Читать книгу Вальё - Группа авторов - Страница 14

Капитан долго не мог прийти в себя, этот голос, вся эта обстановка… сильно выбили его из колеи. Он сидел в кресле и мирно покуривал трубку. Хоть Балм и собирался вздремнуть, но после разговора пропало даже малейшее желание ложиться.

– Что же это было? Неужели я сошел с ума… Или же он… Нет, это чушь. Еще немного и я начну разговаривать с призраками.

Капитан часто разговаривал сам с собой, так легче думается. Он задавал себе вопросы, а потом на них отвечал. Как-то раз ему сказали, что это расшатанные нервы, но Балм называл это тренировкой мозга. «Как могут те, кто не умеет разговаривать с собой, общаться с другими?», – так он обычно говорил. Тишина его раздражала, а работа шла лучше в постоянном монологе. «Сократ тоже говорил сам с собой, сначала нужно познать самого себя, так он это объяснял, и ничего, не спятил. Да и если человек хороший, чего бы и не поговорить».

– Нужно это забыть, и перейти к… – капитан поднялся с кресла, потянулся и вздохнул, – перейти к вопросам насущным. Так, билеты я заказал. Остановимся в отеле Виктория. Или… – раздался телефонный звонок, прервавший размышления капитана.

– Слушаю.

– Лесли, с отелем я разобрался. Девушка упертая, до последнего исполняла инструкции, но все же сдалась.

– И что удалось узнать?

– Постоялец, о котором ты спрашивал, покинул отель за несколько часов до твоего звонка, если точнее, около семи часов утра. С собой у него был только рюкзак, больше ничего. Худощавый, темноволосый, среднего роста, около двадцати лет, одет был в темно-синие джинсы и черную кофту, куртка серая. Под описание Саймона подходит идеально, но есть нюанс.

– И какой же? Это не он?

– Не совсем. Мне пришлось пригрозить девушке, чтобы она рассказала правду. В общем, парень пришел в отель без паспорта, или давать его не хотел. Девушка заселила его так. Представился он как Рафаэль де Валентен. Есть мысли по этому поводу?

– Не знаю, может, девичья фамилия матери, или какой-то герой.

– Это не так важно. Есть кое-что еще. Я спросил про номер, убирали ли его после того, как Саймон покинул отель. Девушка сказала, что, разумеется, номер уже убрали, как и положено, в нужный час. Но я надавил еще немного, и оказалось, что номер еще не убирали. Думаю, тебе это понравится.

– Да, может, что-нибудь и найдем. Но зачем же ты так грубо с девушками? Купер, именно поэтому у тебя и нет жены.

– Ты обходишься с ними мягче, Лесли, но и у тебя нет жены. Беру пример со старших.

– Жена у меня была, просто… не сошлись характерами. И она улетела куда-то на острова… Купер, понимаешь, сложно мне было изо дня в день возвращаться домой, в рутину. Наши отношения удерживала на плаву только работа и… Сара. Но и это не спасло. Не хватало мне свободы.

– Лесли, этот разговор не для телефонного звонка, оставим его для парочки кружек пива.

– Пары-тройки.

– А дальше как пойдет.

– Другой разговор, Купер, это мне уже нравится. Как только найдем Саймона. Будет что отметить.

– Только за Трейси приглядывай и держи меня в курсе.

– Будет исполнено, до встречи, Купер.

– Удачи.

Самый ближайший рейс, на который удалось купить билеты, отходил через четыре часа. Было время немного поспать. Тревога Балма слегка улеглась, и он последовал ее примеру.

Через три часа капитан уже двигался по улице к дому Трейси. Он написал ей сообщение, телефон она не брала, и надеялся, что девушка будет готова к его приходу. Балм поднялся на второй этаж и замер: перед порогом, в небольшой луже крови, лежала мертвая крыса. Входная дверь была слегка приоткрыта.

– Трейси, ты здесь? Трейси, – позвал капитан.

