Читать книгу Сесилия - - Страница 25

Никогда еще на сердце у Сесилии не было так легко. Ее жизнь прежде не казалась ей такой важной, а богатство таким полезным. По пути домой она вышла из портшеза, чтобы прогуляться в начале Оксфорд-стрит, и неожиданно столкнулась с тем стариком, чьи пламенные воззвания когда-то так удивили ее.

Он быстро шел мимо, но, узнав ее, остановился и сурово крикнул:

– Горда? Бездушна? Так скоро очерствела сердцем?

– Испытайте меня, если желаете!

– Уже испытал! – с негодованием ответил он. – И знаю, что вы порочны! Вы отказались меня принять, хотя я был вам другом! Я приходил к вам, но меня не пустили!

– Когда же, сэр? Я не слыхала, чтобы вы были у нас. Я бы не стала вам отказывать!

– Правда? И вы не горды? Не бездушны? Не очерствели сердцем? Тогда идите со мной, навестите униженных и нуждающихся, принесите утешение отчаявшимся!

Этот благородный призыв все же заставил Сесилию содрогнуться. Странности этого человека вызывали у нее опасения. Но ей было любопытно посмотреть, куда он ее приглашает, и выслушать его наставления, так что вскоре она поборола нерешительность, сделала слуге знак оставаться рядом и последовала за своим проводником.

Олбани в торжественном молчании шел до самой Своллоу-стрит, где остановился перед убогим домишкой и постучал. Человек, открывший ему дверь, ничего не спросил. Старик вошел, кивком позвал за собой Сесилию и заторопился наверх по узкой винтовой лестнице. Он поднялся на третий этаж и вошел в крохотную, скудно обставленную каморку. Здесь, к большому своему изумлению, Сесилия обнаружила премиленькую, модно одетую девушку, занятую мытьем фарфоровой посуды. Ей было не более семнадцати лет. Когда они вошли, та, явно смутившись, тут же оставила свое занятие, спрятала тазик под стол и попыталась зашвырнуть полотенце за стул.

Старик, быстро подойдя к ней, спросил:

– Ему лучше? Он будет жить?

– Он не должен умереть! – ответила девушка с чувством. – Но ему не лучше!

– Взгляните, – проговорил старик, указывая на Сесилию, – я привел ту, в чьей власти помочь вам облегчить горести, ту, которая живет в достатке, не ведает болезней и новичок в этом мире.

Девушка покраснела и смутилась:

– Вы очень добры ко мне, сэр, но я не нуждаюсь… Мне ничего не надо… У меня ни в чем нет недостатка…

– Бедное простодушное создание! – прервал ее старик. – Ты стыдишься бедности? Расскажи ей свою историю – точно, правдиво, откровенно. Подойдите, я познакомлю вас друг с другом!

Он взял руки обеих девушек и соединил их в собственных руках.

– Вы обе юны, вам предстоит мало наслаждаться, но много страдать.

Затем он обратился к Сесилии:

– Не откажите отчаявшейся в утешении. Она сирота, как и вы, хотя и не богатая наследница. Вы тоже лишились отца, но у вас есть друзья! Так поддержите ее – может, и она когда-нибудь поддержит вас?

С этими словами Олбани покинул каморку.

Некоторое время царило молчание. Сесилии было нелегко оправиться от изумления. Она думала увидеть людей, похожих на Хиллов, какое-нибудь бедное семейство, беспомощного страдальца или нищих ребятишек, но вместо них здесь была хорошенькая, чувствительная особа, которая выглядела столь же изумленной и смущенной. Она с беспокойством оглядывала свое жилище и робко взирала на гостью.

Сесилия, видя, какие чувства терзают девушку, ощутила прилив любопытства и сочувствия. Она промолвила:

– Должно быть, наше вторжение показалось вам странным, однако джентльмен, приведший меня сюда, видимо, хорошо вам знаком, и его странности простительны.

– Вовсе нет, сударыня. Я мало его знаю, но он очень добр и хочет мне помочь. Боюсь, он считает, будто дела наши хуже, чем на самом деле. Уверяю, сударыня, что бы он ни говорил, я вовсе не нуждаюсь, отнюдь…

Первоначальные сомнения Сесилии угасли, она избавилась от подозрения, что на ее чувствах захотят сыграть при помощи ухищрений и обмана, а потому как можно мягче ответила:

– Коль мы все-таки познакомились, нам не стоит расставаться так сразу, а лучше попытаться стать друзьями.

– Вы очень снисходительны, сударыня. Такая представительная, а пришли сюда, говорите о дружбе! Удивляюсь я на мистера Олбани! Он полагает, что чужие беды можно выставлять на всеобщее обозрение. И не понимает, какую боль причиняет этим…

– Мне жаль, что я вас огорчила! Но разрешите мне оставить маленькое свидетельство того, что мой визит – не просто неуместное вторжение.

