Читать книгу Оленья Мята - Группа авторов - Страница 2

Ноги несли меня в Дриззли Маг, сердце бешено колотилось и грозило в любой момент выпрыгнуть из груди, если я не задохнусь раньше. Капюшон давно слетел с головы, поэтому растрёпанные косы промокли, как и торчавшие из-под расстёгнутого дождевика свитер и джинсы.

Дриззли Маг – так называлось кафе, где работала мама. На бегу я перечисляла имена всех известных мне богов, будто считалочку, и молила их, чтобы мама не пострадала. Кто знал, что у Диего на уме?

Вода текла по волосам, одежде и капала на пол, когда я ворвалась в кафе. Я бесцеремонно подошла к барной стойке и поинтересовалась у знакомой официантки с убранными в хвост волосами, она была племянницей хозяев.

– Хизер, привет, Лив ещё на работе?

– Мелисса!

Она не успела ответить: звонкий мамин голос раньше раздался возле подсобки и чуть не оглушил меня вместе с посетителями, что прятались от дождя.

Как и Хизер, мама тоже делала хвост, но в него вплетала маленькую косу или две, следуя бабушкиной просьбе. Её волосы напоминали миндальное молоко и с возрастом не потемнели, что произошло с моими. Нет, они всё ещё оставались светлыми, но не настолько.

В следующий миг мама схватила меня за руку и уволокла в подсобку, где наругала сердито-обеспокоенным шёпотом:

– Ты почему не застегнулась и в таком виде пришла сюда? А если заболеешь? Я же оставила еду дома.

Встревоженная, она стянула с меня плащ, повесила на крючок, выдала свою запасную футболку и накрыла пледом, усадив за свободный столик в углу. Вскоре передо мной стояла кружка горячего чая, а затем рядом с ней появилась жареная рыба, от запаха которой я скривилась.

– Мам, я не ем…

– Ешь что дают!

Мама ушла принимать заказ у нового посетителя, а я поковыряла в рыбе вилкой и обречённо вздохнула. Одновременно с этим я пробежалась взглядом по остальным и немного успокоилась, не обнаружив Диего. Из его ровесников тут сидел только сын хозяев Ретт Линвуд, но мы не общались, он даже не смотрел в мою сторону и сосредоточенно пялился в экран телефона.

Я никогда не рассказывала родителям о Диего. Ни что мы начали встречаться, ни что расстались – новости сами разносились по маленькому Мурвуду, и семья узнала о нём без моего участия. Я не делилась проблемами и переживаниями с окружающими: не любила, когда мне сострадали и предлагали помощь, а также не хотела, чтобы на других перекидывалось тяжёлое настроение.

К счастью, после рыбы меня не стошнило. Сегодня людей в Дриззли Маг было немного, мне разрешили остаться, поэтому вскоре я разложила перед собой учебники и тетради и с головой ушла в домашние задания. Те, которые могла сделать на бумаге без компьютера. С каждым годом мир развивался, и из-за технологизации, к примеру, эссе приходилось писать не от руки, а отправлять электронный файл; может, это сильно упрощало процесс, но у меня имелся лишь телефон и для поиска информации, и для создания документа.

Я сжала переносицу, жалея, что не выбрала филологию своей специальностью, сидела бы сейчас книги читала и делала к ним зарисовки. Ближе к вечеру я забрала у Хизер тряпку, протёрла все столы, подмела пол, после чего мы с мамой ушли домой.

– Мам, а что хотел Диего?

Я нервно хрустела пальцами и кусала нижнюю губу.

– Заходил пообедать, но разве он не уехал учиться на разработчика игр? Ты с ним виделась?

На ручке входной двери висел потрёпанный брелок. Холодок пробежал по спине, когда мама зажала зонт между щекой и плечом и полезла в сумку за ключами, а я рассматривала игрушечного белого кролика с порванным ухом. Слишком знакомого. Его сшила бабушка ещё в начальной школе, кто-то из одноклассниц попытался отобрать его, в итоге он сильно пострадал. Думала, он давно потерялся. От мысли, что его принёс Диего, мне стало плохо, в груди всё сжалось, органы как будто решили устроить бунт и собирались вырваться наружу.

