Читать книгу Новеллы - - Страница 6

***

С тех пор прошло несколько дней, и однажды днем Флорио оказался в гостях у Донати в его загородном доме. За столом, уставленным фруктами и прохладным вином, они провели знойные часы за приятной беседой, пока солнце не скрылось за горизонтом. Тем временем, слуга Донати, изумительно играя на гитаре, услаждал их слух своим искусством. Большие, широкие окна были открыты, и теплый вечерний ветерок распространял аромат многочисленных цветов, которыми были заставлены подоконники. Снаружи лежал в красочном благоухании между садами и виноградниками город, оттуда из окна можно было услышать доносившиеся из города веселые звуки. Флорио был несказанно доволен, ведь он все время был погружен в думы о прекрасной женщине. Тем временем откуда-то издалека послышались звуки валторн. То приближаясь, то удаляясь, они доносились со стороны зеленых гор. Донати подошел к окну. «Это та дама», – сказал он, – «которую Вы видели в прекрасном саду, она как раз возвращается с охоты в свой замок». Флорио взглянул в окно. И тут он увидел молодую даму, скачущую на прекрасной лошади по зеленому лугу. Сокол, прикрепленный к ее поясу золотым шнуром, сидел на ее руке, а драгоценный камень на ее груди отбрасывал длинные зеленовато-золотистые лучи на луг, сверкая в лучах вечернего солнца. Она дружелюбно кивнула ему. «Молодая дама редко бывает дома», – сказал Донати, – «но, если Вы не против, мы могли бы навестить ее сегодня». При этих словах Флорио мгновенно очнулся от дремотного состояния, в котором он до сих пор пребывал, и ему захотелось от радости броситься рыцарю на шею. Вскоре оба оседлали коней и отправились в путь.

Они проехали совсем недолго, как перед ними вырос дворец со светлыми колоннами, окруженный со всех сторон прекрасным садом, словно веселым венком из цветов. Время от времени струи воды из многочисленных фонтанов радостно покачивались над верхушками кустов, ярко сверкая в вечернем золоте. – Флорио задавался вопросом, почему он так и не смог снова найти этот сад. Его сердце громко забилось от восторга и предчувствия, когда они наконец прибыли в замок. Несколько слуг бросились к ним, чтобы забрать лошадей. Сам замок был построен полностью из мрамора и выглядел странно и необычно, почти как языческий храм. Прекрасная симметрия всех частей, стройные колонны, возвышающиеся, как юношеские мысли, лепные украшения, изображающие истории из некогда радостного, давно утраченного мира, и, наконец, прекрасные мраморные изображения богов, стоявшие повсюду в нишах, – все это восхищало душу и наполняло неописуемым спокойствием. Они вошли в просторный зал, тянущийся через весь замок. Между колоннами по-прежнему был виден и сиял благоухающий сад. Пройдя по широким, гладко отполированным ступеням, ведущим в сад, они наконец встретили прекрасную хозяйку дворца, которая любезно приветствовала их. Она отдыхала, полулежа, на кушетке из роскошных тканей. Она сменила охотничье платье на небесно-голубое одеяние, стянутое изящным поясом, которое облегало ее прекрасное тело. Девушка, стоявшая на коленях рядом с ней, держала в руках богато украшенное зеркало, в то время как несколько других были заняты украшением из роз для своей изящной хозяйки. У ее ног на траве сидели девушки, которые пели под лютню попеременно на разные голоса, то упоительно радостно, то тихо и жалобно, словно соловьи, поющие друг другу теплыми летними ночами.

В самом саду повсюду можно было наблюдать какое-то движение. Множество незнакомых господ и дам прогуливались между кустами роз и водоемами, ведя приятные беседы. Богато одетые пажи приносили в серебряных чашах, украшенных цветами, вино, апельсины и фрукты. Вдалеке, под звуки лютни скользили вечерние лучи по цветочным полям, а прекрасные девушки словно вырастали то тут, то там из цветов, словно пробуждаясь от полуденного сна, откидывали темные кудри со лба, омывали глаза в прозрачных фонтанах и затем смешивались с радостной толпой.

Взгляд Флорио, словно ослепленный, блуждал по всем этим красочным картинкам, всякий раз возвращаясь с новым возбуждением к прекрасной хозяйке замка. Она не позволяла себе мешать заниматься своими маленькими, изящными делами. То поправляя что-нибудь в своих темных, душистых кудрях, то глядя на себя в зеркало, она беспрестанно говорила с молодым человеком, болтая о совершенно безразличных вещах в изящных выражениях. Иногда она вдруг оборачивалась и смотрела на него из-под розовых венков так неописуемо ласково, что она проникала в самое сердце.

