Читать книгу Новый Разумный - Группа авторов - Страница 6

23 августа. Система. 501-й

Ощущения пропали. Он больше не чувствует холод металлического пола и тошнотворный запах биомассы, не видит свет прожекторов на потолке. В голове – тьма и нарастающее гудение. Будто сотни механизмов крутятся, задевают друг друга, стучат, клацают. Когда гул становится невыносимым, всё резко стихает. Откуда-то издалека доносятся голоса. Неясные, бормочущие, резко взвизгивающие, кричащие. Затем и они пропадают. Наступает почти полное небытие. Только непроглядная, обволакивающая тьма, густая, как свернувшаяся кровь, заполняет всё вокруг.

Это похоже на миг перед слиянием с дроном, когда сознание приспосабливается к управлению машиной, но сейчас всё происходит намного медленнее. 501-й понимает, что мертв. Удивляется: надо же, он по-прежнему может думать.

Грубый голос врезается в сознание:

– Обычно Новые реагируют быстрее. Этот, видимо, бракованный.

501-й ждет продолжения, но снова всё заполняет тишина.

Кто говорил? Террорист, склонившийся над жертвой, или работники завода, обнаружившие труп? Странно, что 501-й продолжает слышать. Значит, организм еще функционирует. Хоть и с перебоями.

Он вспоминает текст последней статьи Всемирного Кодекса: «Каждому зарегистрированному гражданину планеты Земля после смерти обеспечивается жизнь во Всемирном Информационном Пространстве (см. ВИП, или Система) с использованием личного IP. Порядок оцифровки сознания указан в приложении…»

Значит, скоро 501-й увидит Систему изнутри. Еще в академии он слышал, что обеспечением бесперебойной работы ВИП занимаются немногие погибшие Новые (именно погибшие, так как своей смертью пока никто из них не умирал). Видимо, его ждет та же участь…

Голос 140-го – бывшего напарника по конвейеру – прорезает тишину:

«Просто нельзя, чтобы за человека всю работу выполняла машина, понимаешь? Да и вообще, нужно же чем-то занять толпы людей… Что? Искусством? А ты представь, что случится глобальный катаклизм и Система исчезнет. Роботов больше не будет. Кому тогда восстанавливать цивилизацию? Художникам? Поэтам? Они нужны только тогда, когда человек требует духовной пищи, а после катаклизма необходимы рабочие, инженеры, строители… Потому-то мы здесь».

Голос стихает. Тьма медленно рассеивается, уступая свету, – будто кто-то не спеша двигает рычаг подачи энергии. Белоснежное сияние заполняет всё вокруг.

501-й осознает, что стоит на твердой поверхности. Оглядывается. Вокруг, кроме света, ничего нет. Он идет вперед. Каждый шаг отдается гулким стуком, словно поверхность сделана из твердой пластмассы. Становится ясно, что идти так можно бесконечно: на горизонте пластмассовая «земля» сливается с неотличимым от нее «небом».

Он представлял Систему по-другому, ведь в ней собрана вся информация, когда-либо оцифрованная людьми. Около ста зеттабайт – колоссальный объем. И где же всё это? Или, может, то место, где сейчас находится 501-й, – порог, входная дверь в ВИП? Или то, что еще не занято информацией?..

Внезапно 501-го окружает серый дым. Он струится из щелей между шестигранных плит, уложенных на полу, – 501-й только сейчас замечает их. Дым свивается в кольца, кружится, танцует. Несколько струек сливаются в одну, взмывают вверх, затем обрушиваются вниз, разлетаются серыми клубами. Когда дым рассеивается, 501-й замечает вдали силуэты пяти высоких существ с длинными руками и ногами, похожими на ветви деревьев. Вот они приближаются, и он различает темно-синие обтягивающие комбинезоны и сияющие голубым лица. Это Наставники.

Подойдя совсем близко, Наставники окружают 501-го. Он поднимает голову, видит склонившееся над ним существо. Огромные черные глаза каплевидной формы сужаются к плоским носовым отверстиям, крохотный рот шевелится, впалые голубые щеки подрагивают. Наставник говорит, но ни слова не разобрать. Остальные, плавно жестикулируя тонкими руками, тоже пытаются что-то объяснить младшему брату по разуму. Но он не слышит, будто с рождения глух, лишь с удивлением смотрит то на одного, то на другого великана, подняв изумленные глаза. Тогда один из Наставников медленно протягивает руку и дотрагивается до 501-го, проводит тонким пальцем по номеру на его груди. Затем выпрямляется, смотрит куда-то вдаль. Остальные делают то же самое. Их величественный вид завораживает – эти высшие существа, без сомнений, намного превосходят Человека Нового и тем более Человека Разумного.

