Читать книгу Море, которое помнит - - Страница 7

То чувство, что впереди нас ждет не просто дорога, а что-то большее, не исчезло и к следующему дню. Оно только стало глубже, словно за ночь напиталось тишиной Охотского моря и холодным воздухом.

Я проснулась от мягкой качки и приглушенного гула. Судно шло уверенно. Где-то наверху уже работала команда, на палубе что-то перекатывалось, звякали металлические мелочи.

Виктор еще спал, уткнувшись носом в край подушки. На его лице отражалось то же спокойствие, которое я чувствовала в корпусе «Родонита».

Я надела свитер, теплые штаны, застегнула куртку до самого подбородка, сунула ноги в шерстяные носки и ботинки. Пальцы сами нашли талисман под подушкой. Кость была чуть теплой, будто не остывала за ночь.

– Ты куда так рано? – пробормотал Виктор, приподнимая голову.

– Посмотреть на острова, – ответила я. – Сегодня они должны быть ближе.

Он зевнул, сел, потер лицо ладонями.

– Сейчас оденусь и догоню, – сказал он. – Одну встречу с легендами пропустить готов, но не эту.

В коридоре было прохладно и пусто. В воздухе стоял запах металла, солярки и легкая сырость. Лестница наверх вибрировала от работы машины.

На палубе меня встретил туман.

Он не стоял стеной, а дышал. Плотнее у воды, тоньше выше. Вся перспектива впереди превратилась в мягкий белесый коридор.

Звук моря изменился. Вчера волна шла открытым фронтом, чувствовалась ширь. Сейчас шум стал глуше, словно поверхность воды стала ближе к нам, а даль исчезла.

Андрей стоял на форд-биче и всматривался вперед. На плечах у него была теплая куртка, в руках – бинокль.

– Доброе, – сказал он, услышав мои шаги. – Пришли на свидание?

– Пришла, – кивнула я. – Это тот самый туман у Шантар?

– Он, родимый, – подтвердил Андрей. – Капитан говорит, что без такого тумана Шантарские острова редко показываются.

Я подошла к лееру. Внизу двигалась густая темная вода. Иногда сквозь нее проскальзывал светлый отблеск, но он тут же скрывался под мутным слоем тумана.

Виктор поднялся на палубу через пару минут. На нем была шапка, которую он упрямо не надевал в Тугуре, а теперь признал нужной.

– Ну и сырость, – сказал он, подходя к нам.

– Зато красиво, – ответила я.

С мостика донесся голос капитана. Слова были короткие, рабочие, но в интонации слышалась собранность.

Судно шло медленнее, чем вчера.

Туман постепенно начал меняться. В белой массе впереди появились неоднородности – более плотные серые пятна. Они то растворялись, то снова появлялись, принимая форму дуг, выступов, линий.

Я всмотрелась и поняла, что это уже не облака в воздухе. Это что-то в тумане.

– Смотрите туда, – Андрей передал Виктору бинокль, а мне показал рукой правее курса.

Там, в молочной пелене, проступили темные силуэты. Сначала размытые, низкие, потом более ясные.

Очертания первого острова проявились почти без звука. Просто в какой-то момент в тумане возник темный массив, разделенный на верхнюю мягкую линию сопки и нижний, более строгий каменный обрыв.

– Малые Шантары, – сказал Андрей. – Заячий где-то там, левее.

Я не отводила взгляд.

Остров был близко, но из-за тумана казался частью другого мира. Внизу, у самой воды, выступали зубцы камней. Верх острова скрывала легкая дымка, а между ними была узкая полоска темного леса.

Ветер едва шелестел. На фоне острова прошел крик птицы, другой ему ответил.

Судно медленно обогнуло первый массив. Из тумана вышли новые силуэты. Один из них был особенно странным: из воды поднимался тонкий каменный столб, выше судовой палубы. Основание скрывалось под водой, верхняя часть была заостренной.

Кекур.

Он стоял отдельно от берега. Вокруг него волна выглядела другой – плотной, настороженной.

– Это один из тех самых, – сказал Андрей. – Здесь их много.

