Читать книгу Проклятие книжного бога. Город Ирий - - Страница 6

Воздух – плотный, как в аквариуме,где уже неделями не меняли воду. М лежала на боку, и всё тело казалось чужим, как после аварии. Только имплант мерцал – мягким голубым светом в глазу.

«Сессия завершена. Команда: 6/6. Задание: активировано».

«Ожидайте инструкций».

Она очнулась на холодной земле

Медленно, с усилием, как будто тело не было её – как будто оно принадлежало кому-то, кто умер и не успел передать права на жизнь.

Под спиной – жёсткая почва, усыпанная иглами сосен и влажной листвой.

Сквозь кроны пробивался блеклый свет, бледный, неестественный, как лампа, забытой в глубине сна.

Лес – был слишком тихим.

М дышала – неровно, коротко.

Как будто училась этому заново.

Она подняла взгляд – небо было чужим.

Не чернильным, не золотым, не залитым багрянцем заката, как в деревне.

А просто серым, как пыль.

Обычным.

Настоящим.

Сначала она подумала: она умерла.

Но боль в груди – была реальна. Пустота от вырванного сердца , никогда не знавшего настоящий дружбы.

Сухость во рту.

Запах лесной гнили.

Тяжесть во всём теле.

Это… не симуляция.

Она медленно перевернулась на бок.

Деревья вокруг стояли, как стражи – мрачные, покрытые лишайником.

На запястье – больше не было венка.

На лице – не было поцелуев солнца.

Она вспомнила нож.

Руки друзей.

Взгляд Кей.

«Ты ведь знаешь, что делать.»

И как она не сделала.

Она посмотрела на ладони – те самые, что держали клинок.

Они были пустыми.

«Это не было настоящим. Но я была. Я – была настоящей.»

И тогда в её голове – щелчок.

Будто замок отдал щепотку памяти.

Она вспомнила, как держала Кей за руку.

Как смеялась с Радой. Как Ди смотрела на неё с сомнением, но – всегда была рядом, поддерживала.

Как она всё это чувствовала.

По-настоящему. Все было другим. Она была счастлива？Не потому ли , что у нее были друзья? Так вот как ощущается настоящая дружба…или могла бы ?

«Даже если это был сон, он был лучше, чем вся моя жизнь до этого.»

Она встала.

Ноги дрожали, как у ребёнка.

Тело ломило, но оно было живо.

Сердце – билось.

Сзади, среди деревьев, шевельнулась тень.

М замерла.

Но шагов не последовало.

Только тишина, и запах настоящего мира – сырой, тяжёлый, но по-своему знакомый. Она медленно поднялась, прижимая руку к рёбрам. Болело. Всё болело. Но она была жива.

Не в деревне. Не у алтаря. Всё это… было не по-настоящему.

И всё же – фальшивые воспоминания пульсировали внутри, будто отпечатки ожогов.

Шаги.

Она вздрогнула и обернулась.

– Нашла, – раздался голос.

Из-за деревьев вышла Кей. Вся в пыли, волосы собраны в торопливый узел.

Она посмотрела на М и лишь коротко кивнула.

– Остальные уже собираются. Меня отправили за тобой.

М молча кивнула.

Кей не улыбалась.

Не обнимала.

Не спрашивала: «Ты в порядке?»

Она просто пришла. Потому что так было нужно.

Потому что в протоколе появилась отметка: «участник №6 обнаружен».

И всё же – внутри М дрогнуло что-то странное. Почти нежное.

Раньше она считала Кей навязчивой. Слишком шумной. Слишком эмоциональной…

Но теперь…

Вспоминался тот день – в деревне. Венок. Лето. Пироги.

Всё было иллюзией.

Но чувства – нет.

– Пошли, – сказала Кей. – Нас ждут. Новое задание.

– Что за задание? – голос М всё ещё был чужим.

– Что-то про уран и лабораторию. Позже скажу. Сейчас – главное, чтобы мы все были на месте.

М встала. И в первый раз за долгое время – сама захотела взять инициативу в общении, возможно даже первый раз в жизни.

Она не была её подругой.

Не сейчас.

Но, может быть… сможет ею стать.

