Читать книгу Прерванная вечность: Детектив страсти - - Страница 7

Старая фотолаборатория, располагавшаяся в подвале здания на Вайн-стрит, пахла проявителем, пылью и прошлым. Здесь, под трескучими лампами с красным фильтром, память обретала форму. Джек Харпер пришёл сюда сразу после короткого сна и ещё более короткого кофе. В его кармане – пленка из камеры Изабель Монро. Он чувствовал её вес, будто это был не просто кусок целлулоида, а свиток с пророчеством.

Он не был фотографом, но за годы службы в полиции научился работать с тёмной комнатой. Его друг, старый криминалист Джин Питерс, научил его не только разбираться в фокусах и экспозиции, но и видеть то, что скрывается за очевидным. Питерс умер три года назад. Инфаркт. Но голос его звучал в голове Джека всякий раз, когда он включал красную лампу и погружал кадры в проявитель: «Смотри не в центр. Смотри по краям. Истина всегда прячется на периферии».

Он аккуратно достал пленку, бережно зажал её в катушку и начал процедуру: проявитель, фиксаж, промывка. Всё шло автоматически, как ритуал. Но в груди – напряжение, как перед выстрелом. Он знал, что увидит на этих кадрах не просто Изабель. А, возможно, её убийцу.

Плёнка была длинной. Кажется, около тридцати шести снимков. Он повесил её сушиться, потом начал печатать. Один за другим.

Сначала – банальные кадры: гардероб, зеркало, макияж. Изабель, улыбающаяся в гримёрке. Улыбка красивая, но в глазах – тень. Неустойчивая, как шторм за стеклом. Затем – кадры с вечеринки. Светская суета, актёры, продюсеры. Он узнал некоторых: режиссёр Эллиот Слоун, оператор с бесцветными глазами – Джонни Риверс, и… Амелия. На одной из фотографий она стояла чуть позади Изабель, держала бокал и смотрела прямо в камеру. Словно знала, что её снимают.

Он задержал взгляд на этом кадре дольше обычного. Чёрно-белая копия Амелии выглядела почти суровой. Неулыбчивой. Совсем не той, какую он видел в телефонной будке под дождём.

Следующие кадры – темнее. Зернистость росла. Свет падал с одного прожектора, а остальное тонуло в тени. Похоже, это был репетиционный зал или студийный коридор. Силуэты. Один из них – мужской. Высокий, широкие плечи, лицо не видно – повернулся в сторону, будто прячется. Второй кадр – тот же человек, но ближе. На лацкане пиджака – значок. Маленький, но различимый. Джек поднёс снимок к свету.

Буква «R». Или «B». Может быть, и то, и другое, если учесть игру света.

Следующий кадр – Изабель, отступающая от этого человека. Рот приоткрыт, будто она говорит. Или кричит? Сцена застывшего напряжения. Он почти чувствовал, как в воздухе повисла опасность.

– Что ты видела? – пробормотал он. – И чего боялась?

Он продолжил проявку.

Последние кадры – тревожные. Один – пустой коридор. Другой – ручка двери. Потом – тёмное пятно, будто объектив зацепил пальто. И последний – частично засвеченный снимок. Чёрные разводы, но в центре – четкий силуэт. Мужчина у окна. Вид со спины. Куртка из плотной ткани, возможно, твид. И снова – значок. Джек наклонился ближе. Теперь он уверен – это буква «R». В круге. Он взял лупу. Подтвердилось. Это не просто буква. Это эмблема.

«Redwood Pictures».

Он выпрямился, сердце стучало быстрее. Redwood Pictures – киностудия, некогда знаменитая, сейчас переживающая второй рассвет под руководством влиятельного продюсера Уинстона Крейна. Крейн – старый лис. Его фамилию знали все в Голливуде, но никто не знал его по-настоящему. А теперь – он появляется на снимке, сделанном незадолго до смерти Изабель.

Джек прижал снимки к стене. Простая доска превратилась в карту разгадки. Он стал прикалывать фотографии булавками, связывать нити: Изабель – Амелия – неизвестный с эмблемой Redwood – страх в глазах. Снимки складывались в историю, но без финала.

Он бросил взгляд на часы. Половина второго. Снаружи всё ещё моросил дождь.

Он вернулся домой только под утро. Пальто промокло насквозь, как и его мысли. Комната в отеле «Рузвельт» встречала его гулкой тишиной и запахом одиночества. Он включил радио – чтобы не сойти с ума от собственного дыхания. Джаз лениво потек из колонок.

Раздался стук.

Один.

Пауза.

Второй.

Он открыл дверь. Там стояла Амелия.

Пальто на ней было тёмным, мокрым. Волосы прилипли к лицу. В руке – сигарета, не зажжённая.

– Я не могла спать, – тихо сказала она.

Он отступил в сторону, пропуская её внутрь.

– Я нашёл кое-что на плёнке, – сказал он, когда дверь за ней закрылась. – Тебе стоит это увидеть.

Он показал ей снимки. Она смотрела молча. Лицо – без реакции, но пальцы побелели.

– Ты его знаешь? – спросил Джек, указывая на фигуру у окна.

– Я догадываюсь.

– Крейн?

Она кивнула. Глухо. Как будто имя было тяжёлым.

– Я работала с ним два года назад. На проекте, который так и не вышел. Он всегда был… опасен. Не открыто. Но ты чувствовал – он держит поводки. Даже когда улыбается.

– Изабель была с ним?

– Я не знаю. Она никогда не говорила прямо. Но иногда приходила с лицом, как после пощёчины. Только не физической.

– Думаешь, он мог её убить?

Амелия посмотрела на него.

– Думаю, он не остановится, если кто-то помешает ему.

Джек выпрямился.

– Значит, он и есть следующий пункт в моём списке.

Она взяла его за руку.

– Ты должен быть осторожен, Джек. Крейн – это не человек. Это система. Он играет по другим правилам.

– Тогда пора их поменять.

Когда она ушла, было уже светло. Над Голливудом вставал новый день – и приносил с собой новые тени. Джек собрал фотографии в папку. У него появился следующий шаг. Он отправится в Redwood Pictures. В лощёные коридоры лжи, где за улыбками скрываются зубы.

Он закурил.

В этот раз – медленно. Как будто каждая затяжка была выбором. Вдохнуть. Выдохнуть. И идти дальше.

Ведь фотоплёнка рассказала не всё. Но достаточно, чтобы начать бояться.