Я смотрела на каменный столб и с трудом удерживалась от желания мысленно придать ему человеческие черты. В этой вертикальной массе камня и правда было что-то живое.

– Старики говорят, что это замершие морские духи, – тихо добавил Андрей. – Те, кто когда-то вышел на сушу без разрешения и остался стоять.

Он усмехнулся, но в голосе не было насмешки.

– А еще говорят, что это застывшие киты, – вмешался подошедший Сергей Петрович. – Когда море меняет кожу, одно время вода застывает, а то, что в ней, остается в камне.

– Ты откуда это взял? – удивился Андрей.

– От тех же стариков, откуда и ты, – спокойно ответил старпом. – Тут много сказок. Выбирай, какая ближе.

Кекур медленно проплывал мимо.

Мне казалось, что он наблюдает за нами.

Не глаза, не лицо. Просто присутствие.

Мой оберег в кармане стал теплее.

Я вспомнила слова бабушки.

Она говорила, что у каждого места на море есть свой хозяин. У каждого мыса, острова, скалы. Одни дружелюбны к людям, другие холодны, третьи просто равнодушны. Но есть места, где хозяева внимательно смотрят на пришедших. Не вмешиваются, но проверяют.

Шантарский архипелаг всегда фигурировал в этих рассказах отдельно.

Бабушка называла его «порогом» для кораблей и людей. Не границей, а порогом – линией перехода.

– Эвенк без уважения за этот порог не пойдет, – говорила она, когда я была маленькой. – Неважно, на лыжах ли, на лодке, на чужом судне.

И сейчас, стоя на палубе «Родонита», я чувствовала именно это.

Будто все вокруг, и вода, и кекур, и скрытый в тумане берег, и даже воздух, смотрят и оценивают: с чем мы пришли.

Судно мягко взлетело на длинную волну и опустилось. Опасной качки не было, просто движение.

Туман начал редеть.

Первые полосы синего неба появились над нами, потом задрался и горизонт.

За Малыми Шантарами открылись дальние контуры Больших Шантарских островов.

Они были выше, сложнее. Несколько сопок тянулись одна за другой, образуя гряду. Склоны казались зелеными даже на этом расстоянии. В местах, где туман не закрывал верхушки, виднелись светлые ленты, возможно, прошлогодний снег в расщелинах или полосы камня.

Ветер донес до нас другой запах. К сырой соли добавился аромат зелени и мокрой земли.

– Вот они, – сказал Сергей Петрович. – Большие Шантарские. Туда без дела не ходят.

– Почему? – спросил Виктор.

– Там рыба, зверь, птица, – перечислил он. – Течения, туман, льды. Все сразу. Люди из-за этого идут редко.

Он немного помолчал.

– А еще потому, – добавил он, – что у каждого места есть свой характер. Тут характер строгий.

Светлана появилась неожиданно. На ней тоже была теплая куртка поверх фартука, в руках – термос и кружки.

– Вижу, все на смотровой площадке, – сказала она. – В таком случае горячий чай приходит сам.

Мы рассмеялись.

Я взяла кружку. Тепло прошло по пальцам, потом разлилось по груди.

– Это и есть Шантарские острова? – уточнила я.

– Они, – кивнула Светлана. – Я раньше думала, что они ближе к людям. А оказалось – наоборот. Они сами выбирают, кого подпустить.

– Это ты сейчас как местные говоришь, – усмехнулся Андрей.

– А я и есть теперь немного местная, – парировала она. – Столько рейсов сюда отходила.

Она посмотрела на кекуры, на далекие сопки, на туман, который все еще висел в ложбинах между островами.

– Здесь даже птицы летят по-другому, – добавила она тише.

Вокруг «Родонита» действительно появилось больше птиц. Черно-белые топорки шли низко над водой, ныряли, выныривали в другом месте. Чайки кружили выше, иногда без звука, иногда с коротким криком.

Их движение тоже казалось связанным с чем-то невидимым – словно они держались невидимых троп в воздухе, о которых люди ничего не знают.

Я снова поймала себя на желании вставить сравнение, но остановилась. Слишком простой и чистый был этот пейзаж, чтобы навешивать на него знакомые образы.

