Читать книгу Наковальня Мироздания. Том 1 - - Страница 4

Пепел хрустел под сапогами, как кости мелких существ. Кай шел сквозь вечные сумерки под пепельным небом, покидая подножие Пика Вечного Дыма. За спиной оставалось море огня и грохот вулкана, символ пробудившейся в нем силы. Впереди лежал мир – плоский, серый, пропитанный страхом и железной рукой порядка Хеластрона. Воздух, хоть и свободный от сернистого удушья гор, все равно был тяжелым, словно пропитанным свинцовой пылью покорности. Каждый вдох обжигал легкие не жаром, а горечью воспоминаний.

Он нес Наковальню Мироздания вертикально, уперев массивное навершие рукояти в плечо. Вес артефакта был колоссален, но ощущался уже не как непосильная ноша, а как неотъемлемая часть его существа, как выкованный из стали костяк. Обугленная правая рука висела плетью, пульсируя адской болью, которая лишь подстегивала ярость. По ее краям, сквозь трещины почерневшей кожи, мерцали те же багровые прожилки, что и на левой руке, держащей Молот, – узоры перековки, медленной и мучительной. Тепло, исходившее от него волнами, заставляло воздух дрожать, а редкие чахлые кустики увядать при его приближении.

Его путь лежал на восток, туда, где, по смутным слухам и детским страшилкам, возвышались Небесные Горизонты – владения богов. Туда, где восседал на троне из сияющего кристалла сам Хеластрон. Месть была маяком, но дорогу Кай знал лишь приблизительно, по картам, изученным в солдатской юности. Предстояло пересечь Бесплодные Равнины – выжженную, безжизненную пустошь, разделявшую земли смертных и божественные владения. Место, куда даже самые отчаянные контрабандисты боялись соваться, и не только из-за рейдов Стражей Порядка.

Спустя несколько часов пути однообразный пейзаж начал меняться. Земля под ногами стала тверже, холоднее. Редкие клочки чахлой растительности исчезли. Воздух потерял остатки тепла, приобретя колючую, режущую горло свежесть. Ветер, прежде вялый и несущий пепел, завыл с новой силой, неся с севера ледяное дыхание. Кай почувствовал это дыхание кожей – оно обжигало не жаром, а холодом, вступая в странный конфликт с огнем, клокотавшим внутри него. Вдалеке, на линии горизонта, затянутой серой пеленой, замаячили призрачные очертания чего-то гигантского и белого. Гор? Нет. Слишком правильные, слишком острые линии, неестественные для природы. Глыбы льда. Огромные, как замки, нагроможденные в хаотичном, но зловещем порядке.

Ледяные Пещеры Шипения. Граница. Ловушка. Испытание.

Название возникло в памяти само собой, всплыв из глубин солдатских рассказов у костра. Место, куда бесследно исчезали целые караваны. Говорили о духах холода, о вечных буранах, о льдах, которые шепчут проклятия и заманивают путников вглубь, чтобы заморозить их души. Кай усмехнулся, и звук вышел хриплым, как скрежет камня. Духи холода? Теперь он сам был духом. Духом огня и мести. Он сжал рукоять Молота. Багровые руны ответили усиленным пульсирующим свечением, пробиваясь сквозь налет инея, уже начавшего покрывать черный металл.

Чем ближе он подходил, тем мощнее становился холод. Он пробивался сквозь его ауру жара, заставляя кожу покрываться мурашками, а дыхание вырываться облачками пара. Земля сменилась настом, затем на твердый, скользкий лед. Перед ним возвышалась стена. Не просто нагромождение глыб, а нечто сформированное, вырезанное. Гигантские арки, колонны, пики и контрфорсы из голубоватого, абсолютно прозрачного льда, уходящие ввысь и теряющиеся в низких свинцовых тучах. Это были не пещеры в привычном смысле – это был лабиринт. Город из льда. Цитадель холода. И от нее веяло не просто природной стужей, а сознательной, направленной силой. Силой, враждебной огню, который он нес в себе.

Входов было несколько – темные провалы в ледяной стене, словно пасти ледяных чудовищ. Кай выбрал ближайший, самый широкий. Шагнул внутрь.