Тропинка вела их к опушке, где уже были остальные ребята. М шагала рядом с Кей, чувствуя, как каждый вдох сковывает грудь, а сердце колотится словно в клетке. Внутри всё дрожало от напряжения – страх заговорить, страх показаться слабой, страх быть отвергнутой.

Она знала – должна попытаться. Но слова вязлись в горле, и мысли метались, словно пчёлы в улье. Почти на грани панической атаки М, собрав всю волю, прервала молчание:

– Ты… ты не была в деревне на инициации, правда? – голос вырвался почти шепотом, дрожащим и рваным.

Кей повернула к ней голову, глаза слегка удивлённые, но мягкие.

– Нет, – ответила тихо. – Я не была там.

М сделала вдох, стараясь успокоиться, но внутри всё ещё бурлило.

– Там… – начала она, стараясь не задыхаться, – там был обряд. У меня был обряд. Ты знаешь… там нужно было…?

Кей кивнула, побуждая продолжать.

– Это… сложно объяснить, – сказала М, голос чуть крепче, – но… всё казалось настоящим, слишком настоящим. И там был ритуал, который надо было пройти. Я… я боялась, но… надо было. Очень боялась.

Кей смотрела на неё с неожиданной теплотой.

– У меня был другой, – ответила Кей, – тест крови. Чаши требовали больше и больше… Моя кровь не впитывалась, а вилась, как змея. И один из нас отказался… Чаша начала его пить.

М слушала, чувствуя, как страх постепенно отступает, заменяясь осторожным доверием.

– Я стала лидером, – тихо продолжала Кей. – Мне пришлось пожертвовать собой, чтобы спасти остальных.

М почувствовала, как слёзы подступают к глазам – от боли, от понимания, от того, что впервые смогла заговорить, и кто-то ответил ей как старой подруге, хотя они едва знали друг друга.

Кей улыбнулась – лёгкая, настоящая улыбка, которая пробудила в М чувство, что, возможно, они смогут пройти это вместе.

Медленно, но уверенно, их шаги ускорились – впереди уже ждали остальные.

Они шли тихо, чувствуя, как воздух становится тяжелее с каждым шагом. Наконец, тропинка вывела их на опушку. Тени их фигур казались длиннее и жёстче, чем раньше.

М сразу заметила: что-то в каждом из них изменилось. Ди уже не смотрела на неё с прежним отторжением и недоверием, будто М была прокажённой или проклятой. Теперь взгляд Ди был меньше полон страха, а больше – холодного любопытства, с едва заметным оттенком напряжённого ожидания.

Остальные, казалось, стали как будто более сосредоточенными, жёсткими – будто подслушанные мысли, что каждый из них готовится к чему-то смертельному. Даже те, кто раньше казался беззаботным, теперь излучали скрытую угрозу, будто изнутри их одолевала новая решимость – и готовность убивать, если потребуется.

Кей вышла вперёд, её движения были уверены, а голос звучал твёрдо и ясно:

– Координаты домика у южной опушки получили, – объявила она. – Там нас ждут все необходимые вещи для задания. Мы сейчас отправляемся.

Она быстро оглядела команду, словно измеряя каждого взглядом, и добавила:

– Делимся на группы и двигаемся осторожно. Нас не должны засечь.

М почувствовала, как холодок пробежал по спине – это не просто обычное задание. Что-то в этих людях и в самой атмосфере подсказывало, что впереди их ждёт нечто куда более опасное и непростое.

Но теперь у неё была Кей – та, которая, несмотря на всё, сумела заговорить с ней как со старой подругой. И это давало ей хоть немного сил двигаться дальше. Двигаться за ней и держаться как за спасательный круг.

***

Домик погружался в тишину, лишь светок ламп мерцал на стенах. На столе лежали шесть тяжёлых сумок, каждая – с аккуратным номером и биометрическим замком. Кей осторожно осмотрела все сумки и выбрала ту,на который был ее номер, она приложила палец к сканеру, и сумка бесшумно раскрылась.