Следующие дни я задерживалась в колледже допоздна: многие задания приходилось делать за компьютером и отправлять преподавателям, на не начатый реферат по экономике я старалась не смотреть. По выходным колледж закрывали, иначе я бы поселилась тут окончательно. Свет в аудитории не включала в страхе, что Диего снова заметит меня, поэтому сидела в темноте и иногда поглядывала в окно, надеясь увидеть профессора Аня с луком. Однако он перестал появляться на площадке с мишенями, возможно, из-за дождя. Я хотела вернуть ему шарф, который каждый день носила с собой, но больше не сталкивалась с ним в коридорах, а на истории не составляла Гвен компанию.

Я планировала заглянуть в библиотеку, так как на следующей неделе у нас состоится коллоквиум по «Илиаде» и «Одиссее». По рассказам старших, коллоквиумы были чем-то вроде экзамена, но здесь преподаватель опрашивал сразу всех и отмечал активных. Если не ответить хотя бы на один вопрос, то перед реальным экзаменом придётся писать сложную контрольную по всем темам.

О профессоре Галани ходили разные слухи: кто-то обзывал её злой ведьмой или жабой, только и ждущей завалить несчастных студентов, кому-то она уже несколько лет снилась в кошмарах. Я читала «Илиаду» и «Одиссею» в школе, но хотела освежить их в памяти, к тому же во время коллоквиума разрешалось пользоваться бумажными книгами и конспектами, но не телефонами.

– Мел, у меня скоро случится истерика. Может, прогулять коллок?

Гвен повисла на моём локте, сильно прижимаясь головой. Как бы руку не оторвала.

– Если хочешь писать сложную контрольную, то вперёд, а я буду готовиться.

– Как думаешь, профессор Галани попросит рассказать наизусть перечень кораблей? Я же повешусь их зубрить…

– А потом будешь как считалочку использовать. – Я усмехнулась. – Да брось, вряд ли она такой садист, из колледжа Мурвуда ещё никого не выгоняли.

– Значит, я стану первой!

Казалось, Гвен сейчас разревётся. Она так сильно тёрлась о мой рукав, что на свитере остались белые следы от пудры.

– Гвен, всё будет хорошо. Если хочешь, давай готовиться вместе.

Она резко выпрямилась и оживилась.

– Отлично, завтра в шесть утра я буду у тебя!

– Какие шесть утра?! Я буду спать до обеда!

Мало кто задерживался в колледже по пятницам, все хватали куртки и зонты и выбегали под дождь: кто домой, кто в ближайшее кафе или бар, кто просто пройтись и отдохнуть. И студенты, и преподаватели. Я не хотела лезть в толкучку, где уже скрылась Гвен, чьи тёмно-рыжие волосы я заметила на мгновение, пока те вновь не исчезли, поэтому неторопливо заглянула в уборную и смыла пудру с рукава. Медленно надела кислотно-салатовый дождевик и натянула капюшон на голову, количество людей как раз уменьшилось, вскоре я тоже оказалась на улице и двинулась в сторону библиотеки.

Погода была идеальной. Не жарко, не холодно. Я подняла голову, позволяя прохладным освежающим каплям упасть на лицо, вытянула руки к небу и ощутила, как хрустит спина после долгого дня за партами. Капюшон сполз, и мои распущенные волосы быстро намокли под дождём, точнее почти распущенные: по бокам были заплетены две косички, которые соединялись в одну. Болеть я не планировала, поэтому решила не мёрзнуть и поспешила к библиотеке.

Пропуск я получила ещё в начальной школе, так как увлеклась мангой и постоянно бегала проверять, не завезли ли новую. Книги… я читала, но никогда не считала себя большим фанатом литературы, иначе бы без раздумий поступила на филолога. Меня восхищали как мифические, так и придуманные авторами существа, а также волшебные миры; я часто неосознанно рисовала на страницах библиотечных книг, за что меня постоянно ругали, иногда я даже заходилась в истерике и сбегала. Уже потом несколько раз я случайно натыкалась на книги, которые когда-то брала, и с удивлением обнаруживала, что все мои рисунки оставались нетронутыми, будто настоящие маленькие иллюстрации.