Ответа не было, тогда Балм открыл дверь, достал пистолет, и, аккуратно ступая, прошел внутрь. В квартире царил разгром: повсюду валялись какие-то коробки, битая посуда, на двери виднелась небольшая вмятина. Капитан медленно обошел всю квартиру, но никого не обнаружил. Тогда он достал телефон и набрал Трейси. Из соседней комнаты раздался сигнал. Балм прошел туда. Телефон валялся на полу под пустой полупрозрачной коробкой.

Капитан сбросил вызов и направился к выходу.

– В подъезде есть камеры, нужно получить запись. А еще пообщаться с соседями, может, они что-то видели.

Балм задумчиво крутил в руке телефон Трейси. Что произошло в ее квартире, воры? Но ценные вещи стояли на своих местах, а телефон остался в квартире. Капитан прекрасно знал, что молодая девушка могла расстаться с телефоном только в случае крайней необходимости. Произошло что-то странное. «Интересно, она хоть успела поспать?», – мелькнула в голове несвоевременная мысль.

Записи удалось получить только через полчаса, и снова это была заслуга Купера. Соседи мало что смогли прояснить. Только в двух квартирах в это время находились жильцы. В одной молодая мама с двумя маленькими детьми, в другой старушка. Первая сказала, что ничего не слышала из-за криков детей, был правда один момент, когда звук смог превозмочь крики, и девушка различила сильный удар. Она выглянула на площадку, но на ней было пусто. Крысы рядом с дверью Трейси она не заметила.

Старушка сказала гораздо больше, вообще, поговорить ей явно хотелось, и капитан внимательно ее выслушал. Записи еще добывал Купер, поэтому делать особо было нечего.

Капитан постучал в дверь пожилой дамы. Раздались негромкие шаги, старушка подошла к двери, но ее не открыла.

– Кто там? – спросила она.

– Капитан Балм, следственное отделение, – как можно менее официально ответил Балм.

– Ох, батюшки, полиция, – пробормотала старушка, и за дверью послышалась возня.

Дверь слегка приоткрылась, но все еще была заперта на щеколду, в проеме показалось маленькое лицо старушки.

– А точно из полиции? Ну-ка покажи удостоверение. А то выдумать то вы что угодно можете. Чай форма была бы на тебе.

Капитан слегка улыбнулся и протянул даме удостоверение. Старушка надела очки и внимательно взглянула на него. Удостоверение высунулось обратно, щеколда отворилась, и дверь распахнулась. Квартира была маленькая и уютная. Из кухни раздавался запах пирогов, а из комнаты доносились звуки включенного телевизора. Капитан прошел внутрь.

– Проходи, проходи. Будь как дома. Это ты про сорок седьмую квартиру спросить пришел? А я только вот пироги закончила стряпать. Ко мне должна была прийти подруга, а может и внук заглянет вечером. Ты проходи, проходи, – старушка быстро говорила, но капитан сумел различить почти все слова.

Голос у нее был приятный, она постоянно двигалась, и как только капитан зашел в квартиру, сразу же закрыла за ним дверь, подошла к шкафу и достала с нижней полочки тапки, затем взглянула на огромные башмаки капитана и взяла пару побольше. Проделала она все это так быстро, что капитан даже слегка растерялся. Потом он кашлянул и хотел было сказать, что, пожалуй, постоит на пороге, но потом смутился, взглянув на жизнерадостное лицо и начал снимать обувь. Он решил, что так будет гораздо более уважительно по отношению к старушке. Но и запах пирогов сыграл свою роль. Пахло сладко, то ли малиной, то ли какой-то другой ягодой, этого капитан еще не понял.

Тапочки оказались капитану в самую пору, он их надел и поблагодарил старушку за гостеприимство. Роста она была небольшого, худенькая, маленькая, голова ее была покрыта блестящими волосами, покрашенными в темно-рыжий цвет, на лице сияла легкая улыбка, глаза были голубые и, казалось, тоже улыбались. Капитан поймал себя на мысли, что забыл настоящую цель своего визита. Эта старушка гипнотизировала его своей энергий и будто сияла какой-то неистощимой внутренней красотой, хоть он этого и не мог знать, но чувствовал, ощущал это тепло всем своим существом.