Тишина. Абсолютная, давящая. Гул ветра снаружи стих, сменившись лишь слабым, едва уловимым шипением. Шипением льда, сжимающегося от холода, или… дыхания самого места? Воздух внутри был настолько холодным, что резал легкие как лезвие. Свет, проникающий сквозь ледяные стены и потолок, был призрачным, синевато-зеленым, создавая иллюзию подводного царства. Стены, пол, потолок – все было из идеально гладкого, прозрачного льда, в котором отражался он сам – искаженная фигура с пылающими глазами и темным Молотом на плече. Его отражения множились в бесконечных зеркальных коридорах, создавая жутковатый эффект толпы призраков, идущей рядом с ним.

Кай шел осторожно, прислушиваясь. Его шаги гулко отдавались в ледяных тоннелях. Тепло его тела оставляло на полу мокрые следы, которые тут же замерзали тонкой коркой. Он чувствовал. Чувствовал всем телом, каждой клеткой, наполненной силой Игнариуса. Холод здесь был не просто отсутствием тепла. Он был сущностью. Антиподом его огня. Живой, дышащей силой, которая ненавидела его присутствие, пыталась проникнуть сквозь ауру жара, добраться до костей, до сердца. Его Видение Изъянов, смутное и неконтролируемое, улавливало невидимые глазу трещины в структуре льда, слабые точки, где холод сконцентрирован сильнее, где лед тоньше. Но это знание было хаотичным, как вспышки молний в грозу.

Он прошел несколько сотен шагов по извилистому коридору, когда шипение усилилось. Оно исходило отовсюду – со стен, с потолка, из глубины лабиринта. И тут лед под его ногами… пошевелился. Не растаял, а именно пошевелился, как живая плоть. Из гладкой поверхности выросли острые, как бритвы, сталактиты, пытаясь пронзить его сапоги. Кай отпрыгнул назад, Молот со свистом рассек воздух. Головка Молота, покрытая пульсирующими рунами, чиркнула по ледяной стене.

Раздался оглушительный треск. Не просто звук раскалывающегося льда, а крик. Пронзительный, леденящий душу визг, словно ранили само существо пещер. Там, где Молот коснулся стены, лед не просто треснул. Он вскипел. Площадь размером с телегу мгновенно превратилась в клокочущую массу пара и воды, которая тут же с шипением замерзла снова, но уже в виде грубой, корявой наледи. Багровые руны ярко вспыхнули, на миг окрасив ледяной туннель в кровавые тона.

Шипение превратилось в рев. Не гневный, а… испуганный. Пещеры поняли угрозу. Пол под ногами Кая содрогнулся. Со сводов тоннеля впереди и позади него с грохотом обрушились гигантские глыбы льда, отрезая путь назад и заваливая проход вперед. Он оказался в ловушке, запертый в коротком отрезке коридора. Воздух сгустился от холода, стал вязким, как смола. Дыхание превращалось в ледяную крошку еще до того, как успевало стать паром. На стенах, потолке, полу начали расти кристаллы инея с невероятной скоростью, как плесень, стремясь покрыть все поверхности, покрыть его.

Кай вскипел. Не страх, а ярость – ярость на эту холодную ловушку, на посмевшую ему препятствовать стихию, на весь этот враждебный мир. Он не думал о контроле, о последствиях. Он действовал инстинктивно, как зверь, загнанный в угол. Он занес Молот не для точного удара, а как таран, как орудие тотального разрушения.

– Хеластрон! – проревел он, и его голос, усиленный силой, грохнул, как удар грома в замкнутом пространстве, заставив лед содрогнуться. – Прими это!

Молот обрушился на ледяную пробку, преграждавшую путь вперед.

Удар был чудовищным. Энергия Игнариуса, сконцентрированная в головке артефакта, вырвалась наружу не сфокусированным лучом, а сокрушительной ударной волной багрового огня и чистой силы. Воздух взорвался. Лед не растаял и не раскололся – он испарился на глазах на глубину в несколько ярдов. Образовался не проход, а гигантская, дымящаяся воронка, края которой были оплавлены до состояния стекла, а затем мгновенно заморожены снова в причудливых, корявых формах. Ударная волна прокатилась по тоннелям, вызывая новые обвалы, новые визгливые стоны льда. Молот в руке Кая гудел, как разгневанный шершень, багровые руны пылали ослепительно.