Внутри – гладкие маски, словно сотканные не из силикона,а из настоящей кожи, они переливались в полумраке холодным металлическим блеском. Они были почти невесомыми, но при этом невероятно реалистичными: мельчайшие детали лица – от едва заметных родинок до тончайших пор кожи – воспроизводились с изумительной точностью. С масками в комплекте шли миниатюрные линзы с разными оттенками— они были не просто для маскировки, а настоящими произведениями технологического искусства, способными усиливать действие импланта, анализировать свет и скрывать истинные глаза носителя.

В комплекте к маскам прилагались тонкие накладки, которые фиксировались на веках под маской. Они слегка меняли выражение взгляда, делая лицо ещё более чужим и недоступным, словно закрывая за собой личность.

Силиконовые костюмы лежали аккуратно свернутые в сумках. Их текстура напоминала кожу морского существа – тонкая, но невероятно прочная. Некоторые были почти невесомыми, словно лёгкий шелк, другие – тяжелые, с добавленными утяжелителями и усиленными накладками на ногах. Для некоторых набор включал туфли на пять размеров больше, чем собственная нога – всё это делалось специально, чтобы изменить походку, глубину шага и рост, сделав невозможным любое точное вычисление по этим параметрам.

Особенно странными были костюмы с «асимметричной» конструкцией – где одна нога была утяжелена, а вторая почти невесомая. Ходить в таком было сложно, порой почти невыносимо, но со временем это проходило – и в результате походка становилась непредсказуемой, мешая даже самым искусным охотникам за головами определить носителя.

Перчатки, входившие в комплект, были произведением технологического искусства. Если их перевернуть, можно было увидеть, как по «венам» на поверхности словно течёт живая кровь – мерцающая, тёмная, с еле уловимым движением. При попытке проколоть костюм иглой из него начинала сочиться густая жидкость, внешне очень похожая на настоящую кровь,говорят, что она даже содержит искусственную ДНК. Никто не мог сказать наверняка, что это за субстанция – живой биоматериал, искусственный эликсир или сложная нанотехнология, но эффект был по-настоящему жутким и убедительным.

Каждый из них медленно доставал маску, прикасался к костюму – холод материала вызывал дрожь, словно они касались чего-то живого, и в то же время – чужого.

– Всё должно быть идеально, – прошептала Кей, надевая маску и скользя рукой по ней. – Мы не просто маскируемся – мы становимся ими.

Стены домика будто поглощали их дыхание, слушая, как они меняют обличья. В зеркалах отражались чужие лица – знакомые и вместе с тем пугающе далекие. Перед ними открывался мир обмана и масок, где каждый шаг и каждое движение могли стать решающими.

Медленно М сняла с маски защитную плёнку – холодный, почти влажный силикон касался кожи, словно маленький живой организм. Вздохнув, она провела пальцами по гладкой поверхности, которая обещала скрыть её лицо, но одновременно становилась барьером между ней и остальным миром. Она смотрела на костюм – тонкий, как вторая кожа, и холодный на ощупь. Колебалась, словно боясь, что, надев этот материал, перестанет узнавать своё тело. Внутри нарастало странное ощущение отрешённости.

Они переодевались молча. Как будто это был ритуал, известный всем с рождения. Кей первой сняла одежду, быстро и без тени смущения. Её движения были точными, сосредоточенными. За ней – Рада, Ками, Ди. Даже Раф, единственный парень в их отряде, действовал без тени колебаний. Он привычно расстегнул молнию своей формы, кинул её на кровать и принялся переодеваться, как будто делал это не впервые. Его тело – мускулистое, сухое, помеченное старым шрамом вдоль плеча – мелькало в тусклом свете окна, но никто не обратил на это особого внимания.

Он здесь был не просто частью команды. Он был «одним из». И его присутствие – не чужим, не лишним. Удивительным образом, никто не смущался. Никто не отводил глаз. Кей что-то коротко сказала, смеясь, закидывая в сторону старые брюки.

Но М стояла в стороне, сжавшись у своей сумки. Холод скользил по позвоночнику, словно кто-то сорвал с неё кожу, не прикоснувшись. Она тянула время. Пряталась за чужими движениями.

Руки не слушались. Всё вокруг происходило как-то не с ней. Будто из-за стекла. Тела переодевались, руки двигались, маски накладывались на лица. Всё было быстро, слаженно. И слишком обнажённо. Слишком телесно.

