Читать книгу Инсоленс. Пустая из Кадора - Группа авторов - Страница 3

Секунду назад я еще тянулась к Виктору, слышала его голос – «Анна!» – а в следующую всё смывается. Привычная плотность мира исчезает, ступни ускользают в никуда, и даже страх, похоже, отцепился, будто потерялся в дороге.

Тело откликается странно: тошнит, ломит в висках, руки судорожно пытаются схватиться за что-то, хоть за свою тень. Веки сдавлены, и вдруг – вспышка. Свет такой яркий, что кажется не светом, а болью. Моргаю, но всё равно перед глазами белая пустота – плотная, тягучая, беспощадная. Я не различаю ни стен, ни углов – ничего, кроме этого наглого ослепления.

Тело реагирует быстрее разума: судорожно хватаю воздух, жадно, будто там действительно есть чем дышать. Пытаюсь выхватить хоть что-то из этой белизны – хоть один знакомый силуэт, хоть тень. Где Виктор? Где его голос? Где его тяжёлый, полный иронии вздох: «Ты опять вляпалась, Анна»?

– Виктор! – кричу сорвано, захлёбываясь воздухом, который не пахнет ничем, только этой пугающей белизной.

– Виктор… Черт возьми…

Протягиваю руку. Слепо, отчаянно. Мне нужен он. Его пальцы. Его плечо. Любое прикосновение, которое скажет: я ещё здесь, но вокруг – пустота.

И вдруг чьи-то руки – грубые, жесткие, слишком сильные – хватают меня за плечо, сминают ткань платья, врезаются в кожу, как будто выдёргивают меня из небытия. Я дергаюсь, скручиваюсь, кричусь, вырываюсь – инстинкт сильнее страха.

– Пусти!

Ударяю кого-то локтем, брыкаюсь, кричу не своим голосом – паника заполняет каждую клетку. Всё мельтешит, я ничего не вижу, только свет и резкую тень боли. Но меня тянут слишком резко и я теряю равновесие. Всё сливается в один срыв. Падаю. Грудью. Боком. Лбом – об что-то твёрдое. Внутри вспыхивает боль. Мир разлетается.

– Ви…ктор… – шепчу едва слышно.

И вдруг рядом снова появляются чужие руки, но на этот раз в них нет угрозы – только осторожность, какая-то неуверенная мягкость. Меня приподнимают, крепко, но бережно. Лицо утыкается в тёплую грудь, ткань пахнет металлом и… грозой?

Меня уносят – уже не грубо, а осторожно, и сквозь сон, сквозь пелену полузабвения, как что-то драгоценное. Тепло чужого тела становится единственным, что удерживает меня на поверхности. Всё остальное – растворяется во мраке.