Читать книгу Большая игра среди звёзд. Книга II - Группа авторов - Страница 6

После нескольких дней пути, заполненных гиперпрыжками и короткими выходами в обычное пространство для сверки навигационных данных, корвет «Согласие» наконец достиг своей цели. Станция «Эпсилон-Прайм». На голографической карте она выглядела крошечной искрой на самой границе исследованного пространства Федерации, там, где начиналась территория, помеченная как «зона аномальной активности – Джубран». Здесь заканчивались регулярные торговые маршруты, и даже патрульные корабли Федерации заходили сюда неохотно, лишь по служебной необходимости. В реальности станция оказалась довольно внушительным сооружением – модульный комплекс, построенный совместными усилиями всех трех рас Федерации, что отражалось в его архитектуре: строгие, функциональные блоки ательбургского дизайна соседствовали с изящными, кристаллическими надстройками ксайлосиан и биоморфными, самовосстанавливающимися секциями кай'панского производства. Она ощетинилась антеннами сенсорных массивов, стыковочными узлами и несколькими орудийными платформами явно оборонительного назначения. Вокруг сновали небольшие патрульные катера Федерации, их двигатели оставляли в пустоте едва заметные ионные следы. Чувствовалось напряжение, свойственное любому пограничному форпосту, где каждый шорох в эфире, каждая аномалия на датчиках могла означать как научное открытие, так и смертельную угрозу. Когда «Согласие» пристыковалось, Корина и Элару встретил комендант станции – сурового вида ательбуржец в форме Службы Безопасности, с нашивками капитана первого ранга и лицом, которое, казалось, никогда не знало улыбки. После короткой формальной процедуры проверки документов (которая, впрочем, была проведена с такой дотошностью, что Корин невольно отметил высокий уровень паранойи на станции) их проводили в главный исследовательский сектор. Именно здесь Корину предстояло познакомиться с доктором Арисом Торном, ведущим ксенобиологом Федерации, руководившим научной группой по изучению джубран.

Доктор Торн оказался представителем расы кай'пан. Высокий, даже по меркам своих сородичей, он двигался с характерной для кай'панцев медлительной грацией. Его чешуйчатая кожа имела глубокий, почти черный оттенок, а большие, золотистые глаза светились недюжинным интеллектом. Однако во всем его облике сквозила какая-то излишняя осторожность, почти робость, что немного не вязалось с образом руководителя важного исследовательского проекта на переднем крае науки. Возможно, это была природная черта кай'панцев, а возможно – следствие долгой и пока безуспешной работы с загадочными джубранами. «Специалист Вэнс, – голос Торна был низким и вибрирующим, универсальный транслятор передавал его с легким подводным эхом. – Для нас большая честь приветствовать представителя Содружества Моларноков. Ваш опыт в изучении негуманоидных форм жизни и, не скрою, доступ «Стратегемы» к архивам о прошлых галактических конфликтах, может оказаться неоценимым». Они расположились в просторной лаборатории, стены которой были увешаны экранами, транслирующими данные с внешних сенсоров и записи наблюдений. На центральном голографическом столе парило изображение одного из кораблей джубран – гладкий, лишенный каких-либо видимых стыков или орудийных портов, объект идеальной геометрической формы, напоминающий отполированный речной камень или гигантское семя неизвестного растения. Его поверхность, казалось, поглощала свет, и лишь изредка по ней пробегали слабые, едва заметные энергетические разряды. «Вот они, наши загадочные соседи», – Торн указал на голограмму. «Корабли джубран безупречны с точки зрения аэродинамики и, судя по всему, обладают крайне совершенными двигательными системами. Мы фиксировали их маневры на скоростях, значительно превышающих возможности большинства известных нам рас. Их энергетические щиты, если это вообще щиты в нашем понимании, способны выдерживать невероятные нагрузки – мы проводили несколько тестовых облучений с помощью наших самых мощных сенсорных лучей, и они не оставили на корпусах джубран ни малейшего следа. Однако…» Он сделал паузу, подбирая слова. «Они абсолютно… инертны к нашим попыткам контакта. Мы посылали стандартные пакеты приветствий на всех известных частотах, использовали математические последовательности, пиктограммы – все безрезультатно. Они просто игнорируют нас. Их корабли перемещаются по четко заданным траекториям, выполняют какие-то свои задачи, иногда собираются в огромные флотилии, совершают сложные, синхронные маневры, а затем снова рассеиваются, словно подчиняясь какому-то неведомому расписанию, но не проявляют ни малейшего интереса к нашему присутствию». На одном из экранов сменялись записи: эскадрильи джубранских кораблей, движущиеся в идеальном строю, отдельные суда, зависающие над необитаемыми планетами, словно сканируя их. Ни одного выстрела, ни одного враждебного действия. Но и ни малейшего намека на желание общаться.