Она достала кошелек, но девушка, обиженно отпрянув, возразила:

– Нет, сударыня! Вы ошибаетесь. Прошу вас, спрячьте кошелек. Я не побирушка!

Сесилия, в свою очередь задетая неожиданным отказом, некоторое время молчала, а затем произнесла:

– Я вовсе не хотела вас оскорбить. Прошу великодушно меня простить.

– Мне нечего прощать, сударыня, разве что мистер Олбани в этом нуждается, но на него бесполезно сердиться. Он не ведает, что многие скорее будут голодать, чем попрошайничать.

– И вы из их числа? – улыбнулась Сесилия.

– Нет, сударыня! Я не настолько хороша. Но у моих родных больше стойкости и силы духа. Я бы хотела походить на них!

Пораженная откровенностью и простотой этих слов, Сесилия почувствовала горячее желание помочь девушке.

– Простите, но я не могу уйти так просто. Если денежное пожертвование вы отвергли, то скажите, какую помощь согласились бы принять.

– Вы очень любезны, сударыня, но мне ничего не нужно.

– Но вы должны позволить мне помириться с вами перед тем, как я уйду. Можно я дам вам свой адрес и вы окажете мне честь, навестив меня?

– О нет, сударыня! Мой родственник болен, я не могу его оставить.

– Надеюсь, вы не единственная его сиделка? На вид вы не очень-то выносливы, чтобы выполнять такие обязанности. У него бывает лекарь? За ним хорошо ухаживают?

– Нет, сударыня, лекарь не бывает, и никакого ухода за больным нет.

– Возможно ли, чтобы вы отказывались от помощи в таком положении? Вы должны принять пожертвование – если не ради себя, то ради него.

– А что, если он не возьмет денег? Что, если он скорее умрет, чем позволит кому-то узнать о своих затруднениях?

– Он ваш отец?

– Нет, сударыня, отца уже нет в живых. Это мой брат.

– И чем он болен?

– У него лихорадка.

– У него лихорадка, и нет врача! А вы уверены, что он не заразен?

– О да, совершенно уверена! Я отлично знаю, отчего он болен.

– И отчего же? – воскликнула Сесилия, вновь беря ее за руку. – Прошу, доверьтесь мне.

– Причина его болезни – старая рана, которую толком не залечили.

– Рана? Он был в армии?

– Нет. Ранен на дуэли.

– На дуэли? – воскликнула Сесилия. – Прошу вас, назовите его имя!

– О, этого я не должна вам говорить! Его имя теперь большая тайна, пока он находится в таком убогом месте. Он скорее умрет, чем допустит огласку.

– Надеюсь, его имя не мистер Белфилд?

– О небо! Так вы его знаете?

Девушки в изумлении воззрились друг на друга.

– Значит, вы, – проговорила Сесилия, – сестра мистера Белфилда? А мистер Белфилд болен, его рана не залечена и он остался без всякой помощи!

– Но кто вы, сударыня? И откуда вы его знаете?

– Моя фамилия Беверли.

– Ах, – воскликнула мисс Белфилд. – Боюсь, я натворила бед! Если брат узнает, что я его предала, то никогда меня не простит.

– Не тревожьтесь, не узнает. Он теперь в деревне?

– Нет, в соседней комнате.

– Но почему хирург, который пользовал мистера Белфилда, перестал его посещать?

– Теперь бесполезно что-либо скрывать от вас. Брат его обманул, сказал, что уезжает из города, чтобы избавиться от него.

– Но что подтолкнуло его к столь странному поступку?

– То, чего вы, сударыня, надеюсь, никогда не узнаете, – бедность! Он не берет в долг, если не знает, как вернуть.

– Но что для него можно сделать? Нельзя позволить болезни затянуться! Согласен он или нет, мы должны найти способ ему помочь.

– Боюсь, это невозможно. Один из его друзей уже разыскал его и написал ему приветливое письмо, но брат не ответил.

– Что ж, – сказала Сесилия, – не буду вас задерживать. Завтра утром я, с вашего позволения, приду опять. Надеюсь, вы разрешите мне попытаться помочь.

– Если бы это зависело только от меня! – ответила девушка. – Теперь я знаю, кто вы. Полагаю, мне не пристало быть слишком щепетильной, я ведь не такого тонкого воспитания, как братец.

Сесилия вновь постаралась утешить девушку, а затем ушла.

Это маленькое происшествие очень ее огорчило. Оказалось, что мистер Белфилд жестоко поплатился своим здоровьем и благополучием, и она подумала, что теперь обязана изо всех сил стараться облегчить его страдания.

Его сестра весьма заинтересовала Сесилию. Молодость и безыскусность манер мисс Белфилд возбуждали желание быть ей полезной. Сесилия вновь пожалела, что до сих пор не получила назад свои двести фунтов. То, что ей удавалось сберечь, совсем не соответствовало суммам, которые она хотела жертвовать. Она с нетерпением ждала наступления совершеннолетия. Благородные мечты о будущей жизни с каждым днем занимали в ее мыслях все больше места.