Читать книгу Песнь затонувших рек - Группа авторов - Страница 7

Дни в горах летели как осенние листья, уносимые порывистым ветром. Я научилась играть на сладкозвучной цитре, выигрывать и поддаваться в шахматы и, прикрываясь рукавом, незаметно пить вино крошечными глотками. Я запомнила имена пяти гегемонов[6] и могла назвать даты конфликтов между княжествами Юэ и У, даже если бы меня разбудили в три часа ночи. Я знала все о попытках Хэлюя вторгнуться в наше княжество, о его поражении в битве при Цзуйли и смерти от ран. Мне наконец удалось усмирить свою мимику, я научилась рисовать в воображении прекрасные картины, когда мне нужно было улыбнуться или засмеяться. Устав от занятий, я срывала с дерева спелую сливу и в одиночестве наслаждалась ей, пачкая руки прохладным соком.

Бывало, я выходила во двор, когда Фань Ли и Чжэн Дань упражнялись на мечах. Смотреть, как Фань Ли орудует мечом, было сплошным удовольствием. Во время тренировки его дыхание почти не сбивалось, клинок со свистом рассекал воздух, за ним беззвучно следовала рука, и сверху на него проливался дождь из сливовых лепестков. Но стоило ему остановиться и повернуть голову, я всегда торопливо отводила взгляд.

В эти последние недели я сама почувствовала, что меняюсь: из зеркала и безмятежных вод пруда на меня смотрело другое лицо, такое же красивое, но ставшее намного умнее. Во взгляде появилась острота. Иногда я притворялась, что время остановилось и остаток моих дней пройдет здесь, в домике в горах, в такие моменты я была почти счастлива.

Но я всегда помнила о цели своего обучения и знала, что судьбой мне уготована совсем другая жизнь, а это безмятежное существование среди цветущих слив и перезрелых опавших плодов – всего лишь временная передышка.

Та, другая жизнь неумолимо приближалась.

– Вы встретитесь с ваном Фучаем через неделю, – объявил однажды Фань Ли. Похолодало, мы сидели в доме и грелись у очага. Я поднесла ладони к пламени и залюбовалась красно-оранжевыми сполохами. – Си Ши, ты должна сделать так, чтобы он возжелал тебя с первой минуты. Но что такое желание?

– Жадность, – ответила Чжэн Дань. В ее голосе слышалось презрение. Вспоминала ли она деревенских женихов, что обивали ее порог, пожирая глазами ее фигуру? Думала ли о том, как они кричали ей вслед, когда она шла по улице? – Жажда обладания.

– Недоступность, – немного подумав, сказала я.

Фань Ли повернулся ко мне и жестом велел мне объяснить.

– Нас искушает то, чем мы не можем обладать. Мужчины мечтают взобраться на неприступную вершину, пройти по реке, где никто еще не плавал, завоевать бескрайние равнины. С рождения мужчинам внушают, что им принадлежит весь мир, и стоит им встретить исключение из этого правила, как они воспринимают это вызовом самому себе. – Я задумалась. – Издалека недоступные предметы кажутся более красивыми, человек сам придумывает себе фантазию и начинает ее вожделеть. Аромат блюда порой приятнее его вкуса.

– Недоступность, – повторил Фань Ли и кивнул. Он встал и начал ходить медленными кругами. – Ты права. С Фучаем об этом нельзя забывать ни на минуту. Он, как никто другой, верит, что ему принадлежит весь мир. Не бросайся сразу в его объятия: легкая добыча наскучит ему через несколько дней. Он заинтересуется, если не сможет заполучить тебя сразу. Всякий раз, когда ему будет казаться, что он уже близко, что стоит только протянуть руку, и он прикоснется к тебе… – он вытянул руку, и на один безумный миг мне показалось, что он собирается отодвинуть с моего лица выбившуюся прядь волос, – ты должна отстраниться. И так раз за разом. – Он говорил тихо, и я впервые заметила в его голосе легкую хрипотцу. – Пока он не сможет думать ни о чем другом. – Он убрал руку, взмахнул рукавом и снова начал ходить кругами.

Я судорожно сглотнула. Кожа раскраснелась от пламени, но внутри меня горел другой, более яркий огонь. Недоступность. Запретный плод, которым нельзя обладать. Зачем я это сказала, и откуда мне это известно? Почему ответ нашелся так легко?