Кай шагнул сквозь дымящийся проем. За ним лежал не просто следующий коридор, а огромная ледяная каверна. Пространство, похожее на зал гигантского замка, вырезанного в толще ледника. Своды терялись в синеватой дымке где-то высоко над головой. Посередине зала возвышались странные структуры – не сталагмиты, а нечто иное. Фигуры. Человекоподобные, но огромные, выше трех человеческих ростов, высеченные из того же прозрачного голубого льда. Они стояли неподвижно, замерзшие в различных позах – одни с поднятыми руками, словно в мольбе или нападении, другие склонившись, третьи застывшие в беге. Их черты были размыты временем и наслоениями льда, но в них угадывалось выражение ужаса и агонии. Жертвы Пещер. Те, кого лед поглотил навсегда.

Но Кая интересовало не это. В центре зала, на невысокой ледяной платформе, стояла фигура, которая не была замерзшей жертвой. Она была источником холода.

Он не двигался. Не дышал, насколько это можно было определить. Он просто был. Гигантский воин, высеченный не из льда, а из самой сути вечного холода. Его тело казалось выточенным из черного, абсолютно непроницаемого льда арктических глубин, поглощающего свет, а не отражающего его. Ни одежды, ни доспехов – только мощные, граненые формы, излучающие мороз. Лица не было видно – лишь две точки холодного, синего света, мерцающие в глубоких глазницах. В его руках он держал не оружие, а два массивных кристалла, похожих на глыбы алмаза, но испускающих струи паражащего холода. Аура, исходящая от него, была физическим ударом. Она заставляла кровь стыть в жилах, мысли замедляться до полной остановки, а душу цепенеть от предчувствия вечной мерзлоты. Холод Пещер исходил от него. Он был их сердцем. Их стражем. Их богом.

Фро'стаар. Имя пришло в сознание Кая само, как будто высечено ледяным резцом. Бог Льда. Вечной Зимы. Безмолвного Оцепенения.

Существо повернуло к Каю голову. Два синих огонька-глаза уставились на него без эмоций, без гнева, без любопытства. Просто констатировали факт присутствия нежелательной тепловой аномалии. Пустота в этом взгляде была страшнее любой ненависти. Фро'стаар поднял одну руку с ледяным кристаллом. Движение было плавным, медленным, неумолимым, как движение ледника.

Шипение в пещерах превратилось в ледяной вой. С потолка каверны, со стен, с пола начали откалываться глыбы льда. Но они не падали хаотично. Они формировались в воздухе, собираясь в грубые, но огромные фигуры – ледяных големов. Их тела были нагромождением острых кристаллов и глыб, их руки – ледяными дубинами, глаза – впадинами синего мрака. Их было десятки. Они поднимались с ревом скрежещущего льда и медленно, тяжело двинулись на Кая, перекрывая все пути отхода.

Одновременно Фро'стаар направил на него кристалл. Луч. Не света, а отсутствия тепла. Абсолютного холода. Он был видим как искажение воздуха, мерцающая синеватая полоса, устремляющаяся к Каю. Там, где луч проходил, воздух с громким треском замерзал, выпадая на пол ледяным дождем. Сам Кай почувствовал, как его аура жара встретила невидимую стену. Тепло вытягивалось из него, как вода из губки. Кожа покрылась инеем, дыхание перехватило, пальцы на левой руке, держащей Молот, начали неметь. Боль в обожженной правой руке сменилась новым, пронзительным ощущением – болью от обморожения, от ломки замерзающих тканей.

Ярость вспыхнула в Кае с новой силой, смешавшись с инстинктом выживания. Этот холод был оскорблением. Оскорблением огня, который он нес. Оскорблением его самого. Он вскинул Молот, не целясь, движимый чистой ненавистью, и послал в сторону приближающихся големов волну багрового жара. Это был не сфокусированный луч, как против Стражей, а грубый, неконтролируемый выплеск энергии. Несколько передних големов взорвались в облако пара и острых осколков. Но остальные лишь замедлились, их ледяные тела задымились, но выдержали удар, продолжая движение. Луч Фро'стаара между тем не ослабевал, сковывая Кая, вытягивая силы.