– Спасибо, да. Вы что-то слышали? Подозрительные звуки, крики. Или кого-то видели?

– Я готовила пироги на кухне, слышу, стучит что-то, – она активно жестикулировала руками, а на лице ее отражался весь спектр прочувствованных эмоций.

Капитан невольно улыбался, глядя на нее. Было в ней что-то крайне притягательное. Это ощущение сформировалось в его мозгу в первую секунду, как он зашел в квартиру. Образ этой пожилой женщины, ее добродушный тон, облик квартиры и атмосфера, что царила здесь. Ощущение было необычное, раньше капитан такого никогда не испытывал.

Есть приятные люди, есть добрые, с некоторыми интересно и легко общаться, а здесь было все и сразу. Она притягивала к себе, от нее исходила положительная энергия, ее голос лился трелями летних птиц, а глаза излучали тепло. Капитану хотелось здесь находиться, хотелось слушать ее разговоры, продолжать с ней говорить. Есть места, которые просто не хочется покидать.

Балм понял, что задумался и пропустил большую часть ее рассказа. Пришлось попросить повторить. Старушка улыбнулась и с удовольствием рассказала все еще раз, снова приукрашивая историю эмоциями, словами и жестикуляцией. Балм совсем забыл представиться полностью и сделал это только после того, как она закончила, а потом спросил и ее имя.

Старушку звали Люси Офелин, ей было чуть больше восьмидесяти лет, но выглядела она максимум на семьдесят. Капитан удивился и удивления своего сдержать не смог, как не пытался, когда услышал о возрасте мадам Офелин. Балм оглянулся по сторонам, – к этому моменту старушка уже усадила его за стол, – и увидел рядом с собой, как и по всей квартире, идеальную чистоту. Пол сверкал, в воздухе пахло чем-то приятным, а квартира так и блистала под заботливыми руками мадам Офелин.

Она рассказала о том, что услышала какие-то посторонние звуки и крики из квартиры Трейси, пока пекла пироги. Тогда она выскочила в коридор и заметила, что дверь в квартиру девушки приоткрыта. Она уже собиралась звонить в полицию, но из квартиры выбежала Трейси и покинула дом. Мадам Офелин она не заметила, но, судя по рассказу последней, Трейси была не совсем в порядке. Она дрожала и двигалась очень нервно. Но мадам Офелин этому значения не придала, решив, что девушка просто куда-то опаздывает. Из квартиры больше никто не выходил, старушка постояла еще несколько минут и вернулась к себе. Что дверь осталась приоткрыта, она не заметила – со стороны ее двери этого увидеть было нельзя.

– Потом еще раздался какой-то шум, грохот, но я не уверена, что это происходило в квартире Трейси, ведь она покинула дом, и я решила, что звуки доносятся из соседней квартиры. Знаешь, там живет такой подозрительный тип. Постоянно громко включает музыку и иногда что-то кричит, – сказала мадам Офелин.

– Угу. А когда вы выглянули в коридор, рядом с дверью ничего не лежало?

– Нет, там все было как обычно.

– Может, вы не заметили, все же квартира Трейси находится на другой стороне площадки, – аккуратно спросил Балм.

– Зрение у меня хорошее, – она задумалась, – если бы там что-то лежало, я бы обязательно заметила. Как-то раз я стояла у окна, ждала гостей. Погода была хорошая, и я вышла на балкон. В такую-то погоду побыть на балконе за счастье. И представляешь, различила всех своих гостей c другого конца двора. Но то я в очках была, – добавила мадам Офелин и мягко рассмеялась. – А в другой раз и на часах время не вижу, а часы у меня, знаешь, теперь другие, раньше с кукушкой были, старые, красивые, в другой комнате висят, но сломались, а я их даже и снять не могу, тяжелые заразы. А так приятно под них засыпать было, – она вздохнула и продолжила свою историю.