Она расстегнула одну пуговицу на куртке, но так и осталась в ней стоять, прикрывшись. Кто-то мельком посмотрел в её сторону – не с насмешкой, не с жалостью – просто по ходу дела. Но этого было достаточно, чтобы в горле встала пустота. Невозможность.

Ткань костюма в её руках была влажной и холодной, как чужая кожа. Она попыталась натянуть её поверх себя – прямо на одежду, в отчаянной попытке сохранить хоть что-то своё. Но костюм не слушался: прилипал, топорщился, скользил. Её движения стали неловкими, отчаянными, и кто-то (кажется, Ди) чуть фыркнул – не злобно, а просто удивлённо, как на странного зверька.

М отвернулась к стене, пытаясь скрыться, натягивая костюм дрожащими пальцами. Под тканью тело казалось ненастоящим. Она чувствовала, как исчезает под этой оболочкой, как стираются границы – между телом, костюмом и личностью.

Пока другие переговаривались, поправляли маски, помогали друг другу с замками на спине, она уже не слышала их. Всё слилось в шум, как будто вода залила уши. Всё, что оставалось – это не быть здесь.

Кей уже стояла у зеркала. Полностью переодетая, она казалась другим человеком – лицо под маской было новым, чужим, но голос пока что оставался знакомым. Двигалась она легко, уверенно, будто эта вторая кожа была ей родной.

М смотрела на неё, не в силах сделать шаг. Все остальные уже облачились: чужие лица, чужие тела, чужие манеры. В их глазах – лёгкое возбуждение, деловая сосредоточенность, готовность. В её – паника. Кожа будто стягивалась изнутри. Под ногами холодный пол. На руках – тяжесть костюма, влажного, живого. Она чувствовала, как он пульсирует, дышит, и не могла заставить себя прикоснуться к нему снова.

Кей вдруг резко обернулась. Замерла. Несколько секунд смотрела на М, потом шагнула к центру комнаты.

– Все выйдите, – сказала она. Не громко. Но так, что спорить не захотелось никому.

– Что? – обернулся Раф. – Мы же…

– Сейчас. Просто выйдите, – повторила Кей. Она смотрела только на М.

Молча, с лёгким недоумением, команда начала выходить. Раф пожал плечами, Ди что-то промямлила (кажется проклятье), но подчинилась. Один за другим, словно по команде, они исчезли за дверью. Остались только они вдвоём. Тишина снова заполнила комнату.

М сидела на краю койки, сжимая костюм, костюм безвольно свисал с её рук, как змея, сброшенная в приступе линьки.

Кей подошла тихо, почти неслышно, и, не говоря ни слова, опустилась на колени перед ней. М почувствовала, как внутри всё сжалось – слишком близко, слишком доверительно. И слишком страшно.

– Я помогу, – сказала Кей так, будто разговаривала с ребёнком, которого легко спугнуть. – Только если позволишь.

М кивнула, но её руки сжались ещё крепче.

– Просто… не смотри, отвернись – прошептала она. – Я не могу, если…

– Я не буду. Обещаю.

Кей встала поодаль и отвернулась. М осталась в тишине – только дыхание и слабый гул импланта в ухе.

Пальцы дрожали, когда она расстегнула одежда. Ткань соскользнула с плеч, затем – штаны . Футболка прилипла к телу, и, когда М её сняла, ей показалось, что она остаётся без кожи. Нижнее бельё – последняя преграда – казалось слишком откровенным даже для этого момента, но костюм нужно было надевать на голое тело. Иначе он не приляжет как вторая кожа.

Она сжала зубы. Медленно, затаив дыхание, избавилась от последних слоёв одежды, будто сбрасывая не просто вещи, а саму себя. Спину свело от холода и стыда. Хотелось спрятаться, исчезнуть, провалиться в пол.

Кей не двигалась.

М аккуратно натягивала низ костюма, стараясь не спешить, чтобы не порвать ткань. Материал холодил кожу, слегка прилипая к бедрам, но она справлялась – хотя руки дрожали. Когда низ оказался на месте, она попыталась подтянуть верхнюю часть, но костюм будто упрямо цеплялся, не даваясь дальше.

– мм… – вздохнула М, раздражённо и чуть смущённо.