Библиотекарь, массивная женщина в очках с тонкой цепочкой, оторвалась от экрана маленького телевизора и посмотрела на меня исподлобья, приподняла брови и поздоровалась:

– Мелисса, какая неожиданность! Как поживаешь?

– У меня всё замечательно, миссис Хоук. Как у вас дела?

Берта Хоук приходилась тётей Аманде Хоук, моему профессору по основам дизайна. Внешнее похожие, вдобавок невероятно строгие. Морщины почти не тронули лицо Берты, а волосы давно покрыла седина, но библиотекарь постоянно красила их в красный и из-за этого казалась моложе.

– Потихоньку, в Мурвуде тихо и спокойно. Аманда говорила, ты у неё теперь учишься?

Я опустила голову под её строгим взглядом и пролепетала:

– Да… Я пришла за книгами, ещё остались «Илиада» и «Одиссея»?

– Долго ты шла, Мелисса, почти все уже разобрали. Но тебе повезло.

Когда я решилась посмотреть на неё, то строгая женщина улыбалась и затем опустила комментарий:

– Только давай без Аполлона, направлявшего стрелу Менелая, или Париса в непристойном виде у Елены… Кого ты ещё рисовала?

Я смущённо подошла к стойке и забрала две книги. Как только миссис Хоуп сделала пометку, я поспешила покинуть библиотеку. К несчастью, в рюкзак они не влезали из-за слишком широкого формата: открыла его и попыталась запихать, но никак не могла застегнуть. В итоге сдалась, обняла его у груди, пряча под дождевиком, и вышла на улицу.

Я сделала несколько быстрых шагов, вслушиваясь в мелодию дождя, и удивлённо застыла на месте. Капли на меня не падали.

«Только не Диего, только не Диего…»

Нахмурилась и медленно обернулась, надеясь не столкнуться с бывшим.

Молодой мужчина стоял с раскрытым прозрачным зонтом, под чей купол попадала и я, и задумчиво смотрел на меня. Волнистые волосы цвета горячего шоколада немного взъерошило ветром, они идеально сочетались с видневшимся из-под расстёгнутого пальто кремовым свитером. В руках он держал несколько учебников по истории с потрёпанными корешками. Золотая оправа очков блеснула, когда профессор Ань немного наклонил голову вбок, под его глазами простирались синяки внушительного размера, будто он не спал несколько ночей подряд.

– Нехорошо мочить книги под дождём, вы далеко живёте?

– Далековато. Не беспокойтесь, профессор Ань, как-нибудь добегу!

Библиотека от дома находилось ещё дальше колледжа, путь занимал минут сорок-пятьдесят. Мне нравилось много ходить, гулять, поэтому я никогда не жаловалась – всё равно это был единственный вид спорта, которым я могла заниматься.

Я не хотела заставлять профессора Аня идти со мной до дома, но почему-то в глубине души надеялась, что он настоит. Сейчас он не выглядел злым человеком, с кем я столкнулась на лестнице в колледже, ведущей на третий этаж, наоборот, тревоги будто вмиг разбежались и уступили место спокойствию, умиротворению.

– В какую вам сторону? Я собираюсь на восток к лесу, но если нам не по пути, то, если позволите, предпочёл хотя бы одолжить вам зонт.

«Я ещё вам шарф не вернула», – мысленно вздохнула я, а вслух ответила с удивлением:

– Мой дом тоже на востоке. Вы собираетесь в лес в дождь?

Мы неторопливо шли по неровной дорожке. Изредка проезжали машины и едва не забрызгивали нас водой из луж, после первой профессор Ань обошёл меня со спины и решил идти ближе к ним, чтобы грязь попадала на него. Я пробежалась взглядом по светло-коричневому пальто и своему дождевику и подумала, что лучше сама запачкаюсь, но жест показался милым.

Никто не начинал разговор, и, к собственному удивлению, я не ощущала неловкости. Молчать рядом с ним… было даже приятно, не напряжно. Но вмешалось моё любопытство – я хотела узнать профессора получше и вспоминала, как к нему подходили студентки. О чём они говорили? О лекциях?

