Читать книгу Сесилия - - Страница 8

Так прошло несколько дней. Утренние часы, как правило, посвящалось сплетням, покупкам и нарядам, вечера проводили в общественных местах или на многолюдных званых вечерах. Мистер Арнот почти постоянно находился на Портман-сквер. Ночь, правда, он проводил у себя, но столовался всегда у мистера Харрела и сопровождал сестру и Сесилию во время их визитов и прогулок. У него был замечательный нрав – кроткий, серьезный, благожелательный, хотя, пожалуй, излишне педантичный и степенный, а потому с ним общались скорее по обязанности, чем с удовольствием. Очарование Сесилии властно и глубоко проникло в его сердце. Его чувство напоминало скорее обожание, чем любовь. Почти не питая надежд на взаимность, бедняга даже сестре не обмолвился ни словом. Он довольствовался тем, что видит и слышит Сесилию, а о большем и не мечтал.

Сэр Роберт также был частым гостем на Портман-сквер, где обедал почти каждый день. Сесилия стала беспокоиться за миссис Харрел, когда поняла, что лучший друг ее мужа – беспринципный мот и заядлый картежник.

Девушка скоро пресытилась круговоротом надоевших развлечений и начала жалеть, что покинула родной край, лишившись бесед с мистером Монктоном, а главное – общества миссис Чарльтон, у которой долго и счастливо жила в Бери. Вскоре она отказалась и от надежд возродить дружбу с миссис Харрел: было ошибкой принять милую детскую привязанность за настоящее зрелое чувство.

По зрелом размышлении Сесилии стало стыдно: нечего роптать и дуться, когда другие считают ее положение достойным зависти. Она решила составить план поведения, который будет отвечать ее вкусам полнее, чем пустота теперешней жизни, и найти достойное применение своим богатствам, свободе и возможностям. В ее представлении вскоре возник образ счастливой жизни – разумной и вместе с тем утонченной. Для начала она вознамерилась стать хозяйкой собственного времени и прекратить все ненужные знакомства, не приносившие ни пользы, ни удовольствия. Далее ей предстояло проявить вкус и проницательность в выборе друзей. Придерживаясь этих правил, она вскоре сможет освободиться от толпы докучливых визитеров и посвятить досуг любимым занятиям – музыке и чтению.

Сесилия почувствовала, что выполнение подобного плана способно принести ей некоторое удовлетворение, и принялась обдумывать, что ей следует сделать для других. Могучее чувство долга и пылкое стремление к справедливости были главными ее свойствами. Воображение рисовало ей немало утешительных сцен. Вот она помогает сироте, утешает вдову, удерживает от греха слабую душу, страшащуюся нужды, спасает от позора гордого борца с бесчестьем. Эти картины увлекли и захватили ее.

Но план не мог быть приведен в исполнение немедленно. Обществу избранных, о котором мечтала Сесилия, не было места в этом доме: она может иметь свои предпочтения, но отвергать остальных нельзя. Для щедрой благотворительности тоже не нашлось возможностей. Тут требовались собственный дом и свободное распоряжение состоянием, которые она могла получить лишь по достижении совершеннолетия. Правда, до него оставалось всего восемь месяцев, пока же она собиралась заняться улучшением своего плана и подготовкой к его выполнению.

Поэтому первым ее желанием было покинуть дом мистера Харрела. Воля дяди обязывала Сесилию до достижения совершеннолетия находиться в доме одного из опекунов, но она сама могла выбирать, у кого именно жить. Поэтому девушка решила посетить двух остальных, познакомиться с их привычками и образом жизни и по возможности определить, где ей будет лучше. Однако она не хотела заранее объявлять о своих намерениях, думая признаться во всем, лишь когда сделает выбор.

О своем появлении в столице мисс Беверли сообщила обоим опекунам наутро после приезда. Она была почти не знакома с ними: с мистером Бриггсом они последний раз виделись, когда ей было девять лет, а с мистером Делвилом не встречались так давно, что и не припомнить.