– Всё в порядке? – голос Кей раздался за спиной. Он был мягким, но звучал слишком близко, слишком… ощущаемо.

М не ответила сразу. Она старалась не дрожать, но предательское напряжение выдавало всё.

– Мне… сложно, – наконец выдохнула она. – Он не надевается. Я… не справляюсь.

– Разреши помочь?

Тёплое дыхание Кей коснулось уха М, и та вздрогнула – не от страха, а от чего-то другого. От ощущения, что рядом – живое, тёплое тело, гораздо большее и спокойнее. Кей возвышалась над ней, почти прикасаясь грудью к её спине. М едва доходила ей до подбородка. Если бы Кей вытянула руку, она могла бы легко опереться на плечи М, как на подставку. Эта мысль вдруг обожгла её изнутри, и она сама не поняла, что именно ей стало – Стыдно? Беззащитно? Уязвимо? М невольно почувствовала себя ребёнком, маленькой и хрупкой рядом с ней.

В груди зашевелилось странное, неуловимое чувство – смесь стыда и доверия, уязвимости и странного облегчения.

М уже давно перестала понимать, где начинается её тело, а где заканчивается страх. В этот момент Кей плавно обняла её сзади. Высокое, крепкое тело Кей окутало М своей теплотой и лёгким давлением, почти как защищающая оболочка. При этом глаза Кей были закрыты – словно она полностью сосредоточена на ощущениях, на каждом движении, будто выслушивает дыхание М и нежно отвечает на него.

Руки Кей осторожно провели по спине М, касаясь сначала ткани, а потом – нежной кожи под ней. Медленно, будто нежно гладя, Кей помогала подтянуть верх костюма, устраняя сопротивление ткани и сомнения М.

– Просто доверься, – прошептала Кей прямо у уха, и дыхание её было тёплым, мягким, окутывающим.

М почувствовала, как сердце забилось сильнее, а щеки залила лёгкая жара. Она смутилась ещё сильнее, ощутив, как Кей прижимается лбом к её затылку, словно оберегая.

– Готово, – тихо сказала Кей над ухом, не открывая глаз и отстранилась опять на несколько шагов,давая М возможность разобраться с одеждой.

Костюм, словно оживший механизм, начал постепенно активироваться – тонкая ткань впитывала движения М, но отдача была совсем не такой, как она ожидала. Она подняла руки перед собой, но пальцы казались будто сделаны из чугуна – тяжёлыми, неподатливыми. Каждое движение требовало усилий, которых не хватало.

Попробовав пошевелить ногами, М почувствовала, как мышцы будто заполняет невидимая тяжесть. Каждая попытка заставить конечности двигаться свободно превращалась в борьбу с собственным телом.

– Почему так трудно… – пробормотала она, дыхание сбивалось, руки дрожали.

Несмотря на это, М попыталась надеть походную одежду поверх костюма – куртку, штаны, ботинки. Но пальцы едва слушались, и ткань не складывалась так, как должна была. Она запуталась в рукавах, застёжках и молниях, и то и дело рука соскальзывала с ткани, как будто сама одежда сопротивлялась.

– Кей… – тихо позвала М, голос дрожал, и в груди поднималась волна смущения. – Открой глаза, пожалуйста.

Кей сделала глубокий вдох и медленно раскрыла глаза. В их взгляде читалась мягкая сосредоточенность и тихое понимание. Между ними повисла невысказанная поддержка.

Глаза Кей сразу заметили неровности в одежде М: рукава куртки перекрутились, молнии застёгнуты криво, ткань смялась в складках. Без слова она осторожно провела ладонями по рукавам, словно разглаживая складки на тонкой ткани, руки мягко и уверенно расправляли ткань.

Пальцы Кей легко коснулись застёжек, застегнули их аккуратно, не торопясь, с нежностью, будто каждый жест был актом заботы. При этом её прикосновения несли в себе поддержку – словно говоря без слов: «Ты не одна. Всё будет хорошо».

М почувствовала, как напряжение, которое сковывало её тело, начало спадать. Каждое прикосновение словно растапливало лёд внутри, наполняя теплом и безопасностью. Её дыхание выравнивалось, сердце стало биться ровнее.