Между тем уже начало смеркаться между летящими вечерними огнями, веселые звуки в саду постепенно переходили в тихий шепот любви, лунный свет волшебно ложился на эти прекрасные картины. Затем дама поднялась со своего украшенного цветами сиденья, любезно взяла Флорио за руку и повела его во внутренние покои своего замка, о котором он отзывался с восхищением. За ними последовали и другие гости. Они поднимались и спускались по ступенькам вниз и вверх, и вся компания, смеясь и шутя, разошлась по многочисленным проходам. Донати тоже затерялся в толпе, и вскоре Флорио оказался наедине с дамой в одной из самых великолепных комнат дворца.

Прекрасная дама опустилась на шелковые подушки, лежащие на полу. Она отбросила свою широкую, белоснежную вуаль изящным жестом, то открывая, то скрывая все более прекрасные формы. Флорио смотрел на нее горящими глазами. Вдруг в саду зазвучала прекрасная песня. Это была старая благочестивая песня, которую он часто слышал в детстве и которую с тех пор почти забыл из-за меняющихся образов во время путешествия. Он совсем растерялся, так как ему в то же время почудилось, будто это голос Фортунато. -«Вы знаете этого певца?» быстро спросил он у дамы. Она была шокирована и в замешательстве отрицала. Затем она долго сидела молча, о чем-то размышляя. Тем временем у Флорио высвободилось время, чтобы внимательно рассмотреть странное убранство комнаты, которую тускло освещали лишь несколько свечей, которые держали две огромные руки, торчавшие из стены. Высокие заморские цветы, стоящие в искусственных кувшинах, распространяли опьяняющий аромат. Вдоль стены стоял ряд мраморных статуй, по очаровательным формам которых сладострастно скользили вверх и вниз покачивающиеся огни. Остальные стены были украшены изысканными гобеленами с изображениями исторических событий в натуральную величину, вытканных на шелке. Флорио с изумлением подумал, что во всех дамах, которых он видел на этих последних изображениях, он ясно узнал прекрасную хозяйку дома. И вот она появилась с соколом в руке, как он видел ее раньше, едущей с молодым рыцарем на охоту; теперь ее представляли в великолепном розовом саду, а у ее ног на коленях стоял еще один прекрасный паж.

И тут ему вдруг пришло в голову, словно по звукам песни снаружи, что он часто видел такую картину дома в раннем детстве: прекрасная дама в той же одежде, рыцарь у ее ног, а за ним – обширный сад со множеством фонтанов и искусственно подстриженными аллеями, точно такой же, каким раньше казался сад снаружи. Он также вспомнил, что видел там виды Лукки и других известных городов. Он весьма эмоционально сказал об этом даме. «Тогда», – сказал он, погрузившись в воспоминания, – «когда я стоял знойными днями в одиноком летнем домике в нашем саду перед старыми картинами, глядя на чудесные башни городов, мосты и аллеи, на то, как проезжали великолепные экипажи и разъезжали статные кавалеры, приветствуя дам в экипажах, – я никогда не думал, что все это когда-нибудь оживет. Мой отец часто приходил ко мне и рассказывал мне много забавных историй, которые произошли с ним во время его юношеских военных походов в один из городов, которые он зарисовывал. Затем он обычно долго и задумчиво шагал взад и вперед по тихому саду. Но я бросался в самую густую траву и часами наблюдал, как облака уплывали по знойному небосводу. Травы и цветы мягко покачивались взад и вперед надо мной, словно ткали странные сны, пчелы жужжали среди них так по-летнему и без конца – ах! все это было похоже на море тишины, в котором сердце хочет утонуть в меланхолии!» «Просто оставьте это в покое!» – сказала дама, словно отвлекшись, – все думают, что уже видели меня раньше, ибо мой образ возникает и расцветает во всех юношеских мечтах. – Она успокаивающе погладила каштановые кудри, ниспадающие с чистого лба прекрасного юноши. Но Флорио встал, его сердце было слишком полно и глубоко тронуто, он подошел к открытому окну. Деревья шумели, где-то пел соловей, а вдалеке время от времени сверкали зарницы. По тихому саду тоже непрерывно разносилось соловьиное пение, словно чистый, прохладный ручей, из которого выплывали старые мечты юности. Сила этих звуков погрузила всю его душу в глубокие раздумья; он вдруг почувствовал себя здесь таким чужим и заблудшим. Даже последние слова дамы, которые он не совсем понял, странно напугали его – тогда он тихо, из глубины души, сказал: «Господи Боже, не дай мне заблудиться в мире!» Не успел он мысленно произнести эти слова, как снаружи поднялся глухой ветер, словно от приближающейся грозы, и подул в его сторону, сбивая с толку. В то же время он заметил на подоконнике траву и отдельные пучки трав, какие бывают на старых руинах. Из нее с шипением вылезла змея и нырнула в бездну, извиваясь зеленовато-золотистым хвостом.