Краем глаза заметила, что одной рукой он держал учебники по истории, которые прижимал к своей груди, как и я – рюкзак.

– Не ожидала, что преподаватель истории читает учебники по истории.

Сморозила глупость раньше, чем успела об этом задуматься, однако профессор Ань только мягко и мелодично рассмеялся.

– Откуда тогда преподаватели берут свои знания? Не рождаются же с ними?

Он с любопытством смотрел на меня.

– Просто… необычно. Вы про какой-то конкретный период читаете?

– Про золотую лихорадку и иммигрантов, знаете что-нибудь про это?

– Что люди искали золото?

Профессор Ань снова рассмеялся, а я быстро задала вопрос:

– Ваши предки тогда тоже переехали?

– Может быть.

Его голос прозвучал тоскливо, а взгляд устремился куда-то вдаль, словно профессор Ань предался давнему воспоминанию. Дождь настойчиво барабанил по прозрачному зонту, в то время как я поспешила сменить тему.

– Слышала, вы не только преподаёте, но и учитесь?

– Да, я хочу получить звание доктора. Что насчёт вас?

– Я только поступила в колледж Мурвуда.

– Специальность?

– Графический дизайн.

– Вы рисуете?

Я ощутила себя на допросе. Профессор Ань говорил быстро и уверенно, растягивал отдельные гласные, особенно в конце предложения, словно общался на каком-то диалекте. При этом мне показалось, что он путал буквы «р» и «л» или произносил какой-то средний звук.

На миг я наивно допустила мысль, что он по-настоящему испытывал интерес и выслушал бы мою историю. Однако чем выше будут ожидания, тем больнее их потом разрушат, а я не хотела вновь собирать себя по кусочкам и только встряхнула головой.

– К сожалению, учить рисовать нас почти не будут. Мы доделали плакаты, посвящённые нашему безвестному колледжу, правда, теперь задали принести фотографии или сделать скетчи какого-нибудь животного, будем превращать их в простые логотипы.

Пока это задание было самым многообещающим и радостным за всё время обучения. Некоторые собирались рисовать своих питомцев, но у меня никого не было. Я подумывала прогуляться на выходных по лесу, вдруг птицу какую замечу или зайца, но Гвен заставила меня изменить планы. Оставалось надеяться, что про шесть утра она говорила несерьёзно.

– Но я спросил про вас, вы рисуете?

– О… – Его вопрос вызвал ступор, к лицу прилил лёгкий жар. Если бы я не обнимала рюкзак, то сейчас бы накрыла щёки руками. – Немного.

– Полагаю, не покажете?

Жар стал сильнее. Скетчбук всегда был у меня с собой, но последние разы я рисовала профессора Аня! И как ему объяснить, что сказать?

– В другой раз. Но я бы хотела вернуть вам шарф.

На ходу я приоткрыла рюкзак, просунула руку между тетрадями и достала аккуратно сложенный клетчатый шарф. Он зацепился за скетчбук и вытащил его за собой. Я резко дёрнулась вперёд, но профессор Ань среагировал быстрее и поймал его в воздухе раньше меня, второй рукой продолжая держать над нами прозрачный зонт. К несчастью, скетчбук приоткрылся во время падения, и теперь профессор Ань смотрел на себя на лестнице. На той странице я нарисовала побольше теней и линий, исходящих от головы, как делали в комиксах, и смущённо выхватила скетчбук из его рук.

– Вот ваш шарф!

Закрыв рюкзак и крепко обхватив его руками, я рванула под дождь.

– Подождите!

Но я его не слушала. И что он теперь обо мне подумает? Студент-сталкер, запавший на преподавателя? Навязчивые мысли заставляли ускоряться, я не думала, куда бегу, и просто мчалась вперёд.

Сильная рука поймала меня за локоть и заставила остановиться, я пыталась вырваться, но чуть не упала и почти успела сгруппироваться. Профессор Ань легонько дёрнул меня в свою сторону, и я случайно положила ладони ему на грудь, на которые затем легла моя голова. Несколько длинных мгновений мои пальцы ощущали что-то мягкое и пушистое, словно трогали барашка, я даже немного сжала его шерсть. Нос наполнял приятный запах, свежести, хвои, будто идёшь по лесу после дождя. На душе стало спокойно и легко, а затем я резко отпрянула.