Капитан внимательно ее слушал, но в какой-то момент сбился и просто наслаждался ее историей, изредка слыша лишь отдельные слова. Здесь, в этой квартире, он приходил в себя. Все проблемы пропадали, это было место без времени, укрытое и защищенное убежище, в котором царили мир и спокойствие. Мадам Офелин говорила свободно и легко, ничего не скрывая и не тая, выражая и все свои мысли, и все эмоции. Хоть Балм и был с ней знаком всего несколько минут, но этот ее свободный тон, эта простота и добродушие в ее приятно звенящем голосе его покорили. Он понял, что одна из причин крылась именно в доброте и открытости мадам Офелин, но другие понять не мог. Все остальное было на уровне ощущений.

– То есть, Трейси покинула квартиру? А вы не заметили, в какой она была одежде? – спросил Балм.

– О, одета она была в какое-то платье, вроде бы темно-зеленое, а сверху накинула куртку. Легкая такая курточка, бежевая и короткая. В такой и простудиться недолго, она ведь совсем ничего не закрывает, но молодежь… ей бы только нарядиться.

Капитан слегка кивнул.

– А наша Трейси такая красавица. Каждый раз на нее любуюсь, и волосы такие густые, красивые, и фигура у нее замечательная, любая одежда сидит прекрасно. В ее то годы и я так наряжалась, и меня когда-то считали красавицей, а теперь… ничего уж и не осталось, – с легкой грустью в голосе закончила мадам Офелин.

Точнее сказать, капитан думал, что она закончила, и уже было хотел спросить ее о Трейси, но старушка улыбнулась и вновь начала болтать.

– Она с тобой в полиции работает? Ну и как, все у нее получается? Может, тебе пирожков принести? А то голодный, небось. Я их много напекла.

Балм не успевал за ее мыслями, только он отвечал на один вопрос, как появлялось еще несколько, а мадам Офелин уже перескакивала на другую тему.

– Я, наверное, пойду, нужно найти Трейси. А то и так уже засиделся, не буду мешать, – сказал Балм.

– Ну что ты, совсем не мешаешь, может тебе пирожков на дорожку? С малинкой.

Капитан слегка колебался, от пирогов бы он не отказался, но сидеть здесь, пока Трейси неизвестно где, было бы не слишком красиво по отношению к ней. Но и пироги брать с собой у такой добродушной хозяйки ему не хотелось, он бы с удовольствием посидел еще, но при других обстоятельствах.

Балм уже собирался уходить, но вдруг раздался звонок на мобильный. Капитан быстро его достал и взглянул на экран: звонил Купер. В голове его мелькнула надежда, что он сможет остаться у мадам Офелин на пироги.

– Слушаю, – сказал Балм.

– Лесли, в общем, записи будут чуть позже, обещали прислать их через час. Трейси нашлась, она пришла в отделение, чувствует себя нормально.

– Она не ранена?

– Нет, в полном порядке, сказала, что в квартире произошло что-то странное, она испугалась и убежала.

– А что именно?

– Не говорит, сказала, ей нужно прийти в себя. Сидит, пьет кофе. Ты заканчивай свои дела и приходи к нам. Как раз и записи будут.

– Понял.

– А, еще кое-что. Погоди секунду, – Купер отвернулся от телефона и с кем-то разговаривал.

– Да, сейчас сама ему скажешь, – раздался голос Купера, видимо, он передавал телефон Трейси.

– Купер? – спросил Балм.

– Капитан, это Трейси, хотела вас кое о чем попросить. Возьмите мой телефон и куртку. И заприте квартиру. Запасные ключи лежат на верхней полке, рядом с гардеробом.

– Хорошо.

– Вы ведь еще там?

– Да, я расспрашивал о случившемся мадам Офелин. Прекрасная у тебя соседка.

– О да, она замечательная, но вы поаккуратнее, за час вряд ли получится от нее уйти, – весело сказала Трейси.

Но капитан почувствовал в ее голосе нотки тревоги – она еще не отошла от случившегося. Вот только что случилось? И захочет ли она об этом говорить. Было ли что-то общее между тем разговором в его квартире и этим происшествием? Это лишь предстояло выяснить.