Испугавшись, Флорио отошел от окна и вернулся к женщине. Она сидела неподвижно тихо, как будто прислушиваясь. Затем она быстро встала, подошла к окну и заговорила изящным голосом прямо в ночное пространство. Но Флорио ничего не мог понять, потому что буря тут же заглушала слова. – Между тем, гроза, казалось, была все ближе, а ветер, сквозь который отдельные ноты песни все еще вразнобой пронзительно долетали, свистел по всему дому и грозил потушить жутко мерцающие свечи. Длинная вспышка молнии резко осветила тусклые покои. Затем Флорио отступил на несколько шагов назад, так как ему показалось, что дама стоит перед ним неподвижно с неестественно бледным лицом и закрытыми глазами. – Однако с мимолетной вспышкой молнии ужасное лицо исчезло так же быстро, как и появилось. Прежние сумерки снова заполонили комнату, а дама снова смотрела на него, улыбаясь, как и прежде, но молча и тоскливо, словно еле сдерживая слезы.

Тем временем Флорио, очнувшись от шока, наткнулся на одно из каменных изображений, стоявших в простенках. В тот же момент оно пришло в движение, которое быстро распространилось на остальных, и вскоре все изваяния молча поднялись со своих мест. Флорио выхватил меч и бросил неуверенный взгляд на даму. Но когда он заметил, что цветы становятся все бледнее и бледнее, а звуки пения в саду становятся все сильнее, словно заходящее солнце, в котором наконец, казалось, тонут даже сладко играющие глаза звезд, его охватил смертельный ужас. Ибо даже высокие цветы в вазах начали ужасно извиваться друг вокруг друга, словно пестрые, извивающиеся змеи, все рыцари на гобеленах вдруг стали похожи на него и злобно смеялись над ним. Две руки, торчавшие из стены и державшие свечи, вытягивались и становились все длиннее, словно чудовищной силы человек пытался пробиться сквозь эту стену. Зал все больше заполнялся статуями, пламя молний сверкало между фигурами, сквозь толпу которых Флорио видел все новые каменные изваяния, напиравшие на него с такой силой, что у него волосы вставали дыбом! Неведомый доселе ужас охватил все его существо, и он в смятении бросился вон из дворца через безлюдные, гулкие покои и колоннады.

Внизу в саду, в стороне, лежал тихий пруд, который он видел в первую ночь, с мраморной статуей Венеры. Певец Фортунато, как ему показалось, плыл посередине пруда, отвернувшись и стоя во весь рост, все еще извлекая отдельные аккорды на своей гитаре. Но Флорио принял это видение за сбивающую с толку иллюзию ночи и спешил все дальше и дальше прочь, не оглядываясь, пока пруд, сад и дворец не остались далеко позади него. Город покоился перед ним, ярко освещенный луной. Далеко на горизонте затихала только легкая гроза; была великолепно ясная летняя ночь. Когда он подошел к воротам города, отдельные полосы света уже сверкали в утреннем небе. Он с нетерпением искал жилье Донати, чтобы поговорить с ним о событиях той ночи. Загородный дом стоял на одном из самых высоких мест с видом на город и всю его окрестность. Наконец, он обнаружил это очаровательное место. Но вместо красивой виллы, в которой он был вчера, стояла лишь низкая хижина, полностью покрытая виноградными лозами и окруженная небольшим садом. Голуби, отражаясь в первых лучах утра, ворковали, расхаживая по крыше; глубокий, безмятежный мир царил повсюду. Человек с лопатой на плече только что вышел из дома, напевая:

Он внезапно оборвал свою песню, увидев несущегося мимо незнакомца, такого бледного и с растрепанными волосами. Совершенно сбитый с толку, Флорио спросил о Донати. Садовник, однако, не знал этого имени и, казалось, посчитал парня сумасшедшим. Его дочь сонно потягивалась на пороге, вдыхая свежий прохладный утренний воздух и смотрела на незнакомца, свежими и ясными, как день, большими удивленными глазами. «Боже мой! Где я был так долго!» – пробормотал Флорио себе под нос, поспешно выбежал обратно за ворота и поспешил по все еще пустынным улицам к гостинице. Здесь он заперся в своей комнате и полностью погрузился в созерцание. Неописуемая красота дамы, которая так медленно увядала перед ним, а ее изящные глаза тонули, оставили такую бесконечную меланхолию в глубине его сердца, что ему непреодолимо хотелось умереть. Он оставался под впечатлениями ночи в таком злосчастном раздумье и мечтаниях весь день напролет и всю следующую ночь.