М на миг закрыла глаза, глубоко вдохнула и почувствовала, как тело расслабляется – впервые за долгое время. В этот момент мир вокруг словно замедлился, оставив только тепло и тихое присутствие рядом.

– Ты справилась очень хорошо, – тихо сказала Кей. – Я горжусь тобой.

М едва слышала эти слова – не потому что они были тихими, а потому что внутри что-то резко сжалось. Горло будто затянула невидимая петля, грудь сдавило, как от внезапного удара изнутри. В глазах защипало.

«Горжусь тобой»…

Эти слова звучали так просто. Спокойно. Почти буднично. Но для неё они были как раскалённая игла, вонзившаяся прямо в сердце – неожиданная, болезненная и одновременно исцеляющая. Будто Кей случайно прикоснулась к самой ране, о которой М давно забыла. Или пыталась забыть.

Никто так не говорил ей раньше.

Не с такой мягкостью. Не без условий. Не за успех, не за нужный результат. Просто – потому что она есть. Потому что она старалась. Потому что она справилась.

Её плечи чуть дрогнули. Она упрямо моргнула, не позволяя слезам прорваться, но внутри всё трещало – от нежности, от стыда, от незнакомого чувства, которое хотелось спрятать и в то же время прижать к себе.

Зачем она это сказала? Почему это было так важно?

М не знала, как принять это. Она не привыкла к похвале – по-настоящему искренней, тёплой, человеческой. Изредка ее хвалил отец,когда был в адекватном состоянии за достижения в обучении механики и починке часов. А может она просто забыла что такое искренняя похвала？

Обычно даже тень ей говорила: «Могла бы лучше», «Вот теперь не мешай», «Само собой, ты должна».

А теперь – «Я горжусь тобой».

И от этого хотелось провалиться сквозь землю. Или – наоборот – остаться здесь навсегда, просто чтобы ещё раз это услышать.

Она закрыла глаза, пытаясь сохранить эти слова внутри. Они были слишком ценными, чтобы их отпустить.

М всё ещё стояла, едва дыша, когда Кей мягко убрала руки и отступила на шаг. Внутри всё ещё дрожало – от слов, от прикосновений, от того, как близко она оказалась к чувствам, которые пыталась прятать годами.

Молча, с осторожностью, будто не желая разрушить хрупкий покой, М потянулась к маске. Её пальцы всё ещё чуть дрожали, но теперь не от слабости – от осознания того, что она справилась. Что рядом был кто-то, кто не усомнился в ней.

Маска холодила ладони. Она поднесла её к лицу, вдохнула глубоко и приложила – гладкая поверхность легла на кожу, замкнулась вокруг, обвила новой копной волос ее собственные косы и прилипла. Привычный щелчок, затем мягкий шорох – и её отражение в зеркале уже не было прежним.

Теперь она выглядела частью чего-то большего. Тень, боль и тревога прятались под гладким слоем. Осталась только форма – собранная, готовая, молчащая.

Кей, стоявшая у двери, кивнула, взгляд её был уже чуть строже – спокойный, но деловой.

Она задержалась у порога лишь на мгновение, глядя на М. В её взгляде было что-то невысказанное – как тихая благодарность или обещание. Потом она вышла, дверь за ней скользнула почти бесшумно.

Прошло не больше пары минут, когда она вернулась. За ней – остальные.

Домик снова наполнился шагами, голосами, движением. Но все они были уже другими.

Одетые в костюмы, они уже не были собой.

Ткань обтягивала тела как вторая кожа, сливаясь с каждым движением. Маски впечатывались в лицо с лёгким, почти болезненным щелчком, будто отметкой: ты больше не ты. Затем – короткая вибрация вдоль шеи, позвоночника, черепа. Костюмы активировались. Воздух наполнился еле слышимым электрическим гудением.

На внутреннем интерфейсе, прямо перед глазами, всплыли окна с надписью:

«Активация завершена. Легенда внедрена.»

Каждому из них была назначена новая роль. Персона, созданная заранее. Имя, возраст, история. Даже поведение, жесты, мимика – всё прописано. Теперь это – они.