Наметив действия по выполнению своего нового плана, Сесилия в то же утро хотела попросить у миссис Харрел карету, чтобы не откладывая ехать к опекунам с подготовительными визитами. Но когда она спустилась к завтраку, твердое решение уехать сменилось у нее радостью при виде мистера Монктона, только что прибывшего из Суффолка.

Мистер Монктон ликовал еще больше, особенно потому, что был принят с неподдельным восторгом, однако скрыл ликование и потому казался менее обрадованным встречей, не позволив себе ни одного лишнего слова или взгляда сверх того, что допускается обычной учтивостью. Он возобновил знакомство с миссис Харрел, которое в Бери поддерживал лишь ради Сесилии и прервал сразу после свадьбы мисс Арнот. Затем Сесилия представила ему брата миссис Харрел, после чего завязался весьма интересный для дам разговор, касавшийся бывших знакомых и соседей. Мистер Арнот в нем почти не участвовал. Радость, с какой Сесилия встретила мистера Монктона, возбудила в нем невольную, но весьма болезненную зависть. Конечно, он не догадывался о тайных намерениях этого джентльмена; явных причин для подозрений не было, а прозорливостью мистер Арнот не отличался. Кроме того, он знал, что мистер Монктон женат, и потому не ревновал. Но Сесилия улыбалась своему другу, и мистер Арнот чувствовал, что готов пожертвовать всем на свете, лишь бы удостоиться столь же очаровательной улыбки.

Мистер Монктон оказался куда более проницателен. Мистер Арнот явно тревожился, а о чем именно – откровенно свидетельствовал его настороженный взгляд. Коль скоро у молодого человека имелась возможность подолгу видеться с такой девушкой, как Сесилия, нельзя было ждать ничего иного, и мистер Монктон счел эту влюбленность неизбежной. Оставалось только выяснить, какой прием встречает мистер Арнот у прекрасной чаровницы. Вскоре стало ясно, что Сесилия обращает на мистера Арнота так мало внимания, что, по-видимому, и не догадывается о его чувстве.

Втайне мистер Монктон беспокоился ничуть не меньше своего соперника. Он не считал его значительным кандидатом на ее руку, но опасался этой близости к Сесилии. Девушка могла привыкнуть к его ухаживаниям и в конце концов принять их. К тому же ее давний друг понимал, какое значение имеет влияние миссис и мистера Харрел.

Когда мистер Монктон наконец откланялся, утро уже кончалось, а он так и не нашел возможности поговорить с Сесилией. Но, поскольку миссис Харрел пригласила его на обед, он надеялся, что удача улыбнется ему днем. Да и Сесилии хотелось обсудить с мистером Монктоном свой план и узнать его мнение.

Однако, когда мистер Монктон приехал к обеду, он увидел, что ему опять не повезло: здесь был уже не только мистер Арнот, но и сэр Роберт Флойер. Обнаружилось, что и тот и другой не спускают с Сесилии глаз. Мистер Монктон не стал сидеть сложа руки: появление баронета заставило его проницательный ум напряженно заработать. Взгляд сэра Роберта, постоянно устремленный на Сесилию, доказывал, что тот не остался равнодушен к ее красоте, но отсутствие каких бы то ни было стараний заговорить с нею и неизменная самоуверенность решительно свидетельствовали о безразличии, не походившем на любовное волнение. В поведении Сесилии мистер Монктон не нашел ничего, что могло бы его удивить: это беззастенчивое рассматривание сердило ее, но она держала себя в руках.

Итак, визит не доставил ему удовольствия. Сразу после обеда дамы должны были ехать в гости, и джентльменов не позвали к чаю. Но перед тем как покинуть столовую, мистер Монктон все же условился с Сесилией и миссис Харрел, что завтра утром будет сопровождать их на репетицию новой оперы.