Он не требовал пояснений.

– Ты о чем задумалась? – спросил Виктор.

– О том, что здесь время идет по-другому, – честно ответила я. – Мне кажется, если достать часы, стрелки застынут.

– Только не надо проверять, – вмешался Николай, который незаметно выбрался из своей рубки и присоединился к нам. – Тут если начнешь играть с такими вещами, еще поверишь, что мы попали в петлю времени и снова идем по кругу вокруг Шантар.

– Ты что, тоже боишься легенд? – удивился Виктор.

– Я не боюсь, – поправил Николай. – Я с ними живу.

Он оперся на леер, глядя на Большие Шантары.

– Местные рыбаки рассказывают, что у этих островов есть старший дух, – сказал он после паузы. – Его не видели, но иногда слышали.

– Как слышали? – спросила я.

– В одну и ту же ночь, – ответил Николай, – несколько людей на разных судах слышали одинаковый звук. Не ветер, не волна, не птица. Нечто среднее между низким напевом и вздохом.

– Может, это кит? – предположил Виктор.

– Может, кит, – согласился радист. – Может, лед в трещине двигался. Но история зацепилась. С тех пор говорят, что, если идешь сюда с плохими мыслями, этот звук слышится иначе – как предупреждение.

– А если идешь с уважением? – спросила я.

– Тогда он вообще не приходит, – ответил Николай. – Ты просто идешь себе, работаешь, и все проходит спокойно.

Меня это успокоило.

Я проверила себя. В нашу голову не закрадывалось желание взять от этих мест что-то лишнее. Мы шли через архипелаг пассажирами, не хозяевами.

Капитан появился на форд-биче ненадолго. Его взгляд был сосредоточен на воде и приборах, а не на легендах, но в его манере держаться чувствовалось то же уважение, о котором говорил Николай.

– Дальше плотнее к островам не подходим, – сказал он. – Здесь коварные течения. На глаз – красиво и тихо, а под водой идет свое движение.

– Это про сулои? – осторожно уточнил Виктор.

Я слышала это слово в Тугуре, но о нем говорили вскользь.

– Про них, – кивнул капитан. – Но это уже другая история. До мест, где они по-настоящему просыпаются, мы еще не дошли.

Он вернулся на мостик.

Слово «сулои» зацепилось за край сознания и осталось там отдельной, темной точкой.

Я снова посмотрела на острова.

Солнце поднялось выше и начало пробиваться сквозь остатки тумана. На склонах заиграли разные оттенки зелени. Где-то лес был плотным и темным, где-то светлым, с полянами, где, возможно, росла трава и карликовая береза.

В одном месте на берегу открылась узкая бухта с галечным пляжем. Над ней нависали скалы, а в глубине комнаты тайги тянулись вверх тонкие стволы.

На миг мне почудилось, что на этом берегу кто-то стоит.

Фигура в длинной одежде, тонкая, неподвижная. Лицо не различалось, движения не было. Она просто была там.

Судно шло, бухта медленно закрывалась изгибом берега. Фигура осталась в том же месте.

Я не стала моргать специально.

В какой-то момент туман со стороны леса поднялся и тонкой полосой прошел над пляжем. Когда он рассеялся, берег был пустым.

– Видела? – спросила я у Виктора.

– Берег? – переспросил он. – Да. Хорошее место.

– Там, у линии воды, вроде бы кто-то стоял, – сказала я.

– Не заметил, – признался он. – Может, камень странной формы.

Я промолчала.

Оберег в кармане снова отозвался теплом.

«Ладно, – подумала я. – Если это был кто-то, то просто проверил нас и ушел по своим делам».

Судно продолжало свой путь.

Иногда между островами открывалась даль, и мы видели темную полосу открытого моря. Иногда впереди возникали новые кекуры, другие каменные стены.

Каждый из этих камней казался отдельным существом. Один накренен в сторону воды, другой вытянут в высоту, третий вытесан волнами в плавные изгибы.

Я не представляла себе, сколько здесь зим, штормов и льдов прошло мимо.

Время, похоже, вязло в этих местах и начинало течь иначе.