501-й понимает, что он вновь один. Наставники исчезли, оставив после себя только серый дым. Но теперь появляется что-то другое. Сперва лишь ощущение, постоянно сопровождающее всех Новых, – гармония чисел. В обычном мире они пронизывают всё вокруг, таятся в каждом предмете, здании, машине и человеке. Но здесь, в Системе, нет ничего материального, и сознание пытается придать цифровому миру знакомую форму.

Граненые плиты вырываются из пола, образуют здания, белые небоскребы. Серый дым сгущается в фигуры – уже обычные, человеческие. Толпы людей, безликих, одинаковых, заполняют улицы. Они идут единым потоком, механически шагают мимо. Оцифрованные души.

Когда-то люди верили, что душа бессмертна. Никто не знал наверняка, существует ли она на самом деле, где находится при жизни и куда уходит после. Теперь стало ясно: душа – это поступки, мысли, слова, всё то, что человек представляет собой при жизни. Эта информация ежесекундно поступает в Систему, и после смерти личности создается ее цифровая копия. Так человек переносится во Всемирное Информационное Пространство, и бессмертие души становится реально. Любой живущий может связаться со своим умершим родственником, другом или знакомым, используя Систему и личный IP. Для душ созданы виртуальные мегаполисы со своей инфраструктурой и законами. Оцифрованные люди так же живут, ходят на работу, видятся с друзьями, отмечают праздники, занимаются творчеством, любят…

501-й замечает, что небоскребы уже не белые. На фасадах, как на гигантских экранах, мелькают незнакомые лица – улыбающиеся и грустные, хмурые и бесстрастные; бытовые сцены: от семейных ссор до встреч влюбленных; текстовые сообщения: от обычных «Привет!» и «Пока!» до «Я тебя люблю!» и «Он умер». Жизнь людей как она есть, без цензуры. Открытость личной жизни обеспечивает бессмертие, ведь чтобы полностью перенести сознание в виртуальную реальность, нужно знать о человеке всё, от рождения до смерти. Скромная цена для полноценной жизни после смерти, и ее платят все, ежедневно изливая душу Системе.

– Приветствую, – раздается женский голос. Он заполняет всё вокруг, но в то же время звучит лишь в голове 501-го. – Добро пожаловать в Европу.

Последнее слово заставляет его вздрогнуть.

Любой человек может пересказать хронику заката Европы. Полвека назад человечество столкнулось с неизлечимой болезнью, с которой не могла сравниться ни одна другая эпидемия. Нулевой пациент был обнаружен в центре Европы, и за несколько дней болезнь расползлась на тысячи километров. Впоследствии ее назвали вирусом Сарса. После заражения не проявлялось никаких явных симптомов, кроме финального: человек ложился спать и больше не просыпался. Десятки городов наполнились миллионами навсегда уснувших жителей.

В Европе начался хаос: на фоне массового психоза общество впало в анархию. Люди отказывались спать, боясь не проснуться. Безумные религиозные фанатики кричали на улицах о грянувшем апокалипсисе и призывали к покаянию. На их проповеди собирались целые толпы людей, измученных бессонными ночами. Многие пытались бежать подальше от очага инфекции, но мало кому это удалось.

Земное правительство, заседавшее тогда в Сеуле, отреагировало мгновенно: были отключены все телепорты и перекрыты все транспортные магистрали. В считаные дни, отрезая зараженную Европу, вдоль реки Волги возвели санитарное ограждение – железобетонную стену восьми метров в высоту и шести в толщину. Каждый день сюда приходили тысячи измученных людей и навсегда засыпали у стены, отделявшей их от остального мира. В итоге болезнь унесла жизни практически всего населения Европы.

Причина появления вируса так и осталась невыясненной. Кто-то говорил о мутировавших вирусах, кто-то – о биологическом оружии, а кто-то винил во всём Наставников – инопланетных захватчиков и поработителей землян.