Профессор Ань смотрел на меня с любопытством. Не говоря ни слова, он переместил руку от локтя к ладони и вложил в неё зонт, после чего со словами: «Хорошего вечера» пошёл дальше по тропинке.

Некоторое время я стояла в замешательстве с раскрытым ртом и слушала, как дождь настойчиво барабанит по прозрачному куполу, затем вскинула голову и уставилась в затянутое тёмными тучами небо. Непривычно, что капли не падали на лицо. Многие в Мурвуде укрывались от дождя под большими чёрными зонтами – самый классический вариант; некоторые утверждали, что любят пасмурную погоду, но при этом всегда прятались в страхе заболеть или от нежелания мёрзнуть. Я хоть и наслаждалась приятной колыбельной дождя, завернувшись дома в плед и взяв кружку горячего чая, рисовала и читала под умиротворяющую мелодию, но также с радостью гуляла под ливнем, поднимая голову к небу и позволяя холодным каплям окропить моё лицо.

Гвен сдержала обещание.

Энергичная музыка из любимого мультсериала смешалась с колыбелью дождя и ворвалась в мой сон. В комнате было темно. Из-за заволакивающих небо туч в Мурвуде не сразу определишь время суток, поэтому я потянулась к телефону. Входящий от Гвен, ровно шесть утра.

Сняла трубку и откинулась обратно на подушку, положив телефон под ухо и обнимая плюшевого единорога.

– Сумасшедшая женщина, дай мне поспать.

– Мел, я у тебя под дверью, но испугалась разбудить твою маму.

Я села, испытывая смешанные чувства, одним из которых оказалась благодарность: Гвен не знала маминого расписания и действовала из осторожности. Я не сумела сдержать зевок и пробормотала в трубку:

– Сейчас буду.

Поверх пижамы я накинула чёрный кардиган, в котором ходила в школе, и на носочках спустилась по лестнице, стараясь не потревожить мамин сон: она работала по субботам во вторую смену. Бесшумно открыла входную дверь и впустила Гвен внутрь.

Старенькая Toyota Corolla стояла в том же месте, что когда-то занимала машина отца.

– Зонт пусть сушится на кухне, в холодильнике наверняка осталась еда, если голодна, а я пойду умоюсь и переоденусь.

Представляя себя бесшумным ниндзя, я вернулась наверх и зашла в ванную, а минут через пятнадцать уже сидела с Гвен, та как раз жарила нам яичницу и бекон.

В гостиной стоял телевизор, который не смотрел никто кроме отца, там же находился диван с невысоким, но длинным столом. Мы расположились перед ним на полу, усевшись на подушки. Я достала деревянный поднос, куда поставила тарелки и чашки, чтобы не запачкать принесённые Гвен книги и учебники. Я взяла в библиотеке только «Илиаду» и «Одиссею», о необходимых исследованиях даже не подумала. В конце концов, могла просто поискать в интернете с телефона, но Гвен подошла к подготовке куда серьёзнее.

Некоторое время мы молча ели и читали песнь за песней. Миссис Хоук выдала мне книги, которые я изрисовала в школе, теперь я рассматривала их с улыбкой и предавалась ностальгии. Мой навык заметно вырос, тогда я намного хуже знала анатомию, поэтому тела выходили непропорциональными.

В целом могла не перечитывать, так как помнила сюжет и основные события, но Гвен активно строчила конспекты, чем заразила и меня. Я взяла скрепленные степлером листы и пролистала исследование одного из критиков, вкратце выписывая основные положения о роли богов. Когда просматривала другую распечатку, вниз спустилась мама.

– Доброе утро, Мелисса, Гвен. – Я не предупреждала, что зайдёт моя однокурсница, но мама не выглядела недовольной, наоборот, обрадовалась, что у меня появились друзья. – Как поживают родители?

– У них всё замечательно, миссис Торн!

Мы с мамой рассмеялись, когда Гвен оторвала голову от конспектов – на лице её осталось несколько линий от ручки, а она только начала…

Мама немного посидела с нами, пока пила кофе.

