. Аккумулятор. 501-й сгибается пополам, одновременно приходит мысль, что поддаваться нельзя.

– Нарушитель… – хрипит он. – Камера…

– Что? Камера? – говорят на том конце, наконец расслышав. – А что с ней? Эй, кто это? Тревога!

Человек вынимает из кармана вторую руку, в ней зажат какой-то предмет. «Пистолет», – понимает 501-й. Взгляды противников пересекаются. Странно, но серые глаза террориста будто выражают сожаление. Тихий хлопок – луч вмиг пересекает расстояние в десять шагов.

Живот обжигает, но боли нет – в месте попадания больше нечему болеть. «Инструмент» вылетает из дернувшейся руки, попадает в одну из капсул. Стекло инкубатора разлетается – плещет красноватая жидкость, оставляя эмбрион безвольно висеть на шлангах, растекается по полу, обволакивая лежащее тело с ровным отверстием в солнечном сплетении.