Сейчас Европа существует лишь в цифровом мире. Здесь живут все те, кто погиб во время эпидемии. Они все-таки проснулись, пускай и после смерти.

501-й идет по оживленной улице большого города. Люди, недавно безликие, а теперь с радостными лицами, проходят мимо. Очень похоже на китайский район, только вместо масок – улыбки. По дорогам скользят прозрачные автомобили, поезд надземного метро проносится над головой. На фасадах небоскребов, подобно рекламе, по-прежнему мелькают картины жизни. В абсолютной тишине совсем неожиданно звенит заливистый детский смех.

Он доносится из переулка слева, и 501-й сворачивает туда. На просторном дворе в окружении высоток располагается детская площадка. То тут, то там торчат хилые деревья. Качели, горки, песочницы и карусели облеплены детьми разного возраста. Дети бегают, резвятся, хохочут. Их смех, отражаясь от зданий, разносится по всему городу. 501-й оглядывается и понимает, что домов больше нет и что парк с детскими площадками простирается до самого горизонта. Деревья резко выросли и стали похожи на стражей. Но они словно слеплены из воска, и всё вокруг лишь кажется настоящим. Дети, и звонкий смех, и радость…

501-й вспоминает еще одну трагедию, начавшуюся за несколько лет до эпидемии. Повсеместно младенцы стали рождаться мертвыми. Процент выкидышей вырос в разы. Врачи разводили руками, но никто не мог поверить, что высокотехнологичное общество не в состоянии справиться с этой бедой.

Спустя еще пару лет мертвым рождался уже каждый второй ребенок на Земле. Тогда и появился проект «Нерожденный». Сознание умерших младенцев переносили в Систему и обеспечивали их духовный рост и развитие. Поначалу проект считался успешным: младенцы жили в информационном пространстве почти так же, как жили бы в реальном мире. Родители общались с детьми, подключаясь к Системе, воспитывали их, играли, любили…

Но вскоре проект пришлось закрыть в связи со всплеском суицидов среди родителей – они уходили из жизни, чтобы быть рядом со своими чадами. Многие общественные организации тут же выступили против «Нерожденного», провозглашая, что воспитывать нужно реальных детей в реальной жизни, а не их цифровые подобия. Так у умерших при родах была отнята последняя надежда на жизнь, пусть даже и в Системе.

Но хотя проект закрыли, здесь цифровые дети всё еще существуют. Они играют, резвятся, радуются бутафорской жизни. Их смех становится всё громче, перерастает в оглушительный гвалт. 501-й закрывает ладонями уши, всё сильнее и сильнее сдавливает голову, только бы ничего не слышать. Его колени подгибаются, по щекам течет что-то теплое, и 501-й видит багровые капли, разбивающиеся о белоснежную поверхность. Сознание меркнет, глаза закрываются.

Неужели это и есть тот самый рай? Жизнь после смерти? И ему, 501-му, придется вечно ходить по иллюзорному городу с прилепленной на лицо улыбкой? Работать в цифровом ЗПСП, читать новости из мира живых, разговаривать с такими же мертвецами о том, что погода сегодня какая-то пасмурная. И быть безгранично счастливым. В этом месте, подделке мира… Хотя почему подделке? Всё выглядит настоящим. Что здесь, что там… одно и то же.

Вокруг больше нет парка с восковыми деревьями и детскими площадками. Твердая поверхность под ногами исчезла. Тело парит, и крохотные пузырьки приятно облепляют голую кожу. 501-й понимает, что он в капсуле выращивания. В утробе Завода. Голова, разрывавшаяся от крика нерожденных, перестает гудеть, тело расслабляется, настает полный покой. Спустя какое-то время он медленно разлепляет веки.

Поначалу видно лишь красное марево биожидкости. Потом за стеклом появляется коридор и еще что-то смутное… Странный силуэт. Он становится всё отчетливей, и теперь уже ясно, что перед капсулой стоит человек. 501-й видел его когда-то, но не может вспомнить, где и когда… Он смаргивает багровую пелену, пытается разглядеть.

Человек делает шаг вперед. Теперь можно четко увидеть его длинный коричневый плащ и черную маску, сквозь прорези которой смотрят ледяные серые глаза.