– Хорошо позаниматься, девочки, а я уже пойду.

Через несколько часов непрерывного чтения я устала. Мозг отказывался воспринимать и перерабатывать новую информацию, я видела напечатанный текст, но не понимала содержимого.

– Гвен, ты не хочешь перерыв сделать?

Она меня не слышала. Как зомби, что-то промычала и продолжила пялиться немигающими глазами в учебник.

– Пойду поставлю телефон на зарядку.

Провод лежал у меня в комнате, но на самом деле я просто хотела немного пройтись и развеяться, лучше даже по улице, но вряд ли Гвен поддержит мою идею. Я плюхнулась на незаправленную кровать и потянулась к валявшейся на полу зарядке.

– Мел…

Ошарашенный голос Гвен заставил меня озадаченно обернуться; я не заметила, что она поднялась за мной. Многие вещи, в частности тетради и некоторые книги, хаотично лежали на столе и полу, книжного шкафа или хотя бы полок у меня не было. Я часто убиралась, подметала и протирала пыль, поэтому в целом комната грязной не выглядела.

– Ты не говорила, что фанат кей-попа и аниме.

Гвен пристально рассматривала плакаты на стенах, многие выпирали из-за количества скотча под ними, так как постоянно отваливались из-за влажности. Тут висели далеко не все мои любимые группы, а единственные, что я смогла найти в местных журналах. В основном кто-то популярный.

Вскоре взгляд Гвен переметнулся к игрушке на кровати.

– Это Леди Ливнерог?!

Пока мама и её родители следили, чтобы я училась, папа включал мне мультики и разрешал отдыхать. В школе я пыталась понимать, что этот единорог говорит на корейском, и выписывала отдельные фразы, но язык учить не начала, хватало испанского.

Помимо мягкой игрушки где-то лежала ещё одна, из глины, которую я сама вылепила и покрасила. Леди Ливнерог обнимала пса Джейка – я нашла картинку в интернете, но у нас такие не продавались, пришлось повозиться с радужным телом единорога, так как я хотела сделать их максимально похожими на настоящие. Я часто наблюдала, как мама лепила украшения из полимерной глины, которые я носила до сих пор, и тоже загорелась её энтузиазмом. Но так долго возилась с игрушкой, что больше к этому делу не возвращалась.

У изголовья кровати также сидели вязаные волк и безрогий олень, которых связала бабушка. Последнего звали Эйктюрнир в честь мифического существа; обычно его изображали с огромными ветвистыми рогами, но бабушка сказала, что олени сбрасывают рога зимой, поэтому у меня – его зимняя версия.

– Понять не могу, я слышу осуждение…

– Восхищение! – перебила меня Гвен. – Не знала, что у нас столько общих интересов!

Она скрестила указательный и большой палец, показывая сердечко, затем сделала его двумя руками. Я повторила за ней, и Гвен кинулась мне на шею.

Кажется, у меня появилась подруга.

Мама вернулась поздно, когда мы, уставшие до изнеможения, лежали на полу в окружении книг и конспектов. Интересно, так ли работали детективы, решая очередной случай? Сейчас я чувствовала себя им, пока докапывалась до каждого персонажа в «Илиаде».

– Гвен, может, останешься на ночь? Уже темно, – предложила моя мама, как только переступила порог.

– О нет, предки убьют меня!

Гвен вскочила, впопыхах сложила учебники и распечатки в сумку и понеслась к Toyota Corolla, что принадлежала её родителям. Возможно, завтра им понадобится машина, а может, Гвен не сообщила, что взяла её на время.

– Останься, Гвен, – крикнула я вдогонку, но вскоре услышала, что она завела двигатель и уже собиралась уезжать.

Не надевая куртку, я вышла на порог подышать холодным свежим воздухом и заодно помахать на прощание. Вскоре машина Гвен скрылась, а я потянулась, прогибая спину и подставляя лицо моросящему дождю. Когда уже повернулась к дому, вдруг заметила воткнутую между досок крыльца записку. Задумчиво подняла, чтобы выкинуть, но узнала почерк.