Чжэн Дань ткнула меня в бок. Я вздрогнула и виновато покраснела, хотя не сделала ничего плохого, даже подумать не успела.

– Что с тобой? – прошептала она, когда Фань Ли повернулся к нам спиной. – Что за странный вид?

– Ничего, – шепнула я в ответ.

Она прищурилась и указала на меня.

– Ты покраснела…

– Ничего подобного…

– Что там у вас? – резко обернувшись, спросил Фань Ли.

Я поспешно покачала головой, вспомнив все премудрости управления эмоциями, которым он меня учил. Представила, что мое лицо – камень, замерзшее озеро, гладкое и непрозрачное. Наверное, у меня получилось, потому что больше он ни о чем не спрашивал.

В тот вечер я возвращалась из обеденного зала и заметила в комнате Фань Ли трепещущее пламя свечи. В проеме мелькнула тень.

Не знаю, зачем я замедлила шаг. Небо потемнело и стало темно-фиолетовым, воздух остыл и благоухал, как всегда перед наступлением ночи, и мне не терпелось скорее лечь в свою мягкую постель и позволить сну сморить уставшее тело. Но я остановилась и подошла ближе. Резная раздвижная дверь была немного приоткрыта, и, заглянув в узкую щель, я увидела Фань Ли. Тот садился на пол.

Сердце забилось быстрее.

Он был в комнате один. Блестящие после мытья черные волосы струились по плечам. Я никогда не видела его с распущенными волосами: он всегда стягивал их в узел. Он сидел ко мне спиной, и, затаив дыхание, я увидела, как он снял тонкий белый халат. Я чуть не вскрикнула, но вовремя спохватилась: нельзя, чтобы он заметил меня и понял, что я его видела. Он обнажил верх – плечи, позвоночник, узкий изгиб талии – но похолодела я не из-за этого.

Вся его спина была испещрена страшными шрамами. На его коже, гладкой и нежной, как первый снег, те выглядели совершенно неуместно. Каждый шрам был шириной с хлыст, и, судя по багровому оттенку, они появились довольно давно. Рубцы располагались беспорядочно, были разбросаны по всей спине – карта бессмысленного насилия, напрасной боли ради самой боли.

Привычным отрепетированным движением он окунул пальцы в баночку с мазью и начал медленно втирать снадобье в израненную плоть. Я почувствовала сильный травяной запах, похожий на цветочный аромат, но с горчинкой и легкой остротой. В носу защипало и запершило в горле. Но несмотря на все усилия, Фань Ли не смог дотянуться до шрамов в середине спины. После нескольких неудачных попыток изогнуться он тихо вздохнул и прекратил.

У меня возникла мысль зайти и предложить свою помощь. Но тогда пришлось бы признаться, что я подсматривала, а это уязвило бы его гордость.

Пока я обдумывала варианты, он вдруг замер и резко обернулся. Я попыталась юркнуть в укрытие, но было слишком поздно.

– Я знаю, что ты там, – позвал он. – Заходи.

Я вошла, ощущая себя воровкой, пойманной хозяином дома на месте преступления. Мне никогда еще не было так трудно управлять своей мимикой, даже несмотря на долгие тренировки. И стыд, и потрясение наверняка отчетливо читались на моем лице.

– Прошу прощения, – выпалила я, отворачиваясь и не глядя на него. Я едва переступила порог, а он уже оделся, накинул поверх халата черное верхнее платье и туго подпоясался широким поясом. Но перед моим мысленным взором все еще стояла карта его шрамов. – Я не собиралась…

– Шпионить за мной? – без тени обвинения в голосе заметил он.

Я промолчала. В голове роились вопросы: что с ним приключилось? Кто это сделал? Кто осмелился поднять на него руку? Болели ли шрамы до сих пор? Знал ли о них кто-то еще? Неужели я была первой, кто их увидел? Меня охватило дикое опасное томление. Я представила, как глажу эти выпуклые шрамы кончиками пальцев и прикасаюсь к ним губами. Вздрогнет ли он, если я это сделаю? Или нарушит собственные правила и позволит мне остаться? Я встряхнулась, будто меня облили холодной водой. Не пристало думать о таких вещах. Что со мной сегодня творится?

– Я не виню тебя в том, что ты шпионила, – продолжал Фань Ли. – Как-никак, этому тебя и учат. Но я недоволен, что ты была слишком заметна. Я не должен был тебя разоблачить.

– В следующий раз постараюсь… – я запнулась. «Шпионить более незаметно?» – Едва ли стоило так отвечать.