Команда тоже стала вести себя чуть тише. Шутки не исчезли, но голоса звучали сдержанней, чем в Тугурском заливе.

– Удивительно, – сказал Виктор, когда мы на время остались вдвоем у носового леера. – На судне те же люди, те же механизмы, те же кружки чая и та же Светлана с кастрюлями. А ощущение, что мы за один день шагнули в другую часть мира.

– Так и есть, – ответила я. – Просто эта часть мира не привыкла к шуму.

В этот момент под днищем судна что-то мягко вздохнуло. Не сильный толчок, а едва заметная волна, идущая не со стороны ветра, а снизу.

Мы переглянулись.

– Кит? – почти неслышно произнес Виктор.

Я не ответила.

Снизу снова пришел короткий звук. Как будто большое тело медленно перевернулось в глубине, пропуская нас над собой.

Никакой спины, никакого плавника, только легкая дорожка пузырьков далеко за кормой.

– Может, дух, – так же тихо сказала я. – Морской.

– Хоть кто, – отозвался Виктор. – Лишь бы был не против нашей поездки.

Я мысленно согласилась.

Словно в ответ где-то впереди в тумане стал четче еще один остров.

Он был меньше остальных, но скалы по его краям вздымались выше. Верхняя часть была покрыта лесом, нижняя – почти голым камнем.

Кекур у его подножия напоминал поднятую голову, направленную в сторону моря.

Сергей Петрович обозначил его на карте короткой фразой, а Светлана, услышав, пробормотала:

– Это тот, что с легендой.

– С какой именно? – спросила я.

Светлана задумалась на пару секунд.

– Говорят, там когда-то жили люди, – сказала она. – Маленькое зимовье или стойбище, никто точно не помнит. И однажды сюда пришел большой шторм. Такой, что даже наши капитаны редко видят.

Она замолчала, прислушиваясь к себе.

– Люди успели уйти, – продолжила она. – Забрали только самое важное. Дом остался пустым. После этого его несколько раз пытались заново обжить. Но каждый раз что-то мешало. То льдом прижмет, то зверя много, то рыба уйдет.

– И что решили? – спросил Виктор.

– Что хозяин острова не хочет постоянных гостей, – ответила Светлана. – По делам можно зайти, отдохнуть, спрятаться от непогоды. Но жить там нельзя.

– Тебе это старики рассказали? – уточнила я.

– Рыбаки, – кивнула она. – У них таких историй на каждый мыс по паре штук. Но за всем этим все равно стоит одна мысль: не лезь туда, где тебя не ждут, и не хватай больше, чем можешь унести.

Она ушла обратно в камбуз, а я осталась стоять у леера, вспоминая ее слова.

Ветер донес с острова запах мокрого камня и тины.

Я не видела там ни домов, ни следов людей. Только лес и скалу.

**

К полудню туман почти ушел.

Шантарские острова стояли вокруг нас открыто и спокойно.

«Родонит» не шел по лабиринту между ними; капитан держался проверенного пути. Но даже на расстоянии чувствовалось, что мы в центре крупной системы.

Лес, скалы, вода, птицы, невидимые течения, лед, который приходит сюда в холодное время года. Все было связано.

И где-то в этом узоре были и мы – маленькое судно с грузом, командой и двумя пассажирами, которые по глупости взяли с собой все свои вопросы о жизни, будущем и собственных границах.

Я не знала, найдем ли мы ответы именно здесь.

Зато точно знала, что после этих островов время в городе уже никогда не будет ощущаться прежним.

Оберег в кармане согревал ладонь.

Шантарские духи не заговорили со мной словами, не показались во сне и не вышли на берег навстречу.

Но в тот день я ясно почувствовала: нас видят.

И если мы сохраним уважение к этому месту, оно сохранит к нам свое спокойное, внимательное молчание.

Тогда я еще не знала, что совсем скоро море покажет нам другую сторону своего характера – там, где сулои перестают быть словом из рассказов и становятся живой силой.

Но до этого момента Шантарские острова оставались для меня тихими хранителями, которые молча пропустили «Родонит» дальше по Охотскому морю.