«Не забывай есть, спать и отдыхать, много учиться вредно».

Диего следил за мной.

По воскресеньям мама не работала, а занималась делами по дому. Поскольку спала она допоздна, после завтрака я решила прогуляться и поискать вдохновение для задания по дизайну, но перед уходом оставила в кухне записку, чтобы мама не волновалась. По-прежнему было тепло, хоть и моросило, поэтому я надела дождевик, прихватила скетчбук с карандашами и задержалась взглядом на двух зонтах, что висели у двери. Жёлтый, с которым мама ходила на работу и постоянно пыталась всучить мне, и прозрачный. Только подвернулся шанс вернуть профессору Аню шарф, а теперь придётся искать встречу из-за зонта. И что хуже всего, почему-то меня это радовало.

Недолго думая, я всё же взяла прозрачный и раскрыла через несколько шагов. Пританцовывая под песнь дождя, я направилась к хвойному лесу, что раскинулся за нашим домом, провела рукой по пушистой тсуге и двинулась дальше к пихтам, соснам, елям и другим деревьям. Всё вокруг имело ярко-зелёный цвет, из-за чего мой кислотно-салатовый дождевик казался неестественным на их фоне, будто я была чужой, и то же самое происходило на людях – в любой компании я казалась странной.

Хотя прозрачный зонт немного искажал пейзаж, я ничуть не расстраивалась и неспешно прогуливалась, не забывая поглядывать под ноги – всё заросло мхом, в некоторых местах торчали коряги. Не хотелось спотыкаться и заставлять маму нервничать от новых травм. Если бы не дождь, дошла бы до излюбленного места под сосной, где часто сидела на бревне и рисовала, но сейчас не взяла с собой никакую подстилку.

Иногда я останавливалась и делала скетч листика интересной формы или паутины, в которую чуть не вошла головой, напевая корейскую песенку одними губами. Вряд ли я столкнусь с кем-то из лесных обитателей: птицы спрятались в гнёздах, которые сложно было рассмотреть в зарослях густого леса, и отказывались выглядывать. Пару раз возникало ощущение, будто звенят бубенчики или колокольчики, я замолкала и сосредоточенно вертела головой, но так и не обнаружила источник – возможно, показалось. Ноги не устали после ходьбы, но в какой-то момент заурчало в животе, достала телефон из кармана и посмотрела на часы – почти четыре. Мама ничего не писала, но я решила вернуться и помочь с уборкой.

Хрусть.

Ветка треснула вдали, я резко обернулась и застыла на месте, стараясь не дышать. Из-за кустов ежевики с одинокими тёмными ягодами, большую часть которых давно съели, на меня смотрел олень.

«Какой красивый…»

Дыхание перехватило, пока я изумлённо бродила взглядом по огромным рогам, которыми он задевал ветви нависшей пихты, когда наклонялся к листьям ежевики. Я старалась запомнить каждую деталь, что видела издалека, чтобы потом нарисовать: его длинную светлую шею, большой коричневый нос, губы, которыми он шевелил, пока жевал, и внимательные тёмные глаза, что смотрели мне в душу. Он тоже следил за каждым моим движением, но настороженным не казался, словно и вовсе не боялся. Волны спокойствия витали в лесном воздухе, моё тело вскоре совсем расслабилось, и я сделала осторожный шаг вперёд. Олень продолжил жевать. Медленно-медленно, я приблизилась к нему и осторожно вытянула руку, второй продолжая сжимать зонт. Влажным носом олень дотронулся до центра моей ладони и вдруг сорвался с места, будто почуял врага, вскоре его и след простыл.

Я успела заметить милые белые пятнышки, что покрывали его спину, и решительно открыла скетчбук, пока образ не стёрся из памяти. Зонт, который уже не пыталась удерживать, выскользнул из рук, пока я активно набрасывала оленя. Простыми линиями изобразила голову и роскошные рога в разных ракурсах, затем попыталась показать его во весь рост, но осознала, что анатомию оленей я не знала.

Капли дождя, прорывающиеся сквозь ветви сосны, под которой я стояла, падали на скетчбук – позже я пожалею, что дала страницам намокнуть, а сейчас поддалась вдохновению.