«Что касается самих джубран… – Торн переключил изображение на размытые кадры, снятые с большого расстояния. Фигуры, едва различимые внутри одного из кораблей через коротко открывшийся шлюз, двигались с той же пугающей синхронностью, что и их звездолеты. Их движения были идеально выверены, лишены малейшей суетливости или ошибки, словно у высокоточных роботов, исполняющих одну и ту же программу. Мы не зафиксировали ни одного случая, когда двое из них столкнулись бы или помешали друг другу, даже в самых тесных пространствах. Это… неестественно для любой известной нам биологической формы жизни. – Мы не можем с уверенностью сказать, кто они. Их физиология, насколько мы можем судить по этим нечетким изображениям, не поддается классификации. Они не похожи ни на одну из известных нам рас. Возможно, они вообще не биологические существа в привычном смысле, а некая форма искусственной жизни или симбионты машины и органики, достигшие абсолютной интеграции. Никакой явной иерархии, никаких признаков индивидуального поведения. Словно части единого механизма. Живые машины, как их метко охарактеризовали наши первые наблюдатели». Элара Вентис, стоявшая рядом с Корином, согласно кивнула. «Их молчание, их полное безразличие, – добавила она, и в ее обычно ровном голосе прозвучали нотки беспокойства, – это пугает больше, чем открытая агрессия. Словно мы для них не существуем. Или существуем, но не как равные, а как… фон. Или как насекомые, на которых не стоит обращать внимания, пока они не начинают слишком сильно досаждать. «Корин внимательно слушал, его взгляд был прикован к изображениям. Синхронность. Отсутствие индивидуальности. Технологическое совершенство при полном игнорировании других рас. Все это складывалось в очень знакомую и очень тревожную картину. Вулхубы вели себя иначе – они были агрессивны, экспансивны. Но Техус… Техус в своей кибернетической сути тоже стремились к единству, к подавлению индивидуальности во имя высшей цели. А что, если джубране – это следующий этап эволюции подобного разума? Или его порождение?» Вы не замечали… каких-либо признаков специализации среди этих существ? – спросил Корин, стараясь, чтобы его голос звучал как можно более нейтрально. – Разные типы «дронов» для разных задач, как это бывает у некоторых коллективных разумов? Или, возможно, какие-то следы их… культуры? Искусства, ритуалов, чего-либо, что указывало бы на наличие у них не только коллективного, но и индивидуального сознания, пусть и подавленного?» Доктор Торн задумчиво покачал головой. «Нет. Насколько мы можем судить, все они выглядят практически одинаково. Никаких видимых различий в строении или функциях. Это одна из главных загадок. Что касается культуры… мы не зафиксировали ничего, что можно было бы так интерпретировать. Никаких сигналов, кроме тех, что связаны с работой их кораблей. Никаких артефактов, оставленных на планетах, которые они посещают. Только следы какого-то непонятного терраформирования или добычи ресурсов, но и это происходит без видимой логики, словно по какому-то неведомому нам плану. «Корин кивнул, мысленно делая пометку. Это было важное отличие от классических роевых цивилизаций. Отсутствие специализации могло указывать на иной принцип организации. Или на то, что Федерация видела лишь верхушку айсберга. А может, на то, что их «индивидуальность» проявляется на уровне, недоступном для понимания федератов. «Мы находимся на самой границе, специалист Вэнс, – заключил доктор Торн, и в его голосе прозвучала усталость. – Наблюдаем, анализируем, пытаемся понять. Но пока что Джубранская Вечность остается для нас абсолютно черным ящиком. И, честно говоря, чем дольше мы наблюдаем, тем меньше понимаем. И тем больше растет наша тревога. «Корин посмотрел на мерцающее изображение джубранского корабля. Черный ящик. Или ящик Пандоры, который Федерация, сама того не ведая, рисковала открыть. И он, Корин Вэнс, был здесь, чтобы попытаться заглянуть внутрь первым. Или, по крайней мере, предупредить остальных о том, что может скрываться в его глубинах. И успеть передать информацию коммандеру Тарену, прежде чем этот ящик захлопнется, похоронив под своими обломками еще одну наивную цивилизацию.