Его губы скривились в улыбке. Хотя он казался спокойным, я заметила, что он держится настороженно, будто оберегает какую-то тайну. И тут до меня дошло, что мы одни. Одни в его комнате, куда я прежде никогда не заглядывала. Это осознание искрой вспыхнуло во мне.

– Но хватит об этом, перейдем к делу. Зачем ты пришла? – спросил он, вглядевшись в мое лицо.

Я подошла к двери случайно, но решила соврать и придумать какой-нибудь предлог, чтобы отвлечь его и себя от запретного чувства, пробудившегося в моей груди. В отчаянии я оглядела комнату в поисках вдохновения. Тут царил беспорядок, что было странно для такого дисциплинированного человека, как Фань Ли, повсюду лежали свитки, медали и знаки отличия были разбросаны по столу, края развернутых карт были прижаты маленькими фигурками кораблей и солдатиков, с помощью которых можно было разыгрывать сражения на море и суше. На его кровати было столько книг, что не оставалось места для него самого. Спал ли он вообще? Наконец я увидела его меч, стоявший рядом. Он всегда держал его при себе.

– Что это значит? – выпалила я.

Он растерялся.

– О чем ты?

– Надпись на твоем мече. Я уже давно хочу спросить. Что означают эти слова?

«Какой глупый вопрос, – с укором подумала я. – Естественно, отвечать он не станет».

Но, к моему удивлению, он поднял меч и достал его из ножен, раздался легкий шепот стали. В теплом пламени свечей металл излучал сияние, будто меч только что выковали. Я еще раз прочла знакомую надпись: «Ум убивает врага, сердце – своего обладателя».

– Я сделал эту гравировку в качестве напоминания, – тихо проговорил он.

– О чем?

Он помедлил с ответом.

– Сердцу не стоит доверять, оно преследует лишь собственные интересы. Его легко сбить с толку, обольстить, ослабить. Многие пали жертвой своих неразумных желаний. Но ум – на него можно положиться, он бьет точно в цель и наносит смертельный удар. Он уничтожает врага, а не своего обладателя, благодаря уму мы совершаем то, что должны, а не то, что хотим.

Мое сердце забилось сильнее. Его слова почему-то показались мне предостережением.

Последнее испытание проходило в чайном павильоне.

Двери распахнулись, нас приветствовали свет и шум, поначалу так ошеломившие меня, что я не знала, куда смотреть. На квадратных табуретах сидели посетители и звенели монетами в кошельках, по крутым ступеням спускались и поднимались слуги с чайниками кипятка, а на первом этаже музыканты играли веселую мелодию, напомнившую мне табун лошадей на открытой равнине. Сам павильон был огромным, под потолком висели перекрещивающиеся светлые деревянные балки, а воздух пропитался приторным ароматом чая и густым травянистым запахом мокрой земли и мха после прошедшего дождя.

Я поспешно вошла следом за Фань Ли, который, как обычно, двигался с изяществом и целеустремленностью. С тех пор, как он сообщил, что в конце обучения нас ждет экзамен, я была вся на нервах. Не могла даже насладиться прелестной атмосферой павильона – в отличие от Лу И, который явно пребывал в приподнятом настроении.

– Наконец-то можно отдохнуть, – сказал он, окинул взглядом зал, улыбнулся, вытянул руки над головой и широко зевнул. Слуга вовремя пригнулся, иначе Лу И угодил бы кулаком ему в лицо. – И познакомиться с реальными людьми. Такому обольстительному красавцу, как я, грех сидеть в четырех стенах. Мне-то все равно, я за других беспокоюсь: этим людям приходится жить, не подозревая о существовании этого божественного шедевра, – с этими словами он указал на свое лицо.

Фань Ли не остановился, но слегка повернул голову.

– Лу И, – промолвил он.

Тот тут же подскочил к нему.

– Да, господин?

– Смотрю, ты не даешь языку отдохнуть.

На божественном лице Лу И отобразилась растерянность, а потом он хитро улыбнулся, как кот, поймавший мышь.

– Это так, господин. Хотя, по правде говоря, если бы я чаще выходил из дома, у меня было бы больше поводов применить свой талант…

– Смотри, как бы не остаться без него.