– Ладно, постараюсь прийти вовремя. Если меня отпустят, разумеется, – рассмеялся Балм.

В это время мадам Офелин уже успела сбегать на кухню и поставить чайник, мало того, она уже расстелила в комнате скатерть и поставила на него несколько тарелочек с закусками. Капитан хмыкнул, не переставая удивляться этой женщине. Она казалась ему самим воплощением гостеприимства. Не успел он об этом подумать, как мадам Офелин снова вошла в комнату. На этот раз она несла пироги. Запах был чудесный, капитан словно прилип к стулу. Если бы сейчас начался пожар, то он не сдвинулся бы с места и на сантиметр. Этот матерый волк был беспомощным, оказавшись в заботливых руках мадам Офелин.

Целый час они болтали. Конечно, большую часть времени капитан молчал, слушая истории хозяйки и поедая пирожок за пирожком, но слушать ее было сплошное удовольствие. Тревога Балма полностью рассеялась, в этой квартире он мог быть беззаботным маленьким мальчиком, который приехал гостить к бабушке, и это положение дел полностью его устраивало. Мадам Офелин рассказала о своей жизни – как она потеряла сначала сына, потом мужа и внука, на глаза ее наворачивались слезы, но она быстро их утирала и переводила разговор на жизнь Балма. Он испытывал огромное уважение к этой женщине: вынести столько страданий, пережить столько потерь, и после этого оставаться такой добродушной и внимательной к другим.

Она обладала удивительной силой, решимостью, которая била через край. Наедине с собой она наверняка страдала, печалилась, но, встречая гостей, переключалась на них и дарила им позитив, заряжала их своей энергией, отдавала каждому частичку своей прекрасной души. Потопы и бури, что встретились на ее пути, не смогли ее покорить, огонь в ней продолжал гореть, никакие стихийные бедствия не были в праве его погасить.

Она рассказала и о Трейси, о том, как они познакомились несколько лет назад, когда девушка заселилась в квартиру, о том, какая она хорошенькая и внимательная, о том, как хорошо она относится к старой мадам Офелин.

– Как-то раз мы вместе с Трейси встретили новый год. В тот раз я должна была отмечать праздник в кругу семьи, с внуком, но у него не получилось. Какие-то дела. Но я понимаю, жизнь молодая, много чего случается.

Она печально улыбнулась и предложила капитану еще пирогов. Балм отказался в третий раз, дело было в том, что он уже давно объелся. В начале он не отказывался от угощений, которые постоянно предлагала ему мадам Офелин, но потом его желудок запротестовал. «Первый раз за последний год я так сытно поел», – думал он.

– В тот раз ко мне зашла Трейси, и я сказала ей, что буду отмечать одна. Она опечалилась, но убежала по делам. Через час она вернулась в платье, неся в руках огромный торт и шампанское. Оказалось, она уходила переодеться и накупить всякого в магазине. Мы отмечали с ней вдвоем, болтали о жизни, а я показывала ей свои фотографии.

Балм взглянул на часы и начал поспешно готовиться к отступлению. Он пытался вести себя мягко, чтобы не расстроить добрую мадам Офелин. В итоге она приглашала капитана заходить к ней, когда ему вздумается, Балм с удовольствием согласился, а еще пообещал починить часы с кукушкой.

Капитан поблагодарил гостеприимную хозяйку и в очередной раз восхитился ее пирогами, – про себя Балм отметил, что таких вкусных он никогда не пробовал, – и вышел из ее квартиры с небольшим, но плотно набитым пирогами пакетом. Дверь затворилась, а Балм взглянул на номер квартиры и с благоговением улыбнулся.

Через пятнадцать минут он уже был в участке. Поезд они пропустили, но решили отправиться в Париж на вечернем, времени до него еще было предостаточно. Как только капитан увидел Трейси, он сразу понял, что сбылись худшие его предположения: на лице девушки, в каждой его черточке, застыла тревога.