Кай отступил на шаг, почувствовав, как лед под ногами пытается схватить его сапоги, приковать к месту. Его дыхание стало прерывистым, в груди кололо от холода, проникающего сквозь защиту ауры. Он видел изъяны – слабые точки в ледяных телах големов, места, где холод Фро'стаара был наиболее сконцентрирован. Но его разум был затуманен яростью и нарастающей паникой. Он метался, отбиваясь Молотом, как дубиной, раскалывая големов, которые подходили слишком близко. Осколки льда летели во все стороны, царапая лицо, впиваясь в одежду. Каждый удар Молота вызывал испарение льда и новый визг Пещер, но големы появлялись снова, формируясь из падающих с потолка глыб.

Фро'стаар наблюдал. Неподвижный. Безмолвный. Его синие глаза-точки не выражали ничего, кроме холодного расчета. Он поднял второй кристалл. Воздух в каверне загудел на низкой, леденящей душу ноте. Температура упала еще ниже. Стенки каверны покрылись толстым слоем инея за секунды. Дыхание Кая замерзало на губах коркой. Даже Молот в его руке покрылся изморозью, багровый свет рун стал тусклым, пробивающимся сквозь ледяную корку. Големы замедлились, их движения стали еще более скованными, но и Кай чувствовал, как его собственная сила, его огонь, сжимается под гнетом невыносимого холода. Мысли путались, тело тяжелело. Идея порядка Хеластрона воплощалась здесь и сейчас – порядок вечной мерзлоты, вечного стазиса, где нет места огню и переменам.

Этот холод, эта безжизненная пустота во взгляде Фро'стаара, эта неумолимость – все это напомнило Каю Эмберхольм. Холодные лица Стражей, оглашающих приговор. Безжизненный порядок, уничтожающий все живое. Ярость, смешанная с отчаянием, вырвалась из его груди воплем.

– Нет!

Он не стал целиться в големов или в луч холода. Он повернулся и, собрав остатки силы, вложил всю свою ярость, всю боль, всю мощь Игнариуса в один удар. Удар не по врагу, а по самой Пещере. По льду под ногами Фро'стаара.

Молот обрушился на ледяную платформу с силой падающей звезды. Багровый свет вспыхнул ослепительно, пробивая сковывающий холод. Раздался не треск, а оглушительный взрыв. Лед платформы не испарился – он мгновенно превратился в миллиарды осколков, летящих с пушечной силой во все стороны. Волна чудовищного жара и ударной силы сметала големов, как карточные домики, испаряя их в облака пара. Луч холода прервался. Фро'стаар, стоявший в эпицентре взрыва, был сбит с ног. Его гигантская фигура из черного льда рухнула на спину, издав первый звук – низкий, гулкий стон, похожий на треск ломающегося ледника.

Кай не ждал. Адреналин, ярость и освобождение от сковывающего луча придали ему сил. Он прыгнул вперед, через дымящуюся воронку, где была платформа, через облако пара и летящей ледяной крошки. Он видел изъян. Не в броне – в самой сути Фро'стаара. Там, где сияли его синие глаза-точки, была концентрация его силы. И его слабость.

Фро'стаар начал подниматься. Его движение было медленным, неуклюжим. Кай был уже над ним. Он занес Молот, багровые руны на его головке пылали яростным ответом на холод. Не для рассечения льда. Для уничтожения сущности.

– За Эмберхольм! – проревел Кай и обрушил Наковальню Мироздания прямо в центр ледяного лица, туда, где горели синие точки.

Удар был чудовищно точным. Головка Молота, излучающая сконцентрированный жар Игнариуса и разрушительную мощь, встретила черный лед. Раздался звук, который невозможно описать – смесь глухого удара, шипения испаряющегося льда и… хруста ломающегося хрусталя. Черный лед вокруг точки удара не растаял – он раскололся сетеью молний, разбегающихся во все стороны. Синие огни глаз вспыхнули ослепительно ярко, почти белыми, затем погасли. Фигура Фро'стаара затрепетала, как в агонии. Из трещин в его ледяном теле хлынул не кровь, а поток ослепительно белого, мерцающего холодного света – его сущность, его божественная сила.