Лу И зажал рукой рот, будто Фань Ли уже схватился за меч, и послушно встал в шеренгу позади меня. Мы с Чжэн Дань весело переглянулись: обе привыкли к их перепалкам. Фань Ли уже столько раз грозился покарать Лу И, так что его угрозы не стоило принимать всерьез. Но будь на месте Лу И кто-то другой, возможно, и стоило бы.

Мы поднялись на второй этаж и сели за угловой стол. Фань Ли и я расположились друг напротив друга, а Лу И и Чжэн Дань – по обе стороны от нас. Слуга принес меню и сложенные стопкой чашки.

– Многоуважаемый гость, – проговорил слуга, повернувшись к Фань Ли и не обращая ни малейшего внимания на остальных. Видимо, сразу понял, кто будет платить за угощение. – Не желаете ли отведать…

– Зеленого чая, пожалуйста, – ответил Фань Ли.

Лу И открыл было рот, но тут же закрыл его и надулся.

Фань Ли заметил это и вздохнул.

– И еще рисовых шариков с красной бобовой пастой для этого господина.

Лу И встрепенулся.

– Откуда вы знаете?

– К гадалке не ходи, – усмехнулся Фань Ли. – Ты всегда выбираешь самое сладкое блюдо в меню.

– Значит, вы заметили! – Лу И картинно схватился за грудь. – А я уж думал, вас не интересует ничего, кроме государственных дел…

Фань Ли прервал его и резко повернулся к слуге.

– Это все. И пожалуйста, поторопитесь.

Слуга кивнул и ушел. За окном снова зарядил дождь, его капли отбивали мерный ритм, падая на крышу и тонкие бумажные экраны. Фонарики будто засияли ярче, а люди заговорили громче, перекрикивая шум дождя. Я внимательно оглядела посетителей за соседними столиками. Женщин в павильоне было немного, да и те находились внизу, среди музыкантов: кто играл на флейте, кто пел и танцевал. Прежде я бы позавидовала их грации, сладкозвучным голосам и ловкости движений, но теперь все ошибки бросались в глаза, и я поняла, что им не мешало бы еще поучиться. Во дворце такую небезупречность терпеть бы не стали.

– Вы обе заметно продвинулись в обучении, – проговорил Фань Ли, выпрямившись на своем табурете. – Но ты, Си Ши, должна пройти финальное испытание.

– Что нужно сделать? – спросила я.

– Задача проста. Отыщи среди гостей самого недовольного и придирчивого и заболтай его, пока не остынет его чай.

Я задумалась.

– Только и всего?

На его губах мелькнула тень улыбки.

– Ты так в себе уверена?

Признаться, сомнения у меня были. Хотя я посвятила много времени обучению, мне еще ни разу не приходилось обольщать настоящего мужчину из плоти и крови и наблюдать за его реакцией. Но Фань Ли не должен был знать об этом.

– Все гости выглядят легкой добычей, – ответила я, пожав плечами.

– А как насчет этого? – Чжэн Дань кивнула на посетителя, расположившегося за два столика от нас. Не считая Фань Ли, тот был самым привлекательным мужчиной из присутствующих: гладкое молодое лицо, гармоничной формы нос и полные губы. За все время, что мы за ним наблюдали, он ни разу не поднял голову.

Но Фань Ли покачал головой.

– Я просил выбрать самого недовольного, а не самого красивого. Это не всегда одно и то же.

Вернулся слуга с нашим заказом и так же быстро исчез. Гладкие прессованные чайные листья красивого нефритово-зеленого цвета издавали теплый приятный аромат. Взяв фарфоровую чашку двумя руками, я смотрела, как они медленно разворачиваются. Дождь за окном усилился и громко забарабанил по крыше.

– А кто у тебя на примете? – спросила я Фань Ли.

Он кивком указал на другого гостя. Тот сидел рядом с перилами за лучшим столиком, откуда открывался прекрасный вид на музыкантов и танцовщиц. Он выглядел совсем непримечательным, если бы Фань Ли на него не указал, я бы не обратила на него внимания.

– Этот? – Чжэн Дань с нескрываемым удивлением нахмурилась. – Таких и у нас в деревне полно.

– Внешность обманчива. Обрати внимание, слуги даже не спрашивают, что он закажет, а сразу приносят. Значит, он часто сюда приходит и всякий раз заказывает одно и то же. Он любит порядок. Мало того, чай здесь очень дорог, следовательно, в деньгах он не нуждается. А богачи всегда очень придирчивы и выбирают только лучшее. – Спокойным, тихим голосом Фань Ли рассказал об этом человеке все что только можно. – А еще я заметил, что он уже давно притворяется, что читает один и тот же свиток. Уже свеча догорела, а его глаза не скользят по бумаге. Думаю, он хочет казаться начитанным, но ему не хватает терпения и ума, чтобы по-настоящему читать свитки. И последнее – видите, что висит у него на поясе?