[01] Кей → Доктор Эльза Вебер

Возраст: 29

Специальность: радиохимик, эксперт по нестабильным изотопам.

Легенда: руководитель группы стажёров, связана с куратором проекта. Допуск – максимальный.

[02] Ками → Мириам Хольцер

Возраст: 32

Специальность: технический оператор, работа с контейнерами урановых отходов.

Легенда: участник ликвидации на заражённых объектах. Есть дисциплинарное прошлое. Должен держаться в тени.

[03] Рада → Люсия Беккер

Возраст: 27

Специальность: биохимик, мутации тканей при радиации.

Легенда: научный советник по биоэтике.

[04] Раф → Винсент Майер

Возраст: 40

Специальность: дата-аналитик, специалист по аномалиям дозовых нагрузок.

Легенда: подключён к серверной части комплекса. Ведёт скрытую съёмку структуры объекта.

[05] Ди → Анна Грубер

Возраст: 34

Специальность: психиатр, радионеврология.

Легенда: сопровождающий персонал для студентов, пострадавших от воздействия урана.

[06] М → Лена Коль

Возраст: 20

Специальность: лаборант, фотонные искажения.

Легенда: младший специалист, прикреплённый к команде.

Они стояли перед зеркалами. Их отражения были чужими – лица скрыты, движения уже не принадлежали им. Даже повороты головы, даже то, как они дышали… всё стало другим.

Они ушли.

И больше не вернутся – пока не закончится эта миссия.

Кей заговорила первой – и голос, что сорвался с её губ, был уже не её.

– Пора выдвигаться.

Тон стал ниже, глуше. В голосе звучал едва уловимый немецкий акцент. Как будто говорила не она, а образ, встроенный внутрь. Чужой, но уверенный.

Ками фыркнула. Обычный звук – только теперь он прозвучал как низкое мужское ворчание. Она тут же тронула горло, будто проверяя:

Это вообще я?

– Чёрт… – пробурчала она. – Смешно слышать себя как кого-то другого.

М почувствовала, как по позвоночнику пробежал холод. Она тоже попыталась что-то сказать – и едва узнала свой голос. Он прозвучал чуждо, глухо, словно пропущенный через фильтр. В интонации скользил тот же немецкий оттенок. Даже дыхание казалось запрограммированным.

Костюмы работали глубже, чем казалось. Они корректировали не только осанку и жесты – имплант вмешивался в речь, дикцию, модуляцию эмоций. Стирая всё лишнее.

Стирая «себя».

Один за другим члены группы начали проговаривать базовые фразы.

«Меня зовут…»

«Мы выдвигаемся…»

«Да, поняла…»

Звучание голосов стало одинаково незнакомым. Даже улыбки выглядели иначе. Натянутые, как чужие маски.

М осталась стоять в стороне. Она смотрела в зеркало – и видела не себя.

Женщина с узкими скулами. Родинка у подбородка. Светлые волосы. Холодные голубые глаза.

Это лицо дышит с тобой. Моргает с тобой.

Но оно – не твоё.

– М? – позвала Кей. Голос был чужим, но в нём всё ещё оставалось что-то настоящее. Что-то – её.

М попыталась ответить.

– Я… иду.

Одетые в походную одежду, они выглядели как обычные туристы.

Куртки, ботинки, рюкзаки – всё было выверено до мелочей. Ни одной детали, выдающей цель визита. Только идеально собранные образы для новой жизни.

Они взяли сумки с личными вещами немцев – выданную одежду, документы, мелкие аксессуары, которые должны были завершить их «легенды». Потом молча вышли из домика.

На внутреннем интерфейсе у каждого мигнула новая отметка:

«Маршрут проложен. Точка входа: Транспортный узел A-7»

Они двинулись через лес.

Чаща была густой, влажной, наполненной ароматом хвои и гнилых листьев.

Кто-то слабо задел ветку. Кто-то чуть заскользил на влажной земле.

Но никто не проронил ни слова.

Шли быстро. Точно. Как будто их давно ничто не связывало.

Прежней группы – не существовало. Не осталось ни шуток, ни взглядов, ни тени прежних разговоров.

Только тишина. Только миссия.

М шла чуть позади, молча. Её глаза то и дело поднимались к спине Кей.