Кай не думал. Инстинкт, тот же самый, что заставлял его поглощать тепло костра в холодные ночи, сработал автоматически. Он втянул воздух, и поток холодного света устремился к нему, вливаясь через рот, нос, кожу. Это не было похоже на поглощение силы огня. Это было как глоток жидкого азота, как вливание в вены ледяной пустыни. Боль была невыносимой, контрастной жгучей боли от ожога. Его тело охватила судорога. Он закричал, но крик замерз в горле. Внутри него бушевала война – неистовый огонь Игнариуса и всепоглощающий холод Фро'стаара. Его аура вспыхивала то багровым, то ледяным синим светом. По коже, рядом с багровыми узорами, поползли иные метки – причудливые, острые, как кристаллы льда, мерцающие холодным сиянием. Особенно ярко они проявились на обожженной правой руке – ледяные прожилки сплетались с огненными, создавая жутковатый узор конфликта.

Последние искры белого света втянулись в него. Фигура Фро'стаара рассыпалась. Не в воду, а в мелкую, сверкающую на миг, как алмазная крошка, пыль, которая тут же рассеялась в холодном воздухе. От Бога Льда не осталось ничего. Только ледяная крошка на полу да пронизывающий холод, который начал медленно рассеиваться.

Тишина. Шипение льда прекратилось. Пещеры будто замерли в ожидании. Кай стоял на коленях посреди разрушенной платформы, тяжело дыша. Пар вырывался из его рта клубами. Боль от поглощения холода сменялась… эйфорией. Странной, ледяной эйфорией. Он чувствовал новую силу, текущую по его жилам. Силу холода. Он поднял левую руку, не выпуская Молота, и сосредоточился. На его ладони, прямо из воздуха, начали формироваться кристаллы инея, быстро растущие в острые, как бритвы, сосульки. Он сжал кулак – сосульки рассыпались ледяной пылью. Он коснулся пальцем оплавленного края воронки – вода мгновенно замерзла с тихим звоном, превратившись в гладкий, зеркальный лед. Он мог чувствовать холод, управлять им локально.

Но вместе с силой пришло и иное. Его собственная аура тепла ослабла. Кожа стала прохладнее на ощупь. А в глазах, все еще пылающих, как угли, появилась новая глубина – ледяная, отстраненная, безэмоциональная. Как взгляд Фро'стаара. Шок от убийства божества – первого настоящего бога! – сменился головокружительным ощущением всемогущества. Он сделал это. Он, смертный, уничтожил бога. Поглотил его силу. Что может остановить его теперь?

Он поднялся. Его движения были чуть более плавными, чуть более… холодными. Он оглядел зал смерти и льда. Големы исчезли. Ледяные статуи жертв стояли немыми свидетелями. Пещеры больше не шипели. Они молчали, побежденные.

Кай повернулся и пошел к выходу из каверны. Его шаги были тверже. Вес Молота ощущался меньше. Багровые руны светились ровно, но теперь их пульсацию сопровождал слабый, мерцающий отблеск синего в его глазах и на коже. Он вышел из зала в туннель. Стены Пещер больше не пытались его атаковать. Лед расступался перед ним, образуя проходы. Он чувствовал холод не как врага, а как часть себя. Как инструмент.

Он шел сквозь Лабиринт Шипения, и лед молчал. Побежденный. Покоренный. Когда он вышел на другой стороне, в предрассветные сумерки Бесплодных Равнин, холодный ветер обжег лицо, но не причинил боли. Он был своим в этом холоде. Он оглянулся на громаду Ледяных Пещер, теперь казавшуюся менее грозной.

Он убил бога. Он взял его силу. Путь был открыт. Путь мести, вымощенный не только пеплом, но и льдом. Эйфория силы смешивалась с ледяной пустотой в душе и новыми, острыми, как льдинки, прожилками на его обожженной руке. Он был больше, чем смертный. Больше, чем человек. Он был Богоборцем. И это было только начало.