Я прищурилась и заметила розовый кошелечек с двумя вышитыми уточками-мандаринками. Вышивка была неумелой, будто вышивал ребенок.

– Подарок от женщины. Вероятно, любовницы. Он не стесняется выставлять его напоказ, хотя это может отпугнуть других женщин, которые могли бы им заинтересоваться. Из этого делаю вывод, что его сердце занято, – заключил Фань Ли. – Удержать его внимание будет непросто.

– Что ж, я попробую, – сказала я и встала.

Я направилась к мужчине, чувствуя, как участился пульс. Я знала, что Фань Ли смотрит мне в спину и, даже не оборачиваясь, могла легко представить его оценивающий взгляд. Я ускорила шаг и расправила плечи. Я докажу ему… но что именно? Что я всему научилась и превзошла его ожидания? Что другие мужчины меня вожделеют? Что я уже не та слабая и наивная деревенская девчонка, которую он встретил на берегу реки, та, что даже не умела пользоваться оружием, дарованным ей при рождении?

У столика мужчины я нарочно замедлила шаг.

Он повернулся ко мне. У него была совершенно обычная, незапоминающаяся внешность. Я никак не могла сосредоточиться на его лице с широкими скулами и шишковатым носом, но заставила себя не отвлекаться.

– Тебе что-то нужно, милочка? – нахмурившись, спросил он. У него было благородное произношение: он четко проговаривал гласные.

Я жеманно покраснела.

– Простите. Я не собиралась вам мешать, но… – Я очаровательно и неуклюже лопотала, губы точно испачкались в сладкой пыльце. Он на меня не смотрел. – Эта музыка, – сказала я, – она чудесна, не так ли?

Он наконец взглянул на меня, но в его глазах читалось раздражение.

– Не знаю. Мне плохо слышно за твоей болтовней.

Мои щеки запылали. Вдобавок я чувствовала на себе взгляд Фань Ли.

– Простите, – повторила я. – Я… я…

– В чем дело, милочка? – спросил он. Даже слово «милочка» он произнес с раздражением, в его тоне сквозила досада. – Хочешь мне что-то продать?

– Нет. Я ничего не продаю, – я покраснела пуще прежнего, – просто мне показалось, вы с таким интересом смотрели выступление…

– И ты по-прежнему мне мешаешь, – отрезал он. – Если тебе ничего не нужно, хватит мне досаждать. Я занят. – С этими словами он повернулся к музыкантам, и я уставилась на его затылок. Очевидно, я его не интересовала.

Я отошла от столика, к горлу подступили слезы унижения. Краем глаза покосилась на Фань Ли и остальных: Чжэн Дань казалась обеспокоенной, а вот Лу И, кажется, все происходящее весьма забавляло. Лишь лицо Фань Ли не выражало эмоций, глаза в тусклом свете казались черными, как ночь. Однако за время обучения я так хорошо его узнала, что могла прочитать его мысли. «Ты что же, ничему не научилась? Сдашься с первой попытки? Попробуй угадать, чего он хочет, Си Ши. Взывай к его эго, а не к его сердцу».

Собравшись с духом, я пристально изучила свою жертву, стараясь не упустить ни одной детали. О музыке он говорить не захотел, мое внимание ему не польстило. Чем же еще его завлечь? Мой взгляд упал на свиток в его руках. Все это время он его не выпускал.

– Зачем ты вернулась? – спросил он.

«Затем, что меня об этом попросил советник вана, а ему угодить еще труднее, чем тебе», – подумала я.

– Мне просто… стало любопытно, что вы читаете, – произнесла я вслух.

– Ты об этом? – Он поднял свиток, а его брови поползли вверх. Ну хоть не прогнал, уже хорошо.

– Я поэтому к вам в первый раз и подошла, – призналась я и солгала только отчасти. Теперь я надеялась исправить испорченное первое впечатление. – Кажется, это очень важный свиток… только ученые и аристократы читают такие. Можно посмотреть?

Его лицо вдруг совершенно изменилось, с него исчезли все следы нетерпения.

– Так бы сразу и сказала, – он протянул мне свиток. – Ты умеешь читать?