Она словно ловила себя на этом – украдкой, мимолётно. Но взгляд возвращался снова и снова.

Там, где исчезало своё, оставалось её спокойствие.

Кей была якорем. Напоминанием, что под слоями масок и костюмов ещё кто-то жив.

Внезапно Кей остановилась и заговорила – голос её стал чётким, твёрдым, лишённым прежней мягкости.

– Мы – специалисты из Германии. Работаем по контракту с совместной исследовательской программой в рамках международного соглашения по контролю урановых объектов.

Профиль: нестабильные изотопы, радиохимия, поведенческие отклонения в изолированных средах.

Тон её был ровным, будто отчёт перед комиссией. Остальные молча слушали. Ни одного лишнего движения. Каждое слово будто накладывало новый слой на их личности.

– Объект, на который мы направляемся, – бывшая учебная база на базе промышленного реактора, расположенная в горах. До недавнего времени станция работала как тренировочная площадка для студентов-физиков.

Два месяца назад произошёл инцидент: группа стажёров исчезла, а связь с базой была полностью потеряна. Позже обнаружены следы несанкционированной деятельности.

Пауза. Кей подняла голову, как будто фиксируя взгляд в каждом из них.

– Согласно предварительным данным ОБМ, на территории станции зафиксированы признаки языческих ритуалов. Всё указывает на то, что действия координировал профессор Фридрих Штольц – гениальный, но нестабильный специалист, работавший на объекте.

Он исчез вместе со студентами. Камеры молчат. Протоколы оборваны. Два месяца назад туда вошла спасательная группа и тоже пропала.

Голос Кей стал строже.

– Сейчас объект законсервирован. Он официально охраняется правительством. Ни одна гражданская группа не имеет доступа. Мы работаем в рамках закрытого протокола.

Наша задача – проникнуть внутрь, восстановить хронологию событий, зафиксировать и удалить любые последствия ритуальной активности.

При необходимости – очистить зону. Документировать всё, что связано с исчезновением. Наступила тишина. Лёгкий хруст гравия под ботинками. Кто-то медленно выдохнул, но никто не задал ни одного вопроса. Всё было предельно ясно.

М стояла чуть сзади, сжав плечи.

Профессор. Ритуалы. Исчезновение.

Это было слишком похоже на сказку, в которую она когда-то верила.

И слишком опасно, чтобы быть сказкой.

Они вышли за пределы территории – тихо, шаг за шагом, будто всё ещё опасаясь, что их заметят. За деревьями показался транспорт.

Большой минивэн. Тёмный. Тяжёлый. Слегка перекошенный на заднем колесе. Корпус местами покрыт ржавчиной, как будто его десятилетиями гоняли по просёлкам. Но при ближайшем взгляде всё это было лишь декорацией.

Пыль на капоте – нарисована.

Тонкий слой серо-коричневого аэрозоля. Искусственно состаренные царапины. Даже вмятины на корпусе – сделаны с ювелирной точностью, чтобы казаться случайными.

Подделка.

Как и их лица. Как и всё, что они сказали друг другу за последние полчаса.

Они приближались.

Кей дошла до двери первой.

Она не снимала перчаток – и М вдруг заметила: кожа на них будто дышит. На сгибах – тонкие вены, подушечки пальцев – чуть шершавые, живые. Биоматериал.

Отпечаток, привязанный к легенде Лены Коль, сработал мгновенно. Панель на двери мигнула зелёным.

– Готово, – спокойно сказала Кей. – Садимся.

Они сели в молчании.

Ками и Рада – ближе к водителю. Раф и Ди – в центре. М устроилась на заднем сиденье, у окна.

Машина не подавала звука. Ни щелчка, ни гудка. Только лёгкий толчок – и они двинулись.

М смотрела в тёмное стекло.

Снаружи отражались стволы деревьев, облитые серым светом, как будто всё происходящее было под фильтром. И в отражении – её лицо.

Не её.

Глаза – холодные. Скулы – резкие. Ни одной знакомой черты.

Она потянулась к лицу – остановилась на полпути.

А зачем?

Что ты хочешь нащупать – кожу или маску?

Живое или уже чужое?

Машина ехала по гравийной дороге.