Я наклонилась и сделала вид, что изучаю написанное, хотя на самом деле давала ему возможность себя рассмотреть. Когда он наконец увидел, кто перед ним, и заметил мою красоту, я сразу это поняла. Он затаил дыхание, затем оно участилось, и боковым зрением я уловила, как он разглядывает мои изогнутые брови и изящный нос. Хорошо. Для начала неплохо.

– Это стихи, – заметила я и понизила голос, создав иллюзию интимного общения. Должна признаться, я смутилась, что пришлось прибегать к таким примитивным и бесстыдным уловкам, но, кажется, они сработали. Мужчина потянулся ко мне. – Я всегда любила поэзию, хотя сама стихов почти не знаю. – Ложь. Фань Ли заставил меня выучить наизусть сотни стихов. Я могла бы целыми днями говорить стихами и точно знала о поэзии больше человека, сидевшего сейчас передо мной. – А какое ваше любимое стихотворение из этих? – спросила я.

– Вижу, ты неплохо начитана, – восхищенно проговорил он, сделав акцент на «неплохо» и подчеркивая, что, как человеку умному и культурному, ему льстит внимание начитанной девушки, но, естественно, она никак не может быть умнее и культурнее, чем он сам. – Что ж, присаживайся. Давай покажу тебе вот эту оду – она прекрасна, и это сравнение с кричащими гусями – оно мне очень нравится.

Я села, аккуратно разгладив юбку и подобрав под себя ноги. Я двигалась нарочито медленно, давая ему шанс рассмотреть свою фигуру целиком. Он притворялся, что не смотрит на меня, но, когда я подняла глаза, наши взгляды пересеклись. Я скромно и благочестиво улыбнулась и снова опустила глаза.

– Какой прекрасный образ, – мягко проговорила я. – И что он значит?

– Такая юная девушка, как ты, верно, не поймет эту печальную историю, – ответил он изменившимся тоном. Его голос стал более звучным и уверенным, он будто изображал из себя мудрого ученого. – Видишь этот повтор – солнце садится, и в реке поднимается вода? Даже природа в отчаянии. За этим можно только наблюдать, мы не в силах ничего изменить. Трагедия в душе и вокруг.

Я ахнула и закрыла рот рукавом.

– Какой ужас. И вы все это поняли всего по нескольким строчкам?

Он улыбнулся и выпятил грудь. У него был кривой передний зуб. Я попыталась не таращиться.

– Для такого, как я, это несложно. Когда прочтешь столько же стихов, как я, начнешь видеть закономерность в мотивах и образах.

Мне так хотелось закатить глаза, что я еле удержалась. Я уже знала это стихотворение, и только человек, который совсем не понимал намерение автора, мог увидеть в нем трагедию. На самом деле поэт писал о способности черпать силы из красоты повседневности. Но естественно, я не стала его поправлять. Когда мужчины говорят, что им нужна возлюбленная, они на самом деле имеют в виду, что им нужно зеркало, они хотят видеть свое отражение, причем в самом выгодном свете.

– Да что вы, я никогда не смогу этому научиться, – восхитилась я. – И все же, вам не кажется, что и в трагедии кроется романтика?

Он удивленно моргнул.

– Романтика?

Я наклонилась к нему и случайно задела рукавом его руку. Краем глаза я посматривала на его чашку. Он давно не подливал чай, и пар от чашки уже не поднимался. Осталось чуть-чуть.

– Да, романтика, – я смаковала это слово на языке, как мед. Он сбивчиво задышал. – Столько упущенных возможностей, природа увядает и умирает. Возлюбленные разлучены, сердца разбиты. Это ужасно, но и красиво. Такие картины запоминаются и тревожат душу.

Он долго молчал и смотрел на меня во все глаза. Тогда в моей груди зародилось странное чувство: будто орел расправил крылья. «Власть». В тот момент я с холодной и абсолютной уверенностью поняла, что, если сейчас встану, его взгляд последует за мной. Если пойду домой, он пойдет за мной. Если решу коснуться его шеи, он мне позволит. Я его заворожила, как питон, свернувшийся кольцом вокруг добычи. И тут в голове возникла странная мысль: а подействуют ли мои уловки на Фань Ли? Вспомнилось, как он вчера стоял, повернувшись ко мне голой спиной. Если я опробую на нем свои уловки, поддастся ли он? Или останется таким же непроницаемым